фантомная боль

Надо было слушать Сибу-сана и оставить все на Камунаби. Верно он говорил — Тихиро еще не до конца восстановился после бойни в лаборатории. Даром, что Шаль помогла вернуть руку, но он тоже не хотел тратить ее силы слишком сильно, тем более на себя. Если бы он тогда не заигрался с Содзе, то не пришлось бы ее спасать, но смысла говорить об этом уже не было. Они проникают на аукцион. Цель — выкрасть «Истинный Удар». Наконец-то Тихиро встречает «Хисяку» и… они оказываются намного сильнее, чем он может себе вообразить. Они ловят его как животное, запирают в этой клетке. Описать, как клокочет все внутри Тихиро невозможно. Он настолько взбешен, что даже боль от побоев не кажется столь ощутимой. «Небесная Бездна» изъята, на руках — амулеты, ограничивающие силу, но с ним явно не знают, что делать, и потому несколько дней все, что происходит: редкие попытки заставить его говорить и избиения. Этому нет конца, но Тихиро легко свыкается с болью и лишениями. Три года он тренируется до кровавых мозолей на руках, чтобы достичь хоть какого-то результата, и такая вялая попытка что-то с ним сделать выглядит скорее жалко, чем серьезной угрозой. Но в какой-то момент «Хисяку» наконец собираются с мыслями, и его рутинные будни разбавляются допросами, что состоят в основном из вопросов: — Что за способности у твоего клинка? Или: — Где сейчас находится Кьенаги Шаль? Порой: — Кто вытащил тебя из лаборатории? Иногда разговор заходит о Камунаби, но Тихиро не отвечает ни на один вопрос. Он молчит, сжимает зубы до боли в деснах, даже когда ему ломают несколько пальцев. Но, видимо, его руки — руки, что способны выковать новый зачарованный клинок — слишком ценный ресурс для «Хисяку», потому в какой-то момент пытки принимают более изощренные методы, столь дикие, что Тихиро становится тяжело удерживать маску равнодушия. «Хисяку» явно видят в нем угрозу, хотят сломать морально, но мертвым он им не выгоден — особенно теперь, когда они определенно точно поняли, чей он сын. Старые раны дают о себе знать, и Тихиро понимает, что в какой-то момент его тело не выдержит. Вся надежда лишь на Камунаби и Сибу, и потому он терпеливо ждет, ждет… Пока вокруг творится полный хаос. Его кормят едой, от которой подозрительно быстро заживают свежие раны. Он старается не думать о том, что входит в рацион, но одна мысль о том, что Шаль до сих пор желает ему лучшего, едва ли не доводит его до тошноты. Попытка заморить себя голодом не удается, ему просто насильно запихивают еду в рот, да и Тихиро нужны силы, чтобы переждать все это до того, как Сиба до него доберется. Одна из пыток — металлические браслеты с минимальным добавлением датенсеки, и руки от них жжет так сильно, что кажется, будто проще отгрызть их и не думать об этой боли больше никогда. Он хорошо помнит чародея-менталиста, который несколько часов (четыре секунды) демонстрирует ему труп его отца, и «Хисяку» не скупаются на найм похожего, который показывает сцены не из прошлого, но вероятного будущего. Тихиро видит трупы Сибы, Хинао, Азами, и его ощутимо мутит, но он все равно держится. Все — ради Шаль. Он не может умереть. Шаль не может вновь лишиться кого-то важного себе столь скоро. Когда Тихиро предлагают прекратить пытки в обмен на демонстрацию своих умений как кузнеца, он игнорирует. «Хисяку» подначивают его в моменты слабости, предлагают взять в руки инструменты, и один раз Тихиро удается ударить им стоящего рядом человека так, что кровь брызжет на пол. В тусклом освещении она кажется черной, но Тихиро не заботится об этом — он ныряет в коридор, пытаясь дать деру. Коридоры сменяются один другим, одинаковые, и Тихиро не знает, близок ли выход. Он слышит позади вой посланной за ним своры, и бежит быстрее, но света все не видно, и единственное, что лежит впереди — мрачные тоннели старой военной базы. Если бы он только знал, где сейчас находится. Если бы только он мог подать сигнал Сибе. Если бы только… Надо вернуть «Небесную Бездну». На мгновение Тихиро вылетает в перекресток. Четыре коридора, какой верный? Он медлит ровно секунду, и это оказывается фатальным — он встречается взглядом с одним из противников, а дальше… В памяти словно лунка, и единственное доказательство, что что-то все же случилось — жуткая боль в затылке. Он пытается схватиться за него, но понимает, что руки за спиной связаны веревкой от запястий до локтя, не пошевелиться. От этого они жутко затекают, но возможности сделать хоть что-то нет — Тихиро понимает, что эта беготня лишила его всех ранее накопленных сил. Он вновь в той же комнате, что и раньше. Выругавшись про себя, он кладет голову на холодный пол. Единственное облегчение в этой клетке. — Отделали тебя смачно. Когда до его ушей доносится крайне знакомый голос, Тихиро резко распахивает глаза и смотрит вперед. Сначала он не замечает соседа по комнате, настолько тот неподвижен, но теперь, приглядевшись, понимает, что это Содзе. Сначала он хочет отползти, лишь бы быть как можно дальше, но тот разваливается на складном стуле и явно не собирается никуда двигаться. Выглядит Содзе мягко говоря отвратно. Тихиро хорошо помнит, какой урон наносит ему в их последнем бою, и последствия на лицо — несмотря на неизменную ухмылку, он явно бледнее, один рукав болтается пустым. Волосы собраны в неряшливый хвост на затылке, но несколько прядей, тех, что Тихиро срезает, выпадают из прически. Из-за этого странные пятна у него под глазами кажутся кровавыми слезами. Тихиро видит его ранее до этого несколько раз, но лишь урывками. Тогда он уверен, что Содзе будет злорадствовать, но потом раздумывает, что тому плевать. Все же, он оружейный барон. Ему нет дела до него, пока существует «Небесная Бездна». Явно довольный тем, что удалось привлечь внимание, Содзе разводит руки (одну руку, но жест ясен) в стороны. — Я думал, ты немного умней. Ну, знаешь, чтобы не лезть в самую клоаку, когда сам едва жив. Тихиро хочется ответить что-нибудь едкое, но он лишь крепче сжимает зубы. Ну уж нет. Если «Хисяку» думают, что он заговорит, когда увидит знакомого, то они ошибаются. Видя, как на него смотрят, Содзе неожиданно протяжно вздыхает и запрокидывает голову назад. — Как волчонок. Ну и ну… Потом закидывает ногу на ногу. — Можешь не строить из себя недотрогу. Я здесь только потому, что боссы понятия не имею, как тебя расколоть. Что, кстати, смешно, потому что тебя довольно легко вывести из себя, если знать как. Тихиро угрюмо смотрит ему в глаза. — Вот видишь, — улыбка у Содзе выходит кривая. — Это именно то, о чем я и говорю, — потом чуть подается вперед, и взгляд его принимает задумчивые нотки. — Рука на месте… Это малявка постаралась? — Не смей… своим грязным ртом даже упоминать ее. — О, заговорил. Ну надо же! А я боялся, что наши бравые умельцы сначала отрезали тебе язык, а потом начали гадать, отчего же ты молчишь. Или что ты сам его откусил. Потому что, зная тебя — ты вполне можешь. Голос Содзе звучит неспешно, лениво. Он явно чувствует, будто ситуация под его контролем. Впрочем, не «будто». Сейчас Тихиро не может сделать ничего, а если Содзе захочет — то легко его убьет. Слабость злит еще сильнее, и он пытается подняться с пола, но сил не хватает. Получается лишь упереться лбом в пол, пока с зубов течет кровь. — Не напрягайся, поц. Должен радоваться, что даже при всем пережитом ты еще целехонек. Но еще чуть-чуть, и… — Содзе громко цокает языком, вдруг качая головой. — Поговорим лучше о приятном. Хотя нет, давай для начала представимся. О моем имени ты и так в курсе, а вот как тебя зовут я не знаю. — Иди к черту. — Да ладно, не будь такой задницей. Я же просто для удобства спрашиваю. Тихиро угрюмо смотрит в ответ. Со стороны Содзе доносится вздох. — Ладно, парень-кремень. Твое дело. Как думаешь, зачем я тут? — Чтобы поиграть у меня на нервах. — Ах-ха! Хорошая догадка, но нет. Вообще-то, они думают, что я жутко на тебя зол, поэтому легко соглашусь пытать. Смелое заявление, да? Пытки… Да, наверное, Содзе жутко зол, пусть таким и не выглядит. И он радостно хватается за первую возможность отомстить, в конце концов, у него нет Шаль, чтобы восстановить руку (но даже с ней у него бы ничего не вышло). Он все еще серьезно ранен, и в этом виноват Тихиро. Жажда мести — нормальное явление в таком случае. Поэтому Тихиро затаивает дыхание. Что сделает Содзе? Как будет пытать? Сколько еще он выдержит, прежде чем окончательно сломается? Думать об этом страшно, но Тихиро не выдает опасения и лишь крепче стискивает зубы. Он видит, как Содзе лениво рассматривает его, то и дело возвращаясь к шраму на правой руке, после чего вдруг наклоняется вбок. Стоит в его руке показаться длинному чехлу, Тихиро мгновенно понимает, что скрывается внутри. Импульсивно дергается в сторону Содзе, когда тот обнажает «Небесную Бездну». В мрачном освещении сталь поблескивает под лампами. — Отменный меч. Но «Пронзающее Облако» мне нравился больше, — Содзе вертит клинок в руке, рассматривая со всех сторон. — Последнее творение Рокухиро Кунисигэ… Интересно, сделал ли он его специально для тебя? Знал, что когда-нибудь его атакуют? Почему лишь этот клинок не был похищен? Столько вопросов. Он резко взмахивает клинком. Несмотря на слабость, его замах все еще со свистом рассекает воздух. — Хороший клинок, но не под мою руку. Рокухиро Кунисигэ, как хороший кузнец, умел ковать клинки под стать владельцу. В этом мече слишком много от тебя. Он легко убьет, но не отзывается на жажду крови. Прямо как ты. С щелчком Содзе захлопывает ножны и возвращает «Небесную Бездну» обратно в чехол, после чего бережно ставит рядом с собой. Будь спокоен, думает про себя Тихиро. Он тебя просто изводит. Не поддавайся на провокации, будь сильнее этого. Он глубоко вздыхает и прикрывает глаза, ровно на мгновение, чтобы собраться с мыслями. Нужно воспользоваться шансом и сбежать. Сейчас Содзе слаб, одолеть его будет легко, даже со скованными руками. Тихиро тренировался, он умеет драться в условиях, когда возможности ограничены. Он медленно подтягивает к себе ноги, после чего вновь косится на Содзе. Но тот наблюдает за ним, уже без улыбки. Когда он перестает скалиться, то действительно приобретает угрожающий вид. Не как психопат с зачарованным клинком, а тот человек, что контролирует рынок оружия Японии. — «Хисяку» убьют тебя, — простецки замечает Содзе. — Ты не согласен работать с ними, и их терпение не безгранично. Ты слишком упертый, и тебя невозможно контролировать. Они сами виноваты в том, что наносят тебе такую травму, но… Если ты не перестанешь упираться рогом, то скоро они от тебя избавятся. — И ты пришел только за тем, чтобы мне это сказать? — хрипит Тихиро. Содзе на секунду поднимает рассеянный взгляд к потолку. — Как я и сказал, они хотят, чтобы я тебя пытал. Это последний рубеж. Либо я убеждаю тебя работать с ними, либо дальше к делу приступают боссы. Те люди, что убили твоего отца. Они не будут с тобой церемониться. Я говорю, что они убьют тебя, но по факту они могут просто промыть мозги. Сейчас у них нет времени разбираться с тобой лично, но ты не оставляешь выбора. Тихиро постепенно подбирает ноги ближе к груди. Несмотря на то, что руки у него скованны, и, скорее всего, в крепеже тоже есть частички датенсеки, он все еще может двигаться. Ноги болят, спина ноет, но выбора нет. Он намеренно громко закашливается, сильно закусывая губу, до крови. Это должно заставить Содзе подумать, что он ослаб. Что не стоит обращать на него внимания. Содзе отвлекается всего на мгновение, когда опускает взгляд вниз, на чехол с мечом. Тихиро понимает — сейчас! — и бросается вперед. Он будет сражаться с клинком в зубах, лишь бы выбраться отсюда. Плевать, чего это будет стоить! Он готов на все! Но Содзе внезапно резко оборачивается, в ту секунду, когда Тихиро бросается на него и бьет прямо под ребра, туда, где сейчас должна быть старая рана. Их взгляды пересекаются всего на секунду, но кажется, будто время тянется вечность. О черт, думает Тихиро. Неужели с Содзе приходит чародей-менталист? И он знал, что так все и будет? — Как предсказуемо, — рычит тот. Чехол с ножнами сползает с клинка, и затем Содзе делает замах. Вот так и выходит, что Тихиро все же выводит Содзе из себя. Тот делает замах, по спине проносится волна резкой боли, и Тихиро чувствует, как от него ускользает сознание. Это конец, в последние секунды бодрствования понимает он. Если меня не убьют «Хисяку», то это сделает Содзе, и то — потому что хочет отомстить. Потому что переходить дорогу таким людям нельзя, даже несмотря на раны тот все еще способный чародей. Тихиро поступил глупо… Но исправлять что-то было уже поздно. Жаль, что он так и не вернул все мечи. Жаль, что Шаль вновь будет плакать. Шаль… Нет. Плевать на клинки. Шаль — вот главный его просчет. Она только находит нового друга, но тут же теряет, и все — из-за самоуверенности Тихиро. Ему стоило быть осторожней на аукционе, тут, но он выбирает самые опасные пути и по итогу проигрывает. Наверное, «Хисяку» специально отправили Содзе, чтобы в случае чего не разбираться самим. Да… Скорее всего так и было. Жаль. Очень жаль. Шаль вновь будет плакать. А ведь он обещает, что такого больше не случится. Так думает Тихиро, когда открывает глаза. Секунда ему требуется для осознания, что он все еще жив. Он резко садится, игнорируя острую боль в спине. Озирается вокруг: мелкая комната, похоже на какую-то каморку, но есть зашторенное окно. Кровать не самая роскошная, но это не холодный твердый пол бункера, даже есть одеяло. Вокруг стоят шкафы, полные коробок, и, осторожно вытянув шею, Тихиро видит в одной целую уйму каких-то бумаг, кажется, договоров; в другой же — что-то железное… Он тянет руку и пытается ухватиться, но палец вдруг отдается болью. Порезался? Там что-то острое? Оружие?.. Стоп. Оружие? Где он? Но Содзе же… Тихиро ощупывает себя. Чувствует бинт под рукой, спину ощутимо жжет. Но никаких браслетов с датенсеки, ничего. Рядом на столике он видит графин с водой и вдруг ощущает невыносимую жажду, будто в голове кто-то переключает рубильник. Рука пока держит некрепко и сильно дрожит, и часть он проливает на себя, но божественная жидкость помогает немного остудить голову. Что ж, он не умер. Значит, его спас Сиба? Камунаби наверняка отправили бы отчитываться руководству или притащили бы в свою хваленую больницу. Но где же «Небесная Бездна»?.. Сиба наверняка знает, как важен ему меч… Или опять убрали до тех пор, пока он не очнется… Загадки роятся в голове Тихиро, когда он опускает ноги на прохладный пол. Это место не похоже на квартиру Сибы. Новое укрытие? Логично, сейчас им нужно скрываться. Остается надеяться, что в скором времени Тихиро увидит Шаль и извинится перед ней за то, что опять слишком сильно рисковал собой. С этой мыслью Тихиро с трудом поднимается на ноги. Коридор полон всякого хлама и украшений, и взглядом он невольно цепляется за гравюру с золотым драконом. Так странно. Сиба всегда обходился без подобного пафоса во временных квартирах. Или это было жилье, предоставленное Азами? Он медленно проходит вперед, пока не замирает на месте. Из гостиной слышны звуки. Кто-то смотрит телевизор. Шаг. Еще один. Следующий. Тихиро выходит в гостевую комнату. Все здесь полно безвкусной роскоши, будто кто-то в спешке обставляет комнату всем любимым: несколько золотых фигурок манеки-неко стоят в ряд на полке, на стене висит одна из картин Хокусая, и на секунду Тихиро передергивает — он надеется, что это хотя бы «Большая Волна», но нет, это более пошлое. Сложно отвести взгляд. А посреди комнаты действительно сидит человек, смотрящий в экран на бессмысленное ток-шоу. Видимо, Тихиро подходит настолько тихо, что тот его не замечает. Несколько секунд он сверлит знакомый затылок взглядом. Рука тянется к стоящей рядом статуэтке дракона. Содзе уклоняется от нее в последнюю секунду. На мгновение их глаза пересекаются, и на его лице появляется говноедская ухмылка, такая широкая, что Тихиро хочется стереть ее кулаками в тот же момент. Они оба не в лучшей форме, но Тихиро все равно быстрее. В последний момент он хватает Содзе за ворот и швыряет его на пол, после чего садится сверху. Он заносит кулак, второй рукой удерживая того на месте, после чего начинает бить. Тихиро не смотрит, куда ударяет конкретно, но он не останавливается. В какой-то момент он начинает ощущать, как ходят мышцы под мясом, видит капающую с костяшек кровь. Содзе под ним истерично смеется: у него кровит нос, но он гогочет и гогочет, пока не получает удар в челюсть. Он пытается остановить Тихиро, но такие вялые попытки его не останавливают. В какой-то момент Тихиро просто сам выдыхается, и тяжело дышит, смотря на Содзе сверху вниз. Тот не шевелится, но когда он осторожно касается его шеи, проверяя пульс, вдруг произносит: — Успокоился? — Пошел нахер! — вспыхивает Тихиро, крепко сжимая его ворот. Когда он дергает Содзе на себя, тот смотрит в ответ крайне невпечатленным взглядом. — Что тут происходит?! — Разве ты еще не понял? Содзе вдруг цокает языком и разжимает пальцы Тихиро, после чего отстраняет его руку. Он с кряхтением садится на полу и стирает кровь из носа, загадившую рубашку. Все это настолько выбивает Тихиро из колеи, что тот способен лишь беспомощно наблюдать. Потом Содзе резко поднимает голову. — Действительно. Не понял. Ну-ка свали. Тихиро не шевелится, когда Содзе с трудом поднимается на ноги. Он молча наблюдает за тем, как тот критично осматривает испорченную рубашку и затем стягивает ее. Впервые Тихиро видит его татуировку, рассеченную свежими розоватыми рубцами. Но не все еще зажили до конца. Содзе надсадно вздыхает и с ухмылкой смотрит на Тихиро. — Ну, скажем, я слегка похулиганил. Я же говорил тебе — я фанат твоего отца, разве нет? Поэтому я слегка обманул своих боссов. И вот… ты тут. Мертвый для них, но живой по факту. Как кот Шредингера. Несколько секунд Тихиро смотрит на него, не моргая. Ему требуется время, чтобы осознать смысл сказанного, после чего он ошарашенно переспрашивает: — Что?!