Желанная ночь

Ты и я недостаточно смелы

Для полезных знакомств

В темноте на наши острые плечи не

ляжет рука абы-кого

Может быть, станем умнее

Электрофорез — Грохот сердца©

Его Высочество наследный принц совсем недавно вернулся на небеса, по свалившемуся на голову колоколу Сюаньчжень понял это одним из первых. А дальше всё пошло само собой. Заявиться в облике Фу Яо, случайно столкнувшись с Наньяном, у которого оказались схожие мотивы. Найти загадочного жениха, который и не жених вовсе. А при следующей встрече уже обнаружить новые лица. Наверное, Му Цин ожидал увидеть его рано или поздно с Се Лянем, поэтому виду почти не подавал. «Он показался мне знакомым» – эта фраза раз за разом прокручивалась в его голове, и вероятно, не у него одного. Когда в последний раз они виделись? Никто из них не вел подсчет, ведь когда будет необходимо, они вновь смогут встречаться чаще. У Му Цина работа в небесной столице, а свободны только вечера, и то не всегда. А Хуа Чэн до недавних пор утопал в поисках наследного принца. В далеком прошлом Цин не понимал данного стремления, каждый раз при упоминании Его Высочества не находя себе места в чужой жизни. «Не убейся там хотя бы. Я не против перевязывать тебя, но так на тебе живого места не останется» – с утверждением в голосе каждый раз говорил Му Цин, сидя в чужих имениях и не желая возвращаться в свои. Всегда получая в ответ касания, наполненные нежностью, что были сравнимы с объятиями матери. Теплые прикосновения в сочетании с мыслями о наследном принце вызывали непонимание. Что творится в голове у этого черта? «Я благодарен ему, пойми, он меня спас» – слова, наполненные трепетом и восхищением, что звучали с самого начала. Цин начал всё же понимать, слишком уж большую роль в их жизни сыграл Сянлэ, без него ничего бы и не было. Множество лет поисков, чтобы выразить всё несказанное, накопившееся за долгое время – это стремление Сюаньчжень мог поддержать. В свою очередь вспоминая события минувших дней, он все так же стыдился смотреть в глаза своего бывшего господина и друга. Возможно, и ему удастся когда-нибудь сказать обычное «Спасибо». Фэн Синь часто бросается грубыми словами, но Му Цин, всё чаще осознавая, чьим рукам он позволяет себя обнимать, мысленно соглашается с тем. Возможно, он и правда предатель. Но он привык ко всем неприятным словам и взглядам, так для чего тогда отнекиваться? Да, он крутит роман с демоном не первый десяток лет, если не сотню. И он счастлив.

***

После выполнения задания в Баньюэ нужно было возвращаться к своим делам. Свалить всю ответственность на Средние небеса он не мог. Сам, когда было время в облике Фу Яо отвечал на молитвы последователей. Но работать удаленно и разбираться лично со всеми проблемами – две разные вещи. Таким образом, буквально на следующий день после возвращения, генерал отправился на свои земли, чтобы изловить мелкого демона, что докучал жителям. Он даже узнал его, тот пару лет назад часто делал небольшие ставки в игорном доме Чэна – так, видимо, всё и проиграл. Рутинную задачу Му Цин решает, потратив чуть больше времени и сил, чем рассчитывал. Возвращается он в свой храм совсем уставшим. В этот раз он просидел со всеми делами допоздна, и сейчас не скрывает желания не раздеваясь, развалиться на кровати. Как невежественно и в стиле одного черта. Эта мысль настигает у самого порога, ведь дальше в храме царит лишь несвойственная данному сету тьма. Из дверного прохода веет холодом, что тут же обжигает кончики пальцев. Но Цин с уверенностью делает шаг вперед, спокойно попадаясь в эту ловушку. Кажется, что тут совсем пусто и одиноко. Обычно так и есть на самом деле, но только не сегодня. Игра в кошки-мышки началась, но он так устал, что кошкой быть отказывается. Пусть поймают его, так будет быстрее. Му Цин делает вид, что не замечает, как некоторые вещи оказываются не на своих местах. Видимо чей-то интерес настолько велик, раз идеальный порядок осмелились всё же нарушить. Но он осознанно упускает это из виду, следуя к шкафу с одеждой, желая найти любимое синее ханьфу, что бархатом ласкает нежную кожу, позволяя после водных процедур чувствовать себя в комфорте и безопасности, успокаивающе, словно объятия любимого человека. Оно всегда висит в одном и том же месте, а вот такое же ханьфу, только винно-красного оттенка ниспадает глубокими складками в дальнем углу. Никто никогда не видел Цина в нем, а он сам никогда его и не надевал. Данная вещь всегда ждет своего хозяина, и сейчас она отсутствует. Он замечает это сразу же, но решает потянуть время, проводя в теплой воде около получаса. Может, он успевает задремать, но изредка появляющееся ощущение чужого взгляда говорит, что его ждут. Его могут ждать хоть час, хоть день, хоть все восемьсот лет, он сам уже поскорее хочет разорвать это ожидание. Но при таком быстром раскладе игра может оказаться слишком короткой. В момент предвкушения ценна становится каждая минута ожидания. Он же рядом, ждет... И не скажет по этому поводу ни слова. Синяя ткань навевает воспоминания как и раньше, пусть Сюаньчжень и носит эту вещь каждый вечер в своём храме. Сегодня ее будет дополнять красный бархат, смешиваясь меж собой. Так что, заканчивая с волосами, что в чуть влажном состояние рассыпались по плечам, он покидает купальню. Коридоры снова встречают холодом, чего нельзя сказать о собственной спальне, где весь мрак разгоняют зажжённые свечи. И, судя по всему, горят они уже давно. Они его и встречают. Только они. Но не всё же так просто. И когда игра в кошки-мышки превратилась в рыбалку? Оба слишком долго ждали, и пауза растягивается, как тень пламени на стене. Ступая босыми ногами по теплому ковру, Му Цин останавливается напротив небольшого туалетного столика с зеркалом, где обычно хранятся все украшения и различные побрякушки для волос. Одна из таких заколок отравляется в ящик. Стоит лишь вновь поднять взгляд на зеркало, как позади уже отчетливо видны чужие черты. Сияет от света свечей красный бархат, и на собственной талии смыкается кольцо теплых рук. — Ну здравствуй, — хрипловатый шепот, скорее всего из-за долгого молчания, слышатся слишком отчетливо среди тишины комнаты. — Как ты рано вернулся! Думал, на несколько дней у него задержишься, — в голосе чувствуется некая обида. Не заметь Чэн в отражение теплую улыбку на чужом лице, начал бы переживать. Не нужно. Как и всегда, отношение Сюаньчженя к его намерениям не меняется. — Я рассказал всё гэгэ, сегодня на рассвете попрощались. Он согласился посетить Призрачный город, чтобы навестить меня... – Цин видит в его глазу тот самый детский огонёк, и эту черту Чэна он любит, называя мальчишкой. Сам демон не сразу понял причин данных слов. — Но не ожидал тебя встретить, с каких пор ты с этим Цзюяном водишься? — Такая же случайность, как и с тобой. Только нервы потрепал мне в очередной раз. Может стояло отдать его на растерзание Ши Цинсюаню и Мин И? — Му Цин посмеивается, вспоминая минувшие события среди ядовитых змей, и всё так же, стоя в объятиях, поворачивается к своему собеседнику. Некоторое время они молчат, ведь хватает даже этого, чтобы понять друг друга. Сюаньчжень проходит ещё прохладными кончиками пальцев по чужой скуле, очерчивая аккуратные черты лица рядом с черной повязкой. — Ты же так и не явил ему истинный лик? — Он знает ответ, но всё же спрашивает. — Не думаю, что хочу этого... По-крайней мере, сейчас, — Хуа Чэн ластится к движениям чужой руки, наклоняя голову вбок. Уже через пару секунд ощущая, как темную повязку приподнимают, проводя пальцами по закрытым векам, под которыми одна лишь пустота. — Уродство... — честно выражает, что думает о себе. Всё, как и обычно, никто не удивлен. — А мне нравится. Он тоже не станет подобное говорить, — взгляд довольно быстро наполняется нежностью, которая по мнению окружающих, просто не свойственна такому монстру, как Сюаньчжень. По мнению Чэна, это всё бред. — Рад, что вы с ним поговорили. И то, что ты сейчас здесь, тоже рад. — Ты и сам этого хотел. «Оба хотели» — проносится в голове и у одного, и у другого. Рука Му Цина по-прежнему ласкает кожу сероватого оттенка, словно человек перед ним — самое драгоценное, что есть в его жизни. Именно сейчас чувствуется жизнь в их телах, и расстаться быстро в этот раз точно не получится. Спустя столько мучительных дней среди жарких песков они добрались до своего освежающего и желанного оазиса, и готовы провести тут вечность. Стоя друг напротив друга, ощущая касания, взгляд, запах. Толком и не замечая, как лица оказываются совсем близко, а между губами остаются сантиметры. Всего мгновение, но... Ничего не происходит, ведь вибрация на боку Чэна тут же привлекает внимание генерала. — Эмин тоже тут. Совсем ему внимание не уделяешь, злится, видимо, — с усмешкой отодвигаясь на прежнее расстояние, Му Цин глядит на знакомую саблю с глазом цвета пламени. А вот Ху Чэн, кажется, как никогда хочет убрать оружие, что испортило столь желанный момент, куда подальше. — А может, он жаждет не моего внимания, а твоего, — поглядывая сверху вниз на саблю, чуть обижено твердит демон, смеша тем самым своего бога. — У меня мой Чжаньмодао есть, хотя... Твоя сабля явно сильнее будет – так или иначе, затрагивая одну из тем, что приходится по душе, особенно когда собеседник владеет тем же типом оружия, он уже и забывает про прерванный поцелуй. Или же нет? – Можешь взять, ты ему нравишься, — Собиратель цветов снимает Эмина с пояса, протягивая его Сюяньчженю, что с трепетом наблюдает. У него не менее детское изумление на лице, но в открытую Хуа Чэн ему об этом не скажет. Пусть Му Цин побудет в неведение немного. — Думаю, с твоими умениями обращаться с саблей, с его помощью можно нескольких богов точно на тот свет отправить. — Никого убивать я не буду, вот не надо о подобном, — забирая Эмина, Цин поворачивается ближе к свече, и оружие полностью завладевает его вниманием. Острое лезвие, что легко может снести не одну голову, высеченные узоры на металле, конечно, красный глаз, что когда-то принадлежал демону. Глубокий красный цвет завораживает, а самому Эмину, кажется, подобное внимание приятно. — Чэн, почему оружие грязное? — замечая несколько неприметных пятен на лезвие, Му Цин берет рукав своего ханьфу, поднося его к губам и проводит по нему языком, чтобы после пройтись тканью по загрязнениям. Но в ответ он не получает даже оправдания, и такая тишина со стороны удивляет. Но повернуться он не успевает, ощущая как теплые руки с трепетом завязывают что-то у него на шее, приподнимая волосы. А после, заглядывая через плечо, встречает вопросительный взгляд. Касаясь того, что ему повязали, Му Цин находит там не простое украшение, а нечто большее – кольцо. Сердце успевает пропустить удар. Точно ли это не будет ошибкой, принять столько значимую вещь? И демон легко читает этот вопрос во взгляде темных глаз, в которых отражается теплое пламя свечей. — Хочу, чтобы оно было у тебя. Если ты не против, — сдержанный и серьёзный тон, словно морально Хуа Чэн уже готовится к отказу. Но успевает довольно быстро словить взглядом чужую улыбку. Можно спокойно выдохнуть. Ему молча возвращают саблю. Точнее, Собиратель цветов успевает так подумать, прежде чем Сюаньжень, положив руку на плечо, притягивает к себе, касаясь губами губ. Тепло и сладко, в таком невинном касании оба находят успокоение, словно вкусив тот самый запретный плод, но он их не губит. Дальше они не заходят. Никогда не заходили, всегда наслаждаясь тем немногим, что позволено. Раз за разом касаясь всё чаще... Может, и хочется большего. Чужие ладони, проникающие под синие ткани, что останавливаются на бедрах, говорят об этом. Пока руки Му Цина путаются в темных волосах, сжимая и притягивая всё ближе. Словно кто-то из них сейчас решится перейти грань. И с каждым разом Цин чувствует, как к нему перетекают чужие духовные силы, даже если он снова и снова просит так не делать. Чэн слишком переживает на этот счет, ведь его возлюбленный — непорочный бог со своим путем самосовершенствования. Бог, который давно мечтает нарушить все установки в собственной голове. Может когда-нибудь этот день и настанет, а пока что он будет молча принимать духовную силу, млея от каждого касания.