Руководство: как избежать наказания за преступление

Настоящее время

      По успевшей сложиться привычке, Армин заходит в аудиторию так, чтобы взглядом не встречаться с компанией Райнера, Анни и Бертольда. Но сегодня обычный ход вещей нарушается — он слышит раскатистый голос бывшего нападающего их школьной футбольной команды:       — Эй, Армин!       Он нехотя поднимает глаза, вынимает из уха наушник, в котором играет открывающая песня того нового шоу про юных волшебниц. Райнер машет ему рукой, рядом с тем привычно сидит Хувер. А вот Анни на месте нет. Напряжение, что готово было уже навалиться на плечи, отступает. Армин пересекает аудиторию и оказывается перед ребятами.       — Нечасто мы видимся в колледже, да? — ухмыляется Райнер.       — Ага…       — Садись с нами.       — Но тут же…Леонхарт сидит...?        — Её сегодня не будет, она плохо себя чувствует, — протягивает Хувер. Вид у Бертольда отстранённый. Может, хотел остаться со своей девушкой дома, да позаботиться о ней, но она выгнала его на занятия?        — О, вот как, — протягивает Армин. У него нет причин отказываться, никто другой не ждёт его в этой аудитории, он садится справа от Райнера и достаёт конспекты.       — Эй, Армин, — продолжает разговор Браун, — Ты на встрече выпускников, пропал потом куда-то…       Армин поглядывает на Бертольда, вспоминает, что когда "пропал", попросту пялился на того, на пляже. Хувер внимательно смотрит в ответ.       — А-а-а…я напился.       — Ха…да, ты много выпил. Мы с Эреном потом тебя искали.       — Ну я…встретил Жана и мы…ну, продолжили пить…       — Кирштейн…вы с ним не ладили в школе, — говорит Райнер так, будто с ним самим, Армин в школе ладил.       Армин складывает руки на столе, утыкается взглядом в доску, пытается вспомнить, о чём они всё же тогда трепались с Кирштейном.       — Да, в школе мы не ладили, но он кажется неплохой парень.       — Жан да…хороший парень.       — Я думаю...просто…тот случай с Марко сильно повлиял на него, — неожиданно сам для себя протягивает Армин. Точно…они говорили про Марко, вспоминали своё детство, когда все трое были соседями, до того момента пока родители Армина не переехали в другой район, поближе к дедушке. Армин никогда не был хорошим другом Жану, но оба отлично общались с Марко.        Ответом на его слова служит тягучая тишина. Он отрывает взгляд от доски, снова натыкается глазами на Бертольда, а тот отчего-то отводит взгляд.       — Марко…верно...тот несчастный случай… — наконец произносит некогда нападающий их школьной футбольной команды.       Но больше Райнер Браун не говорит ничего. Профессор начинает лекцию, и следующие пару часов Армин строчит конспект, время от времени вклеивая в тетрадь те странные стикеры с лупоглазыми медведями, которые ему подарила Хитч.        Ему стоит уточнить у неё, всё ли в порядке, и в силе ли их встреча сегодня вечером. Они собиралась пойти на концерт, хоть затея эта казалась Армину странной — выступающая рок-группа исполняла неподходящую для них обоих музыку.       Когда пара заканчивается, Райнер Браун вскакивает слишком уж поспешно, и уносится вдаль слишком уж стремительно, оставляя их с Бертольдом вдвоём. Но Армин, так или иначе, не собирается оставаться здесь не минутой более. Он запихивает тетради в рюкзак и собирается уходить:       — Арлерт…можно тебя на пару минут… — произносит Бертольд Хувер.       Армин оборачивается, растерянно моргает несколько раз, но идти идёт. Высоченный парень останавливается в коридоре. Всё это кажется Армину немного странным, ведь Бертольд Хувер не проявлял к нему никакого интереса последние месяцы.       — Я хочу проговорить про Анни… — Армин видит, как собеседник нервничает.        С чего бы он столь взволнован? Армин абсолютно точно не предпринимал никаких попыток вернуть Анни. Был тот случай в туалете…но тогда, он скорее…просто, не смог справиться со своими чувствами. Ему было нелегко и, возможно, он ревновал…но теперь…теперь всё в порядке. Он, Армин Арлерт, уже очень хорошо контролирует свои эмоции.       Что же так взволновало Бертольда? Не может же быть так, что он узнал, как они втроём, ездили на то место? Если Бертольд и правда тот, кто украл деньги...возможно волнение Хувера становилось куда логичнее.       Армину интересно, ужасно интересно, что же ему хочет сказать этот гигант замерший перед ним.       — Про Анни? А что с ней? — произносит Армин так, словно ему всё равно. Словно он самый незаинтересованный в ней человек на этой планете.       Бертольд же, вместо того, чтобы ходить вокруг да около, спрашивает прямо:       — Ты с ней общаешься?       — Сам знаешь, мы с ней по учёбе пересекаемся, — это ведь почти не ложь.       Бертольд хмыкает, затем протягивает:       — Ты ставишь ей отметки в соцсетях…       — Я? — удивляется Армин. На секунду даже искренне, но затем вспоминает, что однажды и правда поставил.       — А…это… я случайно, — искренне заявляет он. После понимает, что такое оправдание до конца не работает, он ведь всё же тогда как-то оказался на её странице. Армин пожимает плечами и добавляет — Ну, зашёл поглядеть, как у её дела, а что в этом странного? Мы же встречались в старшей школе.       Бертольд хмурится. Возможно ожидал, что Армин будет увиливать, скрывать от него что-то. Но правда в том, что Армину скрывать было нечего. Разве что тот случай в туалете, и...ещё кучу преступных денег. Хорошо, Армину было почти нечего скрывать.       — Мы собираемся пожениться, — сообщает ему гигант.       — Поздравляю…?       — Она пока не согласилась, но это лишь вопрос времени. Но если это из-за тебя…       “Ах, так вот в чём дело” — проносится в голове Армина, — "Этот дурак разглядел во мне опасность."       — Это вряд ли из-за меня, — сообщает Армин, — Возможно, причина в том, что вам по двадцать лет.       У Бертольда на лице замирает тень недовольства.       — Что ты имеешь в виду?       — Я имею в виду, — говорит Армин слегка раздражённо, — Что вам двадцать, в таком возрасте женятся только идиоты.        Он не врёт, он и правда считает Эрена и Микасу идиотами, безумно влюблёнными в друг дружку идиотами и всё же.        У гиганта челюсть отъезжает к полу, а Армин и не пытается скрыть своего раздражения. Хувер решил сделать Армина виноватым в собственных неудачах? И что теперь? Ждёт, пока Армин даст ему дельный совет, как уговорить Анни сказать ему “Да”? Да пошёл ты к чёрту — Бертольд Хувер.       Хувер возвращает на своё лицо самообладание и говорит:       — Так или иначе, Арлерт, не лезь к ней. Даже рядом не появляйся.       — А иначе что… — несдержанно отзывается Армин, — Снова будешь угрожать теми фотками? Ты сам должен понимать, что только себе этим сделаешь хуже…       Бертольд Хувер надвигается на него как скала, словно айсберг, в который врезался “Титаник”. Гигант наклоняется, падая тенью на лицо Армина.       — Иначе…все узнают, что вы с Имир сделали тем летом…

Два года назад

      — Вы, будущие отбросы общества, сегодня будете работать до самого заката! — кричит им лысый мужчина — Кит Шадис. Он не только преподавал в их школе, но был и инструктором для несовершенных правонарушителей.        Армин думает, что инструктор преувеличивает — подросткам нельзя работать до самого заката, и всё же они здесь, чтобы отработать вину за испорченные вещи Жана Кирштейна.       — Малолетние преступники слушать меня! — продолжает инструктор, — Сейчас я распределю вас на подходящие вам работы, а те, кто будет увиливать, окажутся в тюрьме!       Армин оглядывается по сторонам, вокруг много подростков, которые не внушают ни малейшего доверия. У всех на лицах написано — настоящие хулиганы. У Армина на лице этого точно нет, какой из него хулиган? Он хлипкий юный любитель мультиков и компьютерных игр, точно никакой не опасный криминальный элемент. Он оглядывается на Анни, а той кажется совсем скучно.       — Эй, ты бывала уже на отработке? — шепчет он. Анни перекатывается с носка на пятку.       — Пару раз…       — Вот как…       — Арлерт! — визжит инструктор, смотрит на него так, будто в его ряды отбросов общества, случайно затесался грязный щенок, который заслуживает нет, не жалости, а удивления, — Твои хлипкие ручонки способны хоть на что-то? Если дам тебе работу посложнее, ты просто сдохнешь, верно?       Армин понимает, что ответа от него не требуется и не отвечает. Кажется, инструктор остаётся этим очень доволен. Он переводит взгляд на Анни, сплёвывает на землю и говорит.       — Вы двое, на закраску граффити.       Армин чувствует, как другие подростки негодуют, наверно, тоже хотели эту работу. Но Анни лишь подхватывает ведро полное оранжевой краски и идёт вперёд. Армин следом за ней.       — Кажется, работа несложная… — говорит он, когда они оказываются подальше от остальных.       — Ага…это потому что этот мужик…ездит с моим отцом на охоту, а там нажирается вусмерть.        — Вот как…       — Ага…       Перед ними стена, на той яркой розовой краской нарисован логотип какой-то банды, состоящей, скорее всего из детей или...вчерашних детей. Местами чёрными разводами поверху написаны нецензурные выражения. Армин окунает валик в краску и начинает закрашивать уличное искусство.       Ему думалось, это займёт немного времени, но оказывается это куда сложнее, чем кажется. Краска ложится неровно и инструктор появляющийся время от времени в их районе, кричит, чтобы они не оставили от граффити и следа. Армин устал, руки болят, и хочется просто отдохнуть. Анни делает широкий мазок, поглядывает на него и говорит:       — Можешь отдохнуть, Шадис хоть и выглядит злобным, но он не сумасшедший.       — Правда?       — Ага.       Армин откладывает кисточки и валики и присаживается на бордюр, огораживающий улицу. Оглядывает глазами свою работу. У Анни получалось лучше — плотно и ровно. Чуть погодя, она присаживается рядом с ним, будто тоже хочет посмотреть на огромное оранжевое пятно, что они нарисовали.       — Извини, что приходится торчать тут из-за меня, — говорит она понуро.       — Мы же уже говорили об этом, это наша общая вина.       — Да но…       Кажется этот диалог между ними будет происходить снова и снова и так по кругу. Армин понимает, что прекратит это сможет только одним способом.       — Хорошо, — кладёт он руки на колени, — Я придумал.       — Чего ты придумал?       — Как тебе загладить вину.       Его хитрые глаза сверкают под оправой очков. Она смотрит на него с сомнением.       — Не то чтобы я тебе что-то предлагала…       — Ты же хотела, чтобы я тебя простил, — поднимается он на ноги. Лицо делает обиженное. Она хмурится, не понимая, куда эта игра ведёт.       — Ладно, предположим, чего ты хочешь?       Он забирается на бордюр, оказывается выше её на голову. Поправляет очки съехавшие на переносицу.       — Сыграешь мне что-нибудь из той музыки, что сочиняешь?       Она отворачивается. Резко. Складывает руки на груди. Вздёргивает нос.       — Исключено.       — Анни... — раздосадовано восклицает Армин, — Как же ты поступишь в музыкальный колледж, если не показываешь свою музыку другим!       Её глаза скользят по его лицу. Затем она утыкается взглядом в асфальт.       — Я…мне…сложно показывать это другим.       Он молчит пару секунд, просто изучает её профиль на фоне огромного оранжевого пятна. Затем прокашливается, чтобы голос звучал более чисто и говорит:       — Я готов быть твоим первым слушателем. Но...я довольно критичен…знаешь, у меня ведь отличный вкус. Мой плейлист состоит только из отборнейших остов к аниме… — он шутит, конечно, просто хочет её повеселить раз уж поднятая тема её так смущает. И всё же, ему хочется, очень хочется стать первым её фанатом, — Так что даже не думай, что я буду снисходителен.       — Заткнись, Армин, — усмехается девушка. 

Настоящее время

      Он идёт по людной улице, освещённой фонарями и ловит на себе чужие взгляды. Девчачьи в основном, но есть среди них и заинтересованные взгляды парней. Может это из-за того, что Хитч попросила его одеться посимпатичнее? Он плохо себе представлял, что в её понимании является симпатичным, и по итогу, она просто подобрала ему одежду сама, ориентируясь на присланные им фотографии. Он устал же на этом этапе.       Теперь же, брёл по улице к небольшому клубу, где выступала та странная группа, в песнях которой переплетались чарующая лирика и откровенные оскорбления. Мелодия, что играет в его плеере, прерывается на звук уведомления. Он уверен, что Хитч опаздывает и стремится сообщить именно об этом. Вот только он сам уже на месте, под фонарём, что примостился у лавочки. Армин достаёт телефон, и видит следующей текст:       “Я неожиданно приболела,        но не отчаивайся, там будет моя подруга!”       Ему нет нужды предполагать, кто эта подруга. Её недовольный голос уже коснулся его ушей. Светловолосая девушка меряет шагами улицу и кричит в телефон:       — Я не знаю, что пришло в твою тупую напомаженную голову, когда ты планировала это…но спасибо ты от меня не услышишь.        Она точно разговаривала с Хитч. Кажется, их общая подруга, решила исполнить роль купидона, да вот только никто её об этом не просил. Анни встречается с ним глазами, и тут же обрывает звонок.       — Это не значит, что мы должны идти на концерт вместе, — говорит она прохладно,  игнорируя любые приветствия.       И правда, не значит. Как Хитч себе это представляла? Они увидят друг другу в свете уличных фонарей, и любовь и страсть коснётся их сердец? Хитч пересмотрела кино. Нет, скорее…они просто разойдутся в разные стороны.       — Да… — соглашается он.       Тем более, он не очень и хотел на этот концерт. Может просто взять и уйти.       Он поглядывает на раздражённую Анни и, наконец, понимает, почему группа на которую решила пойти Хитч, такая странная. Эта группа…в стиле Анни Леонхарт. Вот кто хотел пойти послушать лиричные строки вперемешку с руганью под вой гитарных риффов. Наконец осознав это, ему становится даже интересно послушать такую музыку. Он услышит их и поймёт, что Анни Леонхарт не изменилась за эти два года. Она всё ещё любила тяжёлый рок, всё ещё была дерзкой и непокорной, яркой и остроумной, сияющей ослепительной звездой.       Но как они оба и понимали, им не обязательно идти куда-то вместе, из-за чего Анни Леонхарт просто разворачивается и уходит.       Он следует за ней.        Концертный зал душный, маленький, но идеально подходящий для панк-рок концерта. Армин аккуратно пристраивается на балкончике, даже не думая лезть вперёд. Есть у него и ещё одна причина разместиться именно здесь, отсюда ему хорошо видна макушка Анни.       Гремит песня за песней, мечется свет по концертному залу, по толпе проходит волна за волной — ему душно и он сам не знает, зачем тут остаётся. В конце концов, решает покинуть зал перед финальной песней. Но домой идти не решается. Хочет увидеть, как она покинет зал, хочет видеть, что она доберётся домой без проблем. Быть может, Хитч всё же навязала ему какое-то чувство ответственности за эту встречу. А возможно, ему просто хочется взглянуть на Анни ещё разок.       Люди начинают покидать полуподвальный клуб тонкой струйкой один за одним, а затем в гомоне и хохоте толпы перемешиваются, заполняя собой улицы. Он уверен, ещё немного и шанса выцепить её взглядом не будет, из-за чего отрывается от стены, на которую опирался и поднимается на носочки. Мужчины, женщины, много их. Он видит невысокую фигурку, скрытую чёрным капюшоном. Отстраняет взгляд, продолжает искать её в толпе, но затем возвращается взглядом к маленькой фигурке. Неужели то что он будет ждать её, было настолько очевидным? Настолько, что она спряталась от него под капюшон.       Он срывается с места, лавирует между людьми и догоняет её довольно быстро. А она даже не пытается делать вид, что не ощущает его присутствия, поворачивается резко и раздражённо:       — Чего тебе?       — А…я… — он видит её лицо и ему тут же вспоминается разговор с Бертольдом. Она из-за него раздражена? У неё проблемы с её парнем? Или…это из-за слов Армина о том, кто взял те деньги, быть может, ей, в конце концов, очень нужны были те деньги, — Я хотел сказать, что в тот раз…ну…когда обвинил во всём Бертольда, я не искал в этом никакой выгоды.       Она останавливается, снимает с головы капюшон, отвечает:       — Поняла.       Ну вот, их маленькое недопонимание и разрешено. Стало ли ему от этого легче? Нет. Определённо нет. Он вздыхает, поглядывает на большую луну, зависшую над их головами...прохладно, но дождя, кажется, не предвидится. Она отворачивается и делает от него пару шагов в сторону…и вот только в этот момент он замечает, что она прихрамывает. В той толпе, перед сценой, подвернуть ногу было бы чем-то по-настоящему простым. Он автоматически делает ещё несколько шагов в её сторону догоняя, протягивает ладонь, словно хочет коснуться. Ему отчего-то всё это напоминает их ту встречу возле школы, когда она уходила, а он её догонял. Когда она спасла его от Жана.       И будто пытаясь сделать эту ситуацию, ещё больше похожей на ту, Анни снова останавливается и оборачивается, он растерянно отдёргивает ладонь.       — Да чего тебе?        — Ты, кажется, ногу подвернула…       Она опускает взгляд, будто проверяя подвернула ногу или нет.       — Возможно, — не соглашается и не отрицает.       Армин снова растерянно вскидывает ладонь, затем отводит обратно вниз, словно не знает, куда деть руки. Да, что чёрт побери с ним вообще творится?       — Я…я… — он не знает, как подобрать слова, так чтобы это не выглядело нелепым, но нужные формулировки так и не идут в голову, не складываются в лаконичное предложение, он вздыхает, понуро опускает плечи, вместе с теми, и беспокойные руки, — Я хотел предложить понести тебя на спине.       Её брови на секунду взмывают вверх то ли от его прямолинейности, то ли от наглости.       — Не надо, я поеду на такси.        Вот только ей всё равно, весь этот переулок, до дороги, придётся проделать на своих двоих. Он знает, что девушка сейчас отвернётся и пойдёт дальше, так она и делает, но он обгоняет её справа и оказывается впереди. Так быстро, что замечает гримасу боли на её лице. Кажется, она подвернула ногу, даже сильнее, чем он мог представить. Он разворачивается, присаживается к земле и говорит:       — Я не какой-то сумасшедший сталкер, —  произносит и раздумывает: а зачем тогда дождался её у бара? Впрочем это неважно, — так что не переживай.        Её лица он не видит, и шагов не слышит, не знает и даже предположить не может, что она сделает, но затем холодные пальцы касаются его шеи, и по той бегут мурашки, переворачивая всё изнутри. Отчего то, Армин уверен, что этот вечер он будет вспоминать слишком долго. Слишком долго, для человека, который решил жить дальше.       Девушка обвивается его руками, а он слегка растерянно подхватывает её под ноги. Поднимается и понимает, что она куда тяжелее, чем он рассчитывал. Ему придётся приложить все свои силы, чтобы не выглядеть смешно.       Он идёт и видит, как под фонарями навстречу двигаются люди, замечает, как молодые девушки поглядывают на них с интересом, а кто-то и прямо улыбается их ситуации. Ему интересно видит ли это Анни.       — Послушай, — говорит он.       — Решил достать меня разговорами, потому что я не могу встать и уйти?       — Я и не думал тебя доставать, — говорят он немного обиженно, — Просто хотел спросить.       — Ну, спрашивай.       Он подхватывает её под ноги покрепче. Наверно ему всё же стоит принять предложение Эрена и начать ходить в зал.       — Я сегодня с Бертольдом разговаривал.       — И?       — Он немного нервничает из-за нас.       — Из-за нас? — слышит он удивление в её голосе.       — Ага, ну…он считает, что ты… — он снова не знает как сказать лучше, скажет неправильно и будет виноват абсолютно во всём, — …что ты не согласилась выйти замуж за него, из-за меня…       — Это не так, — говорит она поспешно, голос её звоном залетает ему в уши, сигнализируя о том, с каким волнением она это произнесла.       — Я ему так и сказал. Вроде как…мне всегда казалось, что ты, не спешишь побыстрее выскочить замуж…       Он чувствует, как она удобнее устраивается на его спине, как шуршит её футболка. Но она не отвечает ему ничего. Тишина ему ответ, тишина и лунный свет, падающий под ноги. Им пройти ещё пару домов, чтобы оказаться там, куда сможет подъехать такси. Армин видит, как собственные кроссовки касается тротуарной плитки. Раз два, раз два. Слышит, как кто-то смеётся справа от них, как где-то вдали шумит музыка у ночного бара.       — Эй Анни…       — Чего тебе? — говорит нарочито недовольно.       — Хотел спросить, извини, если лезу не в своё дело…       — Ты лезешь не в своё дело.       Армин вздыхает и всё равно спрашивает:       — Почему ты начала встречаться с Бертольдом?       — А что Арлерт… — снова этот “Арлерт”, — Думаешь он мне не подходит?       — Если честно, да.       — Ты всегда считал, что знаешь, кто мне подходит.       — Я не претендую на истину.       — Отпусти меня, — говорит девушка и ему на секунду кажется, что он довёл её своими расспросами, но затем понимает, что они как раз у самой дороги.       Армин помогает ей встать на ноги, и девушка тут же достаёт телефон и быстро вбивает в тот что-то. Скорее всего, вызвала такси. Наконец, она поднимает глаза и говорит:       — Ты уехал, а деньги, из-за того анонимного сообщения, нам не достались, я думала, что застряла с отчимом навечно.

Два года назад

       — Эй, Леонхарт, что это за грязь, ты думаешь у нас посетители люди, или свиньи? — прикрикивает на неё боров начальник.       Её это бесит, но это то, что она заслужила. Прозябать здесь, на этой дерьмовой работе. Недостаточно талантлива, чтобы получить стипендию, недостаточно умна, чтобы устроиться в место получше. Отчим был прав когда говорил ей, что она неудачница.       Но ей нужно продержаться всего год, и если она будет откалывать все получаемые тут чаевые, сможет уехать. Наверно…сможет, работа пока шла не очень. Так или иначе, те преступные деньги однажды станут её. Или не станут... Она уже не знает во, что верить и стоит ли на них надеяться. Это улика, самая большая улика совершённого ими преступления.       — Я поняла, — огрызается Анни и, хватая тряпку и графин, начиная тереть тот с новой силой.        — Можно…кофе… — слышит она глухой и спокойный голос над ухом. Поднимает глаза, упирается взглядом в Хувера.        — Да, сейчас.       У парня подмышкой тетради для подготовки к вступительным. Она шарит глазами по кафе наверно где-то там и его дружок — Браун.       — Райнера здесь нет, — легко считывает её поведение Хувер, —  Он поступит по стипендии.        — А…точно, футболист.       Она плещет кофе в стакан, и двигает тот к Хуверу. Парень касается стекла пальцами, смыкает их и размыкает вокруг кофейной кружки, нервничает. Анни снова поднимает на него глаза. Он, кажется, хочет что-то спросить, но не может собраться с мыслями.       — Чего тебе?        — Извини, если лезу не в своё дело…       — Лезешь не в своё дело.       — Ты не собираешься поступать в колледж?       — В отличие от Брауна, меня не целуют в зад за то, что я умею бегать с мячом, — огрызается она.       — Да… — протягивает Хувер, — Но ты ведь можешь поступить сама.        Да чего он к ней лезет? Разве не понятно, если бы она могла, поступила бы. Её музыка никому не нужна, её никуда…не примут без кучи денег. Бертольд и вовсе прячет от неё взгляд, продолжает говорить что-то, словно через силу.       — Многие из наших поступают в колледж в столице…ты очень хороша, — его голос сбивается, дрожит, парень перед ней сгорает от волнения, — …так помогла мне тогда с химией…       Анни раздражённо прикрывает глаза, Хувер хочет похвалить её, но только провоцирует неприятные воспоминания. Эту чёртову домашку делал Армин, пропади он пропадом.       — Нет, мне просто повезло, — предпочитает она умолчать о том, что даже близко не является гением химии.       — Спасибо за предложение, я не хочу заниматься естественными науками.       Бертольд пожимает плечами, и словно скукоживается от нервов, но всё же говорит:       — Я буду заниматься тут подготовкой…если ты передумаешь, мы можем…готовиться вместе…

Настоящее время

      — А вот как… — протягивает Армин, выслушав её краткий рассказ.        Получается, Хувер подставил ей своё крепкое плечо, в самую трудную минуту.        Армину хочется смеяться, он вдруг понимает, что если именно Бертольд украл те деньги, то он расставил для Анни идеальный капкан. Без денег она и правда застряла в их городишке, и тут явился он, внушив ей, что не обязательно гнаться за мечтой.       От этих мыслей Армин и правда ухмыляется, как же ловко Хувер воспользовался ситуацией, но ухмылка сползает с лица, когда он встречается с глазами Анни, полными досады:       — Когда я поняла, что всё, твои слова были ложью...       — Мои слова? — теряется он.        Верно, он солгал ей. Конечно, солгал...тогда когда ему пришлось её бросить, вот только она не должна об этом знать.       — Твои слова о том, что мы можем быть хорошими друг для друга и плохими для всех остальных.       Он не врал, когда говорил это. Он не врал.       — Я не совсем понимаю…       — Ты, Арлерт, всегда умел вешать лапшу на уши. А я просто поздно это поняла. Мне хотелось верить в то, что и правда…плевать на всех, главное, что ты принимаешь меня такой, какая я есть. А ты просто…готов был сказать, что угодно просто, потому что хотел обзавестись подружкой.       Ему хочется с ней спорить, сказать, что всё было не так, но чтобы он сейчас не сказал, она ему не поверит, не поверит из-за того, как всё закончилось.       — И что, — вместо всего, что бурлит в мыслях говорит он, — Ты решила, что надо просто подстроиться под окружающий мир?        — Вроде того… — смотрит она куда-то вбок.       Ах…теперь ему ясно…теперь ему ясно причём тут Бертольд Хувер. Он идеальный парень для того, чтобы жить в гармонии с этим чёртовым скучным миром.       Справившись с собой, она снова возвращает к нему взгляд, но вот он с неё своих глаз и не спускал.       — Раз я ответила на твой вопрос, может, ты ответишь на мой?       — Я могу попробовать…       — Скажешь почему бросил меня тогда?       Он может сказать ей правду сейчас, и всё закончится. Может признаться во всём, и тогда её удобный мир, иллюзия в которую, она себя поместила, рухнет, разобьётся на кусочки острого стекла и, возможно, изранит её и без того хрупкую душу. Так случится, если он скажет правду. Но в его ли праве рушить всё, что она построила? Хитч говорит, что Анни вполне счастлива. Но не Хитч ли, подстроила их встречу.       — Как я и сказал тогда, — отвечает он, — Я хотел учиться заграницей, а заставлять тебя ждать меня… разве не глупость? Мы ведь были совсем детьми, да и сейчас не то чтобы взрослые. Играть в любовь это, конечно, весело, но жестокой правдой было то, что для нас это детская забава. Посмотри на себя, ты долго по мне не скучала и быстро нашла кого-то получше…это правильно…       Он видит, как из-за её спины вырывается свет фар. Анни оглядывается на машину, припарковавшуюся рядом — такси, что она заказывала. Она оглядывается на него последний раз.       — Да ты прав…это правильно.