Кофейные войны

Высадив Вику на Новогеоргиевке, машина двинулась в сторону дома. Аманда без сил упала на сидение. Солнце взойдёт не скоро, как и положено осенью. Городу суждено проснуться в темноте. Открывать магазин и толкаться в метро. - Зачем ты позвонила Сурену? – Виктор выкрутил руль в лево. - Не знаю, - Аманда прикрыла глаза, скрестив руки на пышной груди. Алкогольное навождение прошло, а его место заняла болящая слабость. - Ты им всё испортила. Мы могли бы забрать Вику к себе и с утра вернуть её домой. Аманда приоткрыла глаза. Тянуло в тяжёлый похмельный сон. Голова тяжелела, словно в ней катались металлические шарики. Она смотрела прямо на дорогу, тут уже появились первые машины, продуктивных или очень несчастных. - Я всё так плохо сделала? Виктор кивнул. - На Коле лица не было, сидел так, будто в гробу себя видел. Аманда застонала, берясь за голову. Она это тоже уже заметила, но словно предпочитала не думать. Уж кому как не ей понимать это. - Я не специально. Ты не прикидываешь, что там было. Кровь, осколки, шум. Там словно кого-то убивали. Да и я набуханая уже нормально была. Я как лучше хотела. Колю я вообще только потом увидела, он со стенкой слился и смотрел в ужасе. - Это всё Вика устроила? - Да, неудивительно с такими-то родственичками. Вон они как девку зашугали, что она в двадцать три первые отношения завела и то, только с поцелуями, - она закрыла глаза. В шубе было жарко, - А сам главное девок молодых имеет, а племянница у него вечно маленькая. - Но ты всё равно сломала им отношения, - Виктор попытался включить кондеционер, но Менди дала ему по рукам. Её вполне устраивало жариться в машине. - Не трави душу, поехали в Мак. Камилла открыла дверь своим ключом. Брат не забрал его, сказав, что вход в квартиру ей открыт не смотря ни на что. Влад подвёз её под самый подъезд, он делал так всегда. А сам поехал по делам в суть которых она не углублялась. Голова всё ещё кружилась, но это было, недостойной внимания мелочью, с которой Камилла свыклась в пик анорексии. *** В нос ударил аромат женских духов, совсем несвойственный для холостятской квартиры Виктора. Камилла глянула на подставку для обуви и поняла, что знает запах этих духов, как и туфельки. Барских так и обмерла на пороге, когда из единственной комнаты вынырнула Аманда в викторовой майке и стрингах. Копна рыжих волос торчала в разны стороны. Она прижала пальчик к губам. Яркая мимика без слов дала понять, что брат спит и пора на кухню. Камилла смотрела на неё с нечитаемым выражением лица. Барских знала любовников Менди, поэтому казалось всё это ложь, какой-то ошибкой сознания, но запах в квартире указывал на другое. Сладострастие стояло в воздухе сочетаясь с духами Аманды. - Это то что я думаю? – прошептала Камилла, когда они уже оказались на кухне. - Мил, мы уже взрослые люди, - Менди облокотилась на столешницу. - То есть вы? - Да, - Аманда была серьёзной как-никогда, - после расставания с Германом, Витя был со мной. Он нравился мне всегда и ты об этом знала, но он никак не желал спать со мной. - Это было тогда, я видела твоих мужчин. Даже Влад сказал, что ты требуешь очень много. - У меня три квартиры, две машины и коллекция цацок, думаю проживу. Под взглядом Камиллы, Менди чувствовала себя не очень. Она пожала плечами и потянулась за кувшином с водой. Она понимала Камиллу сейчас. В какой-то степени было даже жалко Камиллу. Она должна была узнать об этом по-другому. - Я чуть о другом. - А я об этом. У Вити нет денег, что бы его на них обманывать. А у меня есть ложка которая меня прокормит. Стоит в конце концов остепениться, - Камилла взгляда совсем не изменила, - давай я тебе валерьяночки накапаю? - Мила помахала головой, но Менди всё равно полезла в аптечку, - Ты меня совсем сукой считаешь? - Ты привыкла к другой жизни. - Вспомни где я выросла, - Менди нашла нужную скляночку со стойким запахом дома, - Мне хорошо с ним. Да и Витя. Он не из ленивых мужиков. Перспектива есть, девушка окинула взглядом пошедшую трещинами штукатурку, - это отремонтируем. *** Когда на следующий день в Клубе к Николаю подошли два охранника и вежливо предложили проследовать в машину, он в принципе понял всё и не сопротивлялся, уже зная от кого они. Когда машина остановилась на Новогеоргивке, Николай принялся отсчитывать шаги. Он знал об этом с самого начала и было бы ложью сказать, что нет. Поэтому он всё время говорил себе, что эти отношения губительны в первую очередь для него. Раскидистый сад который нельзя было полностью оглядеть с подъездной дорожки и фасад дома выполненный в лучших королевских традициях. Казалось словно он перенёсся в один из королевских дворцов ещё до революции. Статуи львов украшали крыльцо, широкая пасть с острыми клыками и взъерошенные гривы. Вот как жила Виктория. Его провели по широкой лестнице в одну из комнат на втором этаже. Всё вокруг было пропитано бессовестной роскошью. Золото, искусство. С каждым шагом он поражался всё больше. Те деньги, что он видел в Клубе не значили ничего, вот он настоящий доход от незаконного дела. Бармены, проститутки и даже директора, Аравенян просто смеялся с них и с тех сумм за которые они рисковали свободой. В комнате его уже ждали. Двое мужчин в первом он узнал узнал Сурена Аравеняна. Высокий рост и руки в обхвате больше походили на ноги. Вид его внушал ужас, не растянувшимися татуировками, а одной фамилией. Николай очень даже хорошо знал, как хозяин закулисья расправлялся с неугодными. Другой же был Андрей Раевский – чиновник палаты министров и тот кто прикрывал все схемы первого. Он был ростом по меньше и в виде менее грозный. Отец Виктории и тот кто забрал у неё рост и зелёные глаза. «Меня убьют» Проскользнула мысль в голове Коли. Она крутилась, сопровождая каждый его шаг, становясь более и более реальной. - Проходи, садись, - Приказал Аравенян. Никогда он не думал, что встретиться с этим человеком лично и никогда по правде сказать не желал этого. Тем более при таких обстоятельствах. Николай сделал то что ему сказали. В комнате царила полутьма, но даже в ней было видно блеск золота и запах роскоши, так же пахло от Вики. Он сидел один на диване, Аравенян и Раевский напротив и понимал, что ему конец, жалости к себе не было, он знал на что идёт. - Почему ты здесь? – задал риторический вопрос чиновник. - Виктория, - одного этого слова хватило, что бы лицо Андрея приобрело больше злобы, а Аравенян не изменился. - Уёбок, ты хоть понимал к кому лезешь? Страшно, ему было страшно, так как не было страшно никогда. Его убьют и даже тела искать не будут. Парень не желал терять лица. Пусть всё кончиться так как решат эти двое, он не будет раскаиваться или отрицать. - Да. - Ты выродок попортил мне дочь. – Андрей так и не затыкался, в то время как Сурен сидел молча смотря на двери, - Она должна была выйти замуж за человека своего круга. Двери распахнулись, Виктория не дала разговору продолжиться появившись в проёме. В таком виде её не приходилось видеть никогда. Казалось ещё слово и она разрыдается. Надрывающимся голосом она проговорила: - Не трогайте его, это я во всём виновата. Она осталась у двери, боясь подходить ближе. Девушка смотрела словно лань на которую летела машина, страх и спрятанные за спиной дрожащие руки. Даже одежда пропиталась этим ужасом. - Не трогайте его, это всё я виновата. - Выйди из комнаты, - Андрей метнул на дочь раздражённый взгляд. Виктория осталась стоять. И Коля понял, что это конец. Она не двинулась с места. - Не трогайте его, - её голос предательски задрожал. Виктория никогда не позволяла себе пререкаться с родителями или не выполнять их запретов. - Я должен повторять несколько раз? Выйди. - Нет, - она сделала шаг в комнату сведя руки перед собой, - я не дам вам этого, - по щеке потекла слеза. От страха её считай трясло. - Выйди отсюда, я тебе сказал, - Сурен молчал и лишь смотрел. - Вика, всё нормально, - сказал Коля, ему было страшно, настолько насколько могло быть, но ставить Вику под удар, он не смел. Она перевела на него свои красные и заплаканные глаза, слёзы текли не переставая. Раевская знала кто её семья и чем это всё закончиться. Виктория никогда не смела вставать против семьи с того самого дня когда гроб матери погрузили в землю. Тогда она поняла, но сейчас молчать было нельзя. Нельзя отступить, его убьют, того кого она наконец-то полюбила. Первого человека кто заставил её почувствовать жизнь и сейчас он заставлял её действовать. Несмотря на парализующий страх. - Нет. Она продолжала это твердить с красными глазами. Андрей закипал всё больше, но она не двигалась с места. Его это раздражало, никогда его дочь не смела такого вытворять. - Выйди из этой комнаты к чёртовой матери, - говорил чиновник, но тут вмешался всё это время молчащий Сурен. - Почему ты не хочешь уходить? Вика всхлипнула, лёгкие сводило судорогами так что она не могла нормальной говорить. Рот наполнился вязкими слюнями. Андрей тоже замолчал. Коля наблюдая за развернувшейся перед ним семейной картиной всё больше понимал. Почему Виктория такая и всё больше пугался её поступка. - Вы его убьёте, - задыхаясь проговорила она. - Ты нам не доверяешь? И вдруг она вскрикнула: - Как я могу доверять тем кто убил мою мать. И в комнате всё замерло , кроме дыхания Виктории. Слёзы потекли с новой силой. В миг всё в этой комнате перевернулось в другую сторону. Сурен молча достал коньяк и налил его в стеклянный стакан. Он протянул алкоголь Вике. Коле на мгновение показалось, словно в нём нечто надломилось. Вика смотрела на него глазами полными ужаса и чистого непонимания. Она приняла виски дрожащими руками. - Раз ты нам не веришь, ты останешься тут и проконтролируешь. Отдышись чуть-чуть и успокойся. Вика кивнула и отхлебнула алкоголь. Она облокотилась на тяжёлый дубовый стол и мелкими глотками пила коньяк. Лицо опухшее от слёз, она не верила. Виктория выкрикнула слова о существовании которых она и не подозревала. Самые страшные ограничения ставим мы сами себе. Первый шаг из клетки, дрожащей ногой. - Что это блять? Ты собираешься потакать всем её прихотям? Возмутился Андрей. Его глаза метали молнии и тут Коля понял, что поистине жестокий человек в этой комнате совсем не Сурен. Вика хлюпнула виски и глянула на родителя глазами полными страха. Пусть Виктория и жила в огромном доме, носила костюмы HERMES у неё не было ничего. - Не знаю сколько у тебя детей, но у меня племянница одна, - этими словами он поставил точку. Андрею оставалось только фыркать, но сделать он уже не мог ничего. Вот он Сурен. Вика подняла глаза на дядю словно не узнала его. Аравеняна не узнал и Коля. Не в жизни Роговцеву было бы подумать оказаться в такой ситуации, а того более подумать, что Сурен окажется милостив. - Мы так толком и не познакомились, - обратился мужчина уже к Николаю, улыбаясь, словно и не было только что этой сцены. Вика всё так же хлюпала стоя у стола. Лёгкие ей то и дело сводило. Но девушка пыталась. - Сурен Аравенян, дядя Виктории. Коля пожал протянутую ему руку. В комнате что-то изменилось, нечто изменилось в самом воздухе. Пусть Андрей Раевский был чем-то недоволен, но ему оставалось молчание, не мог он перечить Сурену. - Обо мне я думаю вы уже всё знаете, - ответил Коля. Его взгляд то и дело съезжал на полную ужаса Викторию. Та смотрела лишь на него. - Почему именно Виктория? - Я люблю её. - Смотри я сейчас отрежу тебе палец в знак любви или отпускаю тебя с миром, но к моей племяннице ты больше не приближаешься. Вика дёрнулась, но Коля не повёл и бровью. - Когда я сюда ехал, рассчитывал что меня скормят собакам. Аравеняна удовлетворил этот ответ. Допрос дальше не вёл. Для приличия припугнул, то что нужно было он уже узнал. Сурен махнул рукой на них двоих. - Можете идти, - согласие. Когда в комнате кроме чиновника и бандита не осталось никого, Андрей заговорил. Его лицо перекосило от недовольства. Но он ничего не мог противопоставить Сурену даже в собственном доме и едва ли ему это нравилось. - Что это только что была за хуйня? Мы не так договаривались. Сурен на это ничего не ответил. Он взял в руку стакан из которого пила Виктория и разом выпил коньяк до дна. - Сурен! Ты дашь им встречаться? Твоей племяннице и этому выродку? Который работает в твоём блядском клубе, – так и не понятно было от чего в такой ярости Андрей, от того что его дочь остаётся с недостойным человеком или от того что его слова ничего не значит. - Нормальный парень, далеко пойдёт. - Да какой нахуй нормальный? Это всё что ты скажешь? Он живёт в помойнике и тем же питается. - Я отдам ему бизнес. - Ты совсем ебанулся? – выдохнул Андрей, - какой нахуй бизнес? - Клубы наверное, - невозмутимо сказал Сурен. Конечно пока что отдавать Роговцеву клубы он не собирался, но позлить Андрея было актом который нельзя пропускать. Ему нравилось как этот старый рвал на себе седеющие волосы. - Мы блять договаривались, - Раевский упал на кресло, - Свадьба с Багратом? - Расторгнем. - У тебя блять всё так просто. Так и будешь потакать её капризам? Раз ей захотелось выскочить замуж за нищего, а что дальше? Всё что ей нужно у неё есть. - Что нашла в тебе моя сестра, до сих пор ума не приложу.

***

Георгий Валерьевич Грис кабинет свой расположил на самой высоте. Так что из широких окон было видно вокзал. Поезда шныряли туда сюда по узкой железной дороге. Они привозили сюда одних и увозили других на просторы небольшой страны. С другой стороны он видел крыши старого города. Маленькие здания в три-пять этажей заполнили собой весь центр. Вокруг витиеватых улочек и гирлянд. А если глянуть дальше, то в глаза бросался стеклянный столб экономического центра. Его ещё не открыли, но он уже был виден даже с домов за кольцевой. Чуть левее высотка гостиницы и светящиеся крыши близких районов. Если хорошо приглядеться видно было и новогеоргевку с её особняками. Он сам устроил себе этот кабинет, когда началась реставрация он сразу решил, что эта комната на самом верху будет его. Министерству внутренних дел здание по меньше и не полагалось. У него было ещё минут десять перед приходом Влада. Он отнюдь не являлся целью. Мужчина устраивал Гриса покуда платил налоги и не переходил граней. Георгий прекрасно понимал, что если пересажать всех чей бизнес частично находится в тени, денежные притоки явно обнищают. Так же он относился и к коррупции, пока та не переходила мысленные границы. Так хотя бы у них есть стимул работать. Его целью был Аравенян. Сурен уже давно стоял костью в горле у Гриса, он всё поднялся подловить его, но ничего не получилось и всё дело было в Раевском. Дверь прикрывала его как стойкий и надёжный щит, не давая подобраться достаточно близко. Документы, разрешения, виновные, всё было. Вроде как и кусаешь, а губы соскальзывают. Стоило отдать должное, Григорий уже считал эту идею пропащей. Но та же сила, что дала Аравеняну миллионы, свела его в могилу. А если не её, то тюремную камеру, Грис видел перед своими глазами, уже сейчас. Мало ему было отмытых денег на стадионе, отелях, рекламе, так он ещё и полез в ставки, играя с наркотиками. Ненасытный и очень неосторожный. Сейчас уже Грис исключительно собирал информацию, что бы закончить свой план. - Проходите, садитесь, Владислав Витальевич. – Григорий указал на стул напротив себя. Являться в эту башню было явно делом не из приятных. Будь у него выбор, он бы предпочёл никогда бы сюда не соваться. Тем более в этот кабинет. - Здравствуйте, Георгий Валерьевич, никогда не думал что окажусь здесь. - Для человека занятого контрабандой, странно. Чай будете? – он улыбнулся, Владу же было не до улыбок. Григорий напоминал не человека, а существо инное. Было в нём нечто зловещее. Словно молодой рядовой Грис погиб в горах Авганистана, там же и восстал, ценою своей души. Никто кроме Лины или Благославских подхода к нему не находили. Даже свои обходили Гриса стороной. Он был из тех людей, у которых на «каждого папочку, была папочка». - Если бы вы хотели посадить меня в тюрьму, мы бы сейчас не разговаривали. Что вам нужно? - Расскажите всё что знаете о схеме Аравеняна. И что бы немного подогреть ваше желание говорить, напомню 200.1 УК Контрабанда в особо крупных размерах от 2, до 8 лет лишения свободы. Влад знал зачем его позвали. Рано или поздно, Сурен ходил по острию, но каждый раз ему это сходило с рук. Рано или поздно подобное должно закончиться. - Вы гарантируете мне полную анонимность. - И защиту, вам и вашей семье. Они ведь вроде сейчас в Лондоне? У вас хорошенькая дочь. Владислав не изменился, но пронырливость этого человека иногда просто поражала. Валерий Грис, карательная рука системы и тот кто ищет улики и находит. Он рассказал ему всё что знал. И про стадион и про наркотики и казино и клубы. Но Сурена найти было просто, стоило только осмотреться, он и не прятался. Грис поблагодарил за сотрудничество, ещё раз пожелав здоровья близким. Лина сидела на столе, свесив ноги в высоких каблуках. Она взглянула в маленькое зеркальце и удостоверившись, что помада не размазалась, положила его рядом. - Как поговорили с Владиславом? Он отсюда не на чёрном бусике уехал? – усмехнулась она покачивая ногами.

***

Грис сидел за столом и перекладывал бумаги по разным папкам, что бы не путать доказательства, с обвинениями. На улице уже стемнело, как и пристало осенью. Горела только маленькая лампа над столом, она освещала только половину широкого кабинета. Оставляя за границами света, мир нечётких фигур. - Дело мне до него, пока исправно платит налоги, пусть сидит. А то у нас клиентов для магазинов на Фрундзенской не останется, - он поднял глаза на Лина Александровну и протянул ей бумаги, - смотри что нашли. - Ефремовы? –она окинула быстрым взглядом распечатку. - Особняк в котором мы на шашлыках были. На листе был целый список дат и обрисованных квадратов. Понятное дело, что деньги на такие места честным способом не зарабатываются, как и такие участки сложно получить. - Земля чужая, разрешения нету. Думаю лежит хозяин где-то там на заднем дворе с самого 95. Лина так и скривилась от этой мысли. Она отдала распечатку обратно в руки Гриса. Тот усмехнулся, за столько лет работы его уже не пугали где-то закопанные трупы и отжатые участки. Это даже казалось абсолютной нормой происходящего, скорее даже моветоном. - Недавно Аманда закрыла их сыночка в особняке, вместе с любовницей. - Меня не особо волнуют дела бывших эскортниц и их малолетних любовников Лина пожала плечами. - Если бы он продержался там ещё чуть больше, стало бы и твоим. Он наконец отвлёкся от своих бумаг и смотрел на женщину сидящую на его столе. Лина Александровна едва ли сильно изменилась со временем. Это напоминало ему времена уже покрытые пылью и гудением новых стариков. - Я бы перенаправил это дело кому-нибудь другому. А ты откуда знаешь? - Угадай кто отвозил их по домам? - Ты? - Благославских. Любовница Германа была его сотрудницей, - Она усмехнулась, а лицо Гриса не изменилось, - Едешь сегодня с нами? - Не знаю, наверное работа, - Мужчина подцепил *** Коле ещё долго пришлось успокаивать Викторию. Она всё никак не могла остановить слёзы от прошедшего ужаса. Хваталась за руки, просила прощения за то что втянула. Раевская не оценивала и в этом вряд-ли была её вина. Но она до смерти испугалась за Колю и переступила через себя. Первый раз сказала и сказала то что никогда и не думала говорить. Она ещё долго плакала, вымывая из себя остатки собственных затворов. А Коля просто слушал и старался переварить произошедшее сегодня. Многое стало понятно, но ещё большее явило поразительное изъявление. Вика уснула, в какой-то момент от потрясений совсем лишилась сил. Она уложила голову на Николая и мирно дышала. Самому же Коле совсем не спалось. В таких ситуациях он спать не мог априори. Хотелось курить, да сигарет под рукой не было. Он думал, что делать дальше, ведь малодушно ему всегда приходилось избегать мыслей о будущем, тем более о будущем рядом с Викторией. Сейчас же ситуация стала другой. Коля опустил взгляд на спящую Вику. Волосы спутались, но она дышала мирно словно штиль после грозы. Безмятежное лицо, она была утром с пением птиц и иногда немного задумчивой. Они лежали в комнате Вики на высоком этаже с балконом и ванной. На её односпальной кровати, даже не сняв покрывала. Коля бы мог удивиться этому месту, но Роговцев смотрел лишь на Викторию в своих руках. И не верил. Сурен прижал палец к губам тихо заходя в комнату. Роговцев не дёрнулся, но вид бандита в дверях не был тем что хотелось бы увидеть вновь. Сейчас Аравенян был одет по домашнему, от него тянуло алкоголем, при том даже сейчас он выглядел угрожающе. - Не бойся меня, - Сурен вытянул из-за стола стул и поставил перед кроватью, - вот такие у нас обычаи знакомства. Коля кивнул, хотелось конечно пошутить, но шутить при Аравянене казалось совсем не хорошей идеей. Тяжесть Вики лежащей между ног приятно успокаивала. В этом доме Роговцев чужой и он в этом не заблуждался, Викторию не тронут. Да и Андрей по своей сути прав. Коля и сам понимал, что Раевской не по статусу. - С Викой говорить бесполезно, - он кинул взгляд на племянницу, - я не такой тиран. Не знаю что в голове у Андрея, но я тут торчу только ради неё. Передавили видно сильно. Я чуть подзабыл, что она у нас девочка в свою защиту, она и сама не сильно говорила. Я это замечал. Всё никак не мог понять откуда эта пассивность. Ни на меня, ни на мою сестру это не похоже, отец её хотя и пронырливый и склизкий гандон, он точно не из тех кто смиряется. А он ничего не хочет. Честно, хуй знает что там думает Андрей, я её замуж выдать хотел, что бы чуть взбодрить. Хуй я клал на эти традиции, думал хоть немного её повеселю. А она даже не сказала ничего против. Коля так до конца и не мог понять почему эти слова предназначаются ему. Возможно потому что Вика это слушать не могла, а Сурену нужны были уши. - А тут оказалось что в родном доме у неё нет никого близкого. Мне после смерти сестры пришлось тяжело, - Он держал руки перед собой в замке и смотрел прямо на Роговцева, своими чёрными глазами, - знаешь как умерла её мама? Коля покачал головой, этой темы Виктория никогда не касалась. - Лейкемия, она сожрала её буквально за нечто. Технически в какой-то степени Вика права. Мы промедлили с лечением, потому что никак не могли договориться где, а тогда болезнь уже захватила её. Мы двойняшки, как часть меня оторвали, да и у Андрея жену забрали. Наверное он тоже считал себя виноватым. Хотя она была мудрая, нам этого не говорила, до последнего дня улыбалась, - вроде Коля даже слышал грусть, - Я потерял сестру, Андрей жену, но мы забыли что Вика потеряла мать. Сурен всё понял, но видно слишком поздно. Он иногда задумывался, почему она никогда сама не говорила об её смерти с ними, но сейчас понял. - У меня тоже мама умерла, тоже лейкемия, - зачем-то сказал Коля. Сурен изогнул бровь, по тем сводкам что он навёл Роговцев жил с матерью и сестрой. - Настя, мама моей сестры, мне она мачеха. Мама умерла когда мне было десять лет. - Как вы сошлись. - он встал со стула, находиться здесь дольше смысла не имело, - За пальцы извини, нужно было для антуража, - Коля усмехнулся, - лежите тут, отдыхайте. Андрея не слушай, он тут ничего не решает. Роговцев так и не понял почему же Сурен так быстро одобрил их союз. Даже в глазах Коли это выглядело не логично, но что поделаешь.