Better luck next time. (повезёт в следующий раз - Больше удачи в следующий раз)

в следующий раз повезет больше nauticalwarrior Глава 66: идея Краткие сведения: в последний раз: Изуку идёт на встречу с Найтхайем в роли Эйса, и Найтхай видит, как он убивает себя в будущем. Начинается всякая чушь, но Изуку сбегает и перезагружается. Он получает героический одноразовый телефон, чтобы сравняться со злым! Примечания: Привет, Погчампс, прости, если это звучит хуже, чем обычно. У меня всё круто и весело, ~побочные эффекты~ от прививки от ковида (или я заболел, не знаю, и, честно говоря, мне всё равно), так что мой мозг в кашу, но это было круто, когда я писал (Дополнительные примечания см. в конце главы.) Текст главы Когда Изуку проскальзывает обратно в свою комнату, его руки дрожат, а лицо холодное, несмотря на относительную теплоту в здании и на улице. Уже поздно, по меньшей мере три часа ночи, и Изуку действительно нужно спать. Он садится на кровать, скрестив ноги, в одежде, которую взял с собой в дупло (толстовка и шорты — в следующий раз нужно надеть спортивный костюм. В середине ночи холодно). Изуку слышит, как его собственное сердце бьётся в ушах, и чувствует себя жалким. С чего бы мне вообще расстраиваться? Я сбежал, и теперь Найтгай доверяет мне, — говорит себе Изуку, но это не останавливает дрожь в его руках. Он избегал мыслей об этом, не позволяя своему разуму уплывать в сторону, где в глубине души он ощущал своего рода изнуряющий голод, надеясь и молясь о том, что, когда он отправится в Башню в эти выходные, Фьюри будет доволен им. Он старался не думать о том, что с субботы всё казалось ему немного не таким, немного неправильным . Раньше, когда он был в своей комнате, он чувствовал себя в безопасности, чувствовал себя хорошо, когда возвращался в общежитие, даже если ему приходилось убивать себя, чтобы по-настоящему расслабиться. Всё это меркнет по сравнению с тем долгим, затяжным раем, который подарила ему Фьюри. Изуку обхватывает себя руками, сглатывает. Он чувствует, как в горле встает комок, потому что теперь он думает о том, что другое случилось, о том, что, когда он убил себя на глазах у Айзавы и Мирио, он не почувствовал того обычного прилива эйфории, который приходит с кровотечением. Он пытается убедить себя, что всё в порядке, что это просто из-за особых обстоятельств и это не значит, что он лишился своего утешения, но не может избавиться от мысли, что либо Рай, либо Ад лишили его единственного утешения, его передышки. Идзуку сглатывает, прижимая подушечки пальцев к ткани толстовки на бицепсах, к бинтам и коже под ними. Он чувствует, как быстро нарастает боль, и тот трепетный прилив, который он испытывает от такой незначительной боли. Он вздыхает, но это больше похоже на икоту. «У меня всё ещё есть это, думает он про себя. По крайней мере, это у меня есть. И это ещё хуже, не так ли? Потому что у Изуку есть все эти люди, которые хотят помочь ему, все эти люди, которые разочарованы в нём, которые хотят, чтобы он просто сказал им, что не так. Например, Айзава, а ещё его мама, Нейто, Тодороки, Каччан и многие другие. Изуку думает, что Шинсо, несмотря на их новую дружбу, захотел бы помочь ему, если бы знал, через что проходит Изуку. Однако Изуку не может им сказать. Он даже не может сказать Найтай и Айзаве, что он Ас, не может сказать им, что он уже умирал за Мауса раньше, что он умер у них на глазах. Они видят в нем ребенка, ребенка , которого нужно защищать. Они не понимают, что Изуку, с его ужасной силой, не просто линчеватель, не просто герой на тренировке. Они не понимают, что без этого он бесполезен. Что если бы у него не было этой силы, он вообще ничего не смог бы сделать. Изуку сглатывает ком, подступивший к горлу, поворачивается и плюхается на кровать. Он не знает, чувствует ли он себя отвратительно из-за того, что уже так поздно, из-за того, что он не спал как следует несколько месяцев, или из-за того, что он прошёл путь от ярости до рвоты в туалете и попытки покончить с собой на глазах у профессиональных героев. Изуку больше ничего не знает. Ему кажется, что он теряет контроль над этим, над всем этим. Сохранение в тайне личности Эйса было тем, что он выбрал , поначалу. Он не мог рассказать людям о своей причуде, но он мог рассказать им о Маллигане, не так ли? Он мог бы поступить в Юэй с причудой и мог бы сказать Айзаве, что он Эйс, как только Айзава пообещал бы его не арестовывать. Вот только теперь Изуку знает, что не может рассказать Айзаве. Он знает, что Геккейджу узнает, потому что Айзава ни за что не отпустит его на выходные, если он отправится прямиком на базу злодеев, где его будут пытать. Изуку пропустил бы пару занятий, и даже если бы Айзава, Найтгай и все остальные очень-очень старались спасти Мауса и Энджела, они бы не успели, Геккейджу убил бы их или причинил им вред, или сделал бы что-то , в чём был бы виноват Изуку, потому что он не мог держать свой глупый рот на замке. Изуку чувствует, что тонет. Он всхлипывает в ладонь, стараясь не издавать слишком много шума, пока слёзы катятся по его лицу и падают на покрывало. Он знает, что Шинсо почти каждую ночь не спит допоздна, и не хочет, чтобы другой ученик узнал об этом, пришёл поговорить с Изуку или попытался спросить, что случилось. Я ведь даже не могу ему сказать, да? Изуку настолько глубоко увяз в этой паутине лжи, секретов и скрытых вещей, что он в ловушке, что он не может сдвинуться с места. Он хотел бы найти выход, но его нет. Изуку зажмуривается, когда его осеняет. У него нет никакого выхода, даже такого, какой есть у большинства людей, даже когда у них нет другого выбора. Изуку не может убить себя, чтобы сбежать. Он не может совершить самоубийство и надеяться, что в загробной жизни к нему отнесутся лучше, чем в реальном мире. Изуку не может выбраться. Он действительно, по-настоящему застрял. Изуку пытается втянуть воздух, но это превращается в хрип, свистящий из-за руки, зажатой у него во рту. Хотел бы я покончить с собой, понимает он. Хотел бы я умереть по-настоящему. Что-то горит в его груди, когда он думает об этом, потому что это то, о чем он не думал, не действительно думал о смерти по-настоящему, с тех пор, как он впервые прыгнул с крыши после разговора со Всеми Могучими. И даже тогда, даже в тот раз он сделал это втайне надеясь, что вернётся, не так ли? С тех пор, как Изуку нашёл свою причуду, он не чувствовал этой пустоты в животе, этого желания, чтобы всё остановилось , замедлилось и никогда не начинало двигаться дальше. Единственное, что приходит в голову Изуку, — это, конечно же, покончить с собой. Он лежит на кровати, плачет, прикрыв рот рукой, и думает о том, чтобы повеситься, перерезать себе вены и медленно истечь кровью. Он думает о том, чтобы принять что-нибудь, как в тот раз с таблетками, или, может быть, совместить все три способа. Изуку хочет сделать что-то радикальное, что-то, что причинит боль его телу, что-то, что разорвёт его на части. Он хочет чего-то, что даст ему прилив эндорфинов, это чувство освобождения. Изуку тоже хочет умереть. Он хочет умереть и остаться мёртвым, и он не уверен, как работает его причуда. Он никогда раньше не убивал себя и не надеялся, что он останется мёртвым, даже не думал об этом, и Изуку не знает, поможет ли ему умереть простое желание. Он не знает, вернётся ли он или нет, если убьёт себя сейчас, и от этого у него сдавливает грудь и тошнит. Единственный известный ему способ справиться с этим, справиться с самим собой, когда он в таком состоянии, — это причинить себе боль, убить себя и перемотать назад, перезапустить. И теперь он даже не уверен, что сможет это сделать. Стоит ли рисковать тем, что он вообще не вернётся? Стоит ли шанс сбежать до того, как он успеет хорошенько всё обдумать, чтобы быть уверенным ? Иззи не знает. Изуку с трудом набирает в лёгкие воздух, густой и тяжёлый, и он оседает в груди, словно железо. Он приподнимается, медленно садится, и ему начинает казаться, что он умрёт от обезвоживания из-за слёз, прежде чем успеет сделать то, что хочет. Он встаёт с кровати, всё ещё прижимая руку ко рту, чтобы не издавать ни звука, и выходит из комнаты, дрожащими пальцами отпирает и запирает за собой дверь. В коридоре темно и тихо, и единственное, что освещает пространство, — это ряд маленьких аварийных лампочек, расположенных вдоль нижнего угла, где стена переходит в пол. Изуку быстро идёт по коридору к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Ему всё равно, если он споткнётся: во-первых, это всего лишь один лестничный пролёт, а во-вторых, для него это не будет серьёзной травмой. Изуку спешит через общую комнату, радуясь, что она пуста. На самом деле он не удивлён: он, наверное, единственный в 1-А, кто настолько запутался, что прямо сейчас у него может случиться нервный срыв. Изуку распахивает дверь на улицу и понимает, что всё ещё босиком, когда бетонная лестница грубо царапает его ступни. Изуку использует это ощущение, чтобы успокоиться, пока спешит из общежития 1-А в соседнее здание, где находится 1-Б. Он был здесь всего несколько раз, но наизусть знает, где находится комната Нейто, хотя бы потому, что Нейто постоянно жалуется на соседей сверху и на то, что приходится подниматься по множеству лестниц. В этой общей комнате тоже никого нет. Она идентична общежитию 1-А, так что Изуку точно знает, куда бежать, чтобы подняться по лестнице. Он стискивает зубы, слыша эхо шагов, и замедляет шаг, приближаясь к четвёртому этажу. Когда он наконец спускается по лестнице и идёт в конец коридора, где, как он знает, находится комната Нейто, он переступает с ноги на ногу, чувствуя, как в груди нарастает тревога. Это глупо , думает Деку, отнимая руку ото рта и делая прерывистый вдох, пока смотрит на дверь Нейто. Он столько раз умирал, и то, что он хочет умереть сейчас, не является чем-то особенным. Это не проблема Нейто, и Деку не хочет обременять его этим, не хочет взваливать это на плечи Нейто. Но дело в том, что Изуку знает, что если он сейчас уйдет, если спустится по лестнице и пройдет небольшое расстояние до своего здания, если он вернется в свою комнату и запрет дверь, он поранится . Он вскроет себе предплечья, наблюдая, как кровь стекает вниз и капает на пол. Он вскроет себе запястья, ровно настолько, чтобы умереть, но недостаточно, чтобы это произошло быстро. Пока он ждёт, он будет резать себя своими ножами, теми самыми, которые должен использовать, чтобы защищать людей. Деку не уверен, что то, что он сделал до сих пор, защитило кого-то . Всё, что он сделал, — это заставил Маус бояться, что она потеряет руку и ей будет больно, если Деку ошибётся. Всё, что он сделал, — это причинил боль Айзаве, заставил его беспокоиться о Деку, когда Деку этого не заслуживает. Деку не может умереть. Никто не должен беспокоиться о нем; в этом нет смысла. Изуку делает медленный глубокий вдох и стучит костяшками пальцев по деревянной двери Нейто. На мгновение он беспокоится, что стучал слишком тихо и Нейто его не услышал, но затем слышит стон из комнаты. Он сглатывает, чувствуя вину, потому что явно разбудил Нейто. — Иду, — говорит Нейто сонным голосом, и затем Изуку слышит, как он шаркает в комнате. Он ждёт, прислушиваясь к щелчку замка, прежде чем Нейто с сонным видом открывает дверь в белой футболке и пижамных шортах из мягкой серой ткани. Он трёт глаза и уже говорит, как только дверь открывается. — Кендо, я сплю, я… — Нейто замолкает, и его лицо быстро меняется с сонного недоумения на тревогу. — Изуку? Он шире открывает дверь и делает шаг навстречу Изуку. — Что случилось? Изуку сглатывает. — М-можно мне войти? — спрашивает Изуку, переминаясь с ноги на ногу. — Я-я хотел... — он качает головой, прикусывая губу, и Нейто уже отступает назад, открывая дверь и впуская Изуку. Он хмурит брови над голубыми глазами и закрывает дверь за Изуку. — Ты… ты собирался покончить с собой? — тихо спрашивает Нейто. Изуку кивает, его голова дрожит. — Д-да, — выдыхает Изуку, и Нейто резко вдыхает. — Можно я тебя обниму? — спрашивает Нейто, и Изуку снова быстро кивает. Нейто, не теряя ни секунды, наклоняется вперёд и притягивает Изуку к себе, крепко сжимая его рубашку сзади. Изуку игнорирует колючий, ползучий страх, который охватывает его при прикосновении другого человека, и вместо этого сосредотачивается на том, чтобы дышать в такт Нейто. Он тоже обнимает Нейто, наслаждаясь теплом другого мальчика, и на мгновение позволяет себе расслабиться, прежде чем Нейто заговорит, бормоча что-то в макушку Изуку. — Что-то случилось? — тихо спрашивает он, согревая дыханием макушку Изуку. Изуку крепче обнимает Нейто, прижимаясь к его груди. — Да, но я… я не могу… я не могу рассказать тебе об этом, — с несчастным видом говорит Изуку. Он слышит страх в собственном голосе, слышит его в дрожании и нерешительности своего тона. Нейто крепче сжимает руки на спине Изуку, притягивая его ближе к своей груди. — Ладно, — говорит Нейто, выдыхая. — Ладно. Ты собирался покончить с собой, — говорит он, и Изуку понимает, что должен подтвердить или опровергнуть. Он кивает. “Я-я был, но я не... я не хотел этого”, - говорит Изуку срывающимся голосом. Нейто кивает, и Изуку чувствует движение на своей коже. — Изуку, тебе нужна помощь, — тихо говорит Нейто. — Ты не можешь… я не могу справиться с этим в одиночку. Изуку слышит, как Нейто сглатывает, и чувствует это. — Ты должен кому-то рассказать, хотя бы о причинении себе вреда. Ты можешь… можешь сказать Хаунд Догу, что ты причиняешь себе вред, ведь для тебя самоубийство — это причинение себе вреда, верно? Потому что на самом деле ты не умираешь. Изуку сглатывает. Я не могу сказать ему, что хочу умереть за настоящего , я не могу. Это слишком большая просьба. — Я-я думаю, — говорит Изуку дрожащим голосом. — Я не… я не хочу разговаривать с Хаунд Догом, — говорит он, и Нейто разжимает руки, вцепившиеся в рубашку Изуку, и начинает поглаживать его по спине. — Ты уже прошёл обязательную проверку? — спрашивает Нейто. — Тогда ты мог бы ему сказать. — Изуку сглатывает. — У-у меня уже было это, и я-я просто убедил его, что всё в порядке. — Изуку прикусывает нижнюю губу, сильнее прижимаясь к другу. — П-прости, я должен был-я должен был просто... «Не извиняйся за то, что пришёл сюда вместо этого, — говорит Нейто быстрым и резким голосом. — Не смей». Он притягивает Изуку к себе, когда тот пытается слегка отстраниться, и Изуку позволяет ему это. «Я говорю это не потому, что мне всё равно , Изуку, но я не могу… я не могу помочь тебе с этим, ты ведь это понимаешь, да?» Нейто вздыхает. «Ты же знаком с Хаунд Догом, ты знаешь, что он хороший. Ты можешь ... ты можешь сказать ему, и он поможет ”. «Я не могу рассказать ему всё», — говорит Изуку, и он знает, что это значит гораздо больше, чем знает даже Нейто . Изуку кажется, что он погружается в яму с пузырящейся смолой, не в силах пошевелиться, потому что чернота поглощает его душу. Даже Нейто не может знать всё, и Нейто не может ему помочь. «Ты можешь сказать ему что-нибудь , — говорит Нейто. Изуку всхлипывает, уткнувшись в плечо Нейто, и Нейто тихо успокаивает его, положив тёплую и удобную руку на затылок Изуку. Другой рукой он медленно и успокаивающе гладит Изуку по спине, пока держит его в объятиях. — Когда я учился в средней школе, — начинает Нейто тихим и нерешительным голосом. — Я чуть не… чуть не покончил с собой. Это почти шёпот, но Изуку его слышит. Он отстраняется и смотрит Нейто в лицо, на боль в его чертах. — Нейто… — начинает Изуку, но Нейто качает головой, прерывая его. «Я чуть не покончил с собой, но вместо этого рассказал всё своему старшему брату, — тихо говорит Нейто, — и он рассказал моим родителям, и они заставили меня обратиться за помощью. Влад-сэнсэй знает, и Хаунд Дог тоже, — продолжает Нейто, и Изуку видит, как в голубых глазах его друга наворачиваются слёзы. — И это помогает, Изуку. Это не решает проблему, но помогает . И я ... я беспокоюсь, что если я не заставлю тебя обратиться за помощью, это закончится твоей настоящей смертью ”, - говорит он, и в конце его голос переходит в шепот. Изуку смотрит на него, наблюдая, как слезы текут из его голубых глаз, скатываются по щекам и вниз по лицу, и Изуку чувствует себя так, словно его ударили под дых. — Хорошо, — говорит Деку, потому что он больше не может причинять боль Нейто. — Я… я поговорю с Хаунд Догом. И с Айзавой-сэнсэем, — шепчет Деку. Он даже не спросил . Нейто был так терпелив, так добр к нему, а Деку даже не спросил, есть ли у Нейто те же проблемы, что и у него, в порядке ли Нейто. Деку был таким эгоистом. Он смотрит, чувствуя, как в его душе разгорается жгучее и уродливое чувство вины, как губы Нейто изгибаются в лёгкой улыбке, и крепко обнимает Изуку. — Хорошо, — говорит он, и Изуку прижимается к его груди. — Изуку, я… ты мой лучший друг, понимаешь? Ты спас мне жизнь, и теперь мы просто… ты просто делаешь меня счастливым. — Он смеётся, и в его смехе слышны слёзы. — И я не могу тебя потерять. Так что ты должен позаботиться о себе. Изуку кивает ему в шею, позволяя Нейто крепко обнять его. Изуку позволяет Нейто обнять его, и это так приятно, что Изуку не может этого вынести. Он не может вынести того, что он делает, того, что он все еще лжет даже Нейто, из всех. Никто, даже его ближайший друг, не знает правды, всей правды. Пока его друг держит его и уговаривает не причинять себе вред, Изуку понимает, что он по-настоящему одинок. -- Когда на следующее утро Изю вытаскивает себя из постели, у него болит голова от недосыпа, а глаза покраснели от слёз. Он чувствует себя выжатым, как полотенце, как будто его эмоции пропустили через мясорубку. Он встаёт с кровати, позволяя свету, проникающему из-за занавески, окутать его. Он отдергивает занавеску на несколько сантиметров и смотрит в окно и через балкон на лесную часть кампуса, где он прячет свои ножи и костюм. Изуку делает медленный глубокий вдох и собирается с духом. Он надевает одежду, которую нужно носить в этот день, в полумраке. Он так и не купил летнюю форму, а теперь, когда становится холоднее, длинные рукава зимней формы не так сильно раздражают, как раньше. Изуку знает, что без них ему было бы холодно в классе, по крайней мере, так он говорит себе, натягивая рубашку поверх бинтов на руках, которые остались после того, как Фьюри обработал его раны. Ему становится не по себе, когда он смотрит на них. Прошлой ночью Нейто не отпускал его, пока Изуку не стало лучше, пока он не пообещал, что не причинит себе вреда, даже немного. Иззи вроде как хотел этого, но он не может заставить себя причинить боль своему другу таким образом. Его разум всё ещё переполнен тем, что он понял прошлой ночью, тем, в чём он наконец признался самому себе. Иззи одинок. Как бы сильно люди ни заботились о нём, как бы сильно он ни хотел помогать другим, защищать их, он отделён от них возведённым им барьером, который ему ничего не остаётся, кроме как разрушить. Изуку будет один, пока не сможет наконец-то спасти Мауса от Геккейджу. Изуку идёт на занятия как в тумане. Ему кажется, что он находится в другом мире, в другом теле, что он существует в каком-то отдельном измерении. Он идёт на занятия, пишет неаккуратные, неразборчивые заметки, которые, как он знает, не имеют смысла. Он не поднимает руку, не отвечает на вопросы, даже если знает на них ответы. Он просто не видит в этом смысла. Он так далёк от своих одноклассников. Они прошли через столько всего: через USJ и нападение на тренировочный лагерь, но это всё равно не сравнится с тем, через что прошёл Изуку за это же короткое время. Идзуку считает, что в любом случае всё закончится его смертью. Он сомневается, что именно он покончит с собой, потому что даже не уверен, что многократных перезагрузок будет достаточно, чтобы убить его по-настоящему, или что он просто заболеет. Однако в конце всего этого он уверен, что кто-нибудь сделает что-нибудь , чтобы прикончить его. У него отберут причуду, и он погибнет, или его свяжут в каком-нибудь подвале, и он будет обречён снова и снова возрождаться в тюрьме, не имея возможности сбежать. Зачем ему нужно было обращать внимание на английский? Зачем ему нужно было сосредотачиваться на этике героев? Изуку просто смотрит на доску, пока все его учителя читают лекции, и позволяет себе отвлечься, отдалиться и исчезнуть в собственных мыслях. В конце урока по этике героев, последнего занятия Изуку по средам, Изуку наконец-то, наконец-то сможет сделать то, чего не сделал прошлой ночью. Он вскроет себе вену или две, сядет в своей комнате в общежитии и будет истекать кровью, пока не почувствует себя не таким разбитым, пока не перестанет чувствовать себя вялым, больным и странным. Он будет причинять себе боль, пока не перестанет мечтать о рае и настоящей смерти. Он избавится от чувства вины, боли и обиды, если потребуется. Но когда Изуку встаёт и начинает собирать свои вещи, складывая тетрадь и раздаточный материал, который дал им Айзава, он слышит, как Айзава откашливается в передней части класса. Изуку знает, что он отстаёт, что его одноклассники по большей части уже ушли в общежитие, но он не думает, что у него хватит сил торопиться. Он поднимает взгляд на учителя. — Мидория, — говорит Айзава, слегка нахмурив брови. — Всё в порядке? Ты сегодня непривычно тихий, — говорит он, и Изуку не может не почувствовать, как что-то сжимается у него в груди, словно бабочки в животе, от того, что учителю не всё равно. Изуку хотел бы сказать ему правду, но ложь кажется ему тюрьмой, тяжёлым грузом на плечах. — Я... — начинает говорить Изуку, что с ним всё в порядке, но потом вспоминает, что Нейто сказал ему прошлой ночью о терапии. Что Изуку пообещал сделать. Изуку не хочет добавлять ещё одну ложь к постоянно растущей горе лжи. “Можно ... можно мне провести еще одно занятие с Hound Dog?” Спрашивает Изуку, в горле у него пересохло, и слова звучат хрипло. Он видит беспокойство на лице Айзавы, и его учитель выходит из-за своего стола, делая несколько шагов к Изуку. Изуку надеется, что он не попытается прикоснуться к Изуку - Изуку слишком устал, чтобы смириться с тем, что он взбесится, если это произойдет. — Конечно, можешь, — осторожно и медленно отвечает Айзава. — Могу я спросить, что происходит? Я понимаю, что Хаунд Дог считал, что ты стабилен и не нуждаешься в дополнительных сеансах. Изуку сглатывает, глядя на поверхность своего стола, а не на учителя. — Я... Я солгал ему, ну... на протяжении всего сеанса, — говорит Изуку. — Я не... я совсем не в порядке, прямо сейчас, — говорит он едва слышным шепотом. Он слышит, как Айзава вздыхает, и на его лице появляется что-то мрачное и обеспокоенное, он хмурит брови и слегка поджимает губы. — Спасибо, что сказал мне, Мидория, — говорит Айзава. — Я сразу же сообщу ему, но я должен спросить: ты сейчас в безопасности? Изуку моргает, глядя на него. — Что... что ты имеешь в виду? — спрашивает он. Айзава серьёзно смотрит на него. — Вам сейчас грозит опасность причинить себе вред? — спрашивает Айзава. Изуку смотрит на него в ответ. «Я не… я так не думаю», — тихо говорит Изуку, потому что хочет довериться Айзаве, хочет сказать своему учителю, что единственное, чего он сейчас хочет, — это причинять себе боль снова, и снова, и снова, но он также не хочет, чтобы Айзава останавливал его в этом. Он хочет утешения и поддержки, а потом всё равно хочет причинить себе боль. — Мне нужно проверить кое-какие работы, — говорит Айзава, внимательно наблюдая за Изуку. — Я бы чувствовал себя лучше, если бы ты немного побыл со мной, — говорит он. Изуку неуверенно кивает. — Я-я не думаю, что могу об этом говорить, — говорит Изуку, и Айзава, глядя на него, сохраняет невозмутимое выражение лица. — Хорошо, — говорит Айзава, возвращаясь к своему столу и беря сумку. — В общей комнате вашего общежития будет нормально, или вы предпочтёте более уединённое место? — спрашивает Айзава, перекидывая ремень сумки через плечо. Деку много раз видел, как он тусуется в общей комнате их общежития, и не будет ничего странного, если Деку тоже останется там. — М-мне так п-пойдёт, — говорит Деку. Он идёт за учителем в общежитие, и Айзава остаётся с ним на несколько часов, пока не становится поздно и Деку не убеждает его, что ему лучше, что он в порядке. Даже если Деку убьёт себя той ночью, он думает, что к тому времени, как он ляжет спать, ему станет немного лучше, чем когда он проснулся. -- Выйти в тот вечер в образе Эйса, вероятно, не лучшая идея, но Изуку не уверен, что у него есть выбор. Ему нужно начать собирать информацию о двух детях, которых ему поручили расследовать, иначе Маус определённо пострадает из-за этого. Или он сам, но Изуку, честно говоря, уже смирился с этим как с реальностью его ситуации. Он ошибётся с Фьюри, неправильно истолкует какую-нибудь тонкую подсказку или отреагирует не так, и Фьюри причинит ему боль. Будет лучше, если он будет этого ожидать и не застанет вас врасплох. Осознание того, что у него нет выбора, не избавляет Деку от чувства вины, которое тяжёлым грузом лежит у него на душе, пока он наблюдает за домом Уэгаки, лёжа на крыше неподалёку от него. Это большой семейный дом, и Деку видит, что в одной из спален наверху горит свет, несмотря на то, что уже далеко за полночь. Он не уверен, кто это — родители Шинсуке или его старший брат, потому что в файлах о детях говорилось только о родителях и их причудах, а не о структуре семей. Прошёл всего один вечер, но Изуку уже может сказать, что Шинсуке и Уэгаки будут в безопасности — по крайней мере, достаточно в безопасности. У него сложилось впечатление, что Геккейдзю нужны дети, которых не хватятся, которые не вызовут большого расследования исчезновений, а Шинсуке Уэгаки определённо поднял бы как минимум некоторый шум. Во-первых, у его семьи в какой-то момент должны были появиться деньги, чтобы купить двухэтажный дом с двором в этой части города. Кроме того, на подъездной дорожке стоят три машины, а в закрытом гараже может быть ещё одна. Изуку делает ставку на то, что у Шинсуке есть по крайней мере один старший брат или сестра, которые уже взрослые, и что оба его родителя дома. Это не значит, что жизнь Шинсуке хороша, прекрасна или легка, но это значит, что кто-нибудь заметит, если он пропадёт. Счастливый улыбающийся четырёхлетний ребёнок на картинке, скорее всего, не станет подходящей целью для Геккейджу. Изуку наблюдает, прикрыв глаза, как по двору гуляет ветерок, шелестя деревьями на заднем дворе. Изуку задаётся вопросом, как такая семья, с хорошим домом и дорогими машинами, оказалась в бесплатной консультации по причудам у Смертельной Руки. Что-то случилось, что стоило им денег? Кто-то получил травму или потерял работу? У Изуку щемит сердце, потому что это напоминает ему, что даже если он спасает людей от злодеев, даже если он не даёт избивать или грабить людей в переулках, он не может спасти всех от всего. Иногда, когда случаются плохие вещи, они несправедливы, неизбежны и безмолвны. Иногда, когда случаются плохие вещи, они происходят с хорошими людьми с благими намерениями. Изуку чувствует, что будет правильно рассказать Геккейджу правду о Шинсуке Уэгаки. Он может только надеяться, что другой ребёнок из списка целей находится в такой же безопасности, как и Шинсуке. Примечания: предупреждение о содержании: суицидальные мысли (например, о самоубийстве), причинение себе вреда, диссоциация раздор! (читать правила, только 16+) я надеюсь, вам понравилось!!!!! может показаться, что это не так, но на самом деле мы продвигаемся по сюжету