Better luck next time. (повезёт в следующий раз - Больше удачи в следующий раз)

в следующий раз повезет больше nauticalwarrior Глава 42: плен, часть 1 Краткие сведения: в последний раз: Изуку совершает убийство, убегает через лес, сражаясь с людьми, а затем превращается в мрамор, когда его и Каччана похищают Примечания: приветииииииии, я так взволнован этой аркой <3 (Дополнительные примечания см. в конце главы.) Текст главы Изуку моргает, открывая глаза, и вываливается из мрамора на деревянный пол, у него кружится голова. Он слышит, как кто-то рядом с ним тяжело дышит, и, подняв голову, видит Каччана, который стоит на коленях и оглядывается по сторонам. — Каччан? — спрашивает Изуку, а затем давится словами, когда что-то тяжёлое ударяет его в грудь. Он моргает, поднимает взгляд и видит женщину-злодейку, которая сражалась с Тигром, приставив к его груди какое-то тяжёлое оружие. — Магне, — произносит голос, и Деку оборачивается и видит, как Курогири качает головой. Деку моргает, оглядывается и сглатывает. Ледфут и Манами стоят в стороне, а девочка примерно его возраста цепляется за руку Манами, и в её золотистых глазах видны сердечки, означающие, что причуда Манами активирована на ней. Её светлые волосы собраны в две одинаковые косички, и когда Деку встречается с ней взглядом, она хихикает. “О, он такой милый ”, - говорит она нараспев. “Я действительно просто хочу попасть туда, надавать ему по щекам и ударить его!” Она хихикает, затем дергается вперед, но Манами хватает ее за бицепсы и, ухмыляясь, тянет назад. Каччан рычит со своего места рядом с Изуку, но Магне, или кто бы она ни была, снова бьет его оружием по голове, и он падает на землю, глаза все еще открыты, но сужены от боли. — Я знаю, да? Но он наш, Тога. Вы, ребята, забирайте другого. Манами смеётся, и Тога присоединяется к ней, хихикая и ухмыляясь. Изуку кажется, что он что-то упускает. Он оглядывает комнату, всё ещё пребывая в оцепенении, и видит Курогири, Шигараки и женщину с длинными белыми волосами, которые спускаются почти до колен, в кремовом костюме, полностью покрытом сажей и следами взрывов, которые Изуку узнаёт по годам мучений от Каччана. Она тяжело опирается на мужчину в маске и цилиндре, дышит быстро и неровно, крепко обхватив себя руками, словно пытаясь собраться с силами. Изуку сглатывает и переводит взгляд дальше. Он видит, что Мистер Чистюля стоит рядом с Даби, держась от него как можно дальше. По другую сторону от Даби стоит злодей-ящер, выглядящий раздражённым, и какой-то парень, похожий на Дэдпула из старых американских комиксов. Парень-ящер вздыхает, затем смотрит туда, где стоят Ледфут и Манами. — Он даже не был твоей первоначальной целью, — говорит он, хмурясь. — Что ты вообще собираешься с ним делать? Стейн спас его, так что, если ты просто собираешься его убить, я не думаю, что смогу это легко принять. Ледфут наклоняет голову набок, уперев руку в бок. — Не твоё дело, что мы с ним делаем, Спиннер, — говорит она. — В конце концов, ты и твои люди не выполнили свою часть сделки. Ты получил свою главную цель, так что будет справедливо, если Геккейджу заберут утешительный приз. о, я всё ещё вооружён . Он быстро закрывает рот, надеясь, что ни у кого из злодеев не хватит ума разоружить его. В конце концов, его оставшийся нож спрятан в кожухе левой руки, а его мундштук настолько безобиден, что он большую часть времени забывает, что он там. — Заткнись, придурок, — рычит Каччан. — Деку — не кусок мяса. Отпусти нас, — говорит он, и его ладони вспыхивают, а мужчина в маске вздыхает и протягивает руку, которую Каччан пытается оттолкнуть. Когда они соприкасаются, Каччан исчезает в вихре синего света, а на его месте остаётся маленький голубой шарик, который злодей хватает одной рукой. — По правде говоря, — говорит мужчина в маске, жестикулируя рукой с зажатым между двумя пальцами шариком, — обе наши организации не смогли заполучить другую цель. Мы также не знаем, насколько полезен этот мальчик на данный момент. Было бы неразумно предполагать, что он ничего не стоит. “Именно так, мистер Компресс”, - говорит Курогири. “И мы понесли гораздо большие потери в этой операции. Если у вас нет ранее существовавших планов на Мидорию, мы должны быть теми, кто схватит его. В конце концов, он был в нашем списке убийств. ” Голова Курогири поворачивается, как будто он смотрит на Шигараки, который просто стоит и яростно чешет шею. Ледфут вздыхает. — Это твоя вина, что ты потерял так много людей, — говорит она, пожимая плечами. — Если бы ты тщательнее подбирал команду, у тебя не было бы этой проблемы. А так, все, кто остался со своим напарником, как и должны были, были в порядке. — Она складывает руки на груди, прикрывая рану. — Мы заберём Мидорию, и это окончательно. Если вы хотите продолжить переговоры, вы можете поговорить с нашей дипломатической командой на следующей встрече». — Мы могли бы просто взять его, — хрипит Шигараки, потирая шею. — Вас меньше, а Куколка не в том состоянии, чтобы сражаться. Девушка, опирающаяся на Компресса, фыркает. — Хочешь поспорить, корочка? — рычит она, и Манами начинает хихикать, держась за Тогу. — О, это мило, — говорит она, притягивая Тогу к себе и обнимая её сзади. — Но они привели меня сюда не просто так, понимаешь? Интересно, насколько хорошо ты справляешься с усиленными эмоциями. Она сжимает Тогу, которая хихикает с широкой улыбкой на лице. — Я знаю, что Тога может с этим справиться, но сомневаюсь, что ты на это способна! — Хватит, — говорит Ледфут, поднимая руку и массируя висок. — У тебя даже нет инфраструктуры, чтобы содержать второго пленника, Шигараки, — она вздыхает. — Мы забираем Мидорию. Не стесняйся связаться с нашим боссом для дальнейших переговоров. Она поднимает руку и снимает кольцо с мизинца. — Погоди, ты же не собираешься убить его прямо здесь, да? — спрашивает Даби, приподняв бровь. Ледфут снова вздыхает. — Нет, я собираюсь вырубить его. Он всё ещё вооружён, ты ведь это знаешь, да? Она поднимает руку ладонью вверх, и над ней парит кольцо, подсвеченное фиолетовым светом. — Он? Нет, не он! — говорит парень, похожий на Дэдпула, и Изуку моргает, нервно сглатывая. Ледоруб поворачивается к нему. — Будет меньше больно, если ты не будешь двигаться, — сообщает она ему, и Изуку едва успевает моргнуть, как кольцо устремляется на него. В виске вспыхивает острая боль, а затем — ничего, кроме темноты. -- Когда Изуку просыпается, он чувствует тупую боль в виске и холод на коже. Он приоткрывает глаза, моргая, чтобы прогнать сон, и садится. Он находится в относительно пустой комнате с каменными стенами, выкрашенными в грязно-белый цвет, и старым линолеумом на полу. На нём другая одежда — свободная белая толстовка, которая ему велика примерно на три размера, и чёрные спортивные штаны примерно такого же размера. Он поднимает руку и чувствует, что засохшая кровь, по крайней мере, в основном смыта с его кожи. На нём нет нарукавников, а вместе с ними и ножей. Он проводит языком по зубам и чувствует, как у него внутри всё сжимается, когда он понимает, что его мундштук тоже пропал. Изуку поднимается на ноги и оглядывается. Здесь только одна дверь — крашеная металлическая, без окна, с простой серебряной ручкой. Изуку подходит к ней и пытается открыть, но она, конечно же, заперта. Изуку поворачивается и идёт в другой конец комнаты, но как только он оборачивается, слышит щелчок дверного замка и резко оборачивается, чтобы увидеть, как дверь приоткрывается. — Мидория, — произносит мужской голос, и в комнату входит высокий, стройный мужчина чуть старше двадцати лет с закрытыми глазами. Его волосы ярко-рыжие на фоне бледной кожи, и Изуку смотрит на него, когда тот входит в комнату в чёрных брюках и кроваво-красной рубашке на пуговицах, которая подходит к его волосам. Галстук у него чёрный, но он ослаблен, как будто он уже несколько раз развязывал его. Над его правым глазом шрам — неровная линия глубоких порезов, врезавшихся в кожу, прямо над глазом, как будто кто-то наносил удары снова и снова. Он двигается уверенно, как будто привык ходить с закрытыми глазами, и Изуку на мгновение задумывается, не в этом ли его причуда. — Кто вы? — спрашивает Изуку, делая шаг вперёд. Он рад, что на нём нет наручников, но когда мужчина закрывает за собой дверь с тихим щелчком, он задаётся вопросом, почему на нём их нет. Мужчина открывает правый глаз, и Изуку видит, что орган повреждён за пределами поля зрения. Он не круглый, а молочно-белый и коричневато-серый комок в разорванной глазнице. Однако он двигается, словно пытается сфокусироваться на нём. — Лорд Фьюри — это мой титул, — говорит он, засовывая руку в карман и доставая пачку сигарет. — Но меня зовут Кадзуо Фуруя. Он вытаскивает сигарету и зажимает её губами, снова засовывая руку в карман и доставая зажигалку. Его сломанный глаз, кажется, наблюдает за Изуку, пока он прикуривает, и пламя горит ярко-красным в относительно тусклом свете комнаты. — Значит, ты руководишь всей этой операцией, — говорит Изуку и удивляется, когда Фьюри на секунду закашливается, а затем запрокидывает голову и смеётся. — Я? — Он изображает, как вытирает слезу с повреждённого глаза. — О боже, нет. Я не знаю, откуда ты это взял. — Он снова поворачивает голову к Изуку. — Знаешь, я собираюсь повеселиться с тобой. Я уже давно не играл с новыми игрушками. Изуку открывает рот, чтобы ответить, но останавливается, когда Фьюри приоткрывает другой глаз, показывая полоску ярко-золотого цвета, а затем и весь глаз. Изуку видит странный узор на радужке, похожий на солнечную вспышку, прежде чем начинает чувствовать его. Это начинается в костях его лица, в тонком давлении, которое нарастает вокруг глаз, как головная боль в пазухах. Боль усиливается, это давящее, сокрушительное ощущение распространяется, как тяжёлая жидкость, вдоль его челюсти, по мышцам шеи, и Изуку с ужасом понимает, что не может отвести взгляд. В висках у него пульсирует боль, когда она внезапно охватывает каждую кость в теле Изуку, и он чувствует себя так, словно прикоснулся к оголённому проводу, словно окунулся в расплавленную магму. Это хуже, чем сгореть заживо, хуже, чем истечь кровью. Это хуже всего, что убивало его, вместе взятого, и он чувствует, как падает на колени, а его зрение окрашивается в тот же золотой цвет, что и глаз Фуруи. Он не знает, что происходит, но когда боль отступает, ему кажется, что прошло сто лет, и он лежит на полу. Под его головой что-то влажное, он лежит на боку, вытянув руки перед собой. Он чувствует, что они дрожат, что он их видит, но не может понять, открыты ли его глаза хоть на секунду. Облегчение, которое он чувствует, когда боль быстро проходит, покидая его тело, почти так же сильно, как и сама боль. Изуку чувствует, как его тошнит, как он бьётся головой о бетонный пол, и понимает, что лежит в луже собственной рвоты. Он пытается пошевелиться, пытается сесть, но может лишь дёргать головой, больно ударяясь черепом о линолеум. Больно больше, чем должно быть, и он понимает, что все его нервы словно горят, покалывая фантомной болью. Он слышит, как кто-то тихо и мягко шикает на него, и понимает, что скулит, стиснув зубы, и заставляет себя замолчать. Боль в висках, которую он даже не замечал, немного утихает. Пара мягких, нежных рук поднимает его голову и вытаскивает из лужи липкой, едкой рвоты. Тёплая влажная тряпка протирает его щёку и рот, и он чувствует, как его глаза закрываются против воли, когда его голову кладут на что-то мягкое, что приподнимает её и шею над твёрдым полом. Влажная тряпка протирает его лоб, шею, и Изуку скулит от этого одновременно болезненного и успокаивающего ощущения. “ТСС”, - говорит голос, и Изуку знает, что он знаком с этим голосом, но не может узнать его. “С тобой все будет в порядке. Худшее уже позади”. Рука, нежная и прохладная, убирает волосы с его лба, и он вздыхает, проглатывая ужасный привкус во рту и пытаясь набрать в рот немного слюны, чтобы он мог Говорить . — Я ещё не закончил с ним, — раздражённый и гневный голос Фьюри наполняет комнату, и Изуку вздрагивает от ощущения, обжигающего его оголённые нервы. Он издаёт приглушённый звук, нечто среднее между писком и криком, и тот, кто сидит рядом с ним на корточках, кладёт прохладную руку ему на щёку. — 24 часа, — твёрдо говорит она. — Если вы сделаете это раньше, он сломается. — В этом-то и дело , — шипит Фьюри слишком громко для чувствительных ушей Изуку. — Ты хочешь, чтобы он был послушным или безмозглым? Рука осторожно заправляет прядь волос ему за ухо, и Изуку пытается сосредоточиться на этом ощущении, а не на боли, которая всё ещё терзает его. — Мы всё равно его убьём. Через 18 часов, — говорит Фуруя. — 24, — жёстко перебивает женщина. — Думаешь, я не знаю, как работает твоя причуда? Дай ему 24 часа, и я тоже буду твоей. Изуку слышит низкий и мрачный смешок. — Ты серьёзно? Ладно, тогда. 24 часа. — Договорились, — шепчет женщина, и Изуку слышит стук, должно быть, это захлопнулась дверь. Он пытается открыть глаза, но веки кажутся тяжёлыми и липкими. Он чувствует, как что-то похожее на бессознательное состояние угрожает поглотить его, но заставляет себя бодрствовать, хотя бы потому, что боится того, что с ним случится, если он уснёт — Я устал, — говорит он, и его горло саднит от боли. Он кашляет, и рука, лежащая на его лице, начинает массировать его спину между лопатками. — Я знаю, — шепчет она. — Я должна вытащить тебя отсюда. — Изуку морщится, открывает глаза и смотрит на неё, но её лицо размыто, и он не может сфокусировать взгляд. Он видит, что она бледная, с собранными в хвост тёмными волосами, но это всё, что он может разглядеть. — Убей меня, — говорит он хриплым и невнятным голосом. Женщина вздыхает, тихо и устало. — Я знаю, — говорит она. — Но я не позволю им. Она снова вздыхает, и в этом вздохе есть что-то знакомое. — У тебя нет причуд, поэтому ты не нужен нашему боссу. Изуку моргает, пытаясь сосредоточиться на её лице. — Без причуд, — ошеломлённо повторяет он. Он чувствует, как его мозг пытается погрузиться в сон, но он не даёт ему этого сделать. — Тебе нужно отдохнуть, — говорит она мягко и нежно. Её рука согревает его спину. — Я могу принести тебе немного еды и воды, но если ты не выспишься, то не поправишься. — Кто ты? — невнятно бормочет Изуку, щурясь. Её рука замирает на его спине. — Ты всё ещё ничего не видишь, да? — говорит она, но это не вопрос. — Я расскажу тебе позже, хорошо? Просто поспи, пожалуйста, Мидория. — Её рука скользит по его лбу, мягко закрывая ему глаза, и Изуку не может сопротивляться, не может снова открыть глаза, когда они закрыты. Он начинает погружаться в небытие, и даже когда он пытается не спать, даже когда он пытается пошевелиться, он не может. Изуку снова погружается в густую тьму. -- Изуку медленно пробуждается от тяжёлого сна, ворочаясь с боку на бок, прежде чем открыть глаза. В комнате темно, почти черно, а руки и ноги наполовину онемели, наполовину болят. Однако ему удается сесть, и, когда он фокусирует взгляд, то понимает, что его переложили на футон, а там, где лежала его голова, теперь подушка. В углу комнаты, у двери, стоит бутылка воды и что-то похожее на протеиновый батончик. Изуку моргает, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что он один, затем подползает к двери. Его конечности трясутся, как будто они сделаны из желе, и он не уверен, что сможет встать, но добирается до воды и протеинового батончика. Они оба не открыты, и когда Изуку закручивает крышку бутылки с водой, она щелкает, поэтому он думает, что они, вероятно, в безопасности. Изуку подносит воду к губам, и ощущение прохлады, когда жидкость стекает по горлу, устраняет жгучую боль в груди, которую он едва замечал. Внезапно он начинает жадно пить воду, испытывая такую жажду, что ему кажется, будто он вот-вот заплачет, и вскоре вода снова заканчивается. Изуку сглатывает, наслаждаясь тем, что горло больше не так сильно саднит, и хватает протеиновый батончик, разрывая обёртку. Это что-то со вкусом шоколада, но он не чувствует ничего, кроме вкуса искусственных подсластителей и сывороточного протеина, молочного и странного, но всё равно съедает это в несколько жадных укусов. Закончив, он кладёт обёртку на землю рядом с пустой бутылкой из-под воды и просто откидывается назад, закрыв глаза и оценивая своё состояние. У Изуку болит голова, пульсирует в висках и челюсти. Боль продолжается в костях рук и груди, но в ногах она не такая сильная. Он чувствует слабость во всём теле, как будто накануне слишком усердно тренировался, но когда он проводит руками по телу, то обнаруживает только синяк на одном виске и несколько болезненных точек в тех местах, где он ударился о твёрдый пол при падении. В целом он относительно невредим. Изуку думает, что тяжёлая пелена, которая наваливается на его мысли уже через несколько мгновений после пробуждения, боль в голове и слабость в теле, должно быть, являются результатом причуды Фьюри. Эта мысль не успокаивает его. Что я знаю? — спрашивает он себя, возвращаясь к футону, забираясь под одеяло и ложась на менее пострадавшую сторону. Он знает, что находится в Геккейджу, на какой-то базе. Он знает, что Фьюри не является их боссом, и что тот, кто помог ему — Ледоступ, как он понимает, это был Ледоступ — после того, как Фьюри использовал на нём свою причуду, сказал, что их настоящему боссу не нужен человек без причуды. Он знает, что они планируют убить его, но также знает, что они хотели, чтобы он был послушным. Он знает, что Каччан не здесь, не с ним. Он думает , что Каччан все еще в Лиге, и он не уверен, лучше это или хуже. Идзуку внезапно осознаёт, что, несмотря на всё, что он знает о Геккейджу, он почти ничего не знает. Он не знает, кто их босс, чем они занимаются, каковы их цели. Он даже не знает, какое место в организации занимают те, с кем он встречался . Ему приходит в голову кое-что ещё. Когда она помогала ему после того, как Фьюри причинил ему боль, на Лидфут не было маски. Изуку хмурится, плотнее заворачиваясь в одеяло. Казалось, она точно знала, что делать, сказала, что знает, как работает причуда Фьюри, и тому подобное. Что-то царапает сознание Изуку, но он не может собраться с мыслями. Однако кое-что другое привлекает его внимание — имя Фьюри. Кадзуо Фуруя. Он где-то слышал имя «Кадзуо», но где ? Мысли Изуку прерывает тихий стук в дверь, и он резко выпрямляется, садясь на футон, когда дверь открывается, впуская в комнату мягкий свет. Он слышит щелчок, и загорается свет, тусклый и жёлтый, но всё же свет. Изуку моргает, когда в комнату входит Ледоступ в маске, но без ушей. Она одета в одежду, которую он раньше не видел, — чёрное платье с длинными рукавами, доходящее до колен. Она выглядит мягкой, как будто это пижама, и на ней синие кроссовки с высоким голенищем. На коленях у неё синяки, а там, где обычно на руках кольца, Изуку видит синяки вдоль костей, синие, фиолетовые и красные. Изуку моргает, когда она заходит в комнату и закрывает за собой дверь. — Я видела, что ты не спишь, — говорит она, указывая рукой на угол комнаты. Изуку смотрит туда и видит маленькую блестящую чёрную линзу — камеру — в верхнем углу и сглатывает, проклиная себя за то, что не заметил её сразу. Ледоступ входит в комнату, приближаясь к нему, и Изуку рефлекторно откидывается назад, отодвигаясь от неё. Она замирает, затем вздыхает. Изуку понимает, что её волосы собраны в низкие хвостики, а не в хвост, и эта небольшая разница заставляет его замереть. — Прости, — говорит она. — Я очень надеялась, что до этого не дойдёт, но... — Она вздыхает, опустив плечи. — У меня нет выбора. Её голос звучит тихо, подавленно, и Изуку чувствует, как в груди поднимается волна раздражения. — Ч-что ты имеешь в виду, говоря, что у тебя нет выбора? — спрашивает он, повышая голос в тишине комнаты. — Это я тот, кого ты похитила, — огрызается он, и Ледфут качает головой. — Я знаю, — говорит она, затем подносит руку к лицу, и её ладонь и пальцы накрывают маску. — Но это уже второй раз, когда я подвела кого-то из своей прошлой жизни. Края маски слабо светятся фиолетовым, который медленно распространяется к центру, и Ледоступ стягивает её с лица прежде, чем Изуку успевает подумать о том, что это значит . Он слышит свой тихий вздох, когда Ледфут смотрит на него своими тёмными, как жидкость, глазами, с жёлтыми и зелёными синяками на носу и под глазами. Её нос забинтован, как будто он заживает после перелома, и Изуку сглатывает, когда она опускает руку, всё ещё сжимая маску. — Миура, — выдыхает он, и она кивает. — Т-ты... ты знала, — говорит он, и она снова кивает, опустив взгляд в пол. “Что ты был асом?” - тихо спрашивает она. “Я знала это с того дня, когда мы были в Clean. Я просто ...” она поднимает голову, встречается с ним взглядом. “Я должна вытащить тебя отсюда”, - говорит она, и это эхо ее слов, сказанных ранее, когда Изуку без сил лежал на полу, сгорая от боли. — Что? — спрашивает Изуку, моргая. Миура вздыхает, делает несколько шагов и опускается на колени рядом с футоном, опираясь на линолеум разбитыми коленями. Она кладёт маску на пол, и та глухо звякает. Изуку видит, что и маска, и она сама покрыты крошечными, почти незаметными отметинами. Шрамами. Она смотрит ему в глаза. — Я вытащу тебя отсюда, — серьёзно говорит она. — Даже если это меня убьёт. Изуку моргает, сглатывая, потому что ему знакомо это чувство, но он не понимает его в этой ситуации, не от этого человека. — Почему? — спрашивает он, и Миура моргает, глядя на него. — Почему я? Ты едва меня знаешь. — Я знаю, что тебе больно, — говорит Миура, складывая руки на коленях и глядя на них. — И я знаю, что... что я отчасти стала причиной этой боли. Кто-то, кого я встретила, кто-то, кого я знаю, помогал мне. Без причины. Даже в ущерб себе. Миура вздыхает, и этот тихий звук Изуку уже много раз слышал от Ледфута. — Я не хочу, чтобы это было напрасно. Я не могу им помочь, не так, как могу помочь тебе. Я была недостаточно осторожна, — говорит она, и Изуку слышит, как дрожит её голос. — Ладно, — говорит Деку, качая головой, потому что это уже слишком. Он всё ещё не может оправиться от того, что Миура — Свинцовая Нога, от того, что он на базе Гэккейдзю и они собираются его убить, от того, что он ничего не знает. ничего . У него всё ещё болит голова, горит так, как он никогда раньше не чувствовал. Боль сильнее, чем когда он злоупотребляет своей причудой, более острая и яркая. Деку сглатывает. — Убей меня, — говорит он, глядя на Миуру. Её глаза расширяются, губы слегка приоткрываются, и он повторяет: — Убей меня, пожалуйста. Миура качает головой. — Нет, я… — перебивает её Изуку. — Я знаю, что ты бы так и сделала, если бы снова поймала меня в образе Эйса, — говорит он и видит, как на её лице мелькает замешательство. — И мне нужно, чтобы ты убила меня прямо сейчас. Я прошу тебя об этом. Миура качает головой. — Нет, — говорит она на этот раз твёрже. — Даже если бы я считала, что это хоть какое-то решение, мне нельзя, — говорит она. — Я готова рискнуть собственной безопасностью, чтобы спасти тебя, но не для того, чтобы убить. — Она смотрит ему в глаза, нахмурившись. — Если тебе нужна моя помощь, мы сделаем это на моих условиях. Изуку прикусывает нижнюю губу. — Хорошо, — говорит он. — Какой у тебя план? Миура улыбается. «Я довольно высоко стою в этой организации, — говорит она, — так что, если нас не поймают двое моих коллег и босс, я могу просто вывести тебя отсюда». Изуку наклоняет голову набок. — Кто твои равные? — спрашивает он, и Миура моргает, глядя на него. — Казуо и Манами, — отвечает она. — Извини, Казуо — это Фьюри. — Она вздыхает, проводя пальцем по кости на запястье. — Мы все довольно близки. Им будет больно из-за того, что я делаю. — Изуку смотрит на её лицо, покрытое синяками. Он думает о том, что у неё всегда были синяки, даже в хозяйственном магазине. Он задаётся вопросом, причиняли ли они ей боль раньше. — Когда мы пойдём? — спрашивает Изуку, сжимая кулаки, а затем разжимая их, просто чтобы проверить свою силу. Он всё ещё чувствует слабость, его шатает. — Кстати, сколько я отдыхал? Миура морщится. — Некоторое время. Двадцать часов, плюс-минус, — говорит она, и глаза Изуку расширяются. — Д-двадцать, — говорит он дрожащим голосом. Миура кивает. — Причуда Казуо обычно выводит людей из строя на более длительное время, если они к ней не привыкли, — говорит она, кривя губы в гримасе. — Должно быть, у тебя невероятная болевая устойчивость, раз ты так быстро пришёл в себя. — При этих словах Изуку фыркает, а Миура поднимает бровь. — Ничего страшного, — говорит Изуку с горькой усмешкой в голосе. — Не знаю, смогу ли я ходить, — говорит он, глядя на свои ноги. Миура кивает. — Я и не ожидала, что ты сможешь, — говорит она, поднимаясь на ноги. — Твои нервы ещё долго не придут в норму. Она протягивает ему руку, и Изуку на мгновение задерживает взгляд на её знакомой форме, прежде чем протянуть руку и взяться за неё, позволяя Миуре поднять его на ноги. Когда он покачивается, ноги подгибаются, и она поддерживает его, положив руки ему на плечи. — А что вообще у него за причуда? — спрашивает Изуку, пока Миура поддерживает его. Она хмурится, наморщив брови. — Не знаю, стоит ли мне говорить, — бормочет она. — Думаю, будет проще всего нести тебя на спине, — говорит она. — Как думаешь, ты сам сможешь забраться? Изуку задумывается, а затем кивает. Миура поворачивается, слегка присаживаясь, и Изуку забирается ей на спину. Его поражает тот факт, что, хотя она выше его и явно сильнее, она определённо ненамного старше его. Однако она легко поднимает его, неся на спине. — Его причуда, — нерешительно говорит она. — Она делает несколько вещей, но он может управлять нервами. Он называет это «Рай и Ад», и то, что ты почувствовал, было адом. — Изуку кивает, уткнувшись ей в плечо. — Похоже на то, — говорит он, и Миура тихо посмеивается. “Да”, - отвечает она. “Это действительно так”. Она на мгновение замолкает, переводя дыхание. “Ты готов?” Ее руки нежно сжимают его там, где они держат его ноги, не давая ему соскользнуть с ее спины. — Я готов, — отвечает Изуку, и Миура начинает идти. В тот момент, когда они начинают двигаться, Изуку понимает, что это будет неудобно — каждое малейшее движение посылает электрические разряды боли по его нервам, словно огонь, пожирающий его кости, — но он привык к боли. Изуку просто стискивает зубы и дышит, дышит, пока Миура открывает дверь и выносит его в коридор. Коридор выглядит почти так же, как комната, из которой он только что вышел: длинный, плохо освещённый, с простыми кремовыми стенами и старым, потрескавшимся линолеумом. Миура несёт его влево от двери, из которой они вышли, и через десять футов сворачивает в коридор, где находятся два лифта с блестящими дверями из нержавеющей стали. Их отражения искажены и представляют собой цветные пятна, чёрные, белые и тёмно-зелёные, из-за волос Изуку. Миура наклоняется вперед, локтем нажимает кнопку вызова лифта, и лифт тихо подает звуковой сигнал, кнопка сзади загорается оранжевым. Изуку считает свои вдохи, пока они ждут, пытаясь полностью сосредоточиться и присутствовать. Я не могу упустить ни одной детали. Я не знаю, придется ли мне делать это снова . Лифт приятнее, чем коридор и комната, с полированной каменной плиткой на полу и стенами, выкрашенными в темно-синий цвет. Панель кнопок указывает, что они находятся на “B2”, самом нижнем этаже. Кажется, здесь всего два подвальных этажа и первый этаж, и Миура нажимает кнопку первого этажа. Изуку чувствует, как лифт качается вверх. “Этот путь приведет тебя только на первый этаж, - тихо говорит Миура, “ но там семь этажей плюс два подвальных”. Она делает паузу. “На случай, если ты когда-нибудь снова будешь здесь”. Изуку кивает. «На случай, если они снова меня схватят», — говорит он и видит, как она кивает, когда двери лифта открываются. Она выходит на первый этаж, и Изуку поражается тому, насколько нормально это выглядит. Пол выложен полированной мраморной плиткой, белой с золотыми и серыми прожилками, а стены выкрашены в холодный серый цвет. Высокий и просторный потолок освещается подвесными светильниками. Лифты открываются в помещении, похожем на вестибюль, с большой стойкой регистрации из того же белого мрамора, за которой сидит скучающая молодая женщина в чёрном костюме поверх белой рубашки на пуговицах и синем галстуке. Её длинные чёрные волосы наполовину собраны в пучок, а на бейджике написано «Ямамото» аккуратными кандзи. Она печатает на компьютере и едва поднимает взгляд на вошедших. — Ямамото, — приветствует его Миура, и Ямамото кивает ей в ответ. — Миура-сама, — отвечает она, но не отрывает взгляда от компьютера, не смотрит мне в глаза. — Мне отправить вам сообщение? — Нет, — отвечает Миура спокойным и ясным голосом. Ямамото кивает. Изуку слышит какой-то шорох и смотрит в другую часть здания, на ковёр из толстого синего ворса. Там стоят белые диваны и кресла вокруг большого телевизора с плоским экраном, а стены представляют собой тонированные окна, за которыми виднеется город. Изуку наблюдает, чувствуя, как в животе нарастает страх, а Манами высовывает голову из-за спинки дивана, её рыжие волосы свободно лежат на плечах. Изуку видит, что на телевизоре позади неё идут новости, и узнаёт лицо Айзавы, хотя на нём костюм, а волосы наполовину собраны. Он говорит в камеру, но звук выключен, а Изуку слишком далеко, чтобы читать субтитры. В заголовке что-то говорится о летнем тренировочном лагере, о пропавших двух учениках. — Сумими? — спрашивает Манами, слегка наклонив голову набок. Её глаза в порядке, зрачки круглые, и на ней мешковатая толстовка, такая же, как у Изуку, — свободная и белая. — Манами, — испуганно говорит Миура. Манами прищуривается, встает, обходит диван и направляется к ним. На ней спортивные шорты, которые обнажают ее бедра, полностью покрытые ранами от самоповреждений на разных стадиях заживления. Некоторые из них еще кровоточат. Изуку ловит себя на том, что смотрит на них. — Куда ты идёшь с Мидорией? — спрашивает Манами, хмурясь и почти надувая губы. Её распущенные волосы длинные, почти до поясницы, и они колышутся, когда она идёт к ним. Миура делает глубокий вдох. «Манами. Развернись и дай нам уйти», — говорит она, и Манами моргает, склонив голову набок. — О, ты его спасаешь, — говорит она как ни в чём не бывало. — Ну, это запрещено, глупышка. — Она выдыхает, надувая щёки. — Я сейчас его убью, ладно? — Манами, не надо, — говорит Миура и делает шаг назад. Манами улыбается, затем поднимает руку и касается своей щеки. Изуку видит, как её очертания размываются в разноцветье, как её зрачки превращаются в сердечки. Манами хихикает. — Извини! — щебечет она, но в её голосе совсем нет сожаления. — Тебе нравится, как я это делаю, Мидория? У меня нет оружия, но я могла бы задушить тебя или, наверное, размозжить тебе голову. Изуку вздыхает. — Пожалуйста, как можно быстрее, — говорит он, и Миура напрягается под ним. — Мне всё равно, если будет больно. Просто покончи с этим. Манами моргает, затем кивает. — Хорошо! — поёт она, затем прыгает вперёд и хватает его за воротник рубашки. Её сила неестественна, когда она срывает его со спины Миуры, хотя Миура пытается его удержать. Деку чувствует, как другая рука Манами зарывается в его волосы, не касаясь кожи, а затем его резко и сильно ударяют головой о плитку. От удара у него перед глазами вспыхивают звёзды, а кости черепа пронзает острая боль. Его голова снова поднимается, и когда он во второй раз ударяется о треснувшую плитку, он вообще ничего не чувствует. Примечания: cw: рвота, пытки, подразумеваемое насилие раздор: https://discord.gg/Vqaj62ceCt Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ВАМ НРАВИТСЯ, и я так рада, так рада, так потрясена безумным количеством комментариев к последним двум главам!!! Я перечитывала каждый комментарий по меньшей мере дважды и всё это время улыбалась как идиотка!!! Я с нетерпением жду следующих глав. Мы так близки к концу первой части фика :D