Педагогический состав

      — Это ведь была ты, — сказал Курт, останавливая Сабрину.       Та резко замерла, сверху вниз посмотрела на Курта и высокомерно фыркнула, давая понять, что не собирается продолжать с ним разговор. Она сделала шаг в сторону своего купе, но Курт тут же преградил ей путь, не позволяя пройти дальше.       — Морган, если не можешь смириться, что Брэдли хвостиком бегает за Розье, то я здесь ни при чём, — ядовито ухмыльнулась Сабрина. — С дороги.       — Я никуда не уйду, пока не признаешься, — грубее сказал Курт. — Из-за тебя началась драка в клубе, не так ли?       Услышав это, Сабрина резко поменялась в лице, словно её окатили ведром холодной воды. Но почти сразу вернула прежнее, практически непроницаемое выражение.       — Вести себя не умеют такие, как ты, а виновата я? — возмутилась она.       С силой оттолкнув Курта с дороги, Сабрина показательно прошла вперёд, смахнув короткие волосы.       — Такие, как мы, хотя бы не ревнуем профессоров, — строго сказал Курт.       Он не хотел использовать этот способ добычи информации, помня, как она реагировала на Фоули. Но вместе с этим Курт понимал, что, если Сабрина была готова сделать подобное, ничего ей не помешает совершить шаг смелее. Он и сам бывал в ситуациях, когда эмоции ищут выход. Причём настолько безудержно и стремительно, что притупляют сознание, толкают на ужасные поступки, о которых потом жалеешь.       Сабрина замерла на месте и спешно оглянулась по сторонам, убеждаясь, что рядом никого нет. Посмотрев на Курта, она быстрыми шагами приблизилась к нему и уже достала палочку, собираясь приставить её к его горлу. Но он тут же схватил Сабрину за запястье, слегка оттолкнул от себя и заставил убрать древко.       — Не смей приплетать мне и профессору подобное. Это возмутительно, — продолжала препираться она. — И способствует потере языка.       — Прости, но я не слизеринец, — пояснил Курт. — И не боюсь всемогущей старосты, как ты.       — А стоило бы, — прищурившись, сказала она.       Курт звучно выдохнул и на мгновение посмотрел в окно, где с бешеной скоростью сменялся пейзаж. Ему стоило быть с ней мягче хотя бы потому, что Сабрина не была плохим человеком. Возможно, она поступила не совсем правильно. Но всё это было продиктовано не злодейскими мотивами, а влюблённостью. Обречённой. Ему не хотелось обвинять её, лишь убедиться, что больше она так не поступит.       — Когда в следующий раз ты будешь чувствовать злость и желание сделать другим больно, — медленно сказал Курт, — пожалуйста, приди ко мне, а не совершай то, что потом, скорее всего, вскроется.       Он увидел, как на мгновение её взгляд смягчился. Вероятно, Сабрина и сама ожидала агрессии, на которую хотела ответить, но её отсутствие подтолкнуло к облегчению и мнимому спокойствию. Скорее всего, неосознанно, но она коротко ему кивнула, прежде чем он ушёл.       — Смотри вперёд, Морган, — грубо бросил Фоули, сталкиваясь с ним между вагонами.       Курт застыл, проводив Фоули взглядом. Тот быстро подошёл к ошарашенной Сабрине и взял её за руку. Курт не знал, что он ей сказал, но надежда, загоревшаяся в её глазах, пугала.

***

      И пока студенты прибывали обратно в школу, расходясь по комнатам и готовясь к занятиям, все профессора суетились в своём крыле. Гарри искренне считал, что педагогические собрания после праздников важно проводить непосредственно в день прибытия. Потому что после небольшого отдыха утренние новости воспринимались в разы хуже, чем после хорошего отпуска.       Возможно, это было одно из предложений портрета Дамблдора, от которого Гарри не смог избавиться. Может быть, авторской разработкой, основанной на нелюбви к ранним подъёмам и длинным речам после них. До конца Гарри не признавался даже Гермионе, но профессоров собирал. Поэтому, пока Джинни взбудораженно рассказывала о своих каникулах, Гермиона переодевалась.       — Восхищаюсь миссис Забини, — мечтательно говорила Джинни. — В её возрасте. На лыжах. Да ещё и с хозяином комплекса флиртовала.       — Удачно? Скоро он будет её? — усмехнулась Гермиона, примеряя бордовую блузку.       — Проект «Николас» в разработке, — отметила Джинни. — Надень тёмно-зелёную. Я специально выбирала.       Гермиона бросила взгляд на шкаф, где висел вышеупомянутый подарок с непростительно глубоким вырезом. Когда Джинни презентовала ей блузку, Гермиона на секунду подумала, будто это больше для Малфоя, чем для неё, но тут же отбросила такую мысль.       Джинни же не могла узнать, что между ними что-то было? Причём на том же диване, где она сейчас сидела. Впрочем, кто знает? Насколько Малфой любит рассказывать друзьям об интимных победах?       От подобного Гермиону бросило в жар, и она поспешила к окну, слегка его приоткрыв. Поймав удивлённый взгляд Джинни, Гермиона мило улыбнулась и тут же сменила блузку.       — Я гениальна, — восхищённо сказала Джинни, хлопая в ладоши. — Просто посмотри.       Слегка смутившись, Гермиона подошла к зеркалу и не смогла сдержать улыбки. Казалось, будто одежда была сшита строго по её фигуре, облегая самые выгодные и скрывая наиболее неудачные части тела. А декольте, всё ещё казавшееся Гермионе непростительным, подчёркивало грудь, отчего дыхание Малфоя должно перехватить.       Подойдя к Гермионе со спины, Джинни довольно обвела глазами отражение.       — В этом и пойдёшь, — сказала Джинни.       — А после спрячу в шкаф, — покачала головой Гермиона. — Если в этом я проведу хотя бы одно занятие…       — Пропусков точно станет меньше, — развела руками Джинни, задев вещи позади себя.       Послышался глухой грохот, и они обе тут же обернулись, увидев упавшие со столика духи.       — Прости, — выдохнула Джинни.       Опустившись на пол, она поставила флакон обратно на тумбу, и пригнулась ниже, почти ложась. Её рука нырнула под диван, и она достала оттуда крышку от духов, но не встала, а свела брови к переносице и вновь протянула ладонь. Гермиона удивлённо посмотрела на Джинни, пока та не вытащила чёрный галстук и не поднялась на ноги, внимательно его разглядывая.       Мгновение, и Гермиона узнала ткань, что лихорадочно стягивала с Малфоя накануне.       Выгнув бровь, Джинни перевела взгляд на Гермиону.       — Давно носишь мужские галстуки? — пропела она.       — Экспериментирую со стилем, — пожала плечами Гермиона и протянула руку, чтобы забрать вещь, но Джинни лишь прижала улику к себе.       Перевернув галстук, она стала рассматривать внутреннюю сторону, пока не зацепилась взглядом за небольшой тёмно-зелёный стежок.       — Я подарила его Малфою на прошлое Рождество, — прищурившись, сказала Джинни.       Улыбка медленно стала расстилаться по её лицу, пока Гермиона краснела. Все лезущие в голову объяснения не убеждали даже саму Гермиону. Что говорить о Джинни, которая уже нафантазировала себе больше произошедшего.       — Ах да, — разыгрывая озарение, сказала Гермиона. — Он заходил ко мне перед Рождеством, мы немного пообщались о занятиях и разошлись.       — Так хорошо пообщались, что он решил раздеться? — облизнув губы, спросила Джинни.       Её эта ситуация не только веселила, но и, казалось, ужасно радовала. Джинни разве что не парила над землёй, вытягивая из Гермионы подробности путешествия Малфоевского галстука из его шкафа в её спальню.       Но, как показалось Гермионе, на счастье, раздался стук в дверь.       — Наверное, Забини, мы уже опаздываем, — быстро идя к выходу, сказала она.       Мысленно Гермиона благодарила любого, кто был по ту сторону. Потому что достоверной легенды у неё не было. Стоило говорить или нет, она ещё не решила. А вопросы Джинни всегда выводили на чистую воду. Иногда через манипуляции, порой с помощью компрометирующих намёков и подначиваний, но абсолютно всегда.       Открыв дверь, Гермиона замерла, тут же забирая все объявленные Мерлину благодарности обратно. Перед ней стоял сам Драко Малфой — с довольной улыбкой на губах, расстёгнутыми сверху пуговицами и небольшим букетом алых роз. И Гермионе следовало пригласить его быстрее, чем он перешёл к своему приветствию.       Приблизившись к ней в считаные секунды, Малфой накрыл её губы в поцелуе. И он, перечёркивая все её домыслы о серьёзности, переживания и вторящие в разуме слова Эмили, заставил её задохнуться. Казалось, будто все потребности ежесекундно исчезли, оставляя лишь это мгновение, пока Малфой касался её, нежно поглаживая подбородок большим пальцем.       Но звучный кашель Джинни, всё ещё стоявшей за спиной Гермионы, заставил его оторваться.       — А это у вас вместо «привет», да? — довольно спросила Джинни, приближаясь к двери.       Гермиона нервно закусила губу и прикрыла веки, представляя список вопросов Джинни в их следующую встречу и уровень радости в её сердце сейчас. Могло даже показаться, что этот поцелуй принёс больше желанного Джинни, нежели Гермионе или Малфою.       — Встретимся в кабинете, — с ухмылкой протянула Джинни, прижимая к груди Малфоя его же галстук.       Подмигнув, Джинни скрылась в коридоре. Гермиона же, стараясь не пересекаться с Малфоем взглядом, тут же посмотрела на розы, что он держал.       — Нужно поставить в воду…

***

      Драко был достаточно терпеливым человеком. Жизнь заставила его научиться выжидать и при этом сохранять каменное выражение лица. Даже в те моменты, когда хотелось кричать и рвать грудь от желания вытащить клокочущее чувство злости. Это не было легко и уж тем более приятно, скорее вынужденно и едва сдерживаемо. Но он это делал.       Несколько дней в родном доме хоть и были наполнены исключительно положительными эмоциями и насыщенными радостью минутами, но тянулись долго. И нет. Часы не замирали, мир не останавливался, всё шло своим чередом, совершенно так же, как обычно. Но желание встретиться и поговорить с Грейнджер словно замедляло настоящее, заставляя думать только о будущем. Жить им.       Поэтому, приехав, Драко быстро трансфигурировал букет самых изумительных роз, которые мог вообразить, и отправился к ней. Предполагая, что Грейнджер в привычной для себя манере начнёт рационально оценивать всю ситуацию, он её поцеловал. Специально, умышленно, чтобы этот жест выбил из её груди вместе с сердцем всё желание объясняться.       Он не хотел рассуждать — только чувствовать и любить. Слушать её размышления о вечном, задорный смех и игривые намёки, появляющиеся в унисон с красными щеками и блестящими глазами. Такой Грейнджер он восхищался, но проблема в том, что до неё нужно было добираться. Абсолютно всегда.       Драко нравилось, что путь становился всё короче с каждой их встречей, её вдохом и взглядом, но раздражало, что он вообще существовал.       Стоило надеяться, что наступит день, когда границы сотрутся. Но не сегодня — её опущенные глаза, короткая фраза и быстрые шаги в сторону кабинета дали понять, что говорить Грейнджер не намерена. Она словно опять играла с ним, но не в «Горячо-холодно», где ухмылялась и провоцировала на решительные действия, а в «Ничего не произошло». Будто Грейнджер не целовала его, не стонала под ним, не наслаждалась каждой проведённой минутой в минувшее Рождество…       — Если Грейнджер сгорит, я буду свидетельствовать против тебя, — медленно протянул Блейз, наклоняясь к Драко.       — Так заметно? — сухо спросил Драко.       — Как Лорд, смотрящий на единорога, — шепнул Тео, откидываясь на спинку кресла.       Сжав челюсть, Драко отвёл взгляд на рядом сидевшего Уизли, беспрерывно записывающего практически всю речь Поттера. Словно они были не на собрании по поводу важных ситуаций Хогвартса, а делали конспекты по директорской речи.       — Уизли дали на одно задание больше? — усмехнулся Драко.       — Слышал о факультативе по драконам? — пожал плечами Блейз. — Говорят, приедет Чарли.       — Три Уизли на педагогический состав, — покачал головой Драко. — Этой школе скоро придёт конец.       — Слышал, Блейз? Пора исправлять, — сказал Тео и толкнул Блейза в бок.       — Ненавижу вас, — выдохнул Блейз.       Драко довольно улыбнулся и завёл руку за спинку кресла, ударяя по ладони такого же ухмыляющегося Тео.       Но это отвлекло Драко ненадолго, и уже через несколько секунд он вновь поймал себя на мысли, что смотрит через весь стол на Грейнджер. Она умиротворённо сидела рядом с Долгопупсом и Уизлеттой, делая небольшие пометки в своём излюбленном ежедневнике.       Интересно, а о нём там что-то есть? Или он пока не стал важнее меню ближайшего дня рождения?       — Переходя к дисциплинарным вопросам, — между делом сказал Поттер, смотря на пергамент перед глазами. — Курилка за Хогвартсом.       Сидящий рядом Тео даже поперхнулся воздухом. Поттер же прошёлся по нему осуждающим взглядом и тяжело выдохнул.       — Прячьте сигареты лучше, — внимательно смотря на Тео, добавил Поттер.       — Воруют у меня, а я ещё и виноват, — тут же возмутился Тео, разводя руками.       Поттер сразу же выдохнул и уже хотел, вероятно, провести речь о вреде табака, когда его перебил подорвавшийся Долгопупс.       — Радуйся, что вообще не запретили, — возмутился тот. — Ваши испарения вредят моим растениям в теплицах.       — Между ними…       — Пахнет от учеников, которым ты подаёшь пример, — развёл руками Долгопупс. — Причём ваших.       Его взгляд тут же коснулся Грейнджер и самого Драко. Столько возмущения в нём Драко не видел уже очень давно.       — Невилл, дорогой… — Грейнджер встала с кресла и положила ладонь на плечо Долгопупса, помогая присесть.       — Не нужно меня успокаивать, — ещё громче сказал он, убирая от себя руки Грейнджер. — Почему с моими студентами никогда нет проблем, а ваши…       — Если ты думаешь, что пуффендуйцы самые прилежные, то у меня для тебя плохие новости, — начиная злиться, отметил Тео.       Ситуация медленно накалялась, и даже Поттер, сдерживаемый лёгким жестом Пэнси, уже закипал. Хоть и был сторонником обсуждения всех проблем совместно. Но, вероятно, не настолько громко…       — Зато они дуэли не устраивают, а сидят спокойно в теплицах и выращивают редкие виды растений, — парировал Долгопупс.       — А потом с ними и приходят в курилку, — развёл руками Тео. — И портят твою же рассаду.       Все резко замолчали и переглянулись между собой. Опешивший Долгопупс несколько секунд хлопал глазами, не понимая намёка. Пока первой не сообразила Грейнджер, с опаской смотря перед собой.       — Что ребята сейчас выращивают? — прищурившись, спросила она.       — Тебе понравится, — тут же расцвёл в улыбке Долгопупс. — Магловское растение.       Он стал копаться в своём небольшом блокноте, листая его почти в самое начало. Драко бросил взгляд на довольного Тео, который, казалось, только и ждал всеобщего озарения, откинувшись на спинку стула.       — Марихуана, — сказал Долгопупс и восторженно посмотрел вокруг.       Взгляд Драко мгновенно упал на обескураженную Грейнджер, а после на побледневшего Поттера. Все преподаватели в кабинете разделились на две категории: те, кто не знал, что это, и радовался с Долгопупсом увлечённостью детей травологией, и те, кто знал. Драко относился к последним и едва сдерживал смех.       — Невилл, это запрещённое во многих странах растение, — медленно начала Грейнджер.       — А что? Ядовито? — тут же удивился он.       Она не смогла ему ответить, лишь застыла, смотря в одну точку и, кажется, пытаясь подобрать лучшие слова.       — Мы обязательно к этому вернёмся, — прочистил горло Поттер. — Последнее, что я хотел бы объявить сегодня, — закрытие группы трудных подростков.       И эта новость в мгновение переключила Драко с истории Долгопупса на свою собственную. Посмотрев на Поттера, Драко заметил гордую улыбку, а переведя взгляд на Грейнджер, слегка поникшие глаза, которые она пыталась скрыть милой улыбкой. Но Драко видел: её эта новость расстроила так же, как и его.       И дело было не в детях, совсем нет.       Драко и Грейнджер понимали, что это означало окончание их совместной работы и отсутствие поводов для встреч. Несколько месяцев назад они оба бы радовались и благодарили Поттера за это. Но сейчас, когда всё стало двигаться с мёртвой точки… Драко нужны были эти занятия, кураторство с Грейнджер и её нахождение рядом.       Без этого есть риск вернуться к изначальному, отработанному годами и уже забытому общению. А Драко этого не хотел, в его планах не было перспективы терять чувство, сладость которого он вспомнил совсем недавно.       — Я выражаю огромную благодарность Гермионе и Драко, — сказал Поттер, запинаясь на втором имени, чем вызвал несколько смешков. — Они сделали невозможное…       Посмотрев на Грейнджер, Драко встретился взглядом с ней и увидел в нём едва заметную тоску, вероятно, как и она в его.

***

      — Скажите, где находится самое тихое место в Косом переулке? — с улыбкой начал Тео, вставая перед студентами.       — Книжный, потому что туда никто не ходит, — сказал один из гриффиндорцев и громко рассмеялся.       Несколько однокурсников тут же подхватили его и стали отпускать шутки о самых непопулярных местах.       — А люди, прочитавшие больше названия учебника, что скажут? — продолжил Тео, садясь на край стола.       Некоторые студенты тут же поникли, а оставшиеся стали задумчиво листать свои конспекты в поисках ответа на загадку. Тео с ухмылкой наблюдал за ними в ожидании, пока все поймут, что правильного ответа там нет.       — Лавка с Фвуперами, — неожиданно сказала одна из студенток.       Тео довольно улыбнулся и подошёл к её парте, заглядывая в рядом лежащую тетрадь по уходу за магическими существами, где была изысканно выведена розовая птица.       — Молодец, Мекиса, — кивнул Тео. — Десять очков Гриффиндору.       Она застенчиво улыбнулась и продолжила смотреть на Тео с нескрываемым восхищением и доброй улыбкой.       — А кто скажет почему?       В классе повисла тишина, даже смешки, слышавшиеся с задних парт последние несколько минут, утихли. Тео вновь посмотрел на Мекису, в глазах которой едва не горел правильный ответ на его вопрос.       — Давай, дорогая, — кивнул он.       — Их песни могут свести с ума, — пояснила Мекиса. — Поэтому при продаже на них накладывают заклятие немоты.       — Эй, Малнотт, — окликнул её один из слизеринцев. — Может, на тебя наложим? От твоего всезнания скоро и мы пострадаем.       — Не переживай, Питерс, — очаровательно улыбнувшись, ответила она. — Для этого нужен ум.       По классу послышались смешки, а Питерс недовольно хмыкнул, отводя взгляд. Тео обречённо выдохнул и оттолкнулся от стола, подходя к доске, где мел уже выводил название заклятия. Мгновение, взмах палочки, и на партах перед всеми появились небольшие клетки с квакающими лягушками, на которых и требовалось тренироваться.       — Вот с тебя, Питерс, и начнём, — ухмыльнувшись, сказал Тео.       Питерс посмотрел на Тео, но всё же взял палочку и попробовал наложить заклятие, но то ему не поддавалось. Более того, Питерс несколько раз спутал его, и лягушка остолбенела и едва не легла замертво посреди клетки.       — Давай покажу, — улыбнулась Мекиса, вновь повернувшись назад. — Силенцио!       Однако заклятие попало не в лягушку, а в самого Питерса. Он тут же подскочил и стал активно жестикулировать, вызывая у окружающих ещё больше смеха.       — Извини, — разыгрывая сожаление, сказала Мекиса. — Много знаний в голове, вот координация и страдает.       С этими словами она вместе со всеми громко рассмеялась. Лишь Тео, в душе радующийся, что Питерс замолчал, сдерживался, просто наблюдая за его попытками заговорить. Но вдруг из коридора послышался душераздирающий крик, заставивший всех студентов замереть и устремить взгляды на дверь.       Тео тут же схватил со стола палочку.       — Всем сидеть, Мекиса за главную, пять баллов тому, кто найдёт контрзаклятие, — быстро проговорил он и тут же направился в коридор.       Несколько профессоров, тоже услышавших крик, так же начали стремительно выходить из кабинетов, идя по направлению к звуку. Через пару минут, войдя в один из коридоров, где уже столпилась дюжина учеников, они увидели случившееся.       Каспер Фоули лежал посреди коридора, едва дыша, пока из ран на его груди медленно вытекала кровь. Слизнорт сидела на коленях рядом с ним, пытаясь помочь. По её щекам текли слёзы, а руки слегка потряхивало от волнения.       Вдруг в конце коридора появился Поттер, стремительно бежавший к ним. Подойдя, он тут же сам рухнул на колени перед Каспером, осматривая раны едва дышавшего студента.       Застывший рядом с Тео Малфой взмахнул палочкой, создавая вокруг Каспера небольшую ванну, постепенно наполняющуюся водой. Заливающуюся слезами Слизнорт трясло, и она едва смогла подняться, чтобы укутаться в объятиях подруги.       Поттер, тяжело дышавший, с заметным тремором рук опустил своё древко на грудь Фоули, медленно произнося заклинание.       — Вулнера санентур, — размеренно говорил он, проводя древком и тем самым заживляя свежие раны.       Увидев это, несколько студентов затаили дыхание, надеясь, что всё будет в порядке. Через пару минут Каспер выглядел вполне здоровым, но всё ещё держался за грудь, тяжело дыша и прося о помощи. Это заставляло студентов закрыть рты руками и замереть на местах.       — Всё будет в порядке, — тихо сказал Поттер, левитируя небольшую ванну в сторону больничного крыла.       — Это всё вы, — тут же воскликнула Слизнорт, глядя на Брэдли. — Месть подаётся холодной?       Слизеринцы тут же посмотрели в сторону нескольких гриффинорцев, стоящих немного дальше от остальных.       — Что ты несёшь? — непонимающе воскликнула Брэдли. — Мы этого не делали.       — Тогда почему заклятие полетело с фразой «Умри, чистокровное отродье»? — в сердцах закричала Слизнорт, едва не вырываясь из объятий подруги.       Все студенты и профессора замерли, видя в лицах детей злость, готовую вырваться наружу.