Оттенки несуществующих реальностей

Лодка мирно покачивалась на волнах. Волны тихо шлёпали о старенький деревянный пирс, на пирсе громко орали люди. Минуты шли. У Се вздыхал. Экспедиция шла лесом, а стоило бы речкой, да через пещеру. Вот только лодок было всего три, и все успели перекупить господа с лопатами и знакомым акцентом: так с У Се разговаривали дедушка и бабушка, родившиеся в Чанша. Но они были далеко от города и явно не в туристическом месте. У Се поймал себя на том, что любопытно осматривал людей и вещи. — Мы заплатили первыми, товарищи учёные, так что ждите своей очереди! — крикнул один из «господ с лопатами». У Се задумчиво отметил, что он был самым громким и говорил с пекинским акцентом. Пока остальная команда зубоскалила в стороне, пекинец ругался с учителем и махал руками, как заблудший на рынок медведь. У Се решил, что он был главным. У Се показалось, что «Медведю» перебранка нравилась. Научному руководителю У Се явно казалось что-то другое, возможно, неприличное и связанное с насилием. Научная въедливость сыграла с учителем дурную шутку, превратив его из профессора в упрямого горного козла. У Се порадовался, что учителя не будет в его комиссии на защите кандидатской диссертации. Такого человека полезнее держать на своей стороне. Что думал лодочник, не знал никто. Он молча перетаскивал в лодку чужие вещи, останавливался только чтобы закинуть на спину очередной рюкзак, а потом чтобы этот же рюкзак опустить в лодку. Иногда к лодочнику подбегала собака, звонко лаяла и убегала обратно, чтобы оббежать полянку. У Се с грустью заметил, что выглядела собака ужасно, хотя и была полна сил. И пахло от неё тухлым мясом. А ещё он заметил, что собака всегда держалась подальше от пекинца, но иногда подбегала к лодке, где уже сидел один человек, парень примерно его возраста. Другие господа с лопатами держались от него на уважительном расстоянии, и только собака иногда нарушала уединение, тыкаясь носом ему в руку и получая короткую ласку. Парень, как и лодочник, молчал, и У Се про себя назвал его Молчуном. — Может это, подождём своей очереди? — Ван Мэн оторвался от «сапёра» и тревожно посмотрел в сторону пирса. — Предложи, если хочешь, — У Се тяжело вздохнул, махнул в сторону спорщиков и тут же тихо охнул: собака лодочника боднула его куда-то в живот. Она явно пыталась поддержать, как могла. У Се с большой радостью почесал в благодарность мощную шею: он обожал собак чуть меньше, чем архитектуру. Когда он заработает на свой дом, обязательно заведёт собак. — Перейти учителю дорогу и потом получить километры критики в отчёте по практике? — Ван Мэн с отвращением скривился. — Спасибо, ищи другого дурака. У Се невольно засмеялся. Собака довольно тявкнула и снова побежала к хозяину. После короткой паузы, Медведь пошёл на новый заход спора. Его голос разносился над водой, словно удары гонга на празднике, смех и окрики его товарищей усиливали ощущения какого-то речного фестиваля. Не хватало только запаха еды. Наблюдать за ними было столь же весело, сколько и утомительно. У Се не выдержал и приблизился. В конце концов, у их группы было тайное оружие, и он его использует даже если учитель потом от него откажется. Стоять у пирса без дела больше не было сил. — Простите, — У Се замер за плечом учителя так, чтобы сохранить почтительное расстояние и одновременно, чтобы Медведь мог хорошо его видеть; и улыбнулся своей лучшей смущённой улыбкой. От неё таяли даже коменданты общежития и соседи, которые приходили жаловаться на предсессионный бубнёжь У Се в три часа ночи. — Раз ничего не поделаешь с очерёдностью, можем ли мы попросить подвезти несколько человек из команды? Без вещей. Нам очень надо добраться до места и встретиться с контактным лицом, каждый час на счету. Пожалуйста? Вблизи Медведь оказался вполне себе приятным парнем, немного похожим на Пан Цзы и Сань Шу. У него была похожая выправка. — Ученик У, — зашипел учитель недовольной змеёй, которой родной змеёныш отдавил кончик хвоста. У Се постарался удержать невинное выражение лица: то, что нужно. — Идите к остальным студентам! — Ну почему же, — встрял Медведь, лихо улыбаясь. Как У Се и ожидал, с его просьбой согласились просто из духа противоречия. — Пан Е будет совсем невежливым, если откажет в такой маленькой просьбе. Если ещё так любезно просят. — Пан Е очень великодушен, — поддакнул У Се, впрочем, достаточно позабавленно. Учитель зло сморщился, развернулся и ушёл к остальным. — Сколько в лодке будет для нас мест? — Три точно найдём, — Пан Е хитро подмигнул, и У Се поймал себя на том, что от улыбки заболели щёки. При всей его шумности, Медведь оказался обаятельным парнем. — Эй, Чжан Е, что скажешь? Пан Е обернулся к лодке, и У Се автоматически повторил его движение, пока не нашёл взглядом Молчуна. Замер, поражённый: вблизи Молчун оказался удивительно красив, словно только что закончил сниматься в фильме и оказался в лодке, пройдя сквозь экран телевизора. Молчун поднял взгляд от воды. С равнодушным лицом он посмотрел на Пан Е, потом на У Се. Молча кивнул и снова вернулся к созерцанию воды. — Большое начальство дало добро, — Пан Е неожиданно хлопнул У Се по плечу и притянул ближе. У Се замер: бок обожгло жаром, словно он прижался к растопленной печке. Плечо сдавила крепкая ладонь. У Се не смог удержать лицо, ошарашенно, буквально как идиот, уставившись на два непропорционально длинных пальца. — Но ты, конечно, тот ещё наивный цветочек, студент. А если бы мы бандитами какими были? — Не логично, — пробормотал У Се. Он был занят, перебирая в уме все статьи, которые могли объяснить такую телесную аномалию. У Се знал, что когда-то читал о подобном, но где? И что? — Это ещё…а, чёрт, — Пан Е дёрнулся в сторону, когда собака лодочника, до этого оббегающая его по широкой душе, вдруг задела его по касательной. Оказалось, она несла У Се палку, которую вернее было назвать бревном. На счастье Пан Е, длинная часть бревна была в противоположной стороне. У Се тут же мысленно отодвинул странные пальцы на второй план, сел и начал наглаживать собаке её славные уши и мощную шею, впрочем, аккуратно пропуская мимо колтуны и, ужас какой, клещей. Пан Е проворчал что-то недовольное. — Я думал, это собака лодочника. — Так и есть, — подтвердил У Се. — Правда, славная? — Да, — раздалось от лодки. У Се даже не сразу понял, кто это сказал, а Пан Е почему-то довольно расхохотался. Обида на собаку явно была позабыта. — Время. — Бери друзей, студент, и поплыли, — Пан Е добродушно хлопнул его по плечу, развернулся и пошёл к лодке. У Се горестно отпустил собаку. Внутри медленно нарастало предчувствие, что его жизнь больше не будет прежней, но он не мог объяснить почему. Мог ли он так задеть учителя, что он откажется руководить его диссертацией?