Ночная музыка

      Весь день Вэй Ин маялся и изводил себя, то краснея, то бледнея при воспоминании о том, чем они с Лань Чжанем занимались ночью, и невольно задавался вопросом, не пожалел ли Нефрит о своих откровениях и действиях после того, как полностью протрезвел и вернулся в Облачные Глубины. Совсем игнорировать то, что Лань Чжань пил, прежде чем явился в Баошань Бай, Вэй Ину почему-то не удавалось. Алкоголь мог в той или иной мере повлиять на поведение. Вэй Ину это было известно не понаслышке. Он так долго отрицал возможность того, что Лань Чжань ответит на его чувства, что даже теперь, когда они побывали в одной постели, сомнения не покинули его окончательно, а клубились в уголках сознания.       Вэй Ин безумно хотел поговорить с Лань Чжанем по душам, убедиться, что всё произошедшее являлось сознательным шагом с обеих сторон, но чем больше думал над этим, тем сильнее опасался, что его воплотившийся в реальность сон будет развеян самым жестоким образом.       Теперь, когда я знаю вкус губ Лань Чжаня, упоение его прикосновениями, страсть объятий, как прожить без этого? Но нам по шестнадцать, я в немилости у его дяди, и обучение в Облачных Глубинах для меня может оборваться в любой момент…       Вэй Ин боялся возлагать надежды на их с Лань Чжанем воссоединение, ведь это означало, что об их связи станет известно окружающим. Он не знал, какой окажется реакция, но хорошо понимал: если последует разлука, она раскрошит его сердце в труху. Это же самое сердце не желало отпускать мечты. Первая близость оставила внутри смятение и жажду большего. Рассудок пьянел от воспоминаний и радовался им, как бедняк единственной своей ценности. Собственная поспешность в принятии новых реалий Вэй Ина не смущала. Он был счастлив, выяснив, что всё это время нравился Лань Чжаню.       Обидно только, что мы не пришли к этому раньше. Вероятно, тогда не было бы конфуза на уроке Лань Цижэня и заключения в Баошань Бай тоже.       Будто стремясь убедиться, что признания Нефрита не приснились, Вэй Ин незаметно для Лань Цзе отворачивал рукав и притрагивался к ленте, пахнущей Лань Чжанем. После того как он получил её в дар, хотелось вручить в знак взаимности что-то в память о себе, но, кроме похожей ленты в волосах, только алого цвета, у Вэй Ина ничего не было. К тому же его лента не имела той значимости, что несла в себе лента Ордена Гусу Лань — их отличительный символ и важный атрибут.       Ничего. Я придумаю, что подарить Лань Чжаню, — летал в облаках Вэй Ин, перебирая в уме всевозможные идеи.       Благо, Лань Цзе, поглощённый работой над какими-то древними манускриптами, в упор не замечал, что его подопечный на редкость молчалив, взбудоражен больше обычного и вокруг его глаз залегли сизые тени — явный признак недосыпания. После того как Вэй Ин познал ласки Лань Чжаня, его тело будто перестало ему принадлежать. Он всё время испытывал возбуждение и желание снова ощутить губы и руки Лань Чжаня на себе.       Выполнив все задания и вернувшись в свою каменную обитель, Вэй Ин наспех прикончил скудный ужин и дольше обычного просидел в горячем источнике. От пышущих паром вод следы поцелуев Лань Чжаня на теле раскраснелись и выделялись ярче. Вэй Ин легонько кружил по ним пальцами. Он не брался гадать, когда теперь стоит ждать появления Нефрита и последует ли таковое вообще до окончания срока его заточения, но безотчётно надеялся.       Прошлой ночью Лань Чжань явился украдкой и так же незаметно покинул пещеру, не попрощавшись после бурного воссоединения. В пылу стихийности творящегося между ними Вэй Ин не успел задать важные вопросы и теперь мучился предположениями: как Лань Чжаню удалось, не привлекая внимания, покинуть Облачные Глубины; знал ли кто-нибудь о его отлучке; сможет ли он ещё вырваться? Оставалось лишь надеяться, что отсутствие Лань Чжаня не обнаружили старшие, и он не стоит сейчас коленопреклонённый перед дядей, выслушивая гневные речи или, что хуже, — снося удары кнута.       Одна мысль, что за нарушение правил Лань Чжаня могли подвергнуть суровому наказанию, вынуждала Вэй Ина изнывать в неведенье и проходить через бурю негативных эмоций. Какая уж тут медитация и уравновешенность духа?       Он заставил себя нырнуть и некоторое время оставался под водой. Вэй Ин злился на обстоятельства и одновременно возбуждался, окунаясь в память о поцелуях, несмотря на все старания перевести размышления в иное русло. Судьба сыграла с ним злую шутку, не зря говорят: будьте осторожны со своими желаниями. Его желание, исполнившись, породило целую плеяду новых устремлений. Вэй Ин сам себе удивлялся. С момента пробуждения он был как взведённая пружина. Острее прежнего ощущалась потребность выплеснуть копящийся внутри накал. В голову непрерывно лезли разнузданные образы из сборника Лунъяна, как-то подсунутого Лань Чжаню в библиотеке.       Вэй Ин уже какое-то время знал, что прежде чем двое мужчин решают предаться близости с проникновением, им приходится готовить себя к этому, и принялся изучать вопрос ещё на первых порах осознания, что является «обрезанным рукавом».       Только одно дело теория и совсем другое практика.       Будучи любознательным и изобретательным, Вэй Ин быстро определился, какой вид средств ему наиболее подходит, и остановил выбор на определённой комбинации трав, дающей нужный результат. Занятия с Лань Цзе повторяли перечень занятий в Облачных Глубинах, среди которых значилось и изготовление всевозможных зелий. Вэй Ин имел доступ к запасам растений, хранящихся в крепости, и смог незаметно взять необходимое, прежде чем отправиться к себе.       Я полагал, что безумен, когда грезил поцелуями Лань Чжаня, но нет… Я окончательно спятил теперь, когда думаю над тем, чтобы почувствовать его в себе…       Вэй Ин понимал, в их с Лань Чжанем союзе именно ему будет отведена роль отдающего себя, по крайней мере первое время. Для Вэй Ина было неважным, какую позицию он займёт, хотя мысль о том, чтобы взять Лань Чжаня, невообразимо возбуждала. Подтверждением этому стала немедленная реакция его затвердевшей плоти. Вэй Ин вздохнул, обнял себя за плечи, одновременно предвкушая следующую встречу с возлюбленным и смущаясь. Он пытался подавить дрожь и томление, рвущееся наружу. Вода этому не способствовала — как шёлк, облизывала с головы до пят, согревая и волнуя тело.       Пора заканчивать с купанием, — решил Вэй Ин, быстро выбрался на камни, вытерся и, набросив только нижние одежды, пошёл обратно в свою пещеру.       Удручающие мысли продолжали осаждать разум. Зная, как его ненавидит Лань Цижэнь, Вэй Ин не слишком уповал, что пребывание в Баошань Бай это изменит. В представлении Вэй Ина наставник не верил в его исправление и просто решил построже наказать, прежде чем вернуть в Пристань Лотоса. До недавнего времени Вэй Ин едва ли не молился о том, чтобы его подобру-поздорову отправили домой, но теперь, когда выяснилось, что его чувства не безответны, это желание переменилось на противоположное. Ему позарез необходимо было задержаться в Облачных Глубинах. Для этого он готов был по струнке ходить, вести себя тише воды ниже травы и всячески угождать Лань Цижэню.       Лань Чжань обмолвился, что не позволит им разлучиться, но Вэй Ину думалось, что его заинтересованность наверняка заставит Лань Цижэня действовать в противовес, дабы задушить на корню общение его любимца с человеком, чьё влияние мужчина считал тлетворным и разрушительным.       Если наши отношения выплывут наружу, закрывать на это глаза главы кланов Цзян и Лань не смогут. Распространение слухов они постараются пресечь, а потому, вероятнее всего, запрут срамящих их отпрысков подальше друг от друга.       Вэй Ин полагал, что его страдания происходят из невзаимности, но теперь, зная, что Лань Чжань тоже тянется к нему, томился ещё большими муками, потому что в сердце поселилась надежда на совместное будущее и одновременно страх.       Разве может быть будущее у сына слуги с младшим сыном главы Ордена Гусу Лань — с драгоценным, непревзойдённым Нефритом?       Испортив себе настроение невесёлыми размышлениями, Вэй Ин доплёлся до постели и забрался под одеяло. Поворочавшись с боку на бок минуту-другую, он заставил себя отмахнуться от внутреннего монолога и почти сразу погрузился в сон. Разбудил его мягкий поцелуй в затылок и тёплые руки, забравшиеся к нему под нижнюю рубашку. Обоняние обволакивал морозный аромат сандала с нотками цитруса. От неожиданности Вэй Ин подскочил, едва не столкнув с постели гостя, но вовремя опомнился и притянул его обратно.       — Лань Чжань! Ты здесь!       Вэй Ин позабыл обо всём, когда Лань Чжань схватил его руки и крепко сжал в своих. Таким образом он, видимо, пытался успокоить их дрожь. Его виноватая улыбка обнажила ровные белые зубы.       — Не хотел пугать.       В голове Вэй Ина при виде того, как Лань Чжань улыбается, грянул звездопад. Обуяла радость. Он устыдился своего поведения и покраснел.       — Я не то чтобы испугался, просто отвык от людей рядом, — его переполняли эмоции. — Лань Чжань, — голос поневоле выдавал тревогу. — Дорога сюда неблизкая. В горах зачастили снежные бури, а ты почти не спал прошлую ночь и, выходит, лишил себя сна на грядущую…       Улыбка напротив поугасла, уступив место волнению.       — Ты не рад мне?       — Что ты! Рад, конечно! — Вэй Ин не сводил с него восторженного взгляда, теряя себя в мысли, что парни не могут быть такими красивыми. — Я весь день как на иголках… Всё гадал, удалось ли тебе до рассвета благополучно вернуться домой, не попался ли ты патрульным на подлёте, не упёк ли тебя дядя в такую же крепость где-то ещё, чтобы сберечь от меня!       — Запирать меня поздно, — произнёс Лань Чжань, несмело поглаживая его по волосам. — Сегодня был разговор с братом. Как только отец возвратится из путешествия, поговорю и с ним.       — Что именно ты сказал Лань Сичэню? — обалдело уточнил Вэй Ин.       — Рассказал без утайки, что чувствую к тебе.       Вэй Ина накрыл ужас.       — И как он воспринял? — утратившим силу голосом спросил он.       — Для него мои чувства не стали открытием. Он давно догадался и счастлив за нас обоих.       Вэй Ин затрепетал сердцем.       — Лань Сичэнь незаслуженно добр ко мне, однако рано обольщаться, твой отец может отреагировать иначе.       Лань Чжань обнял его.       — Если кто и способен понять мои чувства, так это он.       — Из-за твоей матери? — осторожно предположил Вэй Ин.       Он почти ничего не знал о покойной госпоже Лань, слышал только, что Цинхэн-цзюнь боготворил её и оберегал ото всех, в силу чего она вела затворнический образ жизни и никогда не принимала участия в приёмах за пределами фамилии. Лань Чжань на его слова задумчиво кивнул и прижал к себе сильнее.       — Ты мой и должен быть со мной.       Вэй Ина охватило смятение, и он, не выдержав, спросил:       — А если нам не позволят остаться вместе? — сглотнув, он сделал глубокий вдох. — Что будем делать?       — Уйдём, — без промедления ответил Лань Чжань.       Вэй Ин обомлел. Внутри мягкими волнами разлилось тепло.       — Хочешь сказать, ты оставишь орден и сбежишь со мной куда глаза глядят?       Лань Чжань приподнял его подбородок, окидывая лицо любящим взглядом.       — Сбегу.       Этого Вэй Ин не ожидал услышать. Лань Чжань был самым удивительным созданием из всех, что ему когда-либо доводилось встречать в жизни. Совсем недавно Вэй Ин считал его чёрствым и отрешённым от чувств, а на деле получилось совсем наоборот. Лань Чжань без оглядки на порицание и упрёки брал на себя ответственность за всё, что говорил и делал. Он был готов отказаться от положения в клане и оставить родных ради любви.       Сегодня Нефрит явился к Вэй Ину трезвым, а потому выглядел немного более зажатым, нежели накануне. На нём была другая лобная лента — вышивка облаков та же, но повязана иначе. Теперь длинные угольно-чёрные волосы, ранее скреплённые на затылке узорчатой заколкой, струились свободно, что придавало возвышенной красоте юноши ещё большее очарование.       — Ты не должен из-за меня рисковать отношениями с родными, — пробормотал Вэй Ин, польщённый и одновременно встревоженный его преданностью. — Я этого не стою.       — Для меня ты бесценен, — едва различимо произнёс Лань Чжань, взглядом обещая вечную защиту и обожание.       Вэй Ин пребывал в лёгком шоке и потерял мысль, крутившуюся в уме, но чтобы избежать неловкости, помедлив, сказал то, что самого удивило:       — Ты должен быть осторожнее. Цинхэн-цзюнь в отъезде, а Лань Цижэнь меня ненавидит. Узнает, что ты проводишь со мной ночи, и я боюсь даже представить, что он сделает с тобой. Одним выговором не отделаешься. Дождись момента, когда пообщаешься с отцом, а до тех пор пусть всё остаётся в тайне и лучше побереги себя. Не надо срываться ко мне в метель, это опасно.       Казалось, такой его настрой удивил и Лань Чжаня. Вэй Ин всегда ходил по краю, никогда не пасовал перед трудностями и охотно ввязывался в опасные затеи, а тут вдруг заговорил как человек, за последние недели накинувший с десяток лет к своему возрасту.       — Не видеть тебя час — мука, не видеть день — само по себе наказание, — отозвался Лань Чжань. — Я и без того слишком долго решался.       Вэй Ин невесело усмехнулся. Столь высокопарный ответ был вполне в духе Второго Нефрита: конечно же, он не послушает и сделает по-своему.       — Твой дядя сказал бы, что я на тебя дурно влияю, — смутно улыбнулся Вэй Ин. — И в кои-то веки был бы прав.       — Хватит о нём. Его здесь нет.       — Зато он есть в Облачных Глубинах, и как только я попаду туда, у него сразу найдётся сто и один повод меня выслать.       Лань Чжань потянул его на себя и заставил замолчать неистовым поцелуем.       — Я не выживу в разлуке, — не размыкая объятий, произнёс Вэй Ин спустя минуту. — Ничего так сильно не боялся, как этого.       По его телу бежали мурашки, но вовсе не от холода.       — В таком случае у нас один страх на двоих. Я хочу быть рядом каждый день, — отозвался Лань Чжань.       — Каждая ночь тоже сойдёт, — чувствуя, как слёзы пощипывают глаза, Вэй Ин снова привлёк его к себе, целуя до изнеможения. — Ты намерен тайно навещать меня вплоть до моего возвращения в Облачные Глубины?       — Мгм, — выдохнул ему в рот Лань Чжань, стискивая чуть ли не до ломоты в костях.       Прильнув, Вэй Ин растворился в даримом тепле. Когда язык Нефрита скользил по его губам, пониже живота тянуло и ныло. Пойдя на поводу у порыва, Вэй Ин тотчас же забыл, что ещё собирался спросить. Глаза закрылись, когда пальцы Нефрита, поглаживая, очертили сначала его брови, потом скулы, далее прошлись по подбородку, и, наконец, большими пальцами он провёл по изгибу губ. У Вэй Ина приятно закружилась голова. Прикосновения были желанными и необходимыми. Подсознательно жаждущее касаний тело бесконечно просило о насыщении нового голода.       — Снимай одежду, — беззастенчиво потребовал Вэй Ин, ощутив мощный прилив жара в восстающей плоти.       Застигнутый врасплох его словами, Лань Чжань на миг замер. Он пытался удержать подобие невозмутимости на лице, но терпел поражение. Вэй Ин приглушённо рассмеялся и взялся сам за его разоблачение, спеша и помогая Лань Чжаню подрагивающими пальцами распустить пояс.       Вэй Ин и сам себе не мог объяснить, что толкало его жадничать и действовать без оглядки на то, что они всего сутки как впервые поцеловались. Его преследовало чувство, что Нефрит рядом временно; что их счастье имеет срок, и он невелик; что вскоре всё, что у них есть, исчезнет; что ему, Вэй Ину, не может так долго улыбаться удача, и, возможно, уже завтра Лань Чжань не появится: не потому, что не захочет, а потому что ему помешают.       Руки Вэй Ина осмелели, ложась на исключительно честно выдающую ощущения Лань Чжаня выпуклость под штанами. Янтарные глаза моментально заволок опасный туман, сделав их ненасытными и бездонными. Лань Чжань поймал лицо Вэй Ина в ладони и начал целовать его веки, щёки, переносицу, губы — с таким неуёмным пылом, что тому стало даже немного больно, но он не отстранился. Вэй Ину казалось, сегодня Лань Чжань, помимо сандала, пахнет фруктами. Этот запах будил воспоминания — посёлок Цайи, лодочный рынок, спелые душистые локвы…       Их языки скользили один против другого в чувственной борьбе за пространство. Руки неустанно трогали, мяли, гладили. Лань Чжань повалил Вэй Ина на спину, захватил его тонкие запястья и завёл наверх, затем прикусил кожу у основания шеи и лёг на Вэй Ина полностью, чтобы покрыть его тело собой, почувствовать раскалённую кожу каждой клеткой. Его дыхание стало тяжелее, пальцы сдавили крепче. Вэй Ин вдруг подумал, что его покорность разжигает страсть Лань Чжаня ничуть не меньше, чем борьба.       Около минуты Вэй Ин лежал смирно, но едва Лань Чжань отпустил его запястья, на которых остались красные следы, поменялся с ним местами и теперь нависал сверху. Лань Чжань резко втянул в себя воздух, почувствовав, как Вэй Ин положил ладони ему на живот, начал медленно опускаться к члену и обвёл его пальцами сквозь натянутую ткань штанов, которые всё ещё оставались на Нефрите.       — Я весь день представлял, как трогаю тебя, — прошептал Вэй Ин ему на ухо, наслаждаясь его очевидной мукой. — А ты думал обо мне?       Дыхание Лань Чжаня стало ещё более затруднённым и неровным, когда он услышал вопрос и расстался с остатками одежды.       — Мгм.       Вэй Ин нежно улыбнулся, целуя его за ухом, в шею, вдоль ключиц.       — А когда думал, хотел к себе прикоснуться?       — Вэй Ин, — голос Лань Чжаня не то предостерегал, не то молил.       — Похоже, хотел… Я вот очень… Еле дождался, когда вернусь к себе, и в источнике дал волю рукам.       — Вэй Ин!       — Ты просишь прекратить или продолжать?       Вэй Ин ласкал плоть Нефрита и параллельно умудрялся говорить соблазнительно, с дразнящими интонациями, хотя на деле уже не мог думать о заигрываниях, изнывая от необходимости разрядки. Тело Лань Чжаня вызывало столько зубодробительных эмоций, что хотелось огладить и пометить поцелуями каждый цунь. Желание затмевало всё, выпивая дыхание.       Рука Лань Чжаня взаимно накрыла его подрагивающий член, обильно истекающий смазкой. Их движения смешались, стали неаккуратными, поспешными, но обоим было уже не до нежности: их ломало и скручивало животным желанием, требующим немедленного удовлетворения. Изо рта Лань Чжаня вылетело задушенное:       — Ха-а-ахх!       Уткнувшись лицом в шею Вэй Ина, он вздрогнул и, изливаясь, теснее притянул к себе его зеркально забившееся в оргазме тело.       — Люблю тебя, — донеслось до Вэй Ина сквозь сорванное дыхание, и его душа вспыхнула огнём, а губы произнесли ответное признание.       — И я тебя.       Немного придя в себя, Вэй Ин с изумлением отметил, что оба и пары минут не продержались. Обнадёживало, что это далеко не завершение ночи.       — Лань Чжань, — едва восстановив циркуляцию воздуха в лёгких, обронил он, бережно стирая белёсые капли с их тел. — Чего ты хочешь? Я всё сделаю.       Совершив глубокий, судорожный вдох, Лань Чжань слегка дрогнул бёдрами, запрокинул голову и прикрыл глаза, как будто уже одни эти слова снова возбудили его до предела. Он и в самом деле чрезвычайно быстро восстанавливался. Схватившись за пульсирующий член, Лань Чжань несколько раз грубовато повёл рукой. Его скулы укрыла тень румянца. В глазах мерцала опасная страсть.       — Не провоцируй.       Вэй Ину его заявление показалось чертовски соблазнительным. Собственный член дёрнулся.       — А если спровоцирую, что последует?       Лань Чжань сжал до боли его талию.       — Бесстыдник.       — Что ты сделаешь со мной? — задыхаясь, допытывался Вэй Ин, ощущая, как в паху снова тянет и печёт.       Он не успел ничего больше спросить. Лань Чжань резко перевернул его, в доли секунды уложив на живот. Зарылся носом в его волосы, потом опустился к шее, поцеловал один позвонок, затем другой-третий — ниже и ниже. Между ягодицами отчётливо скользнул его массивный член. Вэй Ин непроизвольно застонал и попытался приподняться, но Лань Чжань надавил на него своим весом, прижимая к постели.       — Не двигайся.       От тесноты контакта по телу разлилось тепло, схожее с чувством соприкосновения солнца с кожей. Дыхание Вэй Ина стало рваным и беспокойным, что не противоречило бушующему внутри пожару.       — Щекотно.       — Терпи.       Словно успокаивая, Лань Чжань погладил спину Вэй Ина, покрыл лёгкими поцелуями лопатки, линию позвоночника и очень осторожно опустил ладонь между ягодиц. Вэй Ин хрипло чертыхнулся и прикрыл глаза. Кожу головы начало приятно покалывать. Лань Чжань аккуратно водил пальцами по коже, мял, кружил по плотно сжатому ободку, совсем чуть-чуть давил на центр.       — А-а-ах! — жалобно взвыл Вэй Ин, прогибаясь в спине сильнее.       Импульс, пронизавший плоть, скатился вниз, ушёл глубже, разлился особым теплом в каждой конечности. Вэй Ин тяжело сглотнул, ткнулся лбом в матрас, но пресечь смелую ласку не попытался. Лань Чжань продолжил стимулирование, от которого Вэй Ин, завалившись головой вперёд, крепко зажмурил глаза и хныкнул.       Не встретив явного сопротивления, Лань Чжань очень легко надавил пальцем на вход, стараясь проникнуть внутрь. Ощущение было не столько болезненным, сколько странным. С непривычки Вэй Ин заёрзал и сжался. Почувствовав его напряжение, Лань Чжань замер, но Вэй Ин не дал ему отстраниться и тихо попросил:       — Продолжай, — он сам развёл колени чуть шире, возбуждая своей открытостью и потребностью быть обласканным. — Я не против.       Сердце Лань Чжаня ускорило ритм одновременно с дыханием. Призыв не пришлось повторять дважды. Руки Нефрита сразу же вернулись на бёдра Вэй Ина и стиснули упругие ягодицы в ладонях до розоватых отметин. То, как Вэй Ин отзывчиво вскидывался на касания, было необыкновенным, во всяком случае, при тех обстоятельствах, в которых всё происходило, но Лань Чжаня, казалось, терзали сомнения в правильности своих действий, и спустя пару мгновений он остановился.       — Боюсь, сделаю больно.       Лицо Вэй Ина вспыхнуло, но голос прозвучал уверенно:       — Обещаю не вменять тебе это.       Вэй Ин хотел Лань Чжаня, всего, в себе, сейчас. Он вильнул задом, слегка подаваясь к Лань Чжаню в поисках более тесного соприкосновения. Сердце забилось в три раза быстрее. Желание поглощало и порабощало. Лань Чжань кусал губы и хмурился, вдыхая аромат волос Вэй Ина, словно аромат этот был греховен и угрожал лишить рассудка. Возможно, так оно и было, потому что спустя пару секунд он распрощался с контролем — переместился вдоль тела Вэй Ина, встав позади на колени, позволил рукам охватить его бёдра, слегка приподнять, очертить подушечками пальцев соблазнительную округлость ягодиц.       Ошеломлённый Вэй Ин оказался перед ним в исключительно открытой позе и должен был сгорать со стыда, сознавая, что сейчас Лань Чжань видит все интимные части его тела, но ощущал лишь накатывающий зной близившегося оргазма. Лань Чжаню, судя по всему, вид весьма приглянулся. Его пальцы нежно коснулись мошонки, решительно захватили член и несколько раз мягко скользнули от основания вниз, из-за чего Вэй Ин всхлипнул и резко повёл тазом, как бы намекая, что, если игра продолжится, он вскоре кончит.       Лань Чжань судорожно глотнул воздух, облизал пальцы и мазнул ими туго сжатое колечко мышц. Его касания вырвали у Вэй Ина стон, ему вторил и теряющий голову Нефрит. Вэй Ина обуревала немыслимая лавина ощущений. Всё плыло, сливаясь в мешанину звуков и эмоций. Он настолько сильно хотел близости с Лань Чжанем, что даже страх перед вторжением отступал куда-то.       — Знаю, мы пришли к этому слишком быстро, — Вэй Ин повернул голову и кинул на Лань Чжаня горящий взгляд через плечо. — Но я думаю об этом давно. Ты, наверное, тоже.       На лице Лань Чжаня отразилось сразу много противоречивых чувств: смущение, захваченность, нерешительность, страсть и даже страх — эмоция, совершенно для него невозможная. Вэй Ину стало почти жаль его. Он опустил голову и потёрся щекой о лобную ленту, обвивающую его кисть.       — Я уже отдал тебе душу, бери и тело.       Лань Чжань смотрел с такой захваченностью, с которой смотрят только на любимого человека.       — Нам не обязательно спешить.       — Я этого хочу.       Прозвучало убедительно, несмотря на то, что Вэй Ин нервничал не меньше Лань Чжаня, движения которого вдруг стали неловкими. Он накрыл Вэй Ина собой, дотянулся голодным поцелуем до губ, причиняя небольшую боль. Его рука заползла в волосы, сжала их в кулак. Вэй Ин поморщился под его напором.       — Полегче, господин Лань. Не забывай, у меня это впервые.       Лань Чжань издал сдавленный стон. Своим задом Вэй Ин ощущал его пылающую величину и твёрдость. Очень хотелось потрогать его там — почувствовать то, что вскоре окажется внутри него.       — Только дай мне лечь на спину, — попросил Вэй Ин. — Мне нужно тебя видеть.       Лань Чжань, словно всё ещё не до конца веря, что им предстоит сделать, трепетно поцеловал его в висок.       — Ты точно хочешь продолжать? — его пульс участился, а чувство тревоги усилилось. — Это не всегда сразу приятно. Может понадобиться время и… некоторый опыт, чтобы тебе понравилось.       — Тебя беспокоит, что я не получу удовольствия? — наслаждаясь неловкостью, обуревающей Лань Чжаня, Вэй Ин между делом уже улёгся на спину и довольно посмеивался. — Но ты ведь постараешься, правда? Ты будешь нежен, помня, что не обделён размером и что забираешь мою девственность?       Лань Чжань дрогнул, словно его стрела прошила, плотно сомкнул губы и со вздохом прикрыл веки, а потом взглянул осоловело и с укором.       — Снова дразнишь?       — Не дразню, пытаюсь разрядить обстановку, — честно заявил Вэй Ин, приподнявшись на локте и перестав усмехаться. — У обоих это впервые, и я не жду, что всё непременно сложится идеально.       Сердцебиение отбивало в ушах отрывистые удары. Внутри всё переворачивалось, стоило представить, как Лань Чжань входит в него, двигается, выстанывает его имя.       — Впрочем, незачем нагнетать. Я люблю тебя и получу наслаждение, если доставлю его тебе. Ну а если вдруг отрублюсь от боли, не пугайся, просто сунь меня под воду, и я быстро оклемаюсь, — Вэй Ин небрежно качнул головой в направлении купальни. — У тебя под рукой все условия, чтобы быстро привести меня в чувство, хотя сомневаюсь, что до этого дойдёт.       Видя, что его рассуждения отнюдь не идут на пользу и покрасневшие глаза Лань Чжаня расширяются в замешательстве, Вэй Ин решил, что пора заткнуться и позволить говорить их телам. За последние месяцы он пролистал немало цветных иллюстраций весеннего дворца, в том числе и из сборника Лунъяна, и хотя в такой литературе внимание уделялось сценам, а не разъясняющим детали текстам, он догадывался, что первый раз для него в действительности может стать мучительным.       Впечатляющая физическая одарённость Лань Чжаня и их обоюдная неопытность навряд ли являлись залогом лёгкого и приятного слияния, скорее уж наоборот — впереди их ждала неловкость и масса дискомфортных моментов. Тем не менее Вэй Ин не позволил этим мыслям охладить свой пыл. В паху продолжал копиться жар.       — Так мы это сделаем?       Поцеловав взмокший лоб Вэй Ина, Лань Чжань ласково пробежал пальцами по его спутанным волосам.       — Мгм.