Better luck next time. (повезёт в следующий раз - Больше удачи в следующий раз)

в следующий раз повезет больше морской воин Глава 116: свинцовый гроб Краткие сведения: в прошлый раз: Изуку сдался и был раздавлен, как жук, а потом Изуку СКАЗАЛ ИМ??? Примечания: привет, мне кажется, что это отстой и местами неловко, но. это сделано (гифка с Элмо) и в конце немного странно обрывается, потому что становится слишком длинным (Дополнительные примечания приведены в конце главы.) Текст главы — Прости, — говорит Шинсо, поднимая руку и прижимая её к виску, пока моргает. — Что? Выражение его лица было бы забавным при других обстоятельствах. Может быть, если бы у Деку не болела голова и он не был так измотан, это всё равно было бы забавно, но сейчас Деку просто отчаянно надеется, что ему не придётся ничего объяснять. Что ему не придётся ничего доказывать, что Миура и Шинсо поверят ему в последний раз. Он не думает, что смог бы это вынести, если бы они ему не поверили. — Ты… ты умер? — спрашивает Миура. В отличие от Шинсо, на лице которого так много эмоций, что трудно понять, какая из них (смятение, тревога, недоверие, веселье) преобладает в переплетении его нахмуренных бровей и гримасе на лице, она выглядит просто… обеспокоенной, думает Изуку. Её брови слегка нахмурены, но в остальном лицо ничего не выражает. — Я… да, — говорит Изуку, глядя в пол. Он вытирает вспотевшие ладони о штаны — это движение не особо успокаивает его, но оно привычное, так что хоть что-то. — Много раз, но… но я был здесь , прямо сейчас , пять раз. Шесть, если считать этот раз. — О боже мой, — говорит Шинсо. В его голосе слышится недоверчивый смешок, он задыхается. — Боже, это... — Изуку смотрит на него. — Это имеет смысл, — говорит Шинсо, проводя рукой по лицу. — Прости, я не должен смеяться, это не смешно... — Всё… всё в порядке, — говорит Изуку. Он удивлён, но это действительно так — он предпочёл бы такой ответ, а не воинственного, недоверчивого Шинсо, с которым он сталкивался при каждой перезагрузке, задающего вопросы, на которые он не хочет отвечать, замечающего то, что не сходится. — Я не понимаю, — говорит Миура, хмурясь. — Какой в этом смысл? Кажется, её это не так забавляет, как Шинсо. Не то чтобы Изуку думал, что Шинсо на самом деле забавляется. — Как будто в поступках Мидории вообще не было никакого смысла, — говорит Шинсо, качая головой. — Например, как ты узнал о моей причуде на спортивном фестивале. Изуку моргает. — Я… что? — Изуку смутно припоминает, что он перезагрузился и присоединился к команде Шинсо, но он не знает, почему это должно вызывать подозрения. Шинсо вздыхает, качает головой, но на его губах появляется лёгкая улыбка, как будто он доволен тем, что наконец-то получил ответ. «Нет, я знаю, что ты на самом деле не видел, как я использую свою причуду, как ты утверждал, — говорит Шинсо. — И позже, когда я услышал о твоём видении будущего или что-то в этом роде, это всё равно не сходилось, потому что ты не был в смертельной опасности или что-то в этом роде. Я имею в виду, — говорит Шинсо, смеясь. — Это был школьный фестиваль . Никто не должен был подвергаться какой-либо реальной опасности». Он смотрит на Изуку, и его улыбка исчезает. Изуку сглатывает. — Ты хочешь сказать, что он умер во время фестиваля? — медленно спрашивает Миура. Изуку уверен, что она уже знает ответ на этот вопрос. Шинсо не сводит глаз с Изуку. Изуку хочется, чтобы он снова улыбнулся или рассмеялся — с этим было легче смириться, когда Шинсо был рад этому. — Я бы предположил, — говорит Шинсо, — что смерть значит для него гораздо меньше, чем для нас. — Деку чувствует, как по его телу пробегает холодок, но он не отрицает этого. Он просто сидит и смотрит на Шинсо. Миура издаёт горловой звук, но Деку не отрывает взгляда от Шинсо. “Вот почему он всегда такой безрассудный”, - говорит Шинсо. “В этом тоже никогда не было особого смысла. Похоже, Мидория всего боится кроме смерти. Глаза Шинсо сужаются. “Потому что он не может умереть, верно?” «Это... это всё ещё больно , — говорит Изуку, потому что Шинсо неправильно его понял. — Ты... я не то чтобы не чувствую боли, — говорит Изуку. Слова вырываются беспорядочно и быстро. — Мне не... мне это не нравится, мне не весело, я...» — Я этого не говорил, — отвечает Синсо, качая головой. — Но смерть — это не самое худшее, что может с тобой случиться, даже близко нет. Синсо приподнимает бровь. — На самом деле, если бы мне пришлось гадать... — Не надо, — резко говорит Изуку. — Может, мы… может, мы отложим это на потом, когда выживем? Он сглатывает. — Я даже… я даже не знаю, вспомнишь ли ты это. Шинсо делает паузу, выражение его лица мрачнеет. “ Верно, ” говорит он, коротко выдыхая. “ Извини. Изуку удивленно моргает. — П-прости? — выдавливает он. Шинсо приподнимает бровь. «Ну, я веду себя как придурок, не так ли? Извиняться — это то, что ты должен делать, когда ведёшь себя как придурок», — говорит он. Его взгляд скользит по Миуре, затем возвращается к Изуку. «Сколько раз ты нам это говорил? Ты сказал, что это уже шестой раз, но, поскольку ты никогда никому не говорил об этом раньше , я предполагаю, что это заняло какое-то время». — Просто... просто на этот раз, — говорит Изуку. Шинсо фыркает. — Ладно, — говорит он, качая головой. — Не то чтобы я тебя виню, ведь я не был на твоём месте, но… ты когда-нибудь слышал фразу «одна голова хорошо, а две лучше»? — Я многое пережил в одиночку, — бормочет Изуку. Шинсо открывает рот, но говорит Миура. — Он не мог никому рассказать, — задумчиво произносит она. — Потому что, если бы это дошло до Сасаки, это было бы... катастрофой. Она вздыхает, и её губы кривятся в хмурой гримасе. — Вот только я думаю... она уже знает, не так ли? Это риторический вопрос, думает Изуку, но всё равно кивает. — Она… она хочет вспомнить смерть, — говорит он, переводя взгляд на Шинсо. — Я, э-э, не помню, что… сколько ты услышал за то время, что… что прошло, но она… она знает о моей причуде, и мы вроде как… несколько раз проходили через комнату с камерами? Изуку сглатывает, наблюдая, как Шинсо хмурит брови. — Ты просто спросил её о том, что произойдёт на рассвете, и она сказала, что ты плохо умеешь врать, — говорит Синсо. — А потом мы вернулись в нашу камеру. — Он замолкает, кажется, в замешательстве. — Ты об этом спрашиваешь, да? Изуку кивает. «Эм, в других — я называю их перезапусками — в других перезапусках я понял, что у неё есть ещё одна причуда». Шинсо кивает, и Изуку вспоминает, что в какой-то момент они с Шинсо обсуждали это. «Значит, она... она может забирать воспоминания у людей, когда они... когда они активируют свои причуды». — Ты говорила нам об этом, — тихо произносит Миура. — Помнишь? Всего несколько минут назад, — говорит она и делает паузу. — Всего несколько минут назад для меня. Изуку моргает. “ О, ” говорит он. Они с Шинсо сказали ей об этом еще до его первого прохождения этого цикла. “Это ... кажется, это было очень давно”, - признается он. “Прости”. С тех пор он спал несколько ночей, и он тоже умер. Изуку внезапно очень-очень остро осознаёт, что он прожил гораздо больше времени, чем Шинсо и Миура с тех пор, как всё началось, — что он пробыл здесь. — Не извиняйся, — говорит Шинсо. Он прищуривается и задумчиво прикусывает нижнюю губу. — Если она знает о твоей причуде, то нет причин скрывать её от нас. — Я… я не хотел никому рассказывать, — признаётся Деку. — Вы первые, кому я рассказал по своей воле, и, эм, это не… — он опускает взгляд на свои колени. — Это не та сила, о которой ты хочешь, чтобы люди знали. Сасаки — лишь один из примеров. Конечно, это особенно плохой пример, но Деку знает, что есть и другие, кто может использовать его силу во зло. Он не хочет, чтобы они тоже узнали о его причуде. — Так вот каков её план? — спрашивает Миура. — Она... будет мучить тебя, пока ты не активируешь его перед ней? Миура качает головой. — И всё это только для того, чтобы она могла убить напрямую? “ Д-да, ” говорит Изуку. “ За исключением того, что ... за исключением того, что это так не работает, ” говорит он. — Это возвращает время вспять, — говорит Синсо. Миура резко смотрит на него, широко раскрыв глаза. — Значит, даже если он активирует её, причуда Сасаки отменит действие причуды Изуку, — выдыхает она. Изуку сглатывает и кивает. “И я... я не контролирую это”, - говорит Изуку. “Я не могу перезагрузиться, не умерев или ... или не будучи близок к этому, во всяком случае, и я не выбираю, в какое место я буду перезагружаться, и если я буду делать это слишком часто, я заболею и стану бесполезным, и я не смогу заставить людей помнить о вещах, так что даже если бы я захотел дать это ей, я не думаю, что смог бы ”. Слова вырываются из его рта, и он чувствует, как на глаза наворачиваются горячие слёзы разочарования. «Так что, сколько бы раз она ни... ни убивала тебя или меня или ни заставляла Джул всё взрывать, это всё равно не... не сработает. Я просто... мы просто застряли. » “ Притормози, ” говорит Шинсо. Его голос тверд, но это не усиливает беспокойство Изуку. Скорее наоборот. “Мы не знаем, что будет дальше, поэтому ты должен рассказать нам”. Изуку поднимает на него взгляд. Лицо Шинсо серьезное, но спокойное. Изуку переводит дыхание, кивает. — Ладно, — говорит он. — Ладно. Он успокаивается, сжимая кулаки и чувствуя, как напрягаются его пальцы. — Итак, э-э-э, в первый раз я просто... хотел посмотреть, что произойдёт, если я не буду мешать плану Сасаки, — объясняет он. Синсо кивает, и Миура повторяет его движение. «Она... она приводит меня и Шинсо в комнату с камерами на рассвете. Она даёт понять, что знает о моей... моей причуде, а потом показывает мне, что она... она нанесла ущерб городу, вероятно, с помощью Джул». Изуку прикусывает губу. «М-м, потом она сказала, что если я не... если я не дам ей воспоминание, она сначала уничтожит Токио, потом убьёт Шинсо, а потом меня». Он мрачно и хрипло усмехается. — Это… всё это было ради меня. Это представление для… для меня. Мы не заложники ни для героев, ни для города, Синсо, — говорит он, глядя в глаза другому мальчику. — Город — это… это заложник меня. Ты тоже заложник. — Она убила меня? — в замешательстве спрашивает Шинсо. Изуку кивает. «Она, эм, она заставила Джул взорвать город. Джул — её причуда, это радиация, у неё есть луч радиации — она уничтожает Токио, по крайней мере, большую его часть». Изуку чувствует разочарование в груди. «Мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что это была радиация, а не просто взрыв, или жар, или что-то в этом роде». — Какое отношение я имею ко всему этому? — спрашивает Миура. Изуку смотрит на неё. — Я, э-э, на самом деле не знаю, — признаётся он. — Но в следующий раз я рассказал тебе о её планах, и ты как бы… как бы ушла сама? Он вздрагивает, когда лицо Миуры мрачнеет. — И… и было землетрясение, потому что ты использовала свою причуду на свинцовой руде вокруг базы, а потом мы с Шинсо поднялись на вершину белой лестницы, и вы с Манами были мертвы. Шинсо вздрагивает от удивления. Миура закрывает глаза. — Как? — спрашивает она. Изуку сглатывает. — Ты... ты убила Манами, а потом себя, — говорит он, а потом добавляет: — Я думаю. Миура коротко и резко кивает. Её волосы подпрыгивают от этого движения. — А потом... потом это уже не имело значения, потому что Джул и Тредбэр всё равно были на вертолёте и взорвали меня и Синсо. «А вертолет , — невозмутимо говорит Шинсо. Изуку кивает. «Потому что... потому что Тредбэр может сделать практически всё, и у него есть много всего, — говорит Деку. — Но... в следующий раз мы пошли с тобой, когда ты разрушил базу и прошёл через тот выход, но, эм, тебе всё равно... тебе всё равно пришлось убить Манами, и Джул всё равно нас поймал». Деку опускает как можно больше подробностей. Он делает глубокий вдох, понимая, что Шинсо и Миура терпеливо его слушают, прежде чем продолжить. «В следующий раз Шинсо предложил нам… нам уйти прямо сейчас, — говорит он. — Так мы и сделали, и пошли к другому выходу, но именно оттуда уходят Джуэл и Тредбэр, — говорит он. — Они, наверное, прямо сейчас поднимают ведущую панель с помощью домкрата. Миура, ты убил их обоих, но… но не раньше, чем Джуэл начала активировать свою причуду». Идзук сглатывает. — Я думаю… я не думаю, что умер , но я знаю, что мы собирались это сделать. Там было слишком много радиации, это было… это было ужасно . Он смотрит на лицо Шинсо, видит, как хмурятся его брови. Лицо Миуры такое же, хотя она больше не смотрит Деку в глаза. Деку сглатывает. — Я не мог… я больше не мог этого делать после того, как… — признаётся он. — Я умирал… по меньшей мере, полдюжины раз, кажется, за день до этого, и… — Изуку закрывает глаза, не желая видеть их реакцию на эту часть. — И я просто не хотел больше этого делать. Поэтому я… я сказал вам просто сдаться и оставить меня здесь. Думаю… думаю, вы так и сделали, я не уверен. Не было ни… ни землетрясения, ничего такого, но появилась Манами, и камера была открыта. Она была… была вся в крови. Он сглатывает, чувствуя, как что-то застревает у него в горле. — Она убила меня. А потом… потом я рассказал тебе, и вот мы здесь. — Мы тебя бросили? — спрашивает Миура с удивлением в голосе. Изуку приоткрывает глаз — это не то, что он ожидал услышать после того, как признался, что просто сдался. Он даже не думал о том, что они бросят его или что-то в этом роде, но, судя по болезненному выражению лица Миуры, возможно, стоило. Шинсо обменивается с ней взглядом, его губы кривятся в гримасе. — Ну, я не помню, о чём думал, — сухо говорит он. — Но я уверен, что у нас была на то причина. — Изуку кивает, дёргая головой. — Ты сказала, что можешь перезагружаться только ограниченное количество раз, верно? — спрашивает Миура медленно и осторожно. — Сколько у нас ещё есть шансов? Изуку моргает. «Эм, — начинает он, затем задумывается. — Наверное, один или два, пока я не отключусь, — говорит он, судя по пульсирующей боли в висках. — Но я... я не знаю, хватит ли у меня сил, чтобы... чтобы объяснить всё это снова, — признаётся он. — Я просто... мне нужно, чтобы это закончилось. Я... я так устал , — говорит он, и его голос становится скрипучим и напряжённым. Губы Миуры опускаются вниз. “Значит, на этот раз у нас все получится”, - говорит Шинсо. - Большинство из нас исходят из предположения, что у нас все равно будет только одна попытка, так что. - Он звучит уверенно, но на самом деле Изуку от этого не становится легче - не похоже, что Шинсо помнит что-либо из того, что Изуку только что описал ему. По крайней мере, один из нас думает, что мы можем выбраться , — думает Изуку, хотя он также понимает, что есть вероятность, что Шинсо просто ведёт себя уверенно, чтобы успокоить Изуку. “Но как?” Несчастным голосом спрашивает Изуку. Он знает, что звучит жалко - возможно, так оно и выглядит. Он не видел своего отражения, но мог бы представить, что выглядит бледным и худым, с мешками под глазами. “У меня ... может быть идея”, - говорит Мируа. “Свинец можно использовать для хранения радиоактивных материалов. В конце концов, это то, в чем они их хранят.” Изуку смотрит на нее, видит, что она погружена в свои мысли. “Я не думаю, что это случайно, что моя причуда является естественным противовес Июльской. Сасаки не стала бы сотрудничать с кем-то настолько опасным, не имея возможности остановить его, если он обернется против нее. — Мидория, — говорит Шинсо. — Ты сказал, что Миура контролировал свинцовую руду и устроил землетрясение, верно? Изуку кивает, и Шинсо смотрит на Миуру. — Здесь много такой руды? Миура моргает, затем кивает. — Достаточно, чтобы я могла серьёзно повредить эту базу, если бы попыталась, — говорит она, нахмурив брови. — Зачем? — Сверху свинцовая панель, а вокруг свинцовая руда, — говорит Шинсо, изображая руками коробку. — Они уже окружены свинцом. Вам просто нужно... — он складывает руки так, будто ловит ими жука. Глаза Миуры расширяются, и Изуку понимает, к чему он клонит. “ Нам нужно поторопиться, ” говорит Изуку. “ У них ... у нас, вероятно, не так много времени, ” говорит он. “ Мы так долго разговаривали. — Я пойду за нашим оружием, — говорит Миура, глядя сначала на Изуку. — У нас есть на это время? Деку колеблется, прежде чем кивнуть. Он не уверен, но не хочет представлять, чем всё закончится, если они вступят в бой без оружия, и Миура убегает, прежде чем он успевает передумать. Деку выдыхает, не осознавая, что задерживал дыхание, — внезапно у него сводит живот, хотя он сомневается, что это из-за чрезмерного использования причуды. Он опускает голову на колени и проводит руками по волосам. “ Ты в порядке? - Спрашивает Шинсо рядом с ним. Его голос осторожен, и Изуку подозревает, что он полностью осознает, что Изуку нет хорошо. Изуку кивает, уткнувшись в колени. “Настолько хорошо, насколько это возможно”, - говорит он приглушенным голосом. “Вы ... вы двое восприняли это лучше, чем я ожидал”, - говорит он. Это небольшое признание по сравнению с тем, которое он сделал ранее, но в нем есть большой вес. Изуку слышит это в тишине помещения, в паузе, прежде чем Шинсо заговаривает снова. «Да, ну, ты не самый честный человек, но я не думаю, что ты стал бы врать об этом в такой ситуации», — говорит Шинсо. Изуку вздрагивает. Шинсо прав насчёт того, что он нечестен — Изуку ни с кем не был честен в ЮА, ну, никогда. Конечно, он рассказал Каччану, и Нейто знает, но ни один из них не был готов к этому со стороны Изуку. — Я бы предпочёл, чтобы никто не знал, — говорит Изуку. Он говорит это всерьёз, но лишь отчасти. Ему не становится легче от того, что он рассказал Шинсо и Миуре, но это и не угнетает и не пугает. Это не то, чего он ожидал, и не то, на что он надеялся. Это просто... реальность. Это реальность, которая не причиняет особой боли и не успокаивает, но он предполагает, что этого и следовало ожидать. — Ну, я бы предпочёл знать, — говорит Шинсо. Изуку поднимает голову с коленей и смотрит на Шинсо, который пожимает плечами. — Может, это эгоистично, но так я чувствую, что мы с тобой на равных. Изуку хмурится. — Что... что ты имеешь в виду? — спрашивает он. Шинсо приподнимает бровь. — Ты всегда всё знаешь раньше всех, — говорит Шинсо. — И ты всегда принимаешь все решения, даже с людьми в школе и в комиссии. Ты командуешь ими, и они каким-то странным образом тебя боятся, и это... — Он усмехается. — Впечатляет, но расстраивает. Я думал, это потому, что ты можешь видеть будущее, но... — Шинсо замолкает и грустно улыбается. “Я думаю, это немного больше, чем это”. — Я… я не думаю, что всё так на самом деле, — говорит Изуку, покусывая нижнюю губу. Шинсо качает головой. — Может, и не так сильно, как я думаю, — говорит Синсо. — Но у тебя много власти. Ты много знаешь, и, я думаю, это заставляет людей тебя бояться. — Он наклоняет голову набок. — Я имею в виду, стала бы Сасаки делать всё это, быть такой осторожной с тобой, если бы не боялась тебя? В каком-то смысле? Изуку смотрит на него. Он не отвечает, у него нет слов. Сасаки, ты боишься его? Сасаки, Фосгена, злодея, который специализируется на массовых убийствах, который уничтожит (и уже уничтожил) Токио? Лидера Геккейджу, который вырастил Миуру, Манами и Фьюри? Боишься его? Дверь открывается. Изуку чувствует облегчение от этого звука, как потому, что у него не будет много времени подумать, пока они убегают, так и потому, что Миура был быстр. Дверь за ней закрывается, и она подбегает к Шинсо и Изуку, молча передавая им оружие, прежде чем повернуться, чтобы отпереть дверь камеры. Изуку замечает свинцовый чехол с шарикоподшипником у нее на поясе - похоже, это единственное оружие, которое у нее есть при себе. Он надеется, что этого будет достаточно. Когда они втроем покидают камеру, бесшумно двигаясь в направлении, где должны быть Джулай и Потертый, Изуку надеется, что все пройдет хорошо. Часть его думает, что так и должно быть - это лучший план, который у них был на данный момент, и он уверен, по крайней мере, что это остановит Джулай от того, чтобы убрать их в конце. Но другая часть Изуку, огромная часть Изуку, знает, что ему никогда не дается все так легко. Он никогда не получает того, чего действительно хочет, по крайней мере, с первого раза. Они останавливаются, услышав звук автомобильного домкрата. Теперь, когда Изуку знает, что это такое, это кажется до боли очевидным, хотя по отношению к его прошлому «я» было бы несправедливо ожидать, что он догадается. Вероятно, он слышал этот звук всего пару раз в жизни, если вообще слышал, но это отчётливый звук, скрежет металла по металлу, когда домкрат поднимает груз. Изуку смотрит на Миуру, и тот кивает, поднимая руку. Изуку знает, что ей не нужно этого делать — он видел, как она использовала свою причуду, почти не двигаясь, — но это предупреждение для него и Шинсо. Изуку отступает назад, как и Шинсо, и раздаётся ужасный скрип и стон, а затем земля начинает дрожать. Отсюда они едва видят лестницу — Июль и Тредбэр никак не могли знать, что они придут. Нет ни крика, ни вопля. Вероятно, для них просто не было времени. Грохот громкий , но не настолько, чтобы заглушить их. Изуку вздрагивает и поднимает руку, чтобы прикрыть лицо, когда на них обрушивается волна пыли и мелких кусочков бетона. Когда он опускает руку, на лице Миуры появляется слабая улыбка. — В той комнате никого нет, — говорит она, и её глаза светятся фиолетовым. — И я не думаю, что радиация скоро выйдет наружу. — Изуку кивает — он не может не улыбнуться ей в ответ, хотя его сердце бешено колотится в груди. Вот тут-то и начинается неизвестность, потому что Изуку ещё не жил в такой временной линии. Он не знает, что будет дальше. — Нам нужно поторопиться, — шепчет Шинсо, и Миура кивает. Они начинают двигаться по коридору обратно в главную комнату. Выход, к которому подошли Джул и Тредбэр, конечно же, полностью непригоден для использования. Изуку думает о свинце, покрывающем их тела, о ткани, расшитой вертолётом. Тела, по крайней мере, не нужно хоронить — это уже было сделано, причём в свинцовом гробу. Они бегут. Полагаю, в скрытности больше нет смысла, — думает Изуку. — Обрушение входного туннеля было не совсем тихим . Он не удивился бы, если бы его было слышно даже на поверхности, не говоря уже о вызванном им землетрясении. Оно было не таким сильным, как в первый раз, но Изуку знает, что все на объекте наверняка уже в курсе происходящего. У них мало времени, так что скорость должна быть на первом месте. Они добираются до главной комнаты, и звуки их шагов меняются. Они эхом разносятся по помещению, заполняя его, по крайней мере, до тех пор, пока Миура не останавливается и не замирает. Изуку и Шинсо делают то же самое, и Изуку хочется закричать. Он тянется к поясу и достаёт по ножу в каждую руку. Перед ними Манами преграждает путь по коридору, ведущему к белой мраморной лестнице, единственному выходу из этого места. На её лице приятная улыбка, на ней та же пижама, а в руке — летучая мышь. Она улыбается, когда видит их. — Значит, вот к чему всё сводится, — щебечет она, и её улыбка становится шире. — Полагаю, это твой предел, Сумирэ. Она делает шаг вперёд. В её глазах пока нет сердечек. Однако Изуку знает, к чему всё идёт, и когда он слышит, как Миура наклоняется и открывает свой мешочек с шариками, он решает вмешаться. Он делает шаг вперёд, держа ножи наготове. — Пропусти нас, Манами, — говорит он твёрдым голосом, несмотря на боль в голове и сердце. — Ты не… ты не выживешь, если будешь сопротивляться. Манами переводит на него взгляд, и её глаза расширяются от удивления. Она наклоняет голову набок. — Ты заглянула в будущее ради меня? Только ради меня или потому, что тоже не хочешь умирать? — спрашивает она, поднимая руку и постукивая по нижней губе, словно размышляя. Когда она мерцает в разноцветных отголосках своей причуды, её улыбка становится шире, и она опускает руку, обхватив правой ладонью бейсбольную биту. “Мы должны поторопиться”, - тихо шипит Шинсо. “Мы не можем бороться с ней, Фьюри, и Сасаки.” Изуку кивает, когда Манами делает шаг вперед, собираясь ударить Миуру. Миура делает шаг назад, убираясь с дороги - Изуку внезапно очень радуется, что эта комната такая большая. Более того, она достаточно велика, чтобы они могли сражаться. — Я не хочу с тобой драться, — говорит Миура напряжённым голосом. — Ты… ты не такой, как они, — умоляюще говорит она. — Ты можешь уйти. На этот раз Манами замахивается битой на Деку, но, кажется, не вкладывает в удар всю душу — она по-прежнему смотрит на Миуру, и Деку легко уклоняется. От удара битой по полу трескается плитка. — Нет, Сумими, я не такая, как ты, — поправляет себя Манами, внезапно надув губы. — Я не могу уйти. Разве ты не понимаешь этого? — спрашивает она, с силой ударяя битой по стене. Бетон, прочный и твёрдый, трескается, и куски падают на пол. Манами злобно улыбается. — Я не такая сильная, как ты, Сумими! Я покину Геккейдзю только в наручниках или в мешке для трупов. — Она делает шаг вперёд, почти падая. Миура отшатывается, как будто ожидала удара. «Ты... ты хочешь , чтобы я тебя убил?» — спрашивает Миура, выплевывая слова. Шинсо переглядывается с Изуку, указывая головой на коридор сбоку, и Изуку следует его примеру. Он чувствует, как по спине пробегает холодок, когда он видит Фьюри с ухмылкой на лице и пистолетом в руках, направленным на них. На нём солнцезащитные очки, но Изуку всё равно видит янтарное свечение его глаза, и его парализует волна ужаса. — Неужели? — усмехается Манами, прежде чем метнуться в сторону со своей битой, в коридор, где приближается Фьюри. Она никак не может его увидеть — угол стен должен мешать и ей, и Миуре видеть, что происходит в коридоре. — но она, должно быть, видит реакцию Изуку и Шинсо, потому что подходит к входу в коридор, взмахивая битой вверх, а затем в стороны. Звон, который он издаёт, ужасно громкий, настолько, что Изуку и Шинсо вздрагивают, а когда Манами выбегает из коридора, он рушится. С другой стороны раздаётся приглушённый протестующий крик — наверняка это Фьюри, — но коридор полностью перекрыт бетоном и камнем. — Что ты… — начинает Шинсо, вероятно, пытаясь использовать на ней свою причуду, но Манами, кажется, даже не слышит его. — Я не хочу, чтобы нас отвлекали, — говорит она Миуре. — Только я и ты, или я, ты и твои новые друзья, я думаю, — она смотрит на Изуку и ухмыляется. — Так ты собираешься воспринимать меня всерьёз или нет? Даже когда Миура бросается вперёд, чтобы перехватить удар битой, которым Манами целится в Шинсо, Изуку не может не почувствовать, что эти слова были адресованы ему . Он чувствует, как по спине пробегает холодок, когда ситуация становится для него ясной. Он знает, чем это закончится. Он видел, что произойдёт, если Манами и Миура будут сражаться, — Миура победит, но только когда она наконец-то решится попробовать. До тех пор она сможет сдерживать Манами, но с трудом. Манами будет насмехаться над ней и издеваться, пока она не сорвется, и тогда Манами умрет, а Миура будет уничтожена. Изуку смотрит, как Манами снова встречается с ним взглядом. Она отступает назад, готовясь нанести ещё один удар битой, когда он бросает нож. Это небрежный, предсказуемый бросок; она не могла его не заметить. Манами сильная, и, более того, она быстрая . Изуку знает, что она могла бы увернуться. Этот нож, нацеленный прямо между её глаз, не должен попасть в цель, учитывая то, как Манами наблюдает за ним, когда он бросает его, и то, что он не пытается скрыть это. Нож вонзается ей в лоб с тошнотворным звуком. Она тут же падает на землю — нет никакой паузы, как в фильмах или манге. У Изуку нет времени осознать, что только что произошло, кроме того факта, что она не увернулась. Изуку бросил нож, которого она наверняка могла бы избежать без особых усилий, но она предпочла этого не делать, и теперь она мертва. Изуку смотрит на то место, где Манами упала на землю. Миура издаёт горлом какой-то звук, что-то среднее между стоном раненого животного и криком человека, который вот-вот заплачет от испуга, но Изуку не отрывает взгляда от Манами. Она всё ещё смотрит на него, даже после смерти. Тонкая струйка крови стекает между её глазами, по носу и щеке. Она выглядит нереальной, как кукла. — Чёрт возьми, нам нужно двигаться , — говорит Шинсо, а затем чья-то рука хватает Изуку за руку и тянет его вперёд. Изуку внезапно понимает, что Шинсо схватил их с Миурой и потащил в коридор, ведущий к белой мраморной лестнице. Через мгновение Изук стряхивает его руку, приходя в себя настолько, чтобы бежать рядом с ним, и видит, что Миура делает то же самое, хотя ей приходится поднять руку, чтобы вытереть слёзы. К тому времени, как они добираются до белой лестницы, безмолвные рыдания Миуры переходят в всхлипывания, но она ничего не говорит, и Шинсо с Изуку тоже молчат. Она без предупреждения и объяснений распахивает люк, и Изуку приходится схватить Шинсо, чтобы удержать его, когда земля сильно трясётся и они чуть не падают на задницу. Землетрясение не прекращается, когда люк открывается, и кажется, что земля трясётся и дрожит в такт рыданиям, сотрясающим плечи Миуры, когда она выходит из базы. Когда они добираются до верха лестницы, она поворачивается к Изуку, и Изук ожидает, что его убьют. Он не знает, как именно, но думает, что на этом всё и закончится. Он почти закрывает глаза, но тут Миура хватает его за рубашку и притягивает к себе, и о. — Спасибо, — говорит она, притягивая его к себе и крепко обнимая. Это неловкое объятие, как будто она не привыкла обнимать людей, и они оба покрыты пылью, грязью и кровью, но Изуку всё равно нерешительно обнимает её в ответ. Он чувствует, как она дрожит, слышит рыдания в её голосе, но всё равно спрашивает: «Ч-что?» Он не ожидал, что она скажет спасибо за убийство кого-то важного для неё. Миура качает головой. — И-иначе это была бы я, верно? Мне бы пришлось это сделать. — Она отстраняется от Изуку, шмыгая носом. На её лице появляется слабая улыбка. — Э-э, не то чтобы это было не мило и всё такое, — начинает Шинсо, и Миура усмехается, вытирая лицо рукавом. — Да, нам нужно поторопиться, — говорит она, оборачиваясь. Она снова начинает бежать трусцой, и Изуку отстаёт от неё на несколько шагов, в то время как Шинсо, кажется, не обращает на это внимания. Изуку встряхивается, прежде чем последовать за ними. Его ноги и лёгкие горят от усилий, которые он прилагает, чтобы бежать, по-настоящему спринтовать после столь долгого пребывания под землёй. Он не может отрицать, что, несмотря на смерть, стресс и боль, это приятно. Мне становится легче, когда я знаю, что на этот раз не будет ни Июля, ни Тредбара, которые будут поливать их огнём сверху. — Куда мы идём? — спрашивает Шинсо. Он дышит не так тяжело, как Деку, и это заставляет Деку думать, что у него больше побочных эффектов причуды, чем он думал. Деку переводит дыхание. — Мы... через несколько кварталов должны быть герои, — говорит он. Его голос дрожит, но ни Синсо, ни Миура не обращают на это внимания. Миура всё ещё всхлипывает, но звучит уже лучше, и Деку не знает, что ещё можно сделать, кроме как перезапустить и попробовать снова. Деку не уверен, что хочет это делать, но даже если бы захотел, сможет ли он спасти Манами? Когда Изуку видит знакомую сцену на экранах, повреждённый участок Токио, который убирают герои, он чуть не плачет от облегчения. Немного меньше облегчения он испытывает, зная, что кратер, вероятно, по крайней мере, немного радиоактивен и что люди, которые его убирают, вероятно, получают от этого травмы, но когда они выбегают с улицы на открытое пространство и видят, как Рен и Мирко одновременно оборачиваются с одинаковым выражением удивления на лицах, Изуку действительно кажется, что он вот-вот заплачет. Примечания: предупреждения о содержании: смерть, да-а-а диссонанс! черт возьми, каррд! личный автомобиль! чертовски трудно писать сцены, в которых нет сравнения с реальной жизнью (например... что в реальной жизни эквивалентно рассказу Шинсо и Миуре о настоящей причуде Изуку? ничего) а ещё мне кажется, что все здесь не в себе, но как мне понять, что именно не в себе: развитие персонажа или его личность