Better luck next time. (повезёт в следующий раз - Больше удачи в следующий раз)

в следующий раз повезет больше nauticalwarrior Глава 70: истории Краткие сведения: в последний раз: Изуку просыпается и видит, что Айзава провёл с ним всю ночь, Изуку разговаривает с Найтэем о рейде, Шинсо беспокоится, а Изуку узнаёт, кто участвует в рейде. о, и он знает, кто предатель. Примечания: ПРИВЕТ, ИГРОКИ! Если я пропущу один день в эти выходные, то только потому, что не сделала свою чёртову домашнюю работу, и я не буду писать, пока не закончу свои ПЯТЬ РАБОТ, которые нужно сдать в воскресенье вечером. В любом случае, надеюсь, вам понравится! (Дополнительные примечания см. в конце главы.) Текст главы К тому времени, как Изуку выходит из своей комнаты в общежитии и спускается по лестнице, к тому времени, как он идёт по лесу, хрустя листьями и слушая свист ветра, он уже злится. На данный момент это почти незнакомое чувство. Обычно Изуку не тратит много времени на то, чтобы злиться, потому что обычно он просто расстраивается из-за себя. В большинстве случаев люди, причиняющие боль Изуку, — это либо те, на кого нет смысла злиться, либо те, кто не будет чувствовать себя плохо, что бы ни сделал Изук, либо сам Изук. Это почти освежает — злиться на кого-то другого. Деку кажется, что его кожа покрывается мурашками от горячего гнева, который охватывает его каждый раз, когда он думает о том, что не оказался бы в таком положении, если бы Харута не выдал местонахождение летнего лагеря. Деку был бы просто ещё одним учеником, а Эйс — просто ещё одним линчевателем. Деку не был бы по уши в этой проблеме, которую он не может решить, в этой яме, из которой он не может выбраться. Изуку почти бесшумно идёт по лесу, его шаги едва слышны на фоне тихого свиста ветра в ветвях деревьев. Сегодня полнолуние, и луна отбрасывает бледный свет на всё вокруг, из-за чего тёмно-зелёные листья кажутся почти серыми. Сейчас, когда почти наступил октябрь, по ночам становится холодно, и Изуку дрожит, когда ночной воздух проникает под его толстовку и холодит кожу. Изуку не приходится долго идти, прежде чем он видит Харуту. Старший мальчик сидит на поваленном дереве в центре небольшой полянки. Его длинные серебристо-серые волосы распущены и ниспадают на плечи и доходят до талии. Его уши вздрагивают, когда Изук выходит на поляну, и Харута смотрит на него тёмно-синими глазами и обнажает слишком острые зубы. Изуку не может сдержать вспышку гнева, которая пронзает его, и он ненавидит себя за то, что Харута тоже это чувствует. — Тебе придётся кое-что объяснить, — цедит сквозь зубы Изуку, останавливаясь на краю поляны и не замечая, как от злости в его голосе уши Харуты прижимаются к голове. — Я-я знаю, — тихо говорит Харута. Его хвост хлещет его по спине, быстро двигаясь, словно кусок блестящего серебра. — Я-я сожалею, Мидория, но мне строго-настрого приказали никому не рассказывать, даже тебе, и я… — Харута замолкает, закрывая рот, прежде чем Изуку успевает его перебить. Изуку сглатывает, стиснув зубы. «Ты — причина, по которой я… причина, по которой я вообще оказался в этой ситуации», — говорит Изуку, и его пугает, насколько грубо звучит его собственный голос. «Я не хочу слышать о приказах . Я хочу знать, почему .» Изуку хочет знать, злодей Харута или нет. Изуку хочет знать, должен ли он сдать Харуту, ударить его, заколоть или сделать всё вышеперечисленное. Изуку хочет знать, понимает ли Харута, через что прошёл Изуку, потому что, если бы злодеи не были в том летнем лагере, Изуку не узнал бы, каково это, когда причуда Фьюри обжигает, каково это, когда к твоей руке прижимают сигарету, и как больно, когда ты видишь, как плачет Маус. — Я никогда не хотел поступать в Юэй, — тихо говорит Харута, и Деку выныривает из своих мыслей. Харута смотрит на него с грустью на лице, его губы опущены, а брови нахмурены. Он не смотрит ему в глаза. Деку медленно выдыхает. — Э-это не ответ на мой вопрос, — замечает Изуку, и Харута кивает. — Тебе, наверное, стоит сесть, — говорит Харута, опуская взгляд на землю перед собой. — Но я… я собираюсь всё тебе рассказать. Ты имеешь право знать. Изуку делает паузу, на мгновение уставившись на Харуту, прежде чем сесть, скрестив ноги, на землю. Листья под ним сухие и прохладные, и он осторожно устраивается поудобнее. Он действительно имеет право знать, но что-то в том, чтобы видеть человека, о котором он так долго размышлял, что-то в том, чтобы видеть его грустным и смирившимся, заставляет его чувствовать себя ужасно. Как злодея. — Ты не злодейка за то, что злишься на меня, — со вздохом говорит Харута. — Я разрушил твою жизнь. Он наклоняется в сторону, опираясь одной рукой на ствол упавшего дерева, на котором сидит. Его волосы падают на лицо, сверкая в лунном свете. — Я никогда не хотел поступать в Юэй, но Эма всегда хотела, — говорит Харута, опуская голову и глядя в землю. — Ещё до того, как у нас появились причуды, у нас были мутации, и было очевидно, что у нас будут какие-то сенсорные способности. В конце концов, у обоих наших родителей они были. — Изуку моргает. — Правда? — спрашивает он, прежде чем успевает подумать. Харута кивает, не глядя на Изуку. “Погибли в автокатастрофе, когда нам было по девять”, - говорит Харута, едва слышно бормоча. “Нам просто повезло, что нас не было в машине. Эма заболела, поэтому вместо того, чтобы мы пошли с ними гулять, они попросили няню остаться с нами дома. ” Харута вздыхает, ветер сдувает прядь его волос с лица. “Это не важно, во всяком случае, не для ... не для этого”, - говорит Харута. — Эма всегда хотела стать героем, — продолжает Харута. — Она очень уважает всех известных героев, всех из первой сотни и так далее. — Он замолкает, и его кадык дёргается, когда он сглатывает. — Я хотел стать врачом. А потом у меня появилась причуда, почти на год позже. — Он сухо и горько смеётся. — Мы просто думали, что у нас будет такая же причуда, как у Эмы. Однояйцевые близнецы, понимаете? Изуку смотрит на него, моргая. — Почему ты не можешь быть врачом? — спрашивает Изуку, потому что для него это не имеет никакого смысла. — Я имею в виду, твоя причуда — она идеально подошла бы для чего-то подобного, верно? Харута вздыхает и на мгновение закрывает глаза. — Нет, — отвечает Харута, открывая глаза. — Это нарушает конфиденциальность, — говорит он глухим голосом, словно повторяя то, что ему говорили сотни раз. — Я не могу отключить свою причуду, поэтому пациенты не могут дать согласие заранее, и я могу подслушать личную информацию, если другие врачи думают об этом. Законы о причудах, подобных моей, довольно чёткие — я не могу быть врачом, медсестрой или психотерапевтом. Он поднимает руку и проводит свободной рукой по волосам. «Единственное, чем я могу заниматься в качестве медика, — это быть фельдшером. В законе есть лазейка, которая позволяет это делать». — Ты не смог следовать за своей мечтой, — говорит Изуку, и до него доходит. — Поэтому ты последовал за своей сестрой? Харута переводит взгляд на него и кивает, убирая руку с волос. — Да, — тихо говорит Харута. — Наши родители умерли, и нас отдали в приёмную семью. Многое... многое произошло, но... — Харута замолкает, сглотнув. — Эма — это всё, что у меня было, когда мы поступили в Юэй. Поэтому, когда они забрали меня во время летнего тренировочного лагеря Эмы, никто даже не заметил. Изуку смотрит на Харуту, чувствуя, как кровь отливает от его лица. “Т-ты такой же, как я”, - говорит Изуку. “Они забрали тебя, и ты ... тебе пришлось заключить сделку”, - говорит он едва слышно. Харута кивает, обхватывает себя руками за талию и смотрит вниз, на землю между ними. — Они дали мне выбор, — говорит он тихим голосом. — Либо я работаю на них шпионом, и Эма… Эма остаётся жить, — голос Харуты прерывается, в нём слышны слёзы, — либо они убьют её и заставят меня смотреть. — Прошло больше года, — говорит Изуку, и Харута кивает. — Да, — говорит Харута. — Я не могу… я не могу больше так жить, — говорит он, и его голос срывается, когда он смотрит на Изуку. — К-как только я узнаю, что Эма в безопасности, я… я… — Харута открывает и закрывает рот, и его слёзы ярко блестят в лунном свете, когда он смотрит на Изуку. Изуку смотрит на него в ответ, и его охватывает осознание, что он должен спасти и Харуту, что этот мальчик, на которого он недавно так злился, похож на Мауса, похож на Ангела. Он тоже жертва , — думает Изуку. Харута качает головой. «Я-я сделал это добровольно, — говорит он, и из его правого глаза выкатывается слеза и катится по щеке. — Я-я не жертва, и ты-ты не должен меня спасать». Харута зажмуривается, и по его лицу текут крупные слёзы, пока он всхлипывает. «Я просто хочу-я просто хочу, чтобы Эма была в безопасности, чтобы я мог умереть , — выдавливает из себя Харута, его голос хриплый и надтреснутый, и о , Изуку знает , каково это. На мгновение Изуку задумывается о том, чтобы обнять Харуту, но по собственному опыту он знает, что это прикосновение просто напугает Харуту. — Ты не должен… ты не заслуживаешь смерти, — вместо этого говорит Изуку, наблюдая, как плечи Харуты вздрагивают от беззвучных рыданий. Он задаётся вопросом, рассказывал ли Харута кому-нибудь об этом. «Т-ты единственный, — говорит Харута дрожащим голосом. — Ты единственный, кто знает, кроме… кроме Геккейджу». Изуку смотрит на него и не знает, что сказать, потому что у Изуку, несмотря на всё, через что он прошёл, всегда был кто-то . Всегда был кто-то, кто знал каждую деталь, каждый фрагмент его секретов, и теперь он разговаривает с кем-то, у кого нет другого выбора, кроме как знать все чужие секреты, но нет никого, кто знал бы его собственные. Изуку медленно встаёт, думает как можно громче, что я просто возьму тебя за руки, я не причиню тебе вреда и надеется, что это сработает. Харута смотрит на него снизу вверх, когда Изуку подходит к нему, всё ещё обнимая его за талию, а по его щекам всё ещё катятся слёзы. Изуку протягивает руку, отводя ладони Харуты от его рёбер, и берёт его за руки. Они тёплые, и Изуку сжимает их, глядя Харуте в глаза и улыбаясь ему своей самой решительной улыбкой. — Я тоже тебя спасу, — говорит Деку. — Я… я вытащу тебя и позабочусь о том, чтобы Эма была в безопасности, чтобы тебе не пришлось умирать и страдать. — Деку крепче сжимает руки Харуты, и тот всхлипывает, широко раскрыв тёмно-синие глаза. — П-прости меня, — всхлипывает Харута, глотая слёзы. — Я-я-я сделал это с тобой, — говорит он дрожащим голосом. Он наклоняется вперёд, словно кланяясь. — Т-ты должен был у-убить меня, а не с-спасать. Изуку чувствует, как его сердце сжимается в груди, ощущает прилив горячего сочувствия, когда смотрит на склоненную голову Харуты, на его кошачьи уши. Теперь, когда он присмотрелся, на задней стороне его шеи, едва заметный под стёршимся макияжем, виднеется след от синяка. «Мне всё равно, что я должен делать, — говорит Изуку, чувствуя, как внутри у него разгорается огонь. — Я хочу... я решаю спасти тебя». В ответ Харута лишь кивает, прерывисто всхлипывает и сжимает его руки, но Изуку принимает это. Он стоит, держась за руки мальчика, которого едва знал до сегодняшнего дня, и задаётся вопросом, есть ли кто-то, кто сделал бы это для него. -- Изуку думает, что в последнее время он проводит больше времени в образе Эйса, чем в образе Изуку, но, честно говоря, его это устраивает. Он сделает всё, что потребуется, чтобы спасти всех, защитить Харуту, Эму, Мауса и Ангела. Ему также помогает то, что ему нравится быть Эйсом, даже после всего, что произошло. Он думает, что, наверное, должен ненавидеть это, но всё равно чувствует себя настоящим Эйсом, а не Изуку. Технически Изуку не знает, где найти Тогу, но у него есть догадка. Он сидит на крыше здания недалеко от склада, в котором не так давно подслушал разговор Лиги, позади него в небе тяжело висит луна, только что прошедшая полнолуние. Сегодня вечером воздух свежий и прозрачен, в воздухе остро пахнет бензином и металлом. Изуку не видел здесь Тогу, но он видел много крови в этом переулке — он надеется, что это кровь животного, — и много перьев. Два здания, граничащие с узким переулком, заброшены, окна заколочены изнутри, так что если Тога делает что-то странное с птицами, то это хорошее место для этого. Теперь Изуку остаётся только ждать. Если она не появится, Изуку может просто перезапустить игру и попробовать снова в другом месте. Только спустя примерно час ожидания, когда Деку уже подумывает о том, чтобы просто постучать в дверь склада и надеяться, что Лига будет достаточно любезна, чтобы убить его, если всё пойдёт не по плану, Деку видит Тогу. Она не одна: рядом с ней идёт парень, похожий на Дэдпула, и оживлённо с ней разговаривает. Тога одета в свою обычную школьную форму, волосы собраны в пучок, и она держит в руках что-то, чего Деку не видит. Изуку смотрит на них сверху, прижавшись к крыше, и гадает, заметят ли они его или ему придётся самому привлечь их внимание. Изуку смотрит, как Тога разжимает пальцы, показывая маленькую коричневую птичку. Бедняжка выглядит напуганной, дрожит и хлопает крыльями в ладонях Тоги. Тога наклоняется вперёд, открывая рот, словно собирается откусить от птички, но затем замирает, поворачивает голову и смотрит на Изуку, и птичка пользуется случаем и быстро улетает. Тога даже не смотрит на неё, её золотистые глаза сужаются, а на лице появляется хмурое выражение. — Почему ты за нами наблюдаешь? — спрашивает она, подходя к стене здания, на котором стоит Изуку, и запрокидывая голову, чтобы посмотреть на него. Изуку замечает какое-то движение и моргает, когда мимо его лица проносится нож. — Мне-мне нужно… мне нужно поговорить с тобой, — запинаясь, говорит Изуку. Тога моргает, глядя на него, затем поворачивается к Твайсу с растерянным выражением лица. «Мы знаем этого парня?» — спрашивает она тихо, но не шёпотом. Изуку пользуется моментом, чтобы спрыгнуть с крыши одноэтажного здания — с такой небольшой высоты ему даже не нужно пытаться приземлиться правильно. «Я никогда его не видел, но знаю, кто он! » Дважды говорит он, чередуя два тона. Изуку смотрит, как Тога оглядывается на него, слегка склонив голову набок. — От него пахнет знакомо, — говорит она, слегка прищурившись. Изуку неуверенно кивает. — Меня зовут Эйс, — говорит он, на всякий случай положив руку на один из ножей на поясе. — Я-я — линчеватель, — объясняет он. Тога хмурится. — Ты собираешься... попытаться нас арестовать? — спрашивает она, и Изуку видит блеск серебра в её руке. Изуку быстро качает головой. — Н-нет! — говорит он, поднимая руки. — У меня, э-э, на самом деле есть просьба, с которой я собирался… собирался к тебе обратиться, — говорит он, кривя губы. Я точно умру, да? — Я думаю, этот парень сумасшедший, — бормочет Твайс, а затем добавляет: — Но мне нравится его стиль! Изуку сглатывает, наблюдая за Тогой, которая, кажется, о чём-то задумалась. — В чём заключается услуга? — спрашивает она. Изуку медленно вздыхает, втягивая воздух через нос. — Я-я иногда работаю с… с Геккейджу, — говорит он. Он видит, как Дважды начинает говорить, и, кажется, собирается что-то сказать, но Изуку продолжает. — И они очень сильно ненавидят Ши Хассаикай. Он встречается взглядом с Тогой, и от золотого оттенка его глаз у него по спине бегут мурашки. — Мне нужно, чтобы ты… чтобы ты был мной во время рейда и сражался против Ши Хассаикай на стороне UA, — говорит он. Тога моргает. — Я думаю, мы на противоположных сторонах, — говорит она, наклоняя голову набок и поднимая руку, в которой держит свою жизнь. Лезвие ловит лунный свет и светится почти белым. — С чего ты взял, что мы захотим помочь Геккейджу? Или ЮА? — В её словах слышится угроза. Он прикусывает губу, радуясь, что маска скрывает его беспокойство. — Я-я знаю, что Ши Хассаикай убил одного из ваших людей, — говорит Изуку. — И-и я знаю, что вы, ребята, не хотите с ними работать. — Он делает вдох, пытаясь немного унять заикание. — Геккейджу не хотят, чтобы причуды уничтожались, — объясняет он. — Я-я не знаю целей Лиги, но если ты поможешь им, Геккейдзю — они, я думаю, будут с тобой в лучших отношениях. Тога моргает. — Откуда ты знаешь о старшей сестре? — спрашивает Тога. Она выглядит скорее растерянной, чем злой, но Изуку предполагает, что даже если он всё неправильно понял и она собирается его убить, это не имеет значения. — Я слышал, как вы разговаривали на днях, — говорит Изуку и морщится, увидев, как сужаются глаза Тоги. «Что это нам даст? Мы этого не делаем, — говорит Твайс. Изуку молится, чтобы его первый ответ был правильным. — Что ж, если ты замаскируешься под… под меня, — говорит Изуку, борясь с желанием поёрзать в кресле, — тебе сойдёт с рук предательство якудзы. Он делает глубокий вдох. — Я также могу дать тебе больше своей крови, чем тебе нужно, если тебя это интересует, — добавляет он. Тога оживляется, её губы слегка приподнимаются. — Ты бы так поступил? — спрашивает она, ухмыляясь. Её зубы острые, как клыки вампира из фильма. Изуку кивает, надеясь, что не совершил огромную ошибку. — Д-да, — говорит он, переминаясь с ноги на ногу. На мгновение повисает тишина, а затем Тога подпрыгивает на месте и смотрит на Твайса. “Ты в деле?” - спрашивает она и дважды вздыхает. “Конечно”, - говорит он, затем: “ ни за что! ” Когда он заканчивает говорить, Тога поворачивается к Изуку, кивая с взволнованной улыбкой на лице. — Ладно! — говорит она. — Давай сделаем это. — Она оглядывает Изуку с ног до головы, словно он её ужин, и Изуку думает, что в каком-то смысле так оно и есть. Изуку сглатывает, закатывая рукав на левой руке. Он бы предпочёл, чтобы ему не пришлось этого делать, но, насколько он знает, другого выбора нет. Тога протягивает руку, хватая его за запястье одной рукой, а другой — за локоть, где рукав его свитера задрался. Деку напрягается, когда она хватает его, ожидая, что она сожмёт его или вонзит ногти, но она на удивление нежно подносит руку Деку ко рту. Деку сжимает челюсти в ожидании жгучей боли, когда Тога прикусывает его предплечье. Это не так больно, как ожидал Изуку, но Тога болезненно всасывает кровь из его руки, и Изуку морщит нос от дискомфорта, чувствуя, как её язык движется по ране. Он позволяет ей оставаться там ещё какое-то время, пока не начинает чувствовать покалывание в руке, и моргает, убирая руку. — Ты собираешься… ты слишком много берёшь на себя, — говорит Деку, и Тога отпускает его. Рана на его руке в форме укуса, окружённая красным отёком от всасывания, но она не кровоточит, по крайней мере, сначала. Деку прижимает к ней руку в перчатке, чтобы кровь не приливала к этому месту, и морщится от лёгкой боли, когда ткань перчатки задевает рану. Ему нужно быть осторожным, чтобы никто не заметил этого во время тренировки. — Я знаю тебя, — говорит Тога, облизывая губы. Её лицо испачкано кровью, щёки раскраснелись. — Ты… ты — Изуку Мидория, — говорит она, и на её лице появляется улыбка. — Я уже пробовала твою кровь на экзамене на получение лицензии, — хихикает она. — Я не думала, что ты такой интересный! Теперь я просто хочу узнать о тебе больше, — говорит она, поднося руку к губам. Изуку смотрит на неё в ответ, не понимая, от чего ему холодно: от небольшой потери крови или от её слов. — Ты… ты можешь узнавать людей по их крови? — спрашивает он. Тога кивает, радостно напевая, но отвечает Твайс. “Конечно, она может, это часть ее причуды! Ты что, тупой? ” Говорит Дважды, закатывая глаза достаточно драматично, чтобы движение было заметно даже через его маску. Изуку моргает. — Д-да, — говорит Изуку, убирая руку с раны и опуская взгляд, чтобы проверить, остановилась ли кровь. Он поджимает губы, когда видит, что из места укуса сразу же начинает сочиться кровь, и снова прижимает руку к ране. — Значит, ты просто хочешь, чтобы я притворилась тобой на время рейда? — спрашивает Тога, вздыхая. — Звучит довольно просто. Изуку кивает, сглатывая подступившую к горлу тошноту. — Д-да, и постарайся, чтобы тебя увидело как можно больше людей, — говорит он. Тога наклоняет голову, и её улыбка становится хищной. — Тебе нужно алиби? — спрашивает она, прикрыв глаза и всё ещё краснея. — Это то, что я делаю? Изуку колеблется, прежде чем кивнуть. — Так и есть, — говорит он, чувствуя, как быстро и нервно бьётся его сердце. Тога смотрит на Твайса. — Это будет весело, — говорит она почти нараспев, и даже после того, как они расстаются, Изуку не может не задаваться вопросом, не совершил ли он ошибку. -- Изуку встречается с Миурой в парке недалеко от хозяйственного магазина, где она работает днем. Он рискует, прося выйти одному в такой день после занятий, но Айзава согласился, при условии, что Изуку не выключал телефон и писал Айзаве ежечасно. Изуку только что сказал, что хочет побыть один, пройтись по магазинам и просто насладиться городом. Предполагается, что он должен оставаться в самом Мусутафу, но это нормально - Миура все равно работает недалеко от UA. Парк — это тихое местечко со скамейками из зелёного металла и деревьями, дающими тень. Неподалёку есть детская площадка с яркими цветами и изогнутыми формами, и Изуку замечает Миуру, которая сидит на качелях и слегка раскачивается. Она одета в гражданскую одежду, на лице у неё очки, и когда Изуку подходит, она поворачивается и смотрит на него. На её лице синяки, на правой щеке тёмный след, а на подбородке россыпь синяков, похожих на отпечатки пальцев. Деку видит синяк в форме отпечатка ладони на её горле, несмотря на то, что она явно пыталась замаскировать тёмно-бордовые и чёрные синяки. На одной из её рук порез, и Деку видит кровь под её ногтями там, где её руки обхватили цепи качелей. Изуку и раньше видел, как её избивали, но это уже совсем другой уровень жестокости, когда нынешние травмы накладываются на ещё не зажившие синяки. Миура всё равно улыбается, когда видит его, и от этого у Изуку болезненно сжимается сердце. Он не может не хмуриться, подходя к ней и вставая рядом, пока она пинает землю, раскачиваясь на качелях. — Что случилось? — спрашивает Изуку, указывая на неё, как будто она не понимает, о чём он говорит. — Вы все... Миура пожимает плечами и вздыхает. — Всё в порядке, — говорит она. — Я попросила Кадзуо сделать это со мной. Изуку моргает и хмурится. “Ты спросил его?” - Повторяет Изуку, и он слышит недоверие в своих собственных словах. Миура кивает, ее взгляд лениво прикован к игровой площадке перед ними. Детям еще рано играть, они все сейчас в школе, но Изуку все равно не думает, что это очень популярный парк. — У Энджела были неприятности, — говорит Миура. — Это была моя вина, поэтому я попросила Кадзуо наказать меня вместо него. Она переводит взгляд на Изуку. — Он согласился ради меня, — говорит она, вздыхая. — Я рада, потому что не думаю, что Энджел смог бы выдержать ещё одно избиение. Изуку смотрит на неё, чувствуя, что чего-то не понимает. — Он готов, — повторяет Изуку, — ради тебя? Он чувствует себя заезженной пластинкой, но в словах Миуры нет смысла. Миура моргает, словно его удивляет эта растерянность. — Потому что он любит меня, — говорит Миура так, будто это очевидно. — Он готов нарушить ради меня правила. — Изуку чувствует, как страх, холодный, скользкий и отвратительный, сжимает его горло, обвивается вокруг рёбер и проникает в грудь. “Это ... ты же знаешь, что это не любовь”, - говорит он, чувствуя тошноту в животе, - “верно?” Изуку чувствует, что все, что он слышал от Миуры, то, что она сделала, раны , которые он видел на ней, начинают складываться воедино, и он хочет, чтобы этого не было. Миура вздыхает, отводя взгляд от него и снова уставляясь в землю. — Я знаю, что это не для обычных людей, — говорит она медленно и тихо. — Но Кадзуо не такой, как другие. — Она слегка отталкивается от земли, раскачиваясь вперёд-назад на качелях. — Он не чувствует любовь как обычно. Для него это действительно любовь. “Он причиняет тебе боль”, - говорит Изуку, и Миура кивает. — Так и есть, — говорит она. — Так было всегда. — Изуку качает головой. «Это не... это не значит, что всё в порядке , — говорит он, и ему ненавистен тот факт, что ему приходится объяснять это ей, что ему пришлось утешать своих друзей, а потом Харуту, а теперь и Миуру. Изуку ревнует , ему хочется, чтобы вместо этого его утешили, и это жжёт его изнутри, наполняя чувством вины, даже когда он задаётся вопросом, почему это его обязанность, почему он должен всех спасать. Он всё ещё собирается , но ему кажется, что его раздавливает. — Я знаю, — вздыхает Миура. Она на мгновение закрывает глаза. — Теперь я это знаю, — она замолкает, открывает глаза и смотрит на Изуку. Изуку ждёт, но она, кажется, больше ничего не говорит. — Сейчас, а не раньше? — пытается спросить Изуку, но Миура качает головой. — Зачем ты хотел со мной встретиться? — спрашивает она, и в её голосе слышится что-то резкое и опасное. Изуку сглатывает, в горле у него першит. — Я собираюсь участвовать в рейде, — говорит он. — И я также собираюсь быть в башне. Я собираюсь освободить Мауса и Энджела. Когда он это говорит, Миура поднимает на него взгляд. Она смотрит на него мгновение, затем слегка прищуривается и тяжело вздыхает. — Лига, — бормочет она. — Ты используешь их причуды. Изуку кивает, и она смеётся, тихо, почти саркастично. — Умница, — говорит она. — Мне… мне нужна твоя помощь, — говорит Изуку. — Я всё ещё не… не знаю, как добраться до них, как помешать Ямамото поймать меня. — Он сглатывает. — Ты можешь мне помочь? Он встречается взглядом с Миурой, и она резко кивает. — Я могу, — говорит она, и он видит, как что-то вспыхивает в её глазах. — У меня есть ключи от обеих их комнат, а причуда Ямамото не сработает, если не будет электричества, — говорит она, а затем делает ровный вдох. — Темнота тоже поможет с маскировкой. — Изуку кивает, нахмурившись. — Но тебя же… тебя же поймают, если мы сделаем это так, — говорит Изуку. — Я… я не хочу, чтобы тебя наказали. Миура смотрит на него с невозмутимым видом. — Я готова умереть, чтобы спасти этих двоих, — говорит она. — Я давно смирилась с этим. — Её голос звучит резко, но Изуку не обращает на это внимания. Он качает головой. — Я хочу спасти не только их, — говорит он. — И я буду подозреваемым, даже с алиби. Тебе придётся быть живой, чтобы лгать. Он встречается с ней взглядом, сжимая кулаки. — Мы сделаем так, чтобы всё выглядело так, будто Энджел и Маус сбежали сами, — говорит он. Миура моргает. — Как? — спрашивает она, и Изуку не понимает, что он слышит в её голосе. Изуку прикусывает губу. — Это зависит от обстоятельств, — говорит он. — Какая причуда у Ангела? Миура отводит взгляд, и кажется, что она смотрит не на Изуку, а в землю. Её губы сжимаются в тонкую линию. — Батон Пасс, — говорит Миура. — Она может хранить и передавать травмы между людьми. Изуку моргает. — Она может это сделать? — спрашивает он. — Почему тогда она просто не сохранила свои собственные травмы? Изуку не понимает, почему Миуру избили вместо неё, если у Ангела есть способность к исцелению. Миура слегка качает головой. — Если она заснёт, все травмы перейдут к ней, — говорит Миура. — Она хранит их в течение дня, но они не заживают, пока хранятся. — Её лицо хмурится. — Она дойдёт до того, что не сможет их выносить, — говорит она. Её руки крепко сжимают цепи качелей, и Изуку неуверенно кивает. — Ладно, — говорит он. — Сможешь ли ты… сможешь ли ты выжить? Если она отдаст их тебе? — Изуку ненавидит себя за этот вопрос, ненавидит то, как Миура смотрит на него с каким-то блеском в глазах. — Да, — говорит Миура через мгновение. Кажется, она смотрит куда-то мимо него. — Я буду в порядке. Бывало и похуже. — Изуку кивает. — Что, если... что, если я отключу электричество, — нерешительно говорит Изуку, — и ты спустишься туда, как только отключится электричество, и она нанесёт тебе травмы, а потом заберёт твои ключи? Изуку сглатывает. — Будет выглядеть так, будто она сама напала на Мауса, будто она... будто на тебя напали. Он смотрит Миуре в глаза. — Это сработает? Миура медленно кивает. — Может быть, — говорит она с сомнением в голосе. — Но я не знаю, как вы отключите электричество. Это может сработать, если вы перережете провода, ведущие к зданию, но я не уверена. — Она поджимает губы. — И я не смогу вытащить их после того, как она нанесла мне эти раны. Вам нужно будет пробраться внутрь и помочь им. Рен не ходила уже несколько недель, и она прикована к стулу за лодыжки и запястья. Она никак не сможет выбраться без посторонней помощи, даже с ключами. Изуку кивает, затем моргает. — Рен? — спрашивает он. Миура замирает, отводя взгляд от Изуку в сторону. — Рен Ямаучи, — говорит она, и Деку узнаёт это имя. — Это настоящее имя Ангела-мстителя. — Миура на мгновение закрывает глаза. Деку медленно вздыхает. — Миура, как... откуда ты вообще знаешь Ангела? — спрашивает Изуку. Миура вздыхает и снова смотрит на него с грустью в глазах. — Она... — Миура замолкает, снова вздыхая, и кажется, что она пытается не заплакать. — Она спасла меня. — Изуку моргает, но Миуре нужно спасти кое-что ещё. Она поднимает взгляд и смотрит на Изуку с огнём в глазах. — А теперь моя очередь спасать её, — кивает Изуку и узнаёт это выражение на лице Миуры, потому что сам видел его в зеркале, когда смотрел на себя ранним утром и говорил себе, что всё это того стоит, что он спасёт Маус и всё снова будет хорошо. Что он не подведёт её, не подведёт маленькую девочку с огнём внутри и сажей на коже. — Мы спасём их, — говорит Изуку. — Чего бы это ни стоило. Примечания: предупреждение о содержании: упоминаются домашнее насилие, смерть и тошнота раздор! пог ильялл, спасибо тебе за то, что воплотил мою мечту стать писателем в реальность <3 <3 также, ик, я отвечаю не так уж много, но я читаю КАЖДЫЙ комментарий, и все они делают меня таким счастливым