Мы с проверкой

– Ну так?   Найтмер, занимающий чин высшего демона-хранителя, – слухов о том, как он выслуживался и выхаживался перед начальством ходит столько – жуть, – сидящий меж аккуратных бумажных стопок, тихонько барабанит пальцами в бирюзовых перчатках по столу. В тихом, душном кабинете, стук громок и сливается с тиканием настенных часов. Найтмер сам поручил установить сие часы, чтобы нервировать подчиненных. К его огромному сожалению, в деятельность высшего демона-хранителя входит тушение на медленном адском огне под вакуумной крышкой закрытых дверей безоконной комнаты, где только и слышно, что часы да царапание ручки о бумагу – ни печатной машинки, ни, тем более, компьютеров в Аду нет, да и вряд ли появятся в скором времени. Поэтому часы в основном нервируют только его, а не демонов, заходящих лишь бумаги скинуть да полебезить.   Подчиненный, сидящий перед Найтмером на неудобном, жестком стуле – один из низших демонских юнцов, которые только открывают для себя такие прелести жизни, как отчеты и ошибки, – сутулится и молчит, пальцами вжимаясь в сидение меж ногами. Бледнел бы еще, но демоны все сами по себе бледные. У этого вон, волосы белые и тонкие, кожа – простыня. Одни глаза черные, причем и белки тоже. А на щеках следы застывших смолистых слез.   Найтмер вздергивает брови и выжидательно на него смотрит. Тот, вздохнув, вдохнув-выдохнув, поморщась и поерзав, робко начинает:   – Понимаете ли… – произносит он, смотря в сторону. – У нас тут… проблемки. Небольшие.   Найтмер мучительно вздыхает и потирает веки. С небольшими, понимаете ли, проблемками, к начальству не заявляются. Про них, понимаете ли, начальство хер узнает. А вот с проблемками, которые, понимаете ли, могут стоить тебе головы – так всегда пожалуйста! Это сразу и к начальству, и к начальству начальства…   – Имя, – произносит Найтмер, разворачиваясь на стуле к стеллажам с карточками демонов и их протеже.   – Киллер, – бормочет подчиненный, Киллер, и болтает ногами. Найтмер этого не видит, да и не надо, но глаза у Киллера начинают медленно, но верно протекать.   Найтмер хмыкает. Под нос себе он шепчет «К… К… К…», пытаясь найти нужную папку. Мог бы придумать что пооригинальнее «Киллера». Видимо, «Маньяк» и «Убийца» были уже заняты. И ведь у него был выбор! В отличие от ангелов, демоны сами вольны придумывать себе имена. Возможно, потому что Сатане, в отличие от Бога, придумывать клички своим созданиям попросту лень. Но «Киллер» – это, конечно, верх безвкусицы. Хотя не Найтмеру – кошмару ­­– об этом говорить.   С тихим «наконец-то!» высший демон-хранитель выуживает папочку с нужным именем. Папка тонкая-тонкая, и Киллер виновато опускает голову.   Найтмер достает из папки одинокий лист А4 с деталям по хранительству.   Подопечный Nº1: Эррор Войс Дата рождения: 14.09.20xx, (16 лет) – сведения в скобочках обновляются вручную, исходя из отчетов. Особенности: шизофрения (в основном характерны визуальные галлюцинации), Нестабильная психика, Нестабильное семейное положение (смотреть файл нейтрального Эдгар Войс), Нездоровые отношения в семье (смотреть файлы о нейтральных Крея Войс и Эдгар Войс.) Пометки для хранителя: попытайся направить его на путь убийцы или социопата, Киллер! Это прекрасная возможность проявить себя!   В последней графе Найтмер узнает почерк своего предшественника. Помнится, сместили его из-за излишней мягкотелости. На Эррора у Ада есть планы, он достаточно важная цель, хотя и недостаточно важная, чтобы отправлять на нее профессионала. Найтмер вздыхает.   – Ты, я так понимаю, новичок? Лишь первый подопечный, – интересуется он. – Почва и вправду отличная. Так сложно что-либо испортить на таком-то задании…   Киллер нервно поджимает губы, спиной вминаясь в спинку стула.   – Видимо, слишком много прогуливал…   Киллер нервно мнет пальцы в попытках успокоиться.   Хотя, в прогуливании ничего такого и нет. Прогуливают все, даже ангелы, и с завидной регулярностью. Так что, даже если Вы – один из десяти процентов людей, которым повезло с личным ангелом хранителем, или из тех десяти, которым достался демон, то, вполне возможно, что в нужный для Вас момент, хранителя Вашего на месте просто не окажется. В Аду и Раю гораздо скучнее, чем на Земле, а потому хранителю нужно увидеть как можно больше. Так что если уж хотите, чтоб Ваш хранитель и шагу от Вас не ступал, то извольте прожить интересную жизнь.   – Да… Тут вот и есть… Проблемка…   – В твоих прогулах?   Подчиненный трясет головой.   – Ах, даже так? – театрально вскидывает руками Найтмер, а папка с негромким хлопком падает на стол. – Ну и в чем же она состоит?   – Ну-у-у… – мямлит Киллер. Замолкает на пару секунд, прикусывая губу. – Возможно… Вмешались Ангельские Силы? – взмахивает он руками, но те сразу же падают ему обратно на сидение, когда глазами он встречается с ледяным взглядом Найтмера.   – Что? – произносит начальник холодно, глядя на подчиненного исподлобья. Взглядом Найтмера можно убивать, как упавшей кому-то на голову сосулькой. – Повтори-ка.   – Возможно…   – Черт подери! – обрывает его Найтмер, рыча себе под нос.   ***   – Что?! – Дрим, занимающий чин высшего ангела-хранителя – по всему Раю столько стенгазет расклеено о нем и о его подопечных, из которых каждый чуть ли не мать Тереза во плоти и крови – глаза разбегаются – вскакивает с места, упираясь руками в свой заваленный бумагами стол, ошарашенно глядя на подчиненного.   Подчиненный от неожиданности вжимается в кресло. А все так удачно начиналось!.. Заходя в просторный, часто проветриваемый кабинет с высокими стенами песочного цвета, обвешанными памятными фотографиями – вон, там даже с Богом висит одна, кажется, – и дипломами разных форм и размеров и всех цветов радуги, Блу – новоиспеченный ангел хранитель, у него только первый подопечный, а потому ему иногда давали поблажки, – ну никак не ожидал, что Дрим, его кумир, вскачет и начнет бледнеть.   Блу поджимает губы. Не произойди конфуза, он, быть может, попросил бы автограф… Или парочку…   – Это только предположение! – неразборчиво мямлит он вместо этого.   – Блу, если это правда… – продолжает Дрим, будто и не услышав, таращась куда-то в никуда и беспорядочно тряся головой, отчего золотистые волосы разлетаются в стороны. – Ох ты ж… Создателя ради… – одна из рук летит к дрожащим губам.   – Просто рядом с Инком крутится один парень… – торопливо начинает разъяснять Блу, наблюдая за тем, как высший ангел хранитель с негромким хлопком падает на кресло. – От него демонами несет…   – Но Инк-то им зачем?!   – Вот и я о том же, – с наигранным энтузиазмом восклицает Блу. Он вообще зашел просто предупредить, потому что так по протоколу надобно… По тому самому, которым ни демоны, ни ангелы не пользуются… – Я вот тоже не знаю зачем! Значит, скорее всего, это обычная случайность!.. То есть…   – Инк же такая светлая душенька… – бормочет себе под нос Дрим, слушая подчиненного лишь вполуха. – Как можешь ты покрыться грязью?..   На Инка ангелы возлагали довольно большие надежды: умен, небеден-небогат, светел, как солнце в зените – до слепоты, активен. О, он мог бы стать великим миротворцем. Это, кажется, входило в часть того, чему должен был убедить мальчика Блу. Отправили б профессионала, только таких не осталось совсем: все на высших должностях. Случайные фразы, брошенные «незнакомцем» на улице, брошюрки, оставленные кем-то на столах в школьной столовой. Пара случаев с прохожим в беде. Небольшие рычаги давления. Ангельские штучки…   Ну и отгораживание мальчика от всей грязи жизни, понятно дело.   – Блу, – перебивает Дрим уже разогнавшегося подчиненного, вставая. Тот застывает на месте с поднятой вверх рукой. Видимо, активно жестикулировал.   – Да, сир?   – Нам стоит проверить.   – О, этого не понадобится! – начинает было уверять его Блу, но Дрим останавливает его жестом.   – Если это окажется правдой, то нам грозит суд… – проговаривает Дрим нервно, поглядывая на разбросанные по своему столу все еще не заполненные бумаги. – Очень долгий суд, – вздыхает он судорожно. – И поди еще пойми, кто выиграет…   – Я знаю, – мямлит Блу, уставившись в пол. – Моя вина, но…   – Нет-нет-нет! – машет Дрим руками, – не стоит себя винить, столько демонских гуляет вокруг, так некоторых еще и с нейтралами спутать легче легкого! Не переживай.   Так вот и поблажки, как новичку, подъехали.   – Да и Инк не может просто так взять и стать хуже, не правда ли?   Блу кивает. Дрим кивает ему в ответ. Тихо опускается на кресло…   – Ты иди. Собирайся там… – постукивает пальцами по столу, – Я скоро.   Никогда бы Блу не подумал, что пулей будет выбегать из этого кабинета…   …В то же время, чуть левее от Рая, в Аду, Найтмер со вздохом встает и машинально поправляет перчатки.   – Ну-с. Давай. Веди, – произносит он с наигранным безразличием. Киллер таращится на него, медленно кивает…   И вылетает из кабинета. Только подошвы кроссовок и сверкали.   …С шарканьем он, конечно, останавливается и поминутно посматривает себе за спину – на Найтмера, теперь размеренно шагающего за ним.   ***   Эррор – мальчик-курильщик, который редко поднимает глаза и часто вздыхает – и Инк – художник «с шилом в одном месте» и острыми коленками, свитый будто из тончайшего фарфора с прослойкой пуленепробиваемого стекла, все время забывающий слова – сидят на крыльце у дома Инка. Ступеньки поднимаются к уродливой железной двери с домофоном, которую установили на старинный дом, даже не думая соответствовать стилю здания. Инк все время повторяет, что это «интересный контраст», и Эррор «просто ни черта не понимает». Он с гордой улыбкой взирает на дверь, пока Эррор стоит рядом и хмыкает.   Черные волосы падают на смуглую кожу близ сигареты. Эррор убирает их за ухо. Живет он далеко, добираться пешком придется полчаса. Но дома родня (точнее отец), а значит делать ему там нечего. Лучше по обыкновению курить в обществе белобрысого нечта.   Инк лыбится во все зубы и ловит щеками поздний ноябрьский снег. На все просьбы натянуть обмотанный вокруг шеи шарф до носа, потому что холодно, а ему с его фарфоровой кожей и сложением, где одни кости, простудиться – раз плюнуть, он только кривится и показывает язык. Художник-самоучка, чья внешность не менее контрастна двери в его подъезд – а Инк напяливает на себя все самое яркое и самое тусклое, что только находит, сидит с обледенелыми ресницами и дрожащими плечами и в ус не дует – беззаботно улыбается. Только поглядывает иногда на тлеющую сигарету в чужих руках. На темной коже темным вечером красноватый огонек горит особенно ярко…   – Я тебя порчу, – вздыхает Эррор.   – А?   – Курю вон, а ты даже не орешь…   Инк забавно морщит нос.   – Всего один раз же… – щебечет он в оправдание. Эррор прыскает.   – Но умру я все еще в двадцать?   – Я не говорил про двадцать! Про лет… Ну… Пятьдесят, может?..   Впервые еще увидев Эррора-курильщика, когда Инка только перевели в школу поскромнее прошлой в прошлом году, у того снесло крышу: сигареты топить, давить, жечь! а курильщиков так вообще к психологу или на мыло. Курение – это ж жизни конец бесславный! Эррор и еще пара ребят, наблюдающие эту сцену, с интересом разглядывали растрепанного, орущего новенького, по слухам из одной из самых элитных школ города, даром что с математическим уклоном. Инк же заядлый гуманитарий, как говорит сам. Правда, в новый лицей, тоже с, понятно дело, мат. уклоном, его взяли, как миленького.   Эррор тогда еще съязвил, что пусть Инк сам ему надгробие и покупает, с красиво вырезанными «Я ж те говорил!». Художник еще долго хмурился, уперев руки в боки и дуя губы. А Эррор продолжал сидеть на потрескавшемся подоконнике, с которого его устали сгонять, и выдыхал дым в форточку.   – И все возможно, – тем не менее заявляет Инк сейчас, когда подоконник давно уже позади, укладывая голову Эррору на плечо. Покрасневшим ухом он ложится прямиком на чужой теплый шарф. Люди, встречающие их впервые, так и думают: подружились из-за общей любви к шарфам. У Инка дома гигантский бежевый шарф, который он сам связал перед тем, как навсегда бросить крючок. – Умрешь и не заметишь.   – Конечно.   – Конечно!   – Посмотрим.   – Ага, посмотрим! – хитро щурится на него Инк, – Может, это вообще ты курить перестанешь. Когда-нибудь потом.   – Обязательно…   – Если ты меня портишь, то я точно делаю тебя лучше!   – И заряжаешь меня священной силой ЗОЖа…   – Это не ЗОЖ. Это… этот… Common sense, – Инк щелкает пальцами, – здравый смысл.     – Ага.   – Ага! – говорит Инк и клюет Эррора в щеку. – Перестанешь курить и здоровым будешь, как бык.   Инк лыбится, конечно. А Эррор мечтательно вздыхает и пожимает плечами.   – Было бы волшебно…   Снежинки осторожно опускаются им обоим на покрасневшие носы.