Приказ

«Убей ради меня»

      Эта фраза – одно из немногих моих воспоминаний, которые остались в моей голове с того самого дня.       Три месяца назад из моей памяти выпала целая неделя. Я не помню её, вообще ничего не помню. Где я была. Что я делала. Что происходило со мной. Абсолютная пустота.       Первое моё воспоминание – меня увозят на каталке и грузят в машину скорой помощи. Несколько врачей рядом что-то говорят, кажется, кричат, обращаясь то ли ко мне, то ли друг к другу.       Как рассказали мне врачи, у меня было довольно много различных травм: от самых незначительных, типа, царапин и синяков, вплоть до трещин и переломанных костей. Но кто их нанёс и, главное, зачем – никто не знал. Слишком много странного было во всём этом происшествии.       У меня не было истощения, хотя отсутствовала я целую неделю.       Значит, меня кормили.       Я не была грязной, измазанной в собственных отходах, со слипшимися от жира волосами.       Значит, мне давали умыться или кто-то умывал меня.       У меня даже не было обнаружено никаких следов насильственных действий интимного характера.       Значит, меня не изнасиловали и не использовали как игрушку для удовлетворения сексуальных потребностей.       Не пропали личные вещи, в организме не было обнаружено следов наркотических веществ.       Если всё это сложить вместе, то выходило так, что меня удерживали целую неделю, просто чтобы избивать. Даже так, звучит слишком бредово.       Полиция не нашла никаких следов злоумышленника. При осмотре подвала, в котором меня держали, не нашли вообще ничего: ни его личных вещей, ни отпечатков пальцев – ничего. К тому же, и я ничего не помнила, чтобы хоть как-то описать преступника или дать любую полезную информацию о нём.       Естественно, дело, хоть и возбудили, но убрали в дальний угол самого тёмного ящика, который только смогли найти в полицейском участке.       Спустя пару месяцев в голове всплыло первое воспоминание. Слова. Голос. Фраза.

«Убей ради меня»

      Когда я в первый раз услышала этот голос, то непроизвольно вздрогнула, а следом, будто бы ухватившись за ниточку, попыталась распутать клубок воспоминаний, что был спрятан где-то там, в глубине моего мозга.       Ничего.       В тот момент у меня ничего не получилось, но, видимо, мои отчаянные попытки возымели, хоть и небольшой, но эффект.       Постепенно голова наполнялась...скорее, не воспоминаниями, а какими-то непонятными ощущениями.       Периодически у меня создавалось впечатление, будто бы я ощущаю прикосновение, вернее, крепкую хватку на своих запястьях или шее; будто бы кто-то кладёт руку мне на плечо или заставляет что-то сжимать в моих ладонях.       Кажется, это называется остаточной памятью?       Всякий раз я дёргалась от этих странных ощущений, оборачивалась, но, закономерно, не видела никого, кто мог бы прикоснуться ко мне.       Чем больше проходило времени, тем чаще возникало это странное чувство. Как будто бы мои воспоминания, которые были заблокированы моим собственным мозгом, чтобы предотвратить психологическую травму, постепенно просачивались сквозь этот барьер.       Это пугало, сбивало с толку, и я, с каждым днём всё больше, начинала задумываться о том, а не схожу ли я с ума?       Последнюю неделю я даже старалась не выходить на улицу, потому что то и дело в прохожих или создаваемых моим воображением силуэтах я видела...Его. Я не знала этого человека, даже не уверена была, существует ли Он за пределами моего сознания, но Его фигура, Его выражение лица, эта улыбка, которую он растягивал, пугали меня до ужаса. В те моменты, когда, как мне казалось, я видела Его, всё тело пробивала дрожь, проступал холодный пот, а сердце колотилось так быстро, будто бы я была в шаге от смертельной опасности. Не разбирая дороги, я неслась как можно дальше от того места, где видела Его. Конечно же, сколько бы раз это не происходило, всё заканчивалось лишь одним – осознанием, что Его там не было. Что это был не Он.       Безумие какое-то.

***

      Сейчас я стою на своей кухне, в очередной раз заваривая себе чай. Где-то прочитала, что он успокаивает нервы, но едва ли от него был толк.       Я хмурюсь, дрожащей рукой придерживая крышку чайника, наливая уже которую по счёту чашку.       Хватка на правом запястье.       Я дёргаюсь, резко разжимая пальцы на ручке чайника, и тот с грохотом падает на пол, разбиваясь вдребезги и обдавая меня горячим напитком. На эту боль, впрочем, я реагирую не сразу.       Несколько секунд я смотрю на своё запястье так, будто бы пытаюсь рассмотреть там несуществующую руку нереального человека. Ничего там нет. И на кухне со мной никого нет.

Я. Точно. Схожу. С ума.

      Снова по телу бегут мурашки, и я ёжусь, чувствуя, как руки, а затем и тело начинает бить дрожь. Взгляд прикован к моему запястью, которое всё ещё явственно ощущает на себе чью-то хватку. Но её нет. Ничего нет!

«Убей ради меня»

      Опять этот же голос и эта же фраза.       Мой взгляд хаотично мечется по комнате, и я озираюсь по сторонам, отчаянно пытаясь найти источник звука.       Не было его, конечно же, не было. Никого, кроме меня в этой квартире нет. Пусто. Это всё в моей голове, игра воображения, издевательство моего мозга над моим телом и душой.       Дрожь становится всё сильнее, и я чувствую, что начинаю утопать в собственном страхе, будто бы захлёбываюсь в болоте.       Я несколько раз несильно, но ощутимо ударяю себя тыльной стороной запястья по голове, чуть выше уха. Только это действие помогало мне в последнее время справляться с этим голосом в голове. Только удары останавливали навязчивый шёпот в мыслях.       Хмурюсь, смотрю на осколки чайника на полу, разлившийся чай. Надо убрать. Отвлечься, собраться и убрать.       Иду в ванную комнату, по пути забирая из коридора веник, чтобы собрать осколки, а из ванной – тряпку, чтобы протереть пол.       Из-за периодических приходов – это я так обозвала слуховые и визуальные галлюцинации – мне теперь приходится постоянно в собственных мыслях проговаривать последовательность действий, чтобы побороть появившуюся рассеянность.       Собрать веником осколки. Пройтись тряпкой, убирая жидкость с пола. Вытереть бумажными полотенцами досуха. На всякий случай ещё можно пропылесосить.       Веник, тряпка, полотенца, пылесос.       Нет, я точно схожу с ума.       Закончив с уборкой, я возвращаюсь на кухню.       Я, кажется, что-то здесь делала...       Взгляд падает на кружку.       Точно, я хотела выпить чай. Беру в руки чашку, подношу её ко рту, но в последний момент слышу стук в дверь, который заставляет меня вздрогнуть. Кто это? Или снова галлюцинации?       Я ставлю чашку на стол и выхожу в коридор, подходя к двери. – Кто?, – громко, но не особо приветливо спрашиваю я, прислушиваясь к звукам снаружи. Тишина. Выдерживаю небольшую паузу и спрашиваю снова, – кто там?       Опять тишина. Галлюцинации уже и так будут меня изводить.       Наверное, сейчас мне стоило вернуться на кухню, но моя рука почему-то сама тянется к дверному замку, поворачивает его, отпирая дверь, а следом толкает её вперёд, буквально приглашая незваных гостей.       Внутри, я ощутила его лишь мгновение спустя, роится чувство. Что-то внутри меня точно чувствует. Знает. Тянется. – Наконец-то... Я снова тебя нашёл, – негромко произносит мужчина в костюме. Он стоит в двух шагах от двери, ведущей в мою квартиру. Прямо напротив меня. Стоит, смотрит и улыбается, но ничего в этом выражении лица доброго или хорошего нет. Как раз наоборот.       По телу пробегает дрожь, и я отступаю назад, чувствуя, как во мне поднимается паника, как начинает колотиться сердце, учащается дыхание. На ладонях выступил пот, в горле пересохло.       Убежать. Спрятаться. Спастись. Не знаю, почему, но точно знаю, что это нужно сделать как можно быстрее. – Я приложил не мало усилий, чтобы никто не помешал мне найти тебя, – продолжает он, делая несколько шагов в мою сторону, оказываясь в моей квартире. Мужчина ведёт себя так, будто бы это его дом, его территория, и лишь он является здесь хозяином.       Я снова отступаю назад. Он опасен. Смертельно опасен. Я должна бежать, скрыться, спрятаться, быть как можно дальше от него. Иначе...       Он прерывает мои панические мысли, за долю секунды сокращая между нами дистанцию и приближая своё лицо к моему. Почти вплотную. – Ты помнишь, на чём мы остановились?, – его вкрадчивый шёпот звучал почти ласково, если бы не эта зловещая улыбка и безумный блеск в глазах.       Не убежать. Не скрыться. Не спрятаться.       Я молчу, глядя в его карие глаза. Страх обуял моё сердце и тело, и я не могу двинуться с места, даже пошевелить кончиками своих пальцев не представляется возможным. Встала, будто бы каменное изваяние. Будто бы жертва, загнанная в угол и ожидающая своей неминуемой гибели. – Как жаль, – тихо бормочет себе под нос мужчина, донельзя внимательно разглядывая моё лицо, – а ты помнишь, кто я?       Нет. Не помнила. До этой самой секунды. – Макаров, – слова сами срываются с моих уст, называя фамилию этого человека. Того самого, который превратил неделю моей жизни в ад. Того самого, что сейчас смотрит на меня, пока зловещая улыбка сильнее растягивается на его лице.