Страсти под наркосолнцем...

      После долгой встречи, где они тщательно обсудили предстоящие поставки наркотиков, Чонгук и Тэхён, наконец, вернулись домой. Усталость тяжёлым грузом легла на их плечи, а в пустых желудках настойчиво урчал голод. Чонгук бросил ключи на тумбу у входа и снял куртку. Он потянулся, чувствуя, как мышцы спины ноют от напряжения, устало опускаясь на диван. — Давай сначала примем душ, а затем что-нибудь перекусим. Думаю, домработница не оставила нас без ужина, — усмехнувшись, произнёс Чонгук. — Да, душ в первую очередь, — ответил Тэ, сбрасывая пиджак и, не торопясь, начал расстёгивать пуговицы на своей кремовой рубашке. С каждым шагом он медленно поднимался по ступенькам к своей комнате.       Он вошёл в комнату, оставив за спиной мягкий свет коридора. Снял рубашку, бросив её на спинку кресла, и направился в ванную. Вода, включённая с привычной точностью, сразу же заструилась, наполняя пространство тёплым паром. Тепло струй обжигало его кожу, но этот жар стал нежным бальзамом для измотанных мышц, снимая напряжение и расслабляя каждую жилу. Он закрыл глаза и отпустил всё, что накопилось, позволяя себе быть лишь в настоящем моменте.       Он тщательно вытер себя, обвив бедра полотенцем, и, босыми ногами ступая по холодному полу, покинул комнату, направляясь к кухне.       Он облокотился бедром на край столешницы и достал сигарету из портсигара. Лёгкий щелчок зажигалки разрезал тишину, и огонёк дерзко вспыхнул, заполняя пространство теплом.       С глубоким вздохом он затянулся, позволяя дыму окутать его мысли. Оградить от повседневных дел, от мыслей, которые его преследовали последнее время. Он медленно выпустил дым, ощущая на губах сладких вкус вишни, а в лёгких осел чуть горьковатый привкус ментола. — Как же я мечтал об этом, — тихо прошептал Тэ.       Его мысли вновь и вновь уносили его в тот вечер, когда Чонгук переступил порог его спальни. Как сильно тогда дрожали его руки, как будто пронзённые током от одного лишь аромата альфы, как взорвалось сердце от неожиданного поцелуя, а кровь закипела в жилах. Он понимал реакцию своего тела — ведь это его альфа. Но что делать с разумом, с тем, что он сам — верхний? Сможет ли Чонгук уступить ему? Даже если попытаться забыть, перестать думать и желать, это ничего не изменит. Природа — штука хитрая, её не обманешь.       Каждый раз, когда он видел Чонгука, его накрывало с головой. Даже совместные дела превращались в пытку, ибо находиться рядом с ним становилось невыносимо. Его запах, его взгляд, его голос — всё это пробуждало в омеге бурю неконтролируемых эмоций. Тэ, последнее время, снимал напряжение в душе, представляя его, но никогда не признается в этом никому. Гордость не позволит. Пока он принимает блокаторы и подавители, он верил, что сможет противостоять Чонгуку. По крайней мере, так он думал.       А за его спиной, на пороге кухни, застыл альфа, взглядом разглядывая полуголого омегу. Внутри него разгоралось пламя желания, и слюна стремительно собиралась во рту, вызвав едва сдерживаемое желание; громко сглотнув, он ощутил, как это ощущение сбивало дыхание. Каждая мышца в его теле напряглась в ожидании, каждая клеточка завывала его к действиям.       После того вечера он долго клял себя и проклинал, но ничего не мог поделать. Желания, словно огненный вихрь, охватили его разум и тело, вырывая из груди сдавленные стоны при каждом взгляде на полуобнажённого омегу. Тот, будто нарочно, издевался над ним, выходя после душа лишь в полотенце, обнажая перед его глазами картину, от которой кровь стучала в висках. Как же так вышло, что он, некогда равнодушный, теперь сгорал от страсти к Тэхёну? Ведь вначале они едва могли терпеть друг друга, а теперь каждый его взгляд, каждый жест заставлял сердце биться чаще, а разум — бороться с собой, чтобы не поддаться этому безумию.       Он был осведомлён о предпочтениях Тэхёна в постели, а потому всякий раз сдерживал себя, обуздывая порывы. Перспектива оказаться в роли нижнего смущала его, но где-то в глубине души тревожно манила, будоража воображение. Внутренний альфа, однако, глухо рычал, едва он позволял себе такие мысли. И тогда приходилось гнать их прочь, снова погружаясь в привычный ритм, отрываясь с очередным ванильным омежкой в каком-нибудь баре.       Влажные волосы Тэ струились, касаясь широких плеч, спина с прорисованными мышцами, тонкая талия, аппетитная задница, покрытая белым махровым полотенцем и крепкие ноги. В этом образе все завораживало Чонгука, пробуждая его воображение. Почему же ему достался такой упрямый омега?       Он мечтал о том, как тот отпустит свои защитные барьеры под его страстными поцелуями и нежными прикосновениями. Как бы вздыхал он в ответ на ласки Чонгука, когда тот с нежностью вгрызался в его шею, оставляя следы своих страстей, лишь чтобы тут же зализать мягкие места укусов, как истинный покоритель. Как бы…       Чонгук резко дёрнул головой, пытаясь прогнать страстные и смущающие мысли, однако усиливающееся желание сжимало его в плену собственных чувств. В штанах нарастало напряжение, и он осозновал, что с каждым мгновением его воображение уводило его всё дальше от реальности, оставляя лишь сладостное беспокойство.       Тонкие нити желаемого переплетались с его мыслями, создавая неясные образы, манящие и одновременно пугающие. Он не мог не замечать, как сердце билось быстрее, а разум всё больше отходил на второй план. Он понимал, что его внутренний мир становился невыносимо сложным, а каждое дыхание словно обжигало его изнутри, вызывая бурю эмоций.       И, возможно, стоило рискнуть и испытать судьбу? А вдруг произойдёт чудо.       Чонгук уверенно направился к Тэхёну, с каждым шагом сокращая между ними дистанцию.       Тэ тут же ощутил его приближение, ведь запах Чонгука, насыщенный цитрусовыми нотами, стал более явным и осязаемым. Он продолжал стоять спиной, погружённый в процесс курения сигареты.       Чонгук приблизился к Тэхёну, едва оставляя пространство между ними. Его пальцы скользнули от шеи до поясницы, вдоль позвоночника, слегка касаясь кожи. Это прикосновение пульсировало, словно разряд электрического тока, вызывая на теле омеги мелкие мурашки, стремительно пробегавшие по его коже. Он чуть не подавился клубами сигаретного дыма, но сдержался, заставляя себя сосредоточиться. Тэ глубоко вздохнул, его сердце забилось быстрее, принося с собой ощущение внутренней борьбы.       А Чонгук медленно, но уверенно переместил руку на талию, нежно, не сжимая её слишком сильно. Его пальцы скользнули вдоль живота, оставляя за собой раскалённый след от пальцев, который словно обжигал кожу. Он обвел пальцем пупок, словно рисовал невидимый узор, поднимаясь всё выше. Коснувшись твёрдевшего соска, он чуть-чуть прокорябал его короткими ногтями, пробуждая волны желания. Затем, обвив ладонь вокруг шеи, он слегка надавил, заставляя Тэ прогнуться в спине, как кошка, и задрать голову выше.       Тэхён прекрасно знал, когда следовало остановить альфу, но сейчас он лишь растворялся в прикосновениях, утопая в их нежности. Ему это было необходимо, как воздух. Он мечтал об этом — о том, как нежные руки будут скользить по его коже, как мягкие губы коснутся его, оставляя следы тепла и трепета. Каждое движение, каждый вздох становился частью его мира, где время теряло смысл, а реальность растворялась в сладком блаженстве. Он бросил окурок в пепельницу, даже не удосужившись потушить сигарету.       Чонгук, казалось, чувствовал каждую дрожь, пробегавшую по телу омеге, каждую его потребность, каждый скрытый страх. Его прикосновения становились увереннее, но не теряли той нежности, которая заставляла Тэхёна забыть обо всём. Он нежно провёл пальцами по его спине, ощущая, как кожа под его ладонями горит, а дыхание становилось всё глубже, всё прерывистее.       Губы Чонгука скользнули по шее Тэ, оставляя за собой следы, которые тот ощущал даже с закрытыми глазами. Каждый поцелуй был словно обещание, каждый вздох — признание. Тэхён не мог сдержать тихий стон, когда Чонгук притянул его ближе.       Чонгук, обвив его другой рукой за талию, жался к нему с силой, словно стремился слиться с его существом. Его язык уже устраивал чувственный танец на натянутой коже шеи омеги, стремясь запечатлеть хоть каплю его естественного аромата, но все было безрезультатно. «Чёртовы подавители», — тихо пробормотал про себя Чонгук, ощущая, как его недовольство расло. Он вновь наклонился ближе, жаждущий не только запаха, но и того неописуемого чувства, что связывало их сейчас.       Тэхён был на грани, Чон был для него огнём, выплёскивающимся из его души, заставляя каждый нерв дрожать от напряжения. Он не мог устоять, несмотря на внутренний голос, который твердил, что это опасно. — Почему ты так сопротивляешься? — прошептал Чонгук, его горячее дыхание касалось кожи. — Ты сам всё понимаешь, Чонгук, — произнес Тэ, поворачиваясь к нему лицом в его объятиях.       Альфа улавливал в тёмных глазах омеги неутолимое желание, которое, однако, ощущалось больше как стремление брать, нежели отдавать.       Тэ внезапно впился в губы альфы, страстно охватив его в дерзком порыве поцелуя. Жарко исследуя его рот, он играл языком, засасывая его, ловко покусывая губы и грубо оттягивая нижнюю. Руки в беспорядочном ритме блуждали по телу, ныряя под футболку и касаясь открытых участков кожи Чонгука. Каждое прикосновение разжигало пламя страсти. Это мгновение было наполнено всей красотой и дикой силой их чувств, обладая способностью затмить все сомнения и страхи, оставляя лишь безмятежность и тихую радость близости.       Но это мгновение не могло длиться вечно. Тэ резко отстранился, его дыхание было прерывистым, а глаза светились от возбуждения и желания. — Нужно остановится, Чонгук, — тихо произнёс он, упираясь своим лбом в его. — Это не к чему не приведёт.       Альфа лишь усмехнулся, обхватив лицо омеги ладонями, ощущая, как тело реагировало на каждое его движение.       Чонгук наклонился ближе, дразня Тэ своим дыханием, в котором всё ещё витали остатки их поцелуя. — Ты уверен? — прошептал он.       Но вместо ответа Тэ снова впился в его губы. Устоять было трудно, но ещё сложнее было отступить, когда он такой желанный, сейчас находился в его объятиях. И каждое прикосновение обжигало, и каждым движением они подтверждали истинность своих желаний.       Тэ снова начал исследовать его тело, его руки порывисто метались по спине, заставляя Чонгука прижиматься к нему с жаром. Они были движащимися во времени, созданными лишь друг для друга, и, казалось, весь мир исчез, оставив только этих двоих, полностью погружённых в их страсть и стремление.       Чонгук резко развернул Тэ, прижимая его к стене, а своими пальцами пробежал по внутренней стороне бедра, неосторожно задирая махровое полотенце и касаясь нежной кожи между ягодицами. —Ты уже мокрый, — прошептал он тихо, едва касаясь мочки уха.       Но в одно мгновение всё очарование словно рассеялось. Тэ резко пришёл в себя, дико рыкнул на действия Чонгука. В этом момент альфа испытал лёгкое не понимание от происходящего. Противоположные их миры столкнулись, и в напряжении воздуха заскользила искра, разжигая волнение и раскаляя атмосферу вокруг них.       Воспользовавшись внезапной растерянностью альфы, Тэ стремительно изменил позицию, переняв инициативу, прижимая грудью Чонгука к стене. Он бережно провел губами по его шее, задерживаясь в запаховой зоне, впитывая его аромат полной грудью.              Его рука скользнула под резинку спортивных штанов и боксёров Чонгука. Он провёл пальцами по стоявшему члену, яичкам и скользнул между ягодиц слегка надавливая на колечко мышц.       Чон инстинктивно дернулся, испуская низкий рык, и Тэ сразу же прекратил давление. — Чонгук, ты прекрасно знаешь мои предпочтения и понимаешь, что я не сломаюсь. Мне нужна не просто твоя задница, мне нужен полный контроль и подчинение. — Он вцепился зубами в загривок, а затем одним мощным движением быстро зализал место укуса. Омега медленно убрал руку, вынимая из штанов, а затем резким шлепком по ягодице провозгласил: — Ты свободен, альфа. — Освобождая из плена своих крепких рук.       Чонгук, немного ошеломлённый происходящим, ощутил, как его сердце забилось быстрее, а страсть никуда не пропала, а только наоборот возросла, не смотря на все действия омеги. Взгляд Тэ был полон вызова, и это добавило огня в его арсенал страсти. Внешняя напряженность не могла затмить той искры, что проскочила между ними, как молния в бурю. —Ты слишком самоуверен, — усмехнулся Чонгук, отступая на шаг и играючи поправляя свои штаны.       Омега, не отводя взгляда, слегка наклонился, словно собираясь атаковать снова. Эта близость сильно захватила Чонгука; он почувствовал, как желание накаляло воздух. — Возможно, — произнёс Тэ, отворачиваясь, и, покидая кухню, добавил, — но либо так, либо никак.

***

— Твою ж мать, — выругался Тэхён, захлопнув дверь за собой в свою спальню. — С этим что-то надо делать. Его влияние на меня становится невыносимым, он будоражит мои мысли, заставляя кровь бурлить в венах, ускоряя биение сердца. Хорошо, что я принимаю блокаторы; иначе я бы растëкся перед ним, словно шлюшка, жаждущая его члена.       Тэхён опустился на край кровати, пытаясь успокоить дыхание. Взглянув в зеркало, он заметил, как его щеки багровели от раздражения. Он знал, что это не просто физическая реакция; это было то, что заставляло его внутренности туго сжиматься при каждом взгляде на него. Он сосредоточился на своих ощущениях, отмечая, как они оставляли глубокие следы в его сознании. — Надо взять себя в руки, — пробормотал он, закрывая глаза. Вдыхая глубоко, он пытался отвлечься от навязчивых мыслей. Тэхён знал, что это безумие, но каждый миг, проведённый в его присутствии, схватывал его на лету, как ловкая паутина.       Он никогда не понимал, как можно так легко потерять контроль над собой. Каждый взгляд, каждый случайныое прикосновение вызывали в нём пожар, который не удавалось потушить. Тэ сидя на краю кровати, глядя в пустоту, осознавал, что устал бороться с самим собой. Ему хотелось до безумия альфу, но переступить через себя не мог. Оставалось лишь надеяться, что в очередной раз он не даст себе слабину…       Тэхён уже был пленён душой и телом Чонгука, понимая, что тот был его альфой. Он жаждал его, как пламя в пустыне, но прекрасно осознавал, что Чонгук никогда не поддастся — его гордая натура не позволит сломиться, не унизится на коленях.        Каждый шаг назад лишь усиливал его желание, намерение заполучить Чонгука, увидеть, как тот, испытав неизбежность страсти, начнёт умолять, как вожак, желающий быть подчинённым собственному инстинкту.       И в этом внутреннем противоречии Тэхён чувствовал себя потерянным, словно луна, скрывающаяся за облаками — вечно жаждущая света, которая никогда не сможет достичь желаемого. И всё же, несмотря на свою решимость, он не мог не мечтать о том, как бы мог взять его, подчинить и сделать своим.       Его чувства метались в бездне, где нежность переплеталась с биением сердца, оставляя лишь тень отчаяния на его душе.