Ночная музыка

      Ничего не говоря, Лань Чжань покинул ложе и начал одеваться. Глаза Вэй Ина удивлённо распахнулись.       — Мм… Я думал, ты останешься и… мы продолжим.       — Я останусь, — ответил Лань Чжань, бросая на него красноречивый взгляд обожания, — но если хочешь продолжения, сейчас ты должен подняться и одеться.       — А ты затейник, господин Лань. Мы что, в одежде это сделаем? — Вэй Ин всё меньше понимал, но медленно сполз с одеяла и натянул штаны.       — Сначала мы кое-куда сходим, — наконец соизволил пояснить Лань Чжань и сам принялся бережно облачать Вэй Ина, едва касаясь пышущего жаром тела, словно имел дело с фарфоровой вазой и боялся ненароком разбить.       Вэй Ин в замешательстве наблюдал, как бледные ладони Нефрита зарываются в его всполошённые волосы, собирают эти вихры в охапку, как цветы в букет, и в безупречной форме закрепляют лентой на макушке.       — Считаешь, хорошая идея покидать пещеру? — Вэй Ин зажмурился, почувствовав тёплые губы у себя на лбу. — Если Лань Цзе ещё бодрствует и надумает прогуляться по крепости перед тем, как отходить ко сну.       Лань Чжань переместился поцелуем на его губы, обрывая продолжение.       — Мы не потревожим его, — заверил он и взял его за руку. — Пошли.       — Хорошо, только имей в виду: если нас застукают, даже я со своим даром заговаривать зубы не смогу сообразить ничего путного, чтобы отмазаться.       — Не накручивай себя.       — Ну и ну, и это ты мне говоришь?       Лань Чжань подвёл Вэй Ина к стене, начертал в воздухе знак, который отпирал невидимую дверь, они шагнули в проём и очутились снаружи.       — Сюда, — шепнул Лань Чжань, свернув в боковой коридор.       Вэй Ин послушно следовал за ним. Он никогда не ходил этим путём, но его проводник двигался уверенно, внушая убеждение, что паниковать не стоит и ничего дурного из-за их ночной вылазки произойти не может.       Крепость дышала покоем. Вокруг было мрачно и холодно. Все очертания искажала полутьма. На нервы давила звенящая тишина и отчётливо разносящийся в ней шорох шагов и одежды. У Вэй Ина на языке вертелись вопросы, но он опасался произнести их вслух, ведь в каменных чертогах везде подстерегало эхо.       Как и в первый день в Баошань Бай, Лань Чжань вёл Вэй Ина витиеватыми ходами, преодолевая осыпающиеся местами многовековые лестницы, пыльные залы, длинные галереи. Конец их пути оказался неожиданным. Они ворвались в величественную комнату с высокими потолками, где тлели благовония и витали в студёном воздухе комочки белого света.       Первой мыслью Вэй Ина стало предположение, что он попал в Храм Предков, ютившийся в самом сердце крепости, но, приглядевшись, понял, что в усыпальнице всего одно надгробие.       — Лань Чжань, чей это склеп? — решился тихонько подать голос он.       — Здесь похоронен основатель Ордена Гусу Лань — Лань Ань, — с нотками благоговения изрёк Лань Чжань, опустившись коленями на каменные плиты.       Вэй Ин на секунду замер в изумлении, а затем с почтением склонился рядом. На одном из уроков Лань Цижэнь рассказывал об этом человеке. Лань Ань был монахом при монастыре высоко в горах. Благочестивый и не по годам мудрый, он обладал многими талантами и был прославленным музыкантом.       Лань Ань быстро и без усилий достигал успеха во всём, за что брался. Помимо прилежного обучения наукам в монастыре, он жаждал узнать мир за стенами своей обители. Когда ему исполнилось двадцать, он оставил жизнь в храме и пустился путешествовать как странствующий заклинатель. Магическая одарённость и искусность в музицировании снискала Лань Аню известность.       Однажды после Ночной Охоты Лань Ань отдыхал в Гусу и наткнулся на девушку, в которой сразу признал суженую. Она стала его спутницей на стезе самосовершенствования. Вместе они положили начало клану Лань. После кончины ненаглядной супруги Лань Ань более не находил для себя радости в мирской жизни. Он возвратился в храм, в котором провёл юность, и там завершил свой жизненный путь.       Воскресив в памяти рассказ учителя, Вэй Ин с любопытством взглянул на Лань Чжаня.       — Баошань Бай — в прошлом монастырь?       Лань Чжань в согласии склонил голову.       — Когда вернёмся в Облачные Глубины, сделаем всё по правилам, — сказал он, вручая Вэй Ину зажжённые палочки благовоний. — А пока свидетелями наших поклонов станут Лань Ань и боги.       У Вэй Ина в недоумении отвисла челюсть. Лань Чжань принялся распускать белую ленту на его запястье.       — Зачем ты?.. — Вэй Ин собрался было отдёрнуть руку, выразив протест, но тут понял: Нефрит не намерен отнимать подарок.       Спустя мгновение Лань Чжань закрепил ленту поверх его лба, в точности как носил сам, — теперь оба были с лобными лентами, как полагается членам одного ордена.       — Лань Чжань, мы сейчас…       — Свяжем себя обетами, — закончил за него Нефрит. — Согласен?       Вэй Ина переполняло смятение. Мысли бились в голове всполошёнными птицами, но успокаивались, пленённые бесконечной нежностью взгляда Лань Чжаня. Вэй Ин не находил слов, эмоций было слишком много, поэтому он просто часто закивал, давая своё согласие абсолютно на всё, лишь бы только с НИМ и НАВСЕГДА. Пальцы, сжимающие источающие душистый дымок палочки, ходили ходуном. Его радость и смущение пробивались наружу. Рассудок ликовал:       Лань Чжань себе не изменяет. Я отдал ему сердце, отдам тело, кому, как не ему, быть моей семьёй — мужчиной, с которым я пойду по жизни.       То, что происходило, было очень даже в духе Лань Чжаня и представлялось таким же правильным и естественным, как сама природа вещей.       Я предложил ему взять меня, и он берёт — в супруги! — закрепляя нашу связь навечно. Лань Чжань и в самом деле истинно праведный и благородный в своих помыслах человек.       Убедившись, что Вэй Ин готов, Лань Чжань умиротворённо улыбнулся. Он взирал на будущего спутника жизни без сомнений и колебаний, словно принял решение давно. Вэй Ин почувствовал, как тёплый взгляд янтарных глаз стирает все его былые переживания и вытесняет опасения за грядущее.       Мы будем вместе, неразлучны в жизни и смерти.       На душе стало невыразимо легко. Они синхронно поклонились трижды: сначала Небу и Земле, следом предкам, а затем друг другу. Спустя мгновение Лань Чжань быстрым движением распустил волосы Вэй Ина, и теперь уже его алая лента обернула их кисти, символизируя становление супругами — одним целым. Далее Лань Чжань вынул из рукава два небольших лоскута ткани, разложил перед собой и призвал Бичэнь. Льдистое лезвие едва скользнуло вдоль его чернильных волос и отняло от них прядь. Лань Чжань аккуратно уложил её на лоскут и вручил Вэй Ину.       — Твоя очередь.       Воспользовавшись его мечом, Вэй Ин также отрезал прядь со своей головы, обернул тканью и передал её Лань Чжаню.       — Не достаёт вина, чтобы закрепить обеты, — улыбнулся Вэй Ин.       Спрятав драгоценный подарок на груди, Лань Чжань сжал его руку.       — Вино и фрукты в сумке у твоей постели.       Вэй Ин округлил глаза.       — Не может быть! Ты прихватил с собой из Гусу «Улыбку Императора»?       Лань Чжань утвердительно качнул головой, хотя выглядел так, словно корил себя за эту вольность, ведь подобное поведение шло вразрез с тем, что ему внушали с детства.       — И как тебя не любить, такого противоречивого и прекрасного?.. — выдал Вэй Ин и был сразу же заткнут поцелуем.       Обратно в отшельническую обитель влюблённые возвращались почти бегом, периодически сплетаясь объятиями и, не в силах сдержаться, набрасываясь друг на друга с поцелуями, но когда вновь оказались обнажёнными на постели, обоими овладела лёгкая паника и робость. Длинные волосы закрывали лицо и розовеющие уши Лань Чжаня — вмиг ставшего зажатым и молчаливым. Вэй Ин тоже тянул время, потому что сам был смущён не меньше. Каждый по-своему боялся опростоволоситься в первой близости. Не спасало положение даже вино, глоток которого каждый сделал в дань свадебной традиции.       В прошлом Вэй Ин даже грезить о таком раскладе не решался. Сердце колотилось у горла как сумасшедшее. Подрагивали кончики пальцев. Сладко ныло в паху. Мысль, что вскоре они расстанутся с невинностью в объятиях друг друга, поднимала в душе бурю эмоций. Безжалостно крыло возбуждением, в основном от того, что в мозгу зрело понимание: процесс свяжет их воедино.       Превозмогая волнение, Вэй Ин аккуратно сдвинул волосы Лань Чжаня в сторону, чтобы лучше видеть его мерцающие золотом глаза, притиснулся грудь к груди, склонил голову на плечо. Губы нежно коснулись мочки Нефрита, затем немного ниже, у основания белоснежной шеи.       — Лань Чжань, раз уж эта ночь для нас первая в качестве супругов, нужно всё сделать как полагается. Так ведь?       Лань Чжань задышал рвано и тяжело.       — Так, Вэй Ин.       От нежности прикосновений пробирал восторг. По телу бежали мурашки. Заведя руки на затылок Лань Чжаня, Вэй Ин погрузил пальцы в его волосы и, слегка нажав, притянул любимые губы к своим. Он прильнул настолько тесно, насколько это было возможно, давая почувствовать твёрдость ниже живота и влагу на ней. Смущение окрашивало бледные щёки Лань Чжаня в нежнейший оттенок розового. Пальцы неровными стежками пробежались по пояснице Вэй Ина.       — Точно сегодня?       Его трепетные поглаживания заставляли Вэй Ина чаще хватать ртом воздух и прогибаться в спине. Приятное ощущение дрожью отозвалось по всему телу.       — Теперь даже больше, чем прежде, ведь по сути нам предстоит брачная ночь, — Вэй Ин ронял слова между глубокими вдохами, упиваясь тем, как действия Лань Чжаня возводят желание в его теле до утраты контроля.       Чем дольше они целовались, тем более диким и напористым становился Лань Чжань. Вэй Ин смотрел на него влажным взглядом с поволокой и закусывал губы, растворяясь в его ласках. С губ срывались тихие стоны. Ладони Лань Чжаня кружили, стискивали, мяли и приподнимали его зад, ясно давая понять тем самым, чего ему до умопомрачения хочется.       Новизна предстоящего увлекала Вэй Ина, будоражила и, что греха таить, несколько пугала, как, впрочем, и любого девственника, собирающегося расстаться с невинностью. Тем не менее он покорно позволял всё, даже когда пальцы Нефрита скользнули меж ягодиц, настойчиво поглаживая скрытый там вход.       — Только не торопись, — попросил Вэй Ин. — Я немного волнуюсь…       Лань Чжань на миг прикрыл веки и напряжённо закивал. На его лбу от необходимости держать в узде страсть выступили капельки пота.       — Я буду осторожен, — колеблясь обронил он. — Очень осторожен.       Загипнотизированный его голосом, Вэй Ин натянуто усмехнулся.       — Я не призываю тебя чересчур осторожничать. Просто не спеши, чтобы я подстроился.       — Мгм.       Лань Чжань продолжил трогать и мять тонкую кожу в потаённом месте, вытесняя страх Вэй Ина ощущением нарастающего тепла и предательски приятными импульсами, побуждавшими томно вздыхать и подставляться под чужие руки самым откровенным образом. В юном теле желание цвело пышным цветом. Волны возбуждения норовили вот-вот поглотить островки здравого смысла, но когда Лань Чжань надавил пальцем, попробовав протиснуться внутрь, Вэй Ин вдруг остановил его.       — Погоди, я кое-что тебе дам.       Он заполз рукой за матрас и вытащил склянку с маслом, которую, как и травы, недавно прихватил из кладовых Лань Цзе. На губах Вэй Ина заплясала озорная улыбка.       — Догадываешься, что с этим делать?       Лань Чжань резко уложил его на спину и, наваливаясь сверху, прижал его руки по бокам от головы.       — Хочешь объяснить подробно?       Длинные стройные ноги Вэй Ина разъехались в стороны и слегка прихватили его бока.       — Ну-у, значит так. Выливаешь немного на ладонь, распределяешь по…       — Вэй Ин! — Лань Чжань тягуче задвигал бёдрами, проезжаясь твердокаменным членом вдоль набухшей плоти возлюбленного. — Я знаю, для чего это.       — Хорошо-хорошо, — Вэй Ин обжёг его шею горячим вздохом. — Упростил мне задачу.       Он глянул в лицо Лань Чжаню: глаза распахнуты, зрачки расширены, взгляд полон чувств, ресницы подрагивают, как и руки.       — Нервничаешь?       Лань Чжань нахмурился и натужно кивнул. Вэй Ин передал ему ёмкость с чудесным содержимым, обхватил его голову ладонями и медленно поцеловал.       — Я тебе доверяю. Хотя, честно сказать, даже с этим маслом не представляю, как ты в меня протиснешься. У тебя поразительно большой…       — Вэй Ин! — Лань Чжань зажмурился, задышал громче и тяжелее.       — Что? Скажешь нет? Природа тебя сверх меры одарила.       — Тебе тоже грех жаловаться.       — Я не жалуюсь, просто констатирую.       Путём нехитрых манипуляций в источнике Вэй Ин выяснил, что даже собственный палец входил в него с трудом и отнюдь не с первой попытки, что уж говорить о более крупных размерах.       — Если доверяешь, то просто делай то, что я буду говорить, — хрипло уронил Лань Чжань. — Или хотя бы пытайся…       Будучи мужчиной одного с ним возраста, Вэй Ин прекрасно сознавал, что Нефрита сейчас колотит от желания просто обездвижить его собой и вогнать изнывающий от болезненной необходимости член, но Лань Чжань держался, и держался достойно. Муки его выдавала только бешено пульсирующая венка на виске и шумно вздымающаяся грудь.       — Ладно, я попытаюсь, — пообещал Вэй Ин.       — Не сжимайся и не задерживай дыхание.       — Ага.       Лань Чжань расположил Вэй Ина поудобнее и развёл его колени. Он метил его поцелуями, гладил, тискал, массирующими движениями ласкал там, где Вэй Ин до этого пытался исследовать себя сам. По ощущениям ласки Нефрита оказалось куда приятнее собственных, и Вэй Ин заворожённо прислушивался к откликам тела.       — Ты, я смотрю, зря времени не терял, — отметил он с иронией, изнывая в томлении. — И почитывал кое-что, помимо того, что одобрено дядей, в библиотеке. Признавайся, было?       Лань Чжань грубовато заткнул его поцелуем. Отвлёкшись на вторгшийся в рот язык, Вэй Ин на миг забыл о пальцах Нефрита, а когда почувствовал один из них внутри, застонал от удивления. Было ли тому причиной масло, или просто разогретый касаниями вход стал податливее, но боли не последовало, хотя непривычное чувство растяжения и наполненности также не показалось Вэй Ину сперва приятным. Он зажмурился и растерянно заёрзал, на что Лань Чжань тихо прошептал:       — Мне прекратить?       Вэй Ин открыл рот, чтобы развеять его неуверенность, но потерял мысль и откинул голову на подушку, когда Лань Чжань плавно задвигал кистью.       — Мм. Не вздумай. Не останавливайся, — вцепившись в его плечи, дробя слова, процедил Вэй Ин.       Его взор плыл. Голова опустела. Он неудержимо задрожал и, подавшись бёдрами вперёд, насадился глубже. Без слов умоляя Лань Чжаня о более жёстких прикосновениях, Вэй Ин извивался и судорожно глотал воздух. Лань Чжань на мгновение замедлился, но уже в следующую секунду добавил темп и второй палец.       Ощущение распирания с непривычки заставило напрячься, но боли по-прежнему не было, напротив — Вэй Ину всё больше нравились испытываемые чувства. Он безотчётно выгибал спину, кусал губы, тёрся сочащимся влагой органом о живот Лань Чжаня и стонал всё громче.       Упиваясь его обликом, Лань Чжань сам издал протяжный, полный удовольствия звук. От вида распростёртого под собой Вэй Ина, балансирующего на грани, уже без напряжения впускающего внутрь себя его осмелевшие пальцы, открытого, распалённого, требующего не останавливаться, Лань Чжань терял голову.       Покрасневшие, мутные от похоти глаза Нефрита в иной ситуации могли бы напугать, но Вэй Ина так штормило непривычным калейдоскопом ощущений, что он едва себя осознавал. Жар, истязавший тело, свернулся в тугую спираль и нарастающими спазмами ударял в низ живота, порождал яркий фейерверк переживаний. От копчика в глубину прошибало тягучим чувством удовольствия.       Лань Чжань слегка изменил положение руки, пальцы его упёрлись во что-то, и это заставило Вэй Ина исступлённо забиться в предоргазменной судороге, ослепило прилившей к векам влагой, закружило в метели наслаждения. И судя по густым горячим каплям, что выплеснулись на его бедро и расползались по коже, Лань Чжань, околдованный его обликом, кончил вместе с ним.