Игра Королевств

Когда дверь в мою комнату со скрипом открылась, я поднял глаза от простеньких деревянных игрушек, которые лежали передо мной. Их я использовал для развития моторики. Мира, как уже вошло в привычку, сидела на стуле неподалеку и присматривала за мной, занимаясь рукоделием. Примерно через луну после того, как я узнал, что Лианна беременна Джоном, я наконец-то сделал пятьдесят шагов без посторонней помощи, а теперь, примерно за луну до своих первых именин, я преодолел сто шагов. В тот день, когда я узнал о зачатии Джона Сноу, я побывал в богороще Звездопада и вздохнул с облегчением, обнаружив, что здесь нет чардрева. Остался только пень под массивным дубом, стоявшим в центре этого места. Сидя со мной под этим дубом, мама объяснила, что в большинстве домов, связанных кровью с Первыми людьми, в богороще еще стоит чардрево. А вот Дейнов заставила убрать свое принцесса Нимерия, когда дом Мартеллов объединил Дорн под своим знаменем. Хотя мне хотелось увидеть чардрево по-настоящему, его отсутствие меня успокоило. Я не был уверен, что Трехглазый Ворон сможет увидеть Звездопад без него. Да, в сериале он показал Брану Башню Радости, но что-то в этом было не так: если его сила исходит от Детей Леса или Старых богов, как он мог видеть Дорн? С другой стороны, такая встреча могла бы подсказать мне, есть ли у меня магический потенциал, ведь в первой книге Брану приснился сон о полете, и мне показалось, что именно тогда его магия пробудилась. С тех пор я бывал в богороще не реже раза в месяц, так как находил там расслабляющее время, чтобы посидеть или поиграть под деревьями. Именно там я начал играть самостоятельно. Меня снова пытались остановить или заставить делать что-то другое, но я всегда отталкивал или игнорировал других. Мама быстро поняла, что я снова хочу делать что-то самостоятельно. Со мной до сих пор постоянно находилась няня, поэтому Мира сейчас сидела в комнате, но за пределами приема пищи я был предоставлен самому себе. Это было хорошо, поскольку Вилла покинула замок вскоре после того, как я узнал о зачатии Джона. Это вписывалось в историю, рассказанную Эддардом Роберту, о том, что мать Джона была кем-то с таким же именем. Поэтому теперь мне приходилось сталкиваться только с психологическими проблемами кормления грудью моей матери, а не служанки семьи. Единственным человеком в замке, которого, казалось, возмущало мое стремительное развитие, была моя младшая тетя, Эллирия. Она была старше меня примерно на пять лет, но была недовольна моим быстрым ростом, так как он выставлял ее в плохом свете. Я пытался с ней играть, но она держалась на расстоянии и хмурилась, когда мы оказывались в одной комнате. Моя старшая тетя, Адрия, была гораздо дружелюбнее. Она часто приходила поиграть или подержать меня на руках. Это мне не особо нравилось, так как я чувствовал себя ее новой игрушкой. Ее глаза были гораздо светлее материнских — на грани светло-фиолетового и голубого — в них можно было заметить признаки того, что она станет красавицей, когда повзрослеет. — Как поживает мой маленький волчонок? — спросила мать, заходя в комнату. На ее лице играла улыбка, хотя я видел, что она была не очень широкой, что было обычным явлением в последние несколько лун. Война, на которую уехали ее отец и братья, атмосфера полной безвестности — все это создавало большую нагрузку на нее и бабушку. Из того немногого, что мне удалось подслушать и выяснить: Роберт держался молодцом, пока его не побили войска Простора и не загнали в Речные земли. Хотя это должно было означать силу лоялистов, но, судя по тому, что я знал о географии, это было им в минус, поскольку Роберт мог встретиться с Недом, Джоном Арреном и Талли. Дорнийский отряд только недавно покинул родные земли, но не собирался усиливать отряд Простора. Вместо этого он направлялся в Королевскую Гавань. Хотя, на первый взгляд, это свидетельствует о поддержке короны со стороны дорнийцев, я считаю, что в лучшем случае она была показательной. Даже если принц Доран получил от бабушки ворона о Рейгаре, Лианне и Элии, направление армии в сторону Королевской Гавани, где находились Элия и ее дети, намекало на то, что происходит нечто большее, чем я знал. И я в очередной раз проклял себя за то, что не прочитал все книги и не просмотрел вики. — Л-лошадь, — мне удалось произнести слово, и я протянул матери маленького деревянного рыцаря на коне. Учить совершенно новый язык с точки зрения младенца было… мягко говоря, неприятно. Однако я смирился с тем, что мне придется пройти через это. С некоторым ужасом я ждал уроков письменности, которые предстояло пройти через несколько лет. Странная особенность… моя особенность работала только для языков, произносимых вслух, поэтому мне приходилось учить язык устно. Да, это было мучительно, но наличие этой черты облегчало жизнь и позволяло мне подслушивать разговоры, которые, как мне казалось, я не мог понять. Улыбка матери стала шире. — Да, это лошадь. Но если на лошади сидит мужчина, мы называем его рыцарем. Рыцарь, — объяснила она, опускаясь на колени рядом со мной. — Ыарь, — попытался повторить я. Проклятый бесполезный детский язык! Это был единственный минус изучения любого языка, но с ним я уже сталкивался в прошлой жизни. Хотя я и не помню, чтобы делал это в детстве, слава богу. — Все в порядке, Криган, — сказала мама. Видимо, мое раздражение от того, что я неправильно произнес слово, вновь проявилось. Она нежно убрала прядь волос с моего лба. — Не торопись. Попробуй еще раз. Рыцарь.. Хотя то, что со мной обращались как с младенцем, было… ну, раздражало до чертиков, но я постепенно научился принимать это и сдерживать свой гнев по поводу того, что мне снова придется пережить младенчество. Оставалось надеяться, что, когда мне исполнится пять лет, и та странная цель будет выполнена — все начнет обретать смысл. И это должно было случиться, иначе, клянусь богами, старыми и новыми, я убью кого-нибудь, чтобы утолить свою ярость. — Рыцыр. — Почти. Ры-царь. — Рыцарь. Слава богу! Мамина улыбка превратилась в широкую ухмылку, она подхватила меня и закружила: — Да, получилось! Каков мой маленький волчонок! Я почувствовал, как на моем лице появилась улыбка, когда я снова увидел, как радуется мама моей скорости обучения, и было трудно не поддаться ее радости. Хотя я все еще собирался убить того, кто сделал кого-то настолько красивого моей мамой. — Криган… необычайно умен, миледи, — сказала Мира. Это заставило мою мать перестать кружить меня и повернуться лицом к моему надсмотрщику. К сожалению, я не мог видеть ни одного из них, так как мать посадила меня к себе на плечо. — Это… Это почти неестественно, — Мира закончила слабо, и, если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что она отвела взгляд, пока мать пристально на нее смотрела. — Он — дитя двух древних домов, Мира. В обоих течет кровь Первых людей, — мать ответила, в ее тоне слышалось явное предупреждение. — Он умен, да, невероятно умен, но это просто благословение Старых богов. — Да, миледи. Я не хотела вас обидеть. Матушка вздохнула, и я почувствовал, как она похлопала меня по спине (это было так унизительно, черт возьми). — Я очень на это надеюсь, Мира. Дальнейшие разговоры прервал стук в дверь, хотя, опять же из-за моего унизительного положения, я не мог видеть, кто вошел. — Леди Эшара, ваша мать получила несколько… тревожных новостей, — начал мейстер Кордин, давая мне понять, кто вошел в мою комнату. — Будет лучше, если вы и ваши сестры встретитесь с ней в солярии вашего отца. Я почувствовал, как мать напряглась при этих словах Кордина, что было неудивительно. С учетом того, что война продолжается, и, похоже, все идет своим чередом. Насколько я слышал, Роберт объединился с Эддардом и остальными и разбил большую армию лоялистов. В общем, шансы на то, что любые новости будут хорошими для дома Дейнов, были в лучшем случае невелики. — Хорошо, — матушка вздохнула и направилась к двери. — Миледи, я не думаю, что младенец должен присутствовать, — протянул Кордин. Я хотел наброситься на него за то, что он пытается лишить меня возможности узнать больше о происходящем. К сожалению, мать посадила меня к себе на плечо, так что я не мог его видеть. — Ваша мать была очень… обеспокоена новостями. Верно, это наводило на мысль, что что-то случилось с моим дедом, одним из моих дядей или, возможно, даже со всеми ними. Это намекало на то, что битва за Трезубец уже произошла, но пока я не узнаю, о чем было послание — ни в чем нельзя быть уверенным. Матушка остановилась. Я вознес быструю молитву любому богу, который мог бы ее выслушать, чтобы она не приняла слова Кордина близко к сердцу. — Возможно, ты прав, Кордин. При этих словах матери я нахмурился, когда она повернулась, чтобы передать меня Мире, бросил взгляд на Кордина. Хотя сейчас я ничего не мог ему сделать, тот факт, что он уже несколько раз мешал мне подслушать что-то полезное и был у меня на родах, означал, что в списке моих врагов он занимает одно из первых мест. Я не ненавидел его настолько, чтобы хотеть убить, хотя и не мог отрицать, что эта идея была теоретически привлекательной, но меня уже тошнило от его вмешательства. Мне нужно было знать, что произошло с Робертом и Рейгаром. Всегда существовал шанс, что мир, в котором я… переродился, не был копией ни книг, ни сериала. Например, был шанс, что мое перерождение каким-то образом изменило ситуацию так, что Рейгар победил на Трезубце. Если бы это произошло, то это означало бы смерть Роберта, а также, вероятно, Неда и Джона Аррена. Это помешало бы рождению остальных детей Старков, а также королевских бастардов. Целый месяц меня не оставляла мысль о том, что мое присутствие кардинально изменило ситуацию. Почти все мои предзнания могли оказаться бесполезными, и я потеряю любое преимущество, чтобы подготовиться к тому, что должно было произойти. Ослабленный Север был самой большой проблемой, так как это сделало бы первую линию обороны и королевство, что точно признает возвращение Белых Ходоков намного слабее, чем в каноне. Однако если Север и другие королевства будут ослаблены победой Рейгара, то контраргументом будет то, что Семь Королевств сплотятся вокруг Таргариена. Если же мне удастся убедить Рейгара и его жен в угрозе из-за Стены, то Семь Королевств в целом смогут подготовиться к тому, что должно произойти. Ну и Джоффри никогда не родится, что не могло не радовать. Хотя он и не был самой большой опасностью — здесь скорее играли Варис с Мизинцем, отсутствие необходимости беспокоиться об этом безумце было бы благословением. С другой стороны, мне все равно придется найти способ кастрировать или убить более вероятно последнее Рамси Сноу. Когда мои мысли вновь унеслись к возможным сценариям, Мира поставила меня обратно на землю, рядом с деревянным рыцарем. Прежде чем поднять его и вернуться к отработке двигательных навыков, я в тысячный раз проклял себя за неведение. Что-то подсказывало мне, что знания из книг будут гораздо, гораздо полезнее для меня в этой версии Вестероса. … … … … С этого момента, общий язык становится его родным языком, а потому не выделяется навыком «Понимание» … … — Э…Эй…гон, Эйгон…и…ео. — Его, — мейстер Кордин поправил меня. Он постучал по слову, которое я неправильно произнес, чертовой указкой и повторил слово. — Его. — Его… систа, сестра… же… жеы, жены, — я закончил, в очередной раз проклиная неспособность нормально говорить к восемнадцати месяцам. Поскольку я проявлял способности к речи, мать убедила Кордина начать обучать меня чтению. Было очевидно, что Кордин не в восторге от этого, поскольку в качестве исходного материала он выбрал большую старую книгу, в которой подробно описывалось завоевание Таргариенами Семи Королевств. Пусть мне не нравилось учить еще один язык, я понимал, что это необходимо сделать. В прежней жизни я овладел основами нескольких языков, когда мое подразделение работало за рубежом. Тем не менее, единственным языком, на котором я мог говорить вполовину также хорошо, как на английском — был французский. Спасибо средней школе. Сложность общего языка заключалась в том, что его символы не были похожи ни на один из земных шрифтов, с которыми я когда-либо сталкивался, так что у меня не было точки отсчета, которую я мог бы взять за основу. Поэтому пришлось учиться по старинке, пытаясь собрать буквы в фонические блоки. — Молодец, мой мальчик, очень хорошо, — сказал мейстер Кордин, поднимая палочку со строки, которую он попросил меня прочитать. — За все время моей работы я никогда не видел, чтобы ребенок, да еще такой юный, так легко овладевал общим языком. — Все благодаря твоему обучинию, Кордин, — ответил я, повернувшись к нему. Ошибка в слове была намеренной, поскольку я заметил, как несколько слуг семьи и бабушка бросали на меня странные взгляды, когда я медленно шел или разговаривал с матерью. Намеренные ошибки в моей речи не отвлекут от меня внимания, но я старался сделать все, чтобы дожить до пятых именин. Надеюсь, что после выполнения странной задачи я узнаю, как и почему я здесь — кто или что привело меня в это измерение. — Обучению, Криган, — Кордин поправил меня с мягкой улыбкой, протянув руку и закрыв книгу, которую я читал, отметив страницу закладкой. — Хотя я и хотел бы приписать себе заслугу в том, что ты так чудесно учишься, я не могу. Старые и Новые боги благословили тебя стремлением, которое проявляют очень немногие дети. Я предвижу, что при желании ты станешь более образованным, чем некоторые мейстеры. Я сохранял спокойное выражение лица, как только мог, хотя внутренне содрогался. Религия никогда не была важной частью моей прежней жизни, особенно после того, как я начал принимать участие в боевых операциях в составе Королевской морской пехоты и SBS. Видя страдания и хаос, причиняемые людьми друг другу, я еще больше разуверился в существовании бога. А если добавить к этому настырность некоторых людей, которые утверждали, что говорят от имени бога или пророка, и часто хотели начать драки, бунты и войны из-за расхождений в вере… В общем, к моменту своей смерти я был в значительной степени агностиком. Слишком много было намеков на то, что многие последователи Семерых-что-Едины ведут себя именно так. Потому я искренне считал, что чем меньше я буду связан с этим пантеоном, тем лучше. Септа Рейли, настоятельница септы Звездопада, была отличным тому примером. Не слишком уловимые взгляды, которые она посылала в мою сторону, комментарии о том, что язычники на севере не признают божественного права короля править ими, быстро подняли ее в верхние эшелоны смертельного списка, который я составил в своей голове. Если бы мне пришлось выслушать еще один самодовольный возглас этой стервы о том, почему Старые боги есть грех и безбожие, то я, скорее всего, совершил бы свое первое убийство еще до того, как узнал, зачем оказался в Вестеросе. — Итак, думаю, на сегодня достаточно чтения. Пора заняться знаменами и гербами, — Кордин убрал старую книгу и положил передо мной еще более древнюю и большую. Я застонал от того, что мне придется делать это снова. Благодаря посмертной обостренной памяти, я помнил не только прошлую жизнь, но и герб с девизом каждого лорда в Дорне. Неожиданным открытием для меня стало то, что моя бабушка была урожденной Блэкмонт. Однако в моих мыслях преобладали герб и девиз Дейнов. Герб и знамена я уже знал, так как они были по всему замку, но девиз запомнился мне, как только мать в первый раз его озвучила. Ночь уходит, мы поднимаемся*. Для большинства эти слова звучали не более чем отсылка к славному прошлому, но для меня они означали, что дом Дейнов сыграл свою роль в Долгой Ночи и вполне может сделать это снова, когда вернутся Иные. Еще я обнаружил, что здесь никто не называет их Белыми Ходоками. Очередной намек в копилку моего нахождения в книжном мире или, по крайней мере, очень близко к нему. Однако, к сожалению, Кордин и мама решили, что мне нельзя читать никаких книг с подробностями Долгой Ночи. Хотя мама намекнула, что существуют семейные легенды, в которых говорится, что Дейны сражались вместе со Старками во время Долгой Ночи. Оттуда и слова девиза. Как раз, когда Кордин открыл книгу знамен на дорнийских страницах, раздался стук в дверь. Я попытался повернуться, скованный детским стульчиком, но так и не смог увидеть вошедшего. Хорошо, что мама обещала избавить меня от этого унизительного сидения на двухлетие. — Прошу прощения, мейстер Кордин, но леди Эшара хочет, чтобы мальчик прибыл в солярии лорда. — один из мальчиков-слуг по имени Джарден сказал через мгновение после того, как дверь открылась. Кордин повернулся ко мне лицом и с улыбкой закрыл книгу знамен: — Похоже, со знаменами придется подождать. Тебе удобно идти с Джарденом или ты предпочтешь пойти со мной? Я собрал все, что знал о Джардене. Мальчик был старше меня, около девяти лет. Я видел, как он часто разговаривает с тетей Адрией. Но меня беспокоил тот факт, что я несколько раз видел, как он приходит и уходит из Септы, когда мать брала меня с собой в богорощу, чтобы я мог отдохнуть под деревьями. Его посещения септонских служб вряд ли что-то значило. Но я все равно его не особо знал и никуда идти вместе не хотел. — С тобой, Кордин, — ответил я, приняв решение. Кордин кивнул и взглядом отстранил Джардена. Когда я услышала шаги мальчика, Кордин протянул руку и поднял меня со стульчика. Я мог бы, вероятно, пройтись самостоятельно — это заняло бы у меня не меньше часа. Таким образом, я был готов смириться с унизительной природой того, что меня несут, ради скорости, с которой я туда попаду. К сожалению, кроме ношения на руках, было гораздо, гораздо, гораздо более унизительное действие. Мытье задницы после справления естественной нужды, было одной из самых отвратительных вещей, которые когда-либо случались со мной. В обеих жизнях. Гребаное тупое детское тело. К тому времени как мы добрались до солярия, моя досада на то, что меня несут, уже давно рассеялась, сменившись любопытством, зачем меня вызвали. Соларий больше не был резиденцией моего деда, поскольку он и дядя Алеберт погибли на Трезубце. Дядя Олдрик стал новым лордом Дейном, но в Звездопад не вернулся. Вероятно, его держали в плену войска Роберта и Неда, но это были лишь мои домыслы. Смерть моего деда и одного из моих дядей оставила во мне противоречивые чувства. Я был рад, что временная линия сохранилась, но также я был разочарован их смертью. Я мало общался с дядей Алебертом, но дедушке, похоже, я искренне нравился. Он много улыбался при моем виде, пока не уехал на войну. И все же то, что мои знания о грядущем были точными и полезными, стало благословением. Это не означало, что я не буду обдумывать последствия действий, способных изменить будущее и разрушить то, что, по моему мнению, должно было произойти. Более того, теперь я мог сбросить со счетов все вероятности, кардинально отличающиеся от того, что я знал. По правде говоря, единственное оправдание повторному рождению — возможность употребить все прошедшие месяцы на разработку бесчисленных планов, контрпланов и запасных планов к запасным планам на случай всяких неожиданностей. Надеюсь, мои наработки помогут предотвратить уничтожение Иными всего живого на планете. Но пока я не стал достаточно взрослым, чтобы приступить к их реализации — я просто проведу время, создавая и разрабатывая их. Снаружи солярия было четверо стражников вместо обычных двух, что заставило меня нахмуриться. Зачем здесь лишняя охрана? Это было одно из самых безопасных мест в замке, так что в этом не было особого смысла. Разве что кто-то внутри представлял потенциальную угрозу для матери и бабушки. Кордин постучал в дверь, и через мгновение раздался голос бабушки: — Войдите. Мейстер толкнул дверь, и, когда она открылась, я увидел мать, сидящую на дальнем конце стола рядом с бабушкой. Это подтверждало, что в комнате есть гости, но со своего места я не мог разглядеть, кто это. — Миледи, — сказал Кордин, передавая меня матери. Когда она повернула меня и посадила к себе на колено, я увидел, что в комнате находятся еще два человека. Сзади стоял невысокий неряшливый мужчина, держащий что-то в руках, но мое внимание сразу же привлек первый и главный в этой паре. Этот человек не отличался высоким ростом и был одет в свободную кольчужно-кожаную броню с темно-коричневым плащом. Мой взгляд привлекла брошь, удерживающая плащ на месте, особенно эмблема на ней. Я задержал дыхание, когда понял, что это такое и кто этот человек. Серебряный лютоволк держал плащ лорда Эддарда Старка, лорда Винтерфелла и моего дяди. Секунду спустя я понял, что человек за его спиной, скорее всего, Хоуленд Рид, а сверток, который он держит в руках — юный Джон Сноу. — Я… — начал Эддард, и мой взгляд переместился со свертка на дядю. Он сглотнул, когда наши взгляды встретились, а затем перевел взгляд на мать. — Кто его отец? — Твой брат Брандон, — мать ответила медленно, и я почувствовал, как ее хватка на мне немного ослабла. — Хотя мне понравилось проведенное с тобой время в Харренхолле, Брандон был более… — ее слова оборвались. Эшара глубоко вздохнула, а Эддард нервно хмыкнул. — Да, он был таким, — также медленно произнес Эддард. Он бросил взгляд на Хоуленда, который почти незаметно кивнул своему сеньору, а затем вновь обратил свое внимание на нас. Поскольку ни мать, ни бабушка не отреагировали на шевелящегося младенца на руках Хоуленда, казалось, что они не знают о его происхождении. Существовала вероятность того, что личину Джона раскрыли до моего приезда, я все же считал это маловероятным. Даже если бы они решили, что этот ребенок бастард Старка, то могли бы послать слугу за молоком или еще что-то такое. Верховному лорду необходимо было оказывать какие-то знаки внимания. Эддард облизал губы и провел рукой по волосам. — Вы… вы с моим братом… — Нет. Криган родился вне брака, — мать напряженно ответила, снова крепко прижав меня к себе. — Он не угрожает твоим правам лорда Винтерфелла. И слава богу. Я очень, очень не хотел быть лордом Севера. Хотя это позволило бы мне подготовиться к приходу Иных, то дерьмо, с которым мне пришлось бы иметь дело в качестве Хранителя Севера, перевесило бы все преимущества, полученные от лорда Старка. — Это… Боги. Это… это не… Я не ожидал, что все пойдет таким образом, — Эддард выдохнул, его мысли, вероятно, оказались в полном хаосе после раскрытия моего происхождения. Он еще раз вздохнул и слабо улыбнулся. — Я приехал в Дорн, чтобы найти свою сестру, — мать снова напряглась при этих словах, — Но потерял ее. Зато приобрел неожиданного племянника, — он закончил, снова одарив меня слабой улыбкой. Я еле сдержался, чтобы не нахмуриться, пока не понял, что он имеет ввиду. Выходит, что Джон — его бастард, а не ребенок Лианны и Рейгара. Умный человек. — Мы сожалеем о вашей утрате, лорд Эддард, — сказала бабушка, лишенным капли теплоты или поддержки голосом. — И я сочувствую вам, леди Эленис, — ответил Эддард. Он сделал небольшую паузу, словно собираясь с мыслями. — Не знаю, известно ли вам, но дом Дейнов потерял своего лорда и наследника на Трезубце. — Да, мы получили ворона, который сообщил нам об этом и потребовал выкуп за Олдрика от ваших товарищей-предателей! — Бабушка огрызнулась, ее тон утратил всякий намек на вежливость. — Мама! — вскрикнула моя мать. Думаю, она беспокоилась, что Эддард доложит королю Роберту о чувствах бабушки. Хотя, учитывая события в Башне Радости — это было маловероятно. — Я понимаю ваш гнев, миледи, — медленно начал Эддард. — И при других обстоятельствах я бы с вами согласился. Однако это не так. Но будьте уверены, король Роберт не услышит от меня о вашем мнении. Эддард сделал паузу, и его глаза на мгновение словно остекленели. Упоминание «короля Роберта», должно быть, пробудили воспоминания о штурме Королевской Гавани и судьбе семьи бывшего короля. — Мы… Там… — он снова сделал паузу и вздохнул, свободной рукой поглаживая бороду. -Там произошло то, чего не должно было случиться. Роберт не должен был потворствовать этому, а я не мог с этим смириться. Уехал, чтобы найти свою сестру, прежде чем мы бы рассорились. Своими словами Старк подтвердил мои ожидания. Это было и печально, так как означало, что Элия и ее дети погибли ужасной смертью, и хорошо одновременно — опять подтверждалась достоверность моих знаний. Но одно это уже ставило Гору очень близко к вершине моего списка убийств. Выше, чем даже Джоффри. Просто потому, что он еще не родился и может даже не стать известным мне ублюдком. — До нас дошли слухи, — медленно начала бабушка, когда я почувствовал, что у матери перехватило дыхание. — О принцессе Элии и ее детях. Я наморщил лоб, поняв, что о случившемся уже узнали в Дорне. На месте Роберта, Джона Аррена и Тайвина я бы сделал все возможное, чтобы ограничить круг лиц, знающих о судьбе принцессы и ее детей. Теперь же я мог только представить, какая ярость кипела в Солнечном Копье из-за этих слухов. А как новым властителя удалось удержать Мартеллов от войны и отделения от Семи Королевств… Эддард взглянул на мою мать и бабушку, а затем кивнул: — Это правда. Этот жест и сопровождающие его слова, казалось, состарили его более чем на десять лет, и я услышал, как бабушка резко вдохнула, когда пальцы матери больно впились в мои бока. — А теперь я должен сообщить вам еще более ужасную новость. Он снова сделал паузу и повернулся к Хоуленду. Тот передал Эддарду сверток с Джоном и, кивнув своему сеньору и моей бабушке, вышел из комнаты. — После снятия осады с Штормового Предела я получил известие о том, где держат мою Лианну — в месте, известном как Башня Радости, — Эддард продолжал медленно, и я почувствовал, как в комнату закрадывается ужас. Да, это будет невеселое открытие. — Там я, Хоуленд и еще шесть моих знаменосцев обнаружили мою сестру под охраной трех членов Королевской гвардии. Лорд-командующий Герольд Хайтауэр, сир Освелл Уэнт и сир Эртур Дейн. При упоминании брата у матери перехватило дыхание. По большому столу, за которым сидела бабушка, заскребли ногтями. — М-мой сын? — спросила бабушка голосом, едва превышающим шепот. Если бы я только мог — я бы сел ей на колени, чтобы поддержать в том, что должно было произойти. Эддард вздохнул и опустил взгляд: — Он, а также все мои спутники, кроме Хоуленд, пали в тот день. Моя сестра умерла вскоре после этого. Его голос был очень слаб, но в тишине комнаты легко доносился до каждого. В комнате воцарилась тишина, пока моя семья переваривала новость, которую только что сообщил им Эддард. Однако мое внимание было приковано к свертку, который Эддард прижимал к груди. Казалось, он боится того, к чему приведет раскрытие младенца. Но если его беспокоило присутствие Джона, то почему он так упорно стремился приехать в Звездопад? — Кто это? — спросил я, указав детской ручкой на сверток. Лицо Эддарда исказилось от шока, и он едва не потерял хватку на свертке. Его крик разрушил заклятие тишины, повисшее в комнате. — Мой сын задает хороший вопрос, лорд Эддард, — заявила матушка, и я поднял на нее глаза, получив улыбку за свое любопытство. И снова мне пришлось проклясть того, кто решил, что она будет моей матерью. Ее улыбка была лучше любой другой, которую я видел в своей прежней жизни, а красота соперничала с самыми привлекательными женщинами на Земле. — Он говорит?! — спросил Эддард. Я повернулся к нему лицом и увидел, что он смотрит на меня широко раскрытыми глазами. — И ходить тоже умею, — я ответил и высунул язык. Я знал, что это по-детски, но мне было весело. К тому же я надеялся, что это поможет немного разрядить то кислое настроение, царившее в комнате. Мать захихикала от моего комментария, как я и надеялась, а на лице Эддарда заиграла улыбка. Но она исчезла, когда сверток снова заплакал, и он посмотрел на младенца внутри. — Ребенок — твой бастард? — спросила мать, в ее тоне прозвучала жесткость. Нед заметно вздрогнул и прижал сверток к груди. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но остановился, вздохнул и задумался. — После битвы у башни я отправился на поиски Лианны. Она… — он сделал паузу и закрыл глаза, вероятно, заново переживая этот момент. — Она только что родила ребенка и с последним вздохом отдала его мне, чтобы я защитил его. Я в шоке уставился на этого человека, который без всякой логической причины, только что сообщил, что ребенок, которого он носит — ребенок Рейгара и Лианны. Возможно, он не так хорош в политических играх, как я думал. Или же откровение обо мне отвлекло его настолько, что он изменил свои планы относительно того, что скажет Дейнам. В любом случае, это было неожиданное событие, которое будет иметь последствия в ближайшие годы. — Ребенок не был мертворожденным? — медленно спросила бабушка, и я заподозрил, что она складывает два и два в своей голове. Перед ней в свертке лежит не просто ребенок, но наследник династии Таргариенов. — Он выжил? Глаза Эддарда слегка сузились при словах бабушки. Это было вполне логично, ведь она только что нечаянно выдала, что знала о том, что Лианна была беременна. К счастью, он пропустил это мимо ушей и откинул ткань, чтобы показать голову юного Джона. — Да, миледи, — ответил Эддард и сделал шаг вперед, давая нам возможность увидеть младенца в свертке. — Это ее дочь, Алисанна Сноу. . . … Когда бабушка встала и начала обходить стол, мой взгляд остановился на кузине. Моей кузине. Единственная мысль билась в моем сознании, как в клетке. Какого хрена? … … … …