фантомная боль

Тихиро уверен, что встанет раньше, но в последнее время все в его жизни идет совсем не как задумано. Когда он открывает глаза, он почти в ту же секунду ощущает на себе взгляд со стороны, и, рефлекторно дергаясь прочь, осознает, что все это время на него смотрит Содзе. И ладно бы просто смотрит, но Тихиро видит его сальную улыбку и лукавый взгляд, и от одного этого уже мурашки по телу бегут. Сделав тактический перекат как можно дальше, Тихиро настораживается, однако Содзе не делает ничего подозрительного, кроме едва слышного хихиканья. — Ты так крепко спал. Я даже удивился, пару раз тебя звал, но ты даже не проснулся. Тихиро чувствует, как невольно слишком широко раскрывает глаза, а уши начинают предательски гореть. Мало ли, что теперь себе надумает этот придурок! А он сто процентов сделает! Улыбка у Содзе становится все более говноедской с каждой новой секундой. — Знал бы ты, Тихиро, когда ты не хмуришься каждую сраную секунду, ты выглядишь намного лучше. — Знал бы ты, как мне насрать на твое мнение. — Тебе очень повезло, что меня веселит твоя грубость, другой бы на моем месте не стерпел бы, — Содзе вздыхает с таким видом, будто он на грани срыва, хотя Тихиро прекрасно видит, что это очередная игра, и ему наплевать. Поэтому он позволяет себе так непростительно много. — Хотя, может, мне бы и стоило тебя приструнить. Не реагируй, он просто намеренно тебя провоцирует. Но потом Тихиро спрашивает себя — почему он должен сдерживаться? Содзе — мудак, и он должен понимать, что в один момент терпение Тихиро просто лопнет. Или он надеется, что тот будет вежлив с ним до конца, просто потому, что это в характере Тихиро не отвечать на такие глупости сразу? На секунду он задерживает свой взгляд на Содзе, на его елейной улыбке, расслабленной позе. Хочется взять и оттаскать его за волосы. Он явно ждет, что сейчас Тихиро проглотит свою гордость и молча уйдет, и день продолжится как обычно, но Тихиро решает, что с него хватит. Он и так старается изо всех сил. К сожалению, есть люди, которые понимают лишь язык силы, и Содзе — определенно один из них. Поэтому Тихиро, словно дикая кошка, набрасывается на него. Завязывается драка. В этот раз Содзе решает отступить от тактики вялой обороны, и пару раз Тихиро прилетает тоже; они вцепляются друг в друга и катаются по полу. Драться с ним сложно из-за разницы в росте и весе, но Тихиро юрче, а еще у него две руки, что оказывается крайне выгодно в паре моментов. Когда он бьет Содзе коленом в подбородок, тот взвывает, будто прикусывает язык, а затем Тихиро со всей силы ударяет лбом о лоб. Но и Содзе не так прост, он резко бьет локтем в висок, отчего Тихиро падает на пол, заваливается на него сверху, придавливая к полу… Но Тихиро укатывается в сторону, в последний момент. Он вновь бросается на Содзе и садится сверху, стараясь превратить его лицо в кровавую кашу. Единственное, что его останавливает — момент, когда Содзе хватает его за запястье и так сильно сжимает его, что кости трещат. Он видит, как Содзе замахивается кулаком, точнее, чувствует, как тот сейчас это сделает, и инстинктивно закрывает лицо рукой, но следом они оба замирают, смотря друг на друга в замешательстве, а все потому, что бьет Содзе левой — той самой, отсутствующей. Несколько секунд они просто молчат, потом Содзе вдруг отпускает руку Тихиро, и слегка отсутствующим голосом бормочет: — Не видать нам мирной жизни. Видно, как он слизывает с зубов кровь. Мирная жизнь — это совсем не про нас, соглашается в мыслях Тихиро. Вся спесь неожиданно уходит, и драться больше не хочется. Он отталкивает Содзе с себя и кое-как садится на полу, после чего вытирает кровь из носа. Потом придется наводить тут порядок. И кто бы подумал, из-за кого! Тихиро тяжело дышит, Содзе — тоже. Они смотрят друг на друга несколько секунд, и потом второй вдруг улыбается вновь, жутко довольный. — Вот видишь. Отбросил праведное поведение, и сразу стало весело. — Да пошел ты. Если бы не… — Тихиро не договаривает, но намек на отсутствующую руку вполне ясен, — то я бы точно выбил из тебя все дерьмо. Ублюдок. — Кишка тонка. — Опять нарываешься? — Мне незачем нарываться. Ты наконец-то показал зубки и то, что мы с тобой не так уж сильно и различаемся. Но сейчас?.. Сейчас ты будешь послушным мальчиком, я уверен. Так что же ты сделаешь? Вновь ударишь меня? Содзе разрождается в ответ противным лисьим смехом, и Тихиро чувствует, как у него подходит к концу терпение уже во второй раз за утро. Рекорд. Он всегда был достаточно равнодушен к мелким раздражителям, особенно если это не имело отношения к его основной миссии — возвращению мечей. Но обычно на нервы ему действовал только Сиба-сан, да и то, это было как-то по-дружески, безобидно, Тихиро лишь смотрел на него с осуждением, но ничего больше не добавлял. Но Содзе? Да, он помог. Он точно так же сейчас рискует, если «Хисяку» узнают о том, что Тихиро жив, и именно Содзе помог ему скрыться, то им обоим крышка. Но это не значит, что он будет готов терпеть все его издевательства. Гордость — проблема, и пусть в обычное время Тихиро запросто может ее задушить… В этот раз он сдерживаться не собирается. Когда Содзе запрокидывает голову назад от смеха, совершенно на него не смотря, Тихиро поднимается и делает шаг вперед — он ниже его на голову, и, наверное, его даже всерьез не воспринимают — и заводит кулак назад. Он не так хорош в рукопашном бою, как в схватке на мечах, но тренируется достаточно. И потому бьет прямо в старую рану — потому что это будет больно, ну и, конечно, потому что это заткнет Содзе наверняка. Тот от такой подлой атаки захлебывается и на секунду таращится на Тихиро столь преданным взглядом, что тому на секунду становится реально неловко. Секундой же позже ноги у него подгибаются, и он резко оседает на пол, хватаясь на больную рану, очень тяжело дыша. Что ж, по крайней мере, он замолчит на некоторое время. Тихиро игнорирует стон с пола и переступает через Содзе, после чего уходит из комнаты прочь. — Ах ты… сукин… сын… Это должно его научить. Все утро они, как взрослые и сознательные люди, игнорируют существование друг друга, хотя Тихиро все же готовит завтрак на двоих. Такой неожиданный выход эмоций дает почувствовать себя легче, даже несмотря на то, что остаются синяки — удары у Содзе сильные. Он в принципе хорошо сложен, если подумать, особенно для человека не столь уж боевой профессии, если торговлю оружием вообще можно так назвать. Это же больше об умении красиво срать в уши, верно? Тихиро на секунду задумывается; он стоит у кухонной стойки и моет чашки, и ненароком бросает взгляд назад, на Содзе, который с крайне ожесточенным видом заклеивает царапину на носу перед мелким зеркалом. Проблема еще и в том, что пластырей так таковых в этом доме не водится, поэтому приходится обратиться к соседке, у которой куча маленьких детей — и вот, находятся пластыри. Пластыри с котятами. Оружейный барон, опасный фехтовальщик, и с розовыми котятами на лице. Сраная комедия. Тихиро глубоко вздыхает и тут же отворачивается. Нет, все же хорошо, что они подрались. Теперь он уверен в том, что Содзе явно не потерял в боевых навыках и просто драматизировал на пустом месте все это время. Так немного спокойней. С одной стороны, ему нужно насторожиться, ведь, выходит, Содзе не так слаб и легко может убить самого Тихиро, но с другой… Он слышит тихую ругань сквозь зубы позади и оборачивается. Вид Содзе, неожиданно побелевшего, с плотно закрытыми глазами его настораживает, и он решает оборвать молчаливую войну, уже бросая: — Что случи… Но они оба резко оборачиваются в сторону входной двери, когда доносится дверной звонок. Все преткновения испаряются, словно горячий пар; Тихиро в спешке прячет свои столовые приборы, будто бы сейчас в этой квартире живет лишь один человек, а Содзе медленно поднимается со стула. Они переглядываются, и тот прикладывает палец к губам: — Живо, прячься. Тихиро стрелой скрывается в своей комнате и закрывает дверь. Нельзя запираться — будет подозрительно, что дверь закрыта на ключ изнутри. Он забирается на кровать и замирает, вслушиваясь в происходящее: к счастью, стены тут достаточно тонкие, чтобы слышать все без проблем, хотя именно из-за этого ему приходится вообще не шевелиться и почти не дышать, чтобы не дай бог таинственный гость не услышал. Теоретически, в спешке думает Тихиро, Содзе будет способен дать сигнал, если это кто-то опасный. Плюс он сильный маг сам по себе, что-нибудь да сделает. Другое дело сам Тихиро… Но отсутствие клинка не сделает его умение обращаться с мечом хуже, если что, можно будет вооружиться ножами с кухни. Такой вывод он делает для себя. Тихиро шумно сглатывает, когда щелкает дверной замок. Затем доносится незнакомый ранее голос: — Н-да, когда мне сказали, что ты сбежал, поджав хвост, я думал, напиздели. Хуево выглядишь! Рожа разукрашена, ты что, подрался с кем-то? — Какого хера ты тут забыл? — голос Содзе не блещет энтузиазмом, но он пропускает незнакомца внутрь, из чего Тихиро делает вывод, что этот человек в данный момент не опасен. — Не слышал? У меня вынужденный отпуск. А рожа… По пьяни ввязался, не обращай внимания. — Ты же вроде прятался, нет? — Никто не умер, никакой магии. Старый добрый мордобой. Ну? Зачем приперся? — Да так, — по голосу слышно, что неизвестный улыбается. — Сплетни принести. Да ладно, Гэнити, я не собираюсь тебя сдавать. Шаги гостя приближаются к двери Тихиро, отчего тот напрягается, готовый ринуться в бой в любой момент, будто натянутая тетива, но потом сворачивают в кухню. Содзе следует за ним, это слышно по шагам. Впервые Тихиро осознает, как тихо он ступает — сразу видно человека, привыкшего к бою. Судя по шуму, они садятся за стол, потом щелкает зажигалка. — Будешь? — гость явно предлагает Содзе угоститься сигареткой, но тот вдруг со вздохом бормочет: — Я завязал. — А выпивка? — И с алкашкой… Со всем. Бля… — Что-о-о?! Ты? Из всех людей? — Тебя вежливо нахер послать или сам пойдешь? Гость заливается смехом. — С чего это ты решил бросить? Содзе вздыхает так надсадно, что Тихиро невольно закатывает глаза. Наверняка лицо строит жутко грустное, актер хренов. Но ему и самому становится интересно, как Содзе выкрутиться из этой щекотливой ситуации. — Как бы тебе сказать… Представь. Я тут познакомился с, гм, одной цыпочкой, и она меня постоянно пилит. Говорит, мол, ой, Гэнити, но как же так, ты не можешь пить и курить, пока ты ранен! Я ей говорю, дескать, милочка, дай мне хотя бы одеколона. Спиртика. Один маленький стаканчик. А она все ни в какую. А меня гнет! Я одну, сука, сигаретку прошу. Одну! А она что? Жуй, говорит, ебаную морковь. Я скоро пожелтею от нее! История драматичной любви выходит настолько невероятной, что собеседник заслушивается и все никак не прерывает, настолько зачарован. Тихиро же дышит очень-очень тихо и глубоко, стараясь сдержаться и не пикнуть. Он подозревает, что Содзе придумает его персоне тут какую-нибудь странную легенду, но чтобы такую… Ситуация настолько абсурдная, что он слегка теряется, что же делать. Но вслушивается в каждую деталь. Спирт, значит. Понятно. Надо будет тоже спрятать. В какой-то момент собеседник начинает ржать, и Содзе явно отмахивается по нему, судя по тому, как на выдохе произносит: — И ты туда же. Предатель сраный. — Интересная у тебя баба, конечно. Я думал, ты не сторонник постоянных отношений. Ну, типа, с кем хочу, с тем и трахаюсь. — Умоляю, она меня просто в оборот взяла. Ты бы ее видел. Не девка — зверь. Тихиро закрывает глаза. Просто невероятно. — Забудь, в этом доме теперь не я хозяин. Думаешь, я «Хисяку» боюсь? Какие нахер «Хисяку», вот кого бояться надо. — И как зовут твою фурию? — Ти… ко. — Тико? — Тико. Тихиро едва слышно делает глубокий вздох. Некоторое время на кухне висит тишина, затем слышно вздох — гость выдыхает сигаретный дым. Голос его становится неожиданно серьезней: — Ладно, если без шуток, то я тут не только за тем, чтобы поугарать над тобой. Хотел бы я спросить, как ты сам, но вижу, что от ран не оправился. Почему не восстановил до сих пор руку? — Как я ее тебе, блять, восстановлю, высру из воздуха? У меня не было времени после, гм, инцидента. Но это пиздец неудобно, так что послушай мой маленький совет: если ты вдруг потеряешь руку в бою, не старайся двигаться также, как и до. Центр тяжести сменяется, и в результате ударишь не так, как задумывал. Видишь? Поперек груди шрам. То-то и оно. Хотя там много факторов сыграло… — Мальчишка был тот еще звереныш, да? — Не то слово. Содзе вздыхает так надсадно, будто этот самый «звереныш» не слушает его сейчас в соседней комнате, о чем он сто процентов в курсе. — Так что за вести? — Боссы думают, как снять воспоминания с мозга и создать марионетку с нужными навыками. От трупа мальчишки избавлялся ты, они думают навестить тебя и узнать, но пока у них какие-то дела. Знаю, хорошо ваша встреча не кончится, поэтому сначала прибыл я. Скажешь мне, где закопал тело — я передам им, и можешь и дальше прятаться. Потом они остынут. Тихиро ощущает, как леденеет у него кровь. Значит, «Хисяку» не оставили надежд сделать собственный меч, но для этого они решают сделать копию… Его копию? От мысли о том, как они просто снимают воспоминания с трупа ему становится так тошно, что он едва сдерживается, чтобы не выругаться. Видимо, догадываются о такой возможности только сейчас, после слома «Облака». Но он молчит — молчит, закусывает язык. Нельзя сейчас произносить, ни слова, это обернется катастрофой что для него, что для Содзе. Содзе хоть и мудак, но все еще его спасает. — Н-да уж. Судя по голосу, Содзе явно не в энтузиазме от идеи. — Ну так? Скажи, где труп, я выкопаю. Мы нашли чародея, должен снять навыки. Не так много времени прошло, чтобы только кости остались. — Проблема не в этом. Как бы тебе сказать… Судя по щелчку сигареты, Содзе все же сдается, под ехидный смешок товарища. Тихиро даже не может его осудить. — Ты же знаешь, что произошло? — Ты взбесился и убил пацана. — Нет. То есть, да, но это без деталей. Я убил его и распотрошил его труп, после чего сбросил все это в океан. Вот, почему я слинял, сечешь? Потому что понимал, что с телом боссы что-нибудь еще смогут сделать, а вот с фаршем — уже нет. Понятно, значит, такую легенду выстраивает Содзе. Поразительно, размышляет Тихиро, как он легко придумывает эту историю, даже не тратя времени на размышления. Или уже давно составил план? Но это очень удобное объяснение: Содзе взбесился, порезал тело и вышвырнул туда, откуда его уже не достать. Никто не докажет, что якобы мертвое тело не принадлежит Тихиро — ничего не остается. Несколько минут на кухне царит молчание, пока не доносится чей-то смешок, и сложно даже сказать, чей именно. Затем, кажется, гость поднимается из-за стола. — Я не хочу этого говорить, Гэнити, но ты в полной жопе. — Спасибо за пояснение, а то я и сам не заметил! — цедит тот. Потом, кажется, начинает барабанить пальцами по столу. — Бля. Я так взбешен. Мне нужно выпить. — А как же запрет? — гость смеется. — Где у тебя алкашка? Я схожу… — Не надо. Я сам. Скорее всего потому, что алкоголь хранится в этой комнате, делает вывод Тихиро. Он смотрит на то, как Содзе входит внутрь, их взгляды пересекаются всего на мгновение, но тот прикладывает палец к губам — будь ниже травы, тише воды, говорит он, и Тихиро ему кивает. Раскрываться сейчас — не лучшая идея, и даже скандалить из-за алкоголя. Содзе приходится повозиться, но теперь Тихиро знает, где он прячет заначку. Надо будет потом вылить в раковину. Разговор дальше не имеет особого смысла для Тихиро; это обсуждение мелких вопросов о бизнесе, от которых его тянет спать. Болтовня затягивается на несколько часов, но в конце концов неизвестный коллега уходит, и они остаются в квартире вновь, одни. Тихиро выжидает несколько минут, прежде чем покинуть убежище, и он осторожно выглядывает наружу, наблюдая за тем, как черный автомобиль покидает уютный дворик — странное темное пятно в таком теплом месте. Что ж, значит, у «Хисяку» есть план. И Содзе точно не вылезет на белый свет еще некоторое время… Возможно это и есть нужное Тихиро опровержение теории о том, что даже за этим спасением стоят боссы Содзе. Отчего-то на сердце от этого становится немного легче. Он возвращается в кухню, где в воздухе витает душный запах табака. На его пришествие даже не обращают внимание, Содзе смотрит куда-то в окно, явно злой, в его руке пеплит сигарета, и Тихиро почти искренне смешно от этого. Теперь они точно в одной лодке, но это в чем-то даже удобно. Как ни крути, но держать таких людей, как Содзе, лучше поближе к себе. Скорее всего им придется покинуть это убежище, если оно раскрыто. Вероятно, именно поэтому Содзе зол. Но надо что-то сказать… Как бы в такой ситуации поступил Сиба-сан? Тихиро вспоминает того, все его поступки, и вздыхает. Обычно он не позволяет себе вот так глупо дразниться, обычно это был удел отца, но сейчас у него нервы на пределе, и, признаться, он просто хочет отвести душу. Кое-кто сам виноват в том, что это происходит. Потом садится на стул напротив Содзе и убийственно спокойным голосом проговаривает: — Значит, Тико-тян, да? Тот смотрит на него с таким видом, будто съедает целый лимон за секунду. Приятное зрелище. Тихиро тянет руку вперед и забирает сигарету у него из руки, после чего вертит ее между пальцев. — Я уже говорил, никакого никотина. — Не трави душу, сопляк, — устало бормочет Содзе. Ах, вот оно, кажется. Чувство катарсиса.