Better luck next time. (повезёт в следующий раз - Больше удачи в следующий раз)

в следующий раз повезет больше nauticalwarrior Глава 3: весна Краткие сведения: в последний раз — Изуку спасает девушку от трёх мужчин и встречает Эрасихеда Примечания: просто предупреждаю, что я буду сильно отклоняться от канона в том, что касается событий! я хочу сохранить характеры персонажей, но я не собираюсь просто переписывать события канона, но с новой причудой Изуку. это будет другой путь и другая история. хотя некоторые события, например вступительный экзамен, конечно, неизбежны! (Дополнительные примечания см. в конце главы.) Текст главы На следующий день Изуку болел так, как болел только после самых жестоких побоев от своих обидчиков. Как ни странно, издевательства прекратились с тех пор, как он узнал о своей причуде, хотя никто из них об этом не знает. Он задаётся вопросом, связано ли это с тем, что Каччан его избегает. Он задаётся вопросом, не планируют ли они что-то крупное. Он скатывается с кровати, и у него такое чувство, будто его заклеймили, ткнули раскалённым железом и опалили до костей. От этого он шипит, резко вдыхая воздух и закрывая глаза, чтобы избавиться от боли. Но что-то в этом есть. Если бы он проигнорировал ситуацию, разве той девушке не было бы так же больно или ещё больнее? Разве не лучше, если это буду я? Школа проносится как в тумане. Его обидчики насмехаются над ним, шепчутся о нём в коридорах, но никто не толкает его, не бьёт и не противостоит ему напрямую. Легче не обращать на это внимания, когда они почти не трогают его. Он погружается в свои мысли, снова и снова переживая ту драку. Если бы у него был нож, он мог бы просто перерезать верёвки. Если бы у него было какое-нибудь оружие, он мог бы эффективнее сопротивляться. Функциональное бессмертие не очень-то помогает, если ты не можешь сражаться, не так ли? Поэтому, когда заканчивается учебный день, когда уже поздно и небо затянуто серыми тучами, из которых льёт дождь, собираясь в серебристые лужи на тротуаре, Изуку спешит по мокрым улицам в магазин, где, как он знает, продаются ножи. Он помнит, как ходил туда с мамой, когда один из их кухонных ножей затупился настолько, что не мог нормально резать овощи, а в этом магазине были точильные камни. Он помнит, как смотрел на витрину с хозяйственными ножами, кухонными ножами и ножами, которые, вероятно, были выставлены в основном для демонстрации, поскольку он почти уверен, что их нельзя носить в общественных местах. К тому времени, как он добирается до витрины магазина, плечи его формы и волосы промокли насквозь, и он дрожит от холода. Он толкает дверь магазина, и колокольчик, привязанный к крышке, тихо звенит. Внутри тепло, бело-желтый свет льется через стеклянные двери на улицу снаружи. Изуку дрожит, несмотря на теплый воздух. — Добро пожаловать, — говорит ему женщина за прилавком, улыбаясь из-под квадратных очков. Она кладёт калькулятор на лист бумаги, испещрённый карандашными пометками и чернилами, и выходит из-за прилавка. На ней чёрный фартук, покрытый серым и белым порошком, поверх блузки с цветами и поношенных джинсов. Она выглядит как старшеклассница или студентка первого курса. — Я могу вам чем-нибудь помочь? — спрашивает она с вежливой улыбкой на губах. Она откидывает одну из своих коротких косичек за плечо. — Эм, — красноречиво говорит Изуку. Он не привык разговаривать с девушками, тем более с такими симпатичными. — Я пришёл за ножами? Она наклоняет голову, глядя на него. — Какой сорт ты искал? Изуку сглатывает. — Что-то, что я мог бы использовать для самообороны, — тихо отвечает он. Её улыбка гаснет, и она серьёзно кивает, как будто понимает. — Позвольте мне показать вам, что у нас есть, — говорит она, жестом приглашая его следовать за ней по проходу между стальными полками. Изуку понимает, что в магазине в основном продаются инструменты и оружие, и догадывается, почему они заходили сюда всего один раз. Они с мамой не особо нуждаются в оружии, а их домовладелец хорошо относится к ремонту, когда что-то ломается. Он смотрит на сантехнический материал, на то, сколько разных форм труб и соединителей, и решает, что хорошо, что ему никогда не приходилось с этим возиться. Она останавливается перед доской, в которую встроены полки, на каждой из которых лежит по несколько ножей. Изуку помнит это место с тех давних пор, когда он приходил сюда с мамой, но порядок вещей изменился, и ножи кажутся меньше. Поразительно, сколько здесь вариантов. — С каким бюджетом вы работаете? — спрашивает она, и Изуку говорит ей, сколько денег он готов потратить. Она кивает, задумчиво рассматривая ножи. “Тебе понадобится что-нибудь легкое, что можно спрятать и носить с собой. Нет смысла иметь нож для самообороны, если его никогда не найдется под рукой, верно?”. Она тянется к полке и берет нож с лезвием длиной примерно с ладонь Изуку, рукоятка немного длиннее лезвия. Это просто, прямолинейно, и он наблюдает, как она легко вставляет лезвие в рукоятку. “Мне нравится эта, потому что в ней есть хороший вес”, - говорит она невнятно, как будто обращается не к нему. “Его тоже легко открыть”, и она щелкает кнопкой и щелкает запястьем, нож легко открывается. Она закрывает его обеими руками, затем протягивает ему. Изуку берёт его. — Т-спасибо, — говорит он, держа в руке металлический нож. Чёрная рукоятка с текстурой для удобного хвата, холодная и тяжёлая в его руке. Он копирует то, что она сделала раньше, пытаясь открыть нож взмахом запястья, но нож не открывается. Она хихикает. “Извини. Я должна была сказать, что трудно открыть его одной рукой, если ты не практиковался, ” она потирает рукой затылок, и впервые Изуку замечает большой желтеющий синяк на внутренней стороне ее запястья. Он задается вопросом, не издеваются ли и над ней. Идзуку сглатывает, затем открывает нож обеими руками. Лезвие такое блестящее, что кажется почти мягким , и он видит в нём своё дрожащее отражение вместе со светящимися бликами от промышленных ламп над ними. Лезвие встаёт на место. Его вес кажется чужим в его руках, но это приятно. Оно пахнет железом. — О, и если ты это купишь, у тебя появятся дополнительные деньги, — говорит она, и Изуку осторожно нажимает на кнопку и закрывает нож, держа его в ладони. Он смотрит, как она наклоняется и достаёт с верхней полки ещё один нож. Она поворачивается к нему с лёгкой улыбкой на лице и протягивает ему странное на вид оружие. Рукоять выполнена в форме захвата с углублениями для каждого пальца, а лезвие торчит между средним и безымянным пальцами — тонкое двустороннее лезвие из серебристого металла. — Этот для ударов, — говорит она, и её голос становится взволнованным. — Они такие забавные, правда, и если ты умеешь бить, то сможешь им пользоваться. — Она сжимает его в руке, показывая Изуку, как он ложится в её кулак и торчит из пальцев, опасно острый. На мгновение он задумывается, законно ли ему иметь такие. — Я-я возьму их обоих, — говорит он, и она широко улыбается ему. — Отлично! Я позвоню тебе, — говорит она, протягивая руку и предлагая странный нож для пробивания. Он осторожно берёт его у неё. Она поворачивается и идёт обратно к кассе, а он следует за ней, поглядывая на другие товары в магазине. Как ни странно, здесь продают патроны, но не оружие, и он видит много разномастных вещей. Например, рыболовные снасти, хотя здесь не так много рыбы. Это странно, но, конечно, не самое странное, что он видел. Когда он догоняет её у кассы, она проводит рукой по стеклянной стойке. — Для той, которая не складывается! — говорит она, улыбаясь. — Так ты не порежешься случайно. Изуку берёт её, неуверенно кивая, и смотрит, как она что-то печатает на калькуляторе, попутно делая пометки. — Хорошо! — говорит она и называет ему общую сумму. Он отдаёт ей деньги, и она с тихим звоном открывает кассу, засовывая купюры в переполненные ящики. Когда он возвращается домой, поблагодарив её и пройдя по дождливым улицам Мусутафу, когда он снимает промокшие ботинки и убеждает маму, что не пробыл под дождём достаточно долго, чтобы заболеть, он кладёт ножи в чехлы на своём поясе. Он садится в своей комнате за стол и ищет в интернете, как использовать ножи в бою, как наносить удары и как защищаться. У него может быть причуда, но он не может полагаться на неё в каждой ситуации. Бесконечные попытки ничего не значат, если он каждый раз проигрывает, верно? -- В следующий раз, когда он выйдет на улицу, он будет осторожнее. Он держит руку на поясе, рядом с ножами, и идёт по улицам более осторожно, заглядывая в переулки, даже если слышит только разговоры. Сейчас темнее, чем в ту ночь, когда он встретил трёх мужчин и девушку, потому что ему пришлось ждать, пока синяки на животе заживут настолько, чтобы он мог сражаться, если понадобится, и свободно передвигаться. Луна — тонкая полоска на небе, серебристо-белая, парящая среди звёзд. Изуку идёт по улицам, стараясь не волочить ноги по земле. В городе шумно даже ночью, и он слышит тяжёлые басы музыки, играющей в ближайшем клубе. Огни рекламных щитов и вывесок окрашивают улицы, всё ещё влажные после дождя, прошедшего этим утром и позавчера, в радугу ярких цветов, которые отражаются в лужах и от тёмной земли. Изуку слышит драку ещё до того, как видит её, как и в прошлый раз. Но на этот раз всё звучит по-другому: двое мужчин рычат и кричат друг на друга, слышны удары кулаков по плоти. Изуку сворачивает на улицу, откуда доносятся звуки, и ему не нужно прятаться, потому что двое парней, дерущихся перед баром, даже не смотрят в его сторону. Из носа одного из них течёт кровь, капает на и без того испачканную белую рубашку и падает на бетон. Воздух пахнет алкоголем и потом, соленый и летучий. Изуку достаёт свой нож, обычный, и открывает его, прежде чем подойти ближе. Он держит его в руке так, чтобы лезвие отражало свет бара, неоновые розовые и ярко-красные огни, украшающие фасад здания. Он направляет свет так, чтобы он отражался в глазах парня, и останавливается в нескольких метрах от них. — Прекратите, — говорит он, стараясь, чтобы его голос звучал ниже, чем на самом деле. Парень с окровавленным носом замолкает, и парень, у которого нет крови, тоже. Они оба смотрят на него, явно пьяные. Они покачиваются. — Ты кто такой, чёрт возьми? — спрашивает один из них, покачиваясь. “Не имеет значения”, - говорит Изуку. “Прекратите драться”. Он поднимает нож, направляя его на них, и, кажется, это помогает. Они переглядываются, и мужчина с окровавленным носом фыркает, поворачивается и уходит. Другой парень разворачивается и уходит обратно в бар, захлопывая за собой дверь. Изуку мгновение смотрит, затем поворачивается и идет в противоположном направлении от того, куда ушел чувак с разбитым носом. Это странное ощущение — когда люди его слушают. Ему это даже нравится. -- Подготовка к вступительным экзаменам — это то, что Изуку откладывает в основном на выходные, когда у него нет занятий в школе. Днём он проводит время на пляже, убираясь, а по вечерам спит и патрулирует улицы, не оставляя ни минуты на учёбу или отдых. Поэтому ленивым воскресным утром он сидит, сгорбившись, за столом и снова и снова повторяет математику. У него болит спина от долгого сидения, а на левой руке синяк от того, что он вчера вечером блокировал удар. Он по-прежнему только разнимает драки и пресекает мелкие преступления, ничего безумного и примечательного, но ему постоянно достаются мелкие травмы, которые раздражают его и замедляют работу по уборке пляжа. Ему помогают видеоуроки по самообороне и ножи; ему пока не приходилось никого резать, но они отлично работают как сдерживающий фактор. Он качает головой, заставляя себя сосредоточиться на уравнении, которое пытается решить. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как они проходили это, но он не может не чувствовать себя глупо из-за того, что не помнит такую простую концепцию. Он знает, что это входит в вступительный экзамен в Университет Аризоны; согласно онлайн-форуму, на котором он постоянно сидит, каждый год в экзамен включают несколько тем по каждому предмету, а остальные меняются. Он хочет убедиться, что, по крайней мере, его письменный экзамен будет идеальным. Он знает, что не сможет положиться на практическую часть, не с его причудой. Однако его зрение размыто, а глаза щиплет и жжёт, когда он моргает. Он крепче сжимает карандаш в правой руке, пытаясь сосредоточиться и заставить свой мозг работать. Это не помогает. Он чувствует стул под ногами, карандаш в руке, впивающиеся в ладонь ногти, но не может сосредоточиться на задании. Где-то в глубине души он понимает, что работает слишком много, но он также знает, что должен переутомлять себя, чтобы поступить в Академию Юэйдо без полезной причуды. У него нет выбора. Мягкий стук в дверь отвлекает его от мыслей, и он оборачивается, чтобы увидеть маму, стоящую в открытой двери его спальни с подносом в руках, на котором стоит стакан воды со льдом и дымящаяся миска с рисом. Она улыбается ему. — Изуку, — говорит она, входя в его комнату и ставя поднос на стол. — Ты ничего не ел на обед. Он смотрит, как по поверхности стакана стекает капля конденсата. — Спасибо, мама, — говорит он, глядя на неё и широко улыбаясь. Она улыбается ему в ответ и хлопает по спине. — Я знаю, что для тебя важно поступить в университет, но не забывай, что твоё здоровье тоже важно, — говорит она, глядя на его записи. — О, ты над этим работаешь? Изуку кивает. — Я не помню, как это делается, — признаётся он, краснея. — О, хорошо, — говорит Инко, беря в руки ручку. — Я часто делаю что-то подобное на работе. Я могу помочь тебе, если хочешь? Изуку кивает. “Да, пожалуйста!” Когда мама рассказывает ему о задаче, делая свои собственные аккуратные заметки рядом с его заметками и рассказывая, как она использует их в своей работе, как она запоминает приемы и уравнения, легче сосредоточиться. Он знакомится с материалом, пока ест теплый рис и пьет холодную воду, и не успевает он опомниться, как его мама пододвигает стул, и они решают все задания на выходные всего за несколько часов. -- Последний день в средней школе — сюрреалистичный. Он сидит на церемонии прощания в своей форме, чувствуя себя не в своей тарелке. Чувствуя себя старым. Он не особо слушает, что говорят выступающие; он просто сидит и ждёт, когда всё закончится. В старшей школе будет лучше. Отсюда некуда идти, кроме как вверх, верно? Когда церемония заканчивается, он идёт домой, потому что куда ещё ему идти? У него нет друзей, кроме, может быть, Каччана. Честно говоря, Изуку даже не уверен, что Каччан всё ещё считается его другом. Он почти не разговаривал с ним, кроме как с помощью язвительных комментариев, с того самого дня, когда они столкнулись со злодеем-слизнем. В каком-то смысле Изуку это устраивает. Он устал от издевательств, от того, что приходилось возвращаться домой и прятать ожоги от мамы. По крайней мере, это дало мне возможность попрактиковаться в сокрытии травм, — думает он. И в переносимости боли. Он заходит в туннель, в котором на него напали в тот роковой день. Тень от моста наверху отбрасывает на дорожку мягкую серую тень. Сегодня не по сезону тепло, и приятно находиться в тени, а не на пронизывающем холоде, как обычно бывает в это время года. Сегодня они вышли из школы раньше обычного, так что, возможно, дело в этом. Сакуры только-только начали цвести, и ветер гоняет нежно-розовые лепестки под мостом, словно крошечные снежинки. Изуку смотрит на них, пока идёт, волоча ноги и пиная лепестки перед собой. Может быть, именно поэтому он не замечает ребят из своей средней школы, пока буквально не натыкается на них. Он отшатывается и удивлённо смотрит на трёх ребят, которые издевались над ним последние три года, пинали его в коридорах и держали, пока Качан жег его после уроков. Он прикусывает губу и делает шаг назад. — Деку, — усмехается один из парней, протягивая руку, чтобы схватить его за плечо. — Давно не виделись. И это правда. Изуку уже начал думать, что освободился от всего этого. Изуку отталкивает руку мальчика другой рукой и снова отступает. Однако они приближаются, и он принимает боевую стойку, которую использует по ночам на дорогах и в переулках. Один из них, с каштановыми волосами до плеч, собранными в хвост, смеётся над ним. — Что, в кои-то веки собираешься дать отпор? — Он качает головой, поворачиваясь к одному из своих приятелей. — Не лучше ли было сделать это в начале учебного года, а не в конце? Глупый Деку. Другой парень начинает смеяться, и Изуку не совсем понимает, почему он наносит удар парню, который всё ещё стоит к нему спиной, но он это делает. Его костяшки с удовлетворением хрустят, ударяясь о лицо хулигана, и тот отшатывается назад, хватаясь рукой за лицо. — Какого чёрта? Один из ребят неуклюже замахивается на него кулаком, но это медленно и слабо по сравнению с взрослыми, с которыми Изуку дрался и которых запугивал в прошлом месяце. Он отбивает удар одной рукой, а другой бьёт парня локтем в живот. Парень кряхтит от боли, сгибается пополам и хватается за живот. «Боже, что за чёрт? » — спрашивает один из них, но Изуку не теряет времени. Он проталкивается мимо них и бежит , бежит так, как никогда раньше не осмеливался. Он бежит и бежит, а деревья вокруг него, покрывающиеся зелёной листвой от весеннего тепла, сливаются в одно размытое пятно из-за его скорости. Он бежит и не останавливается, пока не оказывается далеко от своего дома, в той части города, которая шумная и оживлённая ночью, но тихая и грустная днём. Он останавливается перед случайным зданием, невысоким, приземистым, с табличкой «Закрыто» в окне, которое явно является каким-то ночным клубом. Он переводит дыхание, обхватив руками колени, задыхаясь и смахивая слезы. Ему становится не по себе, когда он думает о том, что сделал; он дал отпор. Завтра я действительно получу его , — думает он, прежде чем вспоминает, что о, сегодня был последний день. Я свободен. Он смеётся. Я свободен! А потом он падает на землю, подтягивает колени к груди и смеётся-плачет на пустынной улице. Он уверен, что выглядит ужасно: форма испачкана грязью, лицо наверняка красное и в слезах, но ему всё равно. Теперь ему не нужно иметь дело с этими детьми и их кулаками. Ему не нужно иметь дело с шепотом. В Университете Юэй будет лучше, говорит он себе. Так и должно быть. -- Пару ночей спустя он в своём костюме и чувствует себя таким живым . Звуки ночи, приглушённая музыка и танцы, доносящиеся из-за стен зданий, мерцающие уличные фонари и тихие споры, сверчки и цикады, прячущиеся в траве, — теперь они кажутся ему родными. Он знает эту часть города как свои пять пальцев, знает, в каких барах обычно устраивают драки на улице и в каких переулках люди продают наркотики. Он даже знает, какие герои патрулируют местность, и их не так много. Он видел Ластоголового всего один раз, и с тех пор у него появилось пару закадычных друзей. Он предполагает, что герои более высокого ранга предпочитают работать днем, когда они могут получить признание СМИ. Сегодня более спокойная ночь, если говорить о вечеринках. Он думает, что это потому, что сегодня вечер среды, и большинство людей, у которых есть работа или учёба, не могут гулять допоздна в будние дни. Он тоже вышел немного позже обычного; он проспал. Сегодня пасмурная ночь, из-за чего темнее, чем должно быть, и небо над ним — чернильно-чёрное месиво из облаков. Он думает, будет ли дождь. Он прислушивается, ожидая услышать раскаты грома, но слышит только крик. Он поворачивает голову в ту сторону, откуда донёсся крик, и смотрит сквозь очки, пытаясь разглядеть признаки драки, но он слишком далеко. Он осторожно идёт по улице, стараясь попадать в ритм музыки, доносящейся из ближайшего ночного клуба. Он понял, что так лучше всего скрывать шум, который производят его шаги. Внезапно из-за припаркованного грузовика с включёнными фарами мимо него пролетают два снаряда, двигаясь так быстро, что он даже не успевает разглядеть, что это такое. Изуку тут же принимает боевую стойку, вытаскивая из-за пояса ножи. Он раскрывает тот, что складывается, наконец-то освоив этот трюк на днях, и прячет тот, который можно использовать для ударов, в левую руку. Он медленно обходит грузовик, двигаясь боком, чтобы оставаться лицом к источнику угрозы. Он видит огромного, как зверь, мужчину ростом чуть больше двух метров, покрытого торчащими шипами длиной около метра, сделанными из толстого кератинового материала, который блестит в свете фар грузовика. Он прижимает к стене четверых гостей вечеринки, мужчину и трёх женщин. Причуда ежа? — думает Изуку, а затем вздрагивает, когда мужчина выпускает два шипа вперёд, прижимая мужчину к бетонной стене позади него. Колючки глубоко вонзаются в бетон, раскалывая его своей силой. Дикобраз, услужливо подсказывает его мозг, когда мужчина переводит сердитый взгляд на Изуку. Изуку вспоминает, что он слышал в одном из своих видео: если ваш противник опытен в ближнем бою, подойдите ближе — и он делает это, бросаясь вперёд и вклиниваясь в личное пространство Дикобраза. Он замахивается ножом в правой руке, но промахивается всего на несколько сантиметров. Мужчина рычит и замахивается кулаком на Деку, и, хотя Деку видит, что он собирается сделать, он не успевает увернуться. От удара в грудь он отшатывается назад, и у него едва хватает времени, чтобы выпрямиться, прежде чем мужчина выпускает в него три скользких тёмно-коричневых шипа. Деку чувствует жгучую боль, когда они вонзаются в него: один в правое бедро, другой в левую икру, а третий в нижнюю часть живота, чуть выше левого бедра. Он понимает, что падает на землю, потому что его взгляд опускается ниже, но всё, что он может чувствовать, — это обжигающую боль и ощущение, что его внутренности трутся о позвоночник, застрявший в животе, когда он хватает ртом воздух. Он не чувствует ни одной из своих ног, кроме ослепляющей боли, но он чувствует, как мужчина пинает его прямо в то место, где позвоночник застрял в животе, вбивая его глубже и заставляя Изуку давиться от боли, его рвёт маминой стряпнёй и кислой желчью на грязную землю. Он пытается отползти, ползя по земле в перчатках, насквозь пропитанных его собственной рвотой и кровью, но не успевает далеко продвинуться, как его конечности перестают реагировать на его команды. Его руки слабеют, немеют, как будто засыпают, и Изуку понимает, что ему очень, очень холодно. Он пытается сесть, пытается сделать хоть что-нибудь, но его тело не двигается, только дёргается. Перед глазами у него всё кружится, его тошнит, желудок и горло сводит спазмами, и он теряет сознание. Примечания: содержание предупреждение о рвоте и запекшейся крови