Better luck next time. (повезёт в следующий раз - Больше удачи в следующий раз)

в следующий раз повезет больше морской воин Глава 100: недействительность Краткие сведения: в последний раз: подтверждено, что они собираются попытаться уничтожить геккейдзю во время побега из Тартара, Изуку просит совета Примечания: привет, геймеры, я чувствую, что это отстой, ооп извините, что пропустил обновление во вторник!! я всё ещё восстанавливался после болезни (Дополнительные примечания приведены в конце главы.) Текст главы По пути обратно в кампус, после того как они оставили Чина в башне, Изуку думает о том, чтобы спросить Харуту. Начинает слегка подмораживать, и Изуку трудно понять, идёт ли снег на самом деле или это просто туман, но когда он поднимает взгляд на небо, то видит, как крошечные кристаллики сахара падают с голубовато-серых облаков. Вероятно, Изуку в первую очередь приходит в голову мысль спросить Харуту, потому что снег напоминает ему о той ночи, когда он лежал на деревьях и снег падал на его тело, когда он умирал. Конечно, в тот момент, когда Изуку приходит в голову мысль спросить об этом Харуту, он видит, как Харута смотрит на него, приоткрыв рот в гримасе. Изуку сглатывает. Он не знает точно, что слышит Харута, но понимает, что нет смысла тянуть, нет смысла колебаться, когда Харута уже ждёт этого. — Эм, Х-Харута, — начинает Изуку, сглотнув. Он поднимает руки и прячет их подмышки, чтобы согреться. — Ты… ты не знаешь, кто-нибудь в Геккейджу причиняет боль Шинсо? — спрашивает он, и его голос слегка дрожит из-за стука зубов. Ветер усиливается, продувая насквозь пальто Изуку. Даже несмотря на погоду, Изуку прекрасно понимает, что то, как Харута напрягается, стискивает зубы и прищуривается, глядя на Изуку, никак не связано с погодой. — Тебе нужно спросить его об этом самому, — говорит Харута низким и быстрым голосом, как тогда, когда он сказал Шинсо не спрашивать Изуку, о чём тот думал, когда они впервые пошли с Шинсо в башню. — Я-я просто… я беспокоюсь о нём, — говорит Изуку, сглотнув. — Я не пытаюсь… — Не пытаешься вторгнуться в его личное пространство? — спрашивает Харута, вздыхая. — Я не… я не люблю делиться чужими секретами. Особенно теми, о которых мне изначально не рассказали. — Харута пинает землю, пока они идут, вздымая тонкий слой чего-то, что может быть пылью или снегом. Изуку думает, что, возможно, сейчас достаточно холодно, чтобы снег оставался таким пушистым, но он всё равно не уверен. — Разумно, — бормочет Изуку. — Я… спасибо, что не дал Шинсо спросить. Он сглатывает, а Харута рядом с ним вздыхает. «Я бы помешал ему... использовать его причуду, — говорит Харута. — Если бы он просто спросил, я бы ничего не сделал». Харута выдыхает. «Знаешь, тебе действительно стоит кому-нибудь рассказать. Я не люблю хранить секреты, но... я не знаю точно, как работает твоя причуда, но однажды ты действительно убьёшь себя». Голос Харуты низкий и напряжённый, и когда Изуку смотрит на него, он видит, что Харута крепко скрестил руки на груди. — Это… этого не может быть, — говорит Изуку. Он оглядывается по сторонам, проверяя, нет ли поблизости кого-нибудь, кто мог бы их подслушать. — Здесь никого нет, — тихо говорит Харута, и Изуку кивает, снова глядя вперёд. — Это… когда я умираю, время идёт вспять, — говорит Изуку, наблюдая за тем, как снег начинает быстрее кружиться в воздухе перед ним. — Я не могу делать это больше семи-восьми раз подряд, иначе мне… мне становится плохо, но я не думаю, что могу всё испортить, если не буду этого делать, — говорит он. — Тебе… тебе не нужно беспокоиться о том, что я действительно умру, — говорит Изуку. Он задаётся вопросом, стоит ли ему беспокоиться о том, что Харута умрёт, и проклинает свой мозг за то, что тот работает не так, как ему хочется. — Всё в порядке, — говорит Харута. — Я знаю, что это не совсем добровольно. То есть мысли, — говорит он тихим голосом. — И я… я не думаю, что собираюсь покончить с собой, по крайней мере, не в ближайшее время, — говорит он. Изуку моргает, глядя на него, и слабо улыбается. — Я должен д-сделать что-то, чтобы, э-э, исправить всё, что я натворил, — объясняет Харута, покусывая нижнюю губу слишком острым зубом. — Я выдал им столько информации. Я должен... я должен хотя бы передать достаточно информации хорошим парням, чтобы вы с Шинсо снова были в безопасности, — говорит Харута, и Изуку сглатывает. — После этого ты... ты думаешь, что ты... — выпаливает Изуку, копируя Харуту и прикусывая нижнюю губу. Харута морщится. — Я не... я не уверен, если честно. — Он смотрит вперёд, на землю. — Эма... Я думаю, это её убьёт, понимаешь? И я просто... я не хочу причинять боль кому-то ещё. Я думаю, что... что ничего страшного, если я буду страдать ещё немного, если это сделает её счастливой. Изуку сглатывает и кивает. Он знает так много вещей, которые он мог бы сказать, вещей, которые, как он знает, должны успокаивать, которые должны помочь Харуте почувствовать себя лучше, но он не думает, что они помогут, когда Харута видит, что Изуку сам в них не верит. Изуку мог бы сказать Харуте, что всё наладится или это не будет длиться вечно , и он мог бы быть прав, но он не был бы уверен. Изуку не думает, что это имеет значение, если он не уверен. Если нет гарантии, что всё наладится, то нет и смысла. «Я… я знаю, что то, что я делаю, не… нехорошо для меня, — говорит Изуку, сглотнув. — И я… я продолжаю это делать». «Мне это нравится», — не говорит он. Он знает, что Харута всё равно его слышит. — Я имею в виду, — начинает Харута, поднимая руку, чтобы почесать ухо. — Разве они не говорят, что первый шаг — это осознать, что у вас есть проблема? Изуку моргает, затем кивает. — Д-да, наверное, — говорит он, засовывая руки в карманы, пока они продолжают идти бок о бок. -- Однажды вечером в общежитии было тихо, и мягкий тёплый свет из кухни проникал в гостиную, где сидели Изуку и Шинсо. Изуку держал в руке телефон и смотрел на него, но уже давно не читал, что написано на экране. Краем глаза он видел Шинсо, лицо которого освещалось холодным светом его телефона. Цвета мерцали и менялись, пока Шинсо смотрел на что-то. Шинсо выглядит полусонным, почти спящим, или, может быть, ему просто скучно. Его глаза полуприкрыты, а щека прижата к лицу там, где он опирается рукой на подлокотник дивана. Его ноги вытянуты и занимают большую часть дивана. Изуку сидит в кресле рядом с ним, свернувшись калачиком и подтянув колени к груди. В общей комнате блаженно тепло, и Изуку, честно говоря, просто хочется закрыть глаза. Он хочет покрепче свернуться калачиком в кресле и позволить себе погрузиться в сон, позволить себе раствориться в небытии, но он знает, что не должен этого делать. Прошло много времени с тех пор, как они с Шинсо в последний раз вот так сидели вместе, не спеша отправляться на задание или патрулировать территорию и направляясь прямиком в постель. Шинсо выглядит почти спокойным ; Изуку не хочется всё портить, но он знает, что не простит себя, если упустит этот шанс. — Шинсо? — тихо спрашивает он. В тишине общей комнаты его голос звучит достаточно громко, и Шинсо поднимает взгляд от телефона и слегка приподнимает бровь. — Да? — отвечает Шинсо, и он даже выглядит уставшим. Изуку предполагает, что не может его винить. “ Эм, ” начинает Изуку, покусывая нижнюю губу. “ Кто ... я заметил, что... что в последнее время тебе часто причиняли боль, ” говорит он и видит, как вытягивается лицо Шинсо, пока тот говорит, но все равно продолжает. “ И, э-э... Я знаю, что это не... что это не Геккейджу, так что... — Брось это, Мидория, — резко говорит Шинсо. Изуку сглатывает. — Кто причиняет тебе боль? — спрашивает Изуку, и его голос слегка дрожит. — Шинсо, я... — Я сказал, чтобы ты отвалил, — снова говорит Шинсо, резко вставая. — Не лезь не в своё дело, Мидория, — рычит он, прежде чем развернуться и выбежать из комнаты, быстро топая по лестнице. Изуку смотрит ему вслед, всё ещё свернувшись калачиком в кресле, и у него сводит живот. Он не знает, стоит ли ему идти за Шинсо или нет, не знает, правильно ли это, или это только ухудшит ситуацию. Он не знает, должен ли он был спросить более деликатно, должен ли был написать Шинсо, должен ли был подождать до утра. Он не знает, должен ли он был вообще спрашивать, но Нейто сказал, что должен, и Изуку не знает, что делать . Изуку сглатывает, чувствуя себя скованно и неуверенно, и садится в кресло, словно застыв на месте, потому что не знает, что ещё делать. Ему требуется много времени, чтобы перестать чувствовать, что он вот-вот заплачет, перестать чувствовать, что он сломал что-то непоправимое. Он чувствует себя неправильно из-за того, что расстраивается из-за этого — с ним ничего не случилось, никто не задавал ему личный вопрос. Шинсо даже не был груб, если подумать. Изуку думает, что, возможно, он вот-вот заплачет от разочарования. Он сглатывает, разблокирует телефон и поднимает экран, чтобы тупо уставиться на него. Это маловероятно, и уже достаточно поздно, чтобы он мог спать, но Изуку знает только одного человека, у которого может быть опыт в этом. Он сглатывает, переходит к своим сообщениям и открывает чат с Тодороки. Эй, ты не спишь? — пишет он, слегка дрожащими руками. Он не уверен, стоит ли ему это делать, не является ли это вторжением в личную жизнь Шинсо, но он не знает, что ещё можно сделать, понятия не имеет. Да, отвечает Тодороки всего через несколько секунд. Всё в порядке? Да, — отвечает Изуку. Ну. Вроде того? Я беспокоюсь о ком-то другом, но со мной всё в порядке , — пишет он. Какое-то время сообщение не читается, но как только статус меняется с отправлено на прочитано , Тодороки начинает печатать. Кто? он отправляет, и Изуку сглатывает. Я не уверен, стоит ли мне говорить, — отвечает Изуку. Он делает паузу, затем печатает другое сообщение. Это немного личное. Хорошо , — отвечает Тодороки. Тебе не обязательно мне говорить. Что случилось? Изуку тихо вздыхает с облегчением, благодарный Тодороки. Я думаю, что их родители причиняют им боль , — говорит Изуку. У меня нет никаких доказательств, но... они продолжают появляться в синяках после того, как возвращаются домой. Он не осмеливается сказать, что ходил в дом Шинсо, что видел его родителей и красивую квартиру и что у Шинсо нет ничего , даже простыней , когда он впервые пришёл в школу. Это выдало бы, кто это был, и сказало бы Тодороки, о ком он беспокоится. Я не могу сказать наверняка, не увидев всё своими глазами , — говорит Тодороки. Но если он получил травму после возвращения домой, это не очень хорошо. Изуку быстро печатает. Я знаю. Я пытался спросить их, но они рассердились и сказали, чтобы я не спрашивал, — говорит он. Я не знаю, что делать. Прежде чем Тодороки отвечает, проходит долгая пауза, и за это время Изуку замечает, что у него начали дрожать руки, что он чувствует себя неуверенно и холодно. Он ненавидит тревогу в животе, в горле и в руках. Ему кажется, что он стоит на шатком мосту и в любой момент может упасть. Я предполагаю, что это отличается от моей ситуации, — отвечает Тодороки. Жизнь в общежитии мне очень помогает, так что я бы предположил, что и им тоже. Они часто ходят домой, хотя , — пишет Изуку. Тодороки на мгновение задумывается. Я бы не хотел, чтобы кто-то что-то говорил о моём отце, — говорит Тодороки, но если они не дети профессионалов... Это не так - подтверждает Изуку. Ты мог бы сказать Айзаве, отвечает Тодороки. Он кажется хорошим. Затем следует пауза. Но я не знаю, правильно ли это, говорит он. Я не хочу давать тебе неверные советы. Изуку кивает, печатая ответ. Я не буду винить тебя, если что-то пойдёт не так, — успокаивает он Тодороки. У тебя дома всё в порядке? — спрашивает он, запоздало осознавая, насколько лицемерно с его стороны так беспокоиться о Шинсо, когда он знает, что семья Тодороки бьёт его, причиняет ему боль. Да, отвечает Тодороки. С ним всё в порядке, пока я тренируюсь и иногда спаррингую с ним. Он слишком занят для чего-то другого. Деку сглатывает. Он надеется, что это значит, что всё на самом деле в порядке, что Тодороки в безопасности, но... в каком-то смысле Деку думает, что Тодороки может позаботиться о себе лучше, чем Шинсо. Даже если Тодороки находится в похожей ситуации, он так сильно вырос со времён спортивного фестиваля, перестал бояться отца и, кажется, большую часть времени чувствует себя нормально. Спасибо за совет , — пишет Изуку Тодороки и почти сразу получает ответ. Это не проблема, — пишет Тодороки. И тебе не нужно беспокоиться о моём отце. Если бы это было проблемой, я бы был в общежитии. Он не может помешать мне вернуться туда. Изуку слегка улыбается, глядя на свой телефон. Он не уверен, что Тодороки говорит серьёзно, но ему нравится мысль о том, что Тодороки в безопасности, что у него есть место, куда он может пойти, если снова станет плохо. Хорошо, — отправляет он. Спокойной ночи, Тодороки . Через мгновение он добавляет ещё одно сообщение. Я скучаю по тебе. В общежитии одиноко, — отправляет он, надеясь, что это не выглядит странно или как-то ещё. Если честно, Изуку не привык проявлять привязанность к друзьям. Я тоже по тебе скучаю, отвечает Тодороки. Спокойной ночи. Спи крепко. Изуку выдыхает и закрывает глаза, выключая экран телефона. Он не чувствует себя хорошо , но определённо чувствует себя намного лучше, чем раньше. Он просто надеется, что сможет сделать что-то, что хоть раз поможет Шинсо, а не навредит ему. -- Изуку не может не чувствовать себя немного не в своей тарелке, когда выходит из лифта в вестибюль башни. Сасаки непредсказуема, она сбивает с толку. В этот раз она была холодной и отстранённой, когда он встретился с ней. Странно, что иногда она просто милая и добрая, а иногда кажется почти жестокой. Иногда она не такая, а просто равнодушная. В этот раз она была такой. Она спросила, как у него дела, поделилась информацией о предстоящем испытании с поставщиком оружия, но на этом всё. Изуку не уверен, что в этой встрече на самом деле был смысл. Она длилась всего около десяти минут, и большую часть времени они провели в неловком молчании. Деку чувствует себя странно, когда находится в вестибюле. Там больше никого нет, но он не хочет уходить. Тот факт, что снаружи быстро падает снег, а ветер гонит его почти горизонтально, определённо не говорит о том, что прогулка до Академии будет приятной. Деку прикусывает губу, глядя в окно и страшась возвращения. Он также почти уверен, что ждёт, когда грянет гром, что он ожидает, что что-то пойдёт не так. До встречи с новым поставщиком оружия остаётся день, и, хотя Сасаки, кажется, не беспокоится, хотя Клин говорит об этом так, будто это пустяк, Изуку не может не волноваться. Если это должно было стать подготовкой к большой операции, если это должно было помочь Синсо и Изуку скоординировать свои действия с Миурой и Манами, то, похоже, это не могло пройти гладко, по крайней мере, в первый раз. — Мидория? Изуку моргает и оборачивается, услышав голос Манами позади себя, у лифтов, ведущих в подвал. Изуку видит, как она выходит из лифта, склонив голову набок и улыбаясь. На ней тёмно-серые леггинсы и большая синяя толстовка, а волосы заплетены в привычные косички. Её улыбка становится шире, когда они встречаются взглядами. “Ах, я скучала по тебе!” - говорит она, подбегая к Изуку с улыбкой на лице. “Ты взволнован перед завтрашней миссией?” - спрашивает она, подпрыгивая на каблуках и останавливаясь недалеко от Изуку. Изуку моргает. «Э-э, д-да», — говорит он. Он немного ошарашен тем, что она сказала, что скучает по нему, но через секунду до него доходит. В последнее время я встречался только с Сасаки, — понимает он. “Хорошо, хорошо!” Говорит Манами. “Держу пари, что Сумими тоже будет рада снова тебя видеть”, - говорит она. “Эта миссия обещает быть такой веселой!” Ее улыбка становится шире, и Изуку замечает сердечки в ее зрачках. — Ты... ты точно знаешь, что произойдёт? — спрашивает Изуку, сглатывая, чтобы смочить пересохшее горло. Манами слегка наклоняет голову набок. — Что ты имеешь в виду? Мама тебе не говорила? — спрашивает она, слегка нахмурив брови. Изуку видит, как в тот самый момент, когда её эмоции достигают нуля, её зрачки возвращаются к нормальной форме. — Она… она немного рассказала мне, — говорит Изуку. — Я просто… я немного нервничаю, вот и всё, — говорит он. Манами моргает, затем смеётся и качает головой. — О, тебе не нужно нервничать! — говорит она. — Мы бы не позволили тебе делать что-то подобное, если бы ты не был готов, понимаешь? Ты слишком ценен. — Манами улыбается, говоря это так, будто это величайший комплимент в мире, а не что-то смутно тревожащее. Изуку сглатывает и кивает. — Э-э, с-спасибо, — говорит он. — Я... я увижу тебя завтра? — неуверенно спрашивает он, и Манами кивает. — Увидимся, Мидория! — говорит она, слегка взмахивая рукой, прежде чем развернуться и подойти к другой группе лифтов, ведущих на верхние этажи. Изуку делает глубокий вдох, прежде чем повернуться к дверям, ведущим из вестибюля. Он так же взволнован, как и несколько мгновений назад, только теперь по другой причине. -- Утро миссии туманное, воздух в кампусе окрашен в белый цвет. Воздух свежий и холодный, он обжигает кожу Деку, а туман сильно ухудшает видимость. Шинсо и Харута молча идут слева от него, проходя под воротами ЮА и направляясь в большой город Мусатафу. Деку почти не разговаривал с Шинсо с тех пор, как тот попытался заговорить о его травмах, и он знает, что Харута прекрасно понимает, что между ними напряжённые отношения. Харута стоит между ними, решительно не глядя ни на одного из них, и быстро шагает вперёд. Изуку ловит себя на мысли, что лучше бы он не спрашивал Шинсо перед встречей, лучше бы он подождал до конца. Он чувствует себя идиотом, как будто пытается усложнить всё ещё больше, чем нужно. Он думает, что Харута, вероятно, согласен, но Харута никак не реагирует, так что Изуку не может быть уверен. Изуку знает, что это будет долгий день. Он помнит о планах, которые Сасаки по крупицам рассказывал ему в течение последних нескольких недель, о небольших намёках, которые он получал, и, хотя он всё ещё не до конца понимает некоторые детали, он знает, что вернётся только поздно вечером. Сейчас они едут на вокзал, чтобы добраться до базы Геккейджу, где они встретятся с Клином, Миурой и Манами, а затем все вместе отправятся на место встречи, чтобы дождаться прибытия поставщика оружия. Идзуку не совсем понятно, что именно они будут делать, когда продавец придёт , но он предполагает, что это как-то связано с переговорами, что они будут обсуждать условия или что-то в этом роде. Он знает, что после этого они должны вернуться в башню, отчитаться о ситуации, а затем они смогут уйти. Идзуку не ждёт этого с нетерпением. Он вытирает ладони о штанины, пока идёт, но на улице достаточно влажно, так что это не имеет особого значения. — Вам двоим нужно… вам нужно поговорить друг с другом, — внезапно говорит Харута, вырывая Изуку из его мыслей. Харута оглядывается, но его голова повернута к Шинсо, а не к Изуку, и Изук понимает, что Шинсо, должно быть, думал об их ссоре. “Мне не нужно что-либо делать”, - говорит Шинсо монотонным и низким голосом, почти похожим на рычание. Изуку наблюдает, как Харута закатывает глаза, раздраженно поворачиваясь лицом вперед. «Что-то не так с этим их планом , и мне это не нравится», — говорит Харута быстрым и низким голосом. «И я не хочу… я не хочу, чтобы что-то случилось, потому что вы слишком заняты, чтобы разговаривать друг с другом», — говорит он. «Так что покончите с этим. Не то чтобы я всё равно не узнал бы об этом позже, — голос Харуты звучит резко, и он по-прежнему не смотрит ни на кого из них, его серебристые волосы развеваются на ветру. Изуку открывает рот, чтобы ответить, но Шинсо опережает его. «Что, мы должны устроить для тебя хорошее представление только потому, что ты собираешься услышать, как мы думаем об этом позже?» — спрашивает Шинсо, его голос полон сарказма. «Не о чем говорить. Вы — оба — должны держаться подальше от моих дел», — говорит он. Изуку сглатывает. — Нам не стоит делать это прямо сейчас, — говорит Деку, уставившись в землю. — Шинсо прав. Это... нам не о чем говорить. Я... я облажался, вот и всё. Он на мгновение закрывает глаза, но не настолько, чтобы кто-то из них мог это заметить, хотя Деку знает, что Харута поймёт, о чём он думает. — Что ты… что ты имеешь в виду, говоря, что с планом что-то не так? — спрашивает Изуку, глядя на Харуту, который бросает на него короткий взгляд через плечо, нахмурив брови. — Я не знаю, — говорит он. — И в этом-то и проблема. К этому моменту я должен был услышать больше. Ничего важного, но люди часто думают о том, что собираются сделать. Харута качает головой. — Я видел только Фьюри, и... и он, кажется, даже не знает, в чём заключается миссия. Это странно, — говорит он. — В этом нет никакого смысла, — говорит Шинсо, и Деку бесконечно благодарен ему за то, что он помогает им в разговоре, даже если всё ещё злится на Деку. — Почему они не сказали ему? Он на том же уровне, что и Манами с Миурой, и даже Клин знает, что происходит. — Именно, — говорит Харута, и Изуку слышит, как он тяжело вздыхает. — Не знаю, может… может, он просто занят или что-то в этом роде. Но нам нужно быть начеку. Мне это не нравится. Изуку сглатывает и кивает. Разговор подходит к концу, когда они сворачивают за угол, выходя на оживленную улицу, заполненную людьми, идущими на вокзал впереди них, но нервы, трепещущие под кожей Изуку, становятся только сильнее. -- Входная дверь башни покрыта инеем, конденсатом, который искажает отражения Изуку, Шинсо и Харуты в зеркальном стекле входной двери. Изуку сжимает руки в кулаки, когда Харута молча открывает дверь, придерживает её и оборачивается, чтобы посмотреть на Изуку и Шинсо. Шинсо заходит первым, а Изуку следует за ним, сосредоточившись на ощущении, как ногти впиваются в кожу ладоней. Войдя в башню, он видит, как Манами прислонилась к стойке, где Ямамото сидит на своём обычном месте. На Манами серая юбка в складку, на ногах — толстые кроваво-красные носки, а на плечах — красный свитер. Деку видит, что из-под воротника белой рубашки выглядывает её шея, а волосы заплетены в обычные косички. Она держит в руках металлическую бейсбольную биту, напевает и подбрасывает её на полу с улыбкой на лице. Изуку задаётся вопросом, та ли это летучая мышь, которой его убили в прошлый раз, или это новая. — Они здесь, — говорит Миура, и Изуку оборачивается и видит, что она приближается к нему сбоку, от дверей, ведущих на лестницу в подвал. На ней тёмно-серый костюм, а на голове уже красуются металлические кроличьи уши, которые Изуку видел на ней раньше. Ботинки на платформе делают её на несколько сантиметров выше, а металл сияет в ярком свете комнаты. Однако Изуку не может отвести взгляд от маски, плывущей рядом с ней. Прошло так много времени с тех пор, как он видел её в полном костюме, что он почти забыл, как он выглядит. — Мне пойти за Клини? — спрашивает Манами, вытягивая шею, чтобы посмотреть на Ямамото. Ямамото качает головой. — Он как раз возвращается из туалета, — говорит она. — Он будет здесь через минуту. — Звучит неплохо, — с улыбкой говорит Манами, и когда она поворачивается к ним, Изуку замечает, что её глаза в порядке, что её причуда не действует на неё. “Вы готовы?” Спрашивает Миура, разглядывая их троих. “Я предполагаю, что вас проинструктировали о том, что вы должны делать”. Изуку кивает, сглатывая. Стоящий рядом с ним Харута заговаривает. — Я… я здесь, чтобы использовать свою причуду, — говорит он, прежде чем перевести взгляд на Шинсо. — Он на случай, если что-то пойдёт не так. А Мидория… он должен нас предупредить, — говорит он. Изуку видит, как губы Харуты слегка кривятся. На самом деле причуда Деку не предупредит его , но в конце концов она предупредит Харуту и остальных, так что Деку предполагает, что Геккейдзю технически не ошибаются в том, какие роли им предстоит сыграть. — Да, — кивает Миура. — Такие миссии сопряжены с большим риском, но, как правило, проходят довольно успешно. Продавцы не любят встречаться с нашей группой, если они не настроены серьёзно, — говорит она, переводя взгляд на Изуку. На мгновение Изуку хочется, чтобы он мог читать мысли так же, как Харута, потому что тогда у него был бы шанс понять, что означает этот взгляд. — Значит, всё пройдёт отлично! — радостно говорит Манами. Она улыбается и открывает рот, чтобы продолжить, но прежде чем она успевает что-то сказать, Изуку слышит, как в конце коридора открывается дверь. “Извините, ребята!” Клин зовет, и он выходит легкой трусцой и машет рукой. “Я не ожидал, что дети появятся сразу, как только я выйду на секунду”, - говорит он, посмеиваясь и качая головой. “Что я пропустил?” - спрашивает он, останавливаясь в нескольких футах от Манами, у прилавка. — Не очень, — вздыхая, отвечает Миура. — Пойдём. Нет смысла здесь ждать, — говорит она, поднимая руку и прикладывая маску к лицу. Изуку сглатывает, наблюдая, как она закрывает её лицо от рта до макушки. — Я пойду первой, потому что я быстрее и заметнее. Манами, ты знаешь, что делать, когда доберёшься туда, — говорит она, разворачиваясь и направляясь к двери. Изуку смотрит, как она распахивает дверь и быстро выходит на улицу. Он сглатывает. — Вы слышали её! — радостно щебечет Манами. — Тогда пойдёмте, — говорит она, оглядывая группу. Она кажется странно трезвой, более трезвой, чем обычно, и Деку на мгновение задумывается, не пьяна ли она прямо сейчас. Когда Деку переводит взгляд на Харуту, мальчик едва заметно кивает, и Деку сглатывает. В этом есть смысл, но ему не нравится напоминание о том, что это серьёзно, что ему придётся иметь дело с большим количеством преступников, злодеев, которых он не знает. Ему не нравится, что он помогает в чём-то, что может привести к тому, что Геккейдзю получат новое и более совершенное оружие для своего рейда на Тартар. Он следует за Манами и все равно снова выходит на улицу. Он следует за ними, когда они начинают путь к отелю, хотя его сердце при этом замирает. -- В гостиничном номере неловко и тихо, пока они вшестером ждут. Они сидят за столом для совещаний, Манами и Миура в центре. Изуку сидит рядом с Миурой, Харута — с другой стороны от него, а Шинсо — рядом с Манами. Клин стоит у двери, засунув большие пальцы за пояс и прислонившись спиной к стене. Он тихо насвистывает, и этот звук наполняет гостиничный номер. Изуку думает, что знает песню, которую он насвистывает, но она немного фальшивит. — Они здесь, — шепчет Харута за мгновение до того, как раздаётся стук в дверь. Изуку сглатывает, наблюдая, как Чистюля ухмыляется, вынимает большие пальцы из карманов брюк и поворачивается, чтобы открыть дверь. — Добро пожаловать, — говорит он с ухмылкой в голосе, и Изуку видит, как в комнату входит мужчина с короткими, обстриженными под машинку волосами и хмурым лицом, одетый в тёмно-синий костюм. Глубокий шрам проходит через его левую бровь и глаз, заканчиваясь чуть выше губы. Когда он входит в комнату, Изуку слышит, как Харута резко вздыхает. Изуку смотрит на него и видит на лице Харуты выражение чистого шока, но его отвлекает цокот каблуков по полу. Он оборачивается и видит, как в комнату входит женщина со средними прямыми чёрными волосами. На ней чёрный костюм, аккуратно выглаженный, а половина волос собрана в пучок на макушке. Её карие глаза прищурены и пристально смотрят на Харуту, когда она входит в комнату и складывает руки на груди. — Я... я ничего не слышу, — говорит Харута хриплым и резким голосом. Изуку с тревогой смотрит на него и видит, как Харута поднимает руки и отчаянно трёт уши. “Я думала, мы достаточно ясно выразились”, - говорит темноволосая женщина резким голосом. “Я сказала, никаких сенсоров, никаких детекторов лжи и ничего больше. Ты думал, мы не заметим? она усмехается, закатывая глаза. Она выходит из дверного проема, и в комнату, моргая, входит невысокая девушка с бирюзовыми волосами до плеч и ярко-оранжевыми глазами. На ней школьная форма темно-коричневого с белым цвета, на шее бирюзовый галстук-бабочка. — Думаю, ты выбрала правильно, Вауд, — говорит она, глядя на женщину с тёмными волосами. Вауд резко кивает, прищуриваясь, когда младшая девочка закрывает за собой дверь. “Что ты сделал?” Спрашивает Миура твердым голосом. “Нас не информировали ни о каких запросах”, - говорит она. Войд выгибает бровь. — Это интересно, потому что твой начальник, кажется, понял, — говорит она, закатывая глаза. — Да какая разница. Не повезло ему, что это связано с его слухом. — Или удача, — усмехается мужчина, сидящий рядом с ней. — Я имею в виду, ты бы убила его, если бы не получилось, да? — спрашивает он, улыбаясь. Вауд вздыхает и закатывает глаза. — Я уверена, что мы могли бы сначала договориться с Геккейджу, — медленно произносит она, переводя взгляд на Миуру. — Полагаю, ты и есть Ледоступ? Миура кивает. — Так и есть, — говорит она. — А вы кто? Бездна приподнимает бровь. «Я — Госпожа Бездны. Похоже, вашей организации действительно нужно поработать над обменом информацией, боже», — говорит она, прежде чем кивнуть мужчине, стоящему рядом с ней. «Это Тредбэр, а малыша можешь называть Джул». Бездна вздыхает, протягивает руку и заправляет прядь волос за ухо. — Знаешь, нам действительно стоит уйти отсюда прямо сейчас, — говорит она, — но раз уж Джул так быстро всё поняла, я всё равно готова поговорить. — Изуку сглатывает, чувствуя, как пульсирует кровь в кончиках пальцев. Он смотрит, как Манами слегка наклоняет голову набок. — Что ты вообще сделал? — спрашивает она. — Если честно, я немного в замешательстве. — Её голос звучит легко, но не так легко, как обычно. Деку задаётся вопросом, действительно ли её что-то расстроило. Наблюдая за тем, как Харута трясущимися руками зажимает уши, а его глаза широко раскрыты от страха, Деку хочется вскочить со стула, хочется достать ножи, спрятанные за поясом. Он этого не делает, но это было близко. — Я лишил его слуха, — говорит Вауд со скучающим видом. — Тебе не нужно знать подробности, но я полагаю, ты слышал обо мне, да? Изуку видит, как Манами кивает. — Ты можешь отменять причуды других, если они привязаны к физическому атрибуту, верно? — спрашивает Манами, склонив голову набок. Вауд кивает. — Достаточно близко, — говорит она. — Мы можем начать? Честно говоря, ты должен быть благодарен, что я вообще готова продолжать. “Эйс”, - говорит Миура. Изуку смотрит на нее. “Расскажи ему, что происходит”, - говорит она, кивая головой Харуте. “ Ему нужно перестать психовать. У нас все еще есть работа, которую нужно сделать. - Изуку сглатывает и кивает, засовывая руку в карман, чтобы достать телефон. — Итак, — говорит Вауд, наклоняясь вперёд. — Вам нужна наша помощь, чтобы проникнуть в самую надёжную тюрьму Японии, верно? Примечания: предупреждение о содержании: разговоры о жестоком обращении, дерьмовый текст и, возможно, что-то ещё, что я забыл диссонанс! каррд! спасибо вам за то, что продолжаете читать эту историю :sob: мы приближаемся к третьей суперарке!!!