У Ники все хорошо

Дэвид никогда не позволял себе жалеть о давнем решении составить вполне определенные критерии отбора в свою экси-команду. Сотни проблем, вечные головные боли, попытки обойти любые спорные моменты и регулярные споры со всеми вокруг — все это очевидная рутина тренера Дэвида Ваймака. Все это, а также осознание того, что его лисы — от самых первых, давно выпустившихся, до последних новичков в команде — страдали раньше и продолжают страдать сейчас от этой чертовски несправедливой жизни. Дэвид утирал слезы Адаму, обнимал Оливию, выслушивал Хуана, справлялся с панической атакой Дэн, отвлекал долгими разговорами Мэтта, сжимал ладони ослабевшей, но уже пришедшей в себя Дженни, плакал сам, когда стоял на похоронах Сета, умолял полицейских в кратчайшие сроки принять залог и отпустить Аарона, сбивал костяшки в кровь о стену собственной квартиры, когда отправлял Эндрю в Истхейвен, прижимал к грузи трясущегося и избитого Нила, на коленях стоял и до хрипоты говорил с паникующим Кевином. И вот сейчас ехал к страдающему от боли и одиночества Ники. Звонок Кевина разбудил и его, и лежащую рядом Эбби. К сожалению, им понадобилось слишком много времени, чтобы сначала понять, что именно пытался донести до них нападающий, а потом собраться и, наконец, выехать в сторону корта. Дэвид гнал как ненормальный, беспокойно хмурящаяся Эбби сидела рядом и против обыкновения не сказала ни слова про небезопасную езду. Но даже так они все равно опоздали — приехали к корту уже когда Ники (чертовски бледного, но (и Дэвид позволил себе шумно выдохнуть) не накрытого простыней) грузили в машину медиков. Эндрю уже двинулся вслед за кузеном, когда за край толстовки его придержал Аарон. Верно, в машину не возьмут родственников, если помощь будет оказываться прямо в дороге. Дэвид знал это, он помнил. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы удержать его, — громко увещевал один из медиков. — Сделайте больше, — яростно отвечал ему Эндрю, тем не менее не вырываясь из хватки брата. Из машины он выскочил вслед за Эбби. Прихрамывая на внезапно вспыхнувшую болью ногу, он добежал до уже рассаживающихся по машинам лисов, чтобы на все вопросы услышать лаконичное: — Аппендицит. Жар. Ближайшая больница и срочная операция. Дэвиду только и осталось, что проследить за близнецами, занимающими пассажирские сиденья в разным машинах, и их беспокойных рыжих партнеров, одинаково споро выворачивающими рули. Столько драмы в отношениях Миньярдов, а по сути мальчишки и сами еще не осознали, насколько на самом деле стали близки и похожи. — Папа? Дэвид дернулся и споро повернулся к оставленному Кевину, растерянно хмурящемуся и сжимающему в каждой руке по мобильному. Парень, так похожий и на него, и на нежно любимую в далеких воспоминаниях зеленоглазую девушку, выглядел слишком потерянным и несчастным. Ваймак даже не задумывался, когда притягивал Дэя в короткие, но крепкие объятия в попытке хоть как-то стабилизировать и успокоить. — Расскажешь, как все было, в машине, а сейчас нам лучше поторопиться, — негромко проговорил он сыну, отстраняясь и неловко взъерошивая темные прядя на макушке. Кевин кивнул, сперва коротко и отстраненно, потом еще пару раз быстро и понимающе. Эбби уже сидела в машине, разговаривала по телефону с, вероятно, сотрудником больницы и кратко надиктовывала основные медицинские показатели из карточки Николаса Эстебана Хэммика. Дэвид всегда удивлялся, как эта поразительная женщина совмещала в себе нежность и мягкость с уверенным профессионализмом. Ваймак уже не успевал нагнать машины Миньярдов, но все равно выжимал из собственной максимальную скорость и испытывал на маневренность. Ему жизненно необходимо как можно скорее оказаться в этой больнице и узнать, что с его игроком, его лисом, одним из его, черт побери, детей все будет хорошо. Стоит признать, Дэвиду понадобилась некоторое время, что понять и проникнуться к Ники. Шумный и беспокойный парень с глубочайшими синяками под глазами и нервными движениями при первой встрече казался еще большем ребенком, чем близнецы, которых он опекал. К своему стыду, Ваймак слишком долго сомневался, что Хэммик, действительно подходит для его команды. Но Эндрю был непреклонен в сделке на договоры на троих, и Дэвид уступил. Он не вмешивался и только смотрел на то, насколько здоровее, увереннее и свободнее становился Ники в лисах. Наблюдал за тем, как совсем молодой и поломанный парень безусловно открывал свое сердце и отдавал всю любовь и заботу таким же забитым кузенам. Ваймак не мог не начать его уважать. Он не мог не признать Ники своим, еще одним вынужденным, но очень правильным лисом. Дерьмо. Дерьмо-Дерьмо-Дерьмо. Машина уже стояла на парковке у больницы, Эбби с Кевином стояли на улице, а Ваймак продолжал сжимать руль до побелевших костяшек и гнать из головы страшные мысли. Дэвид никогда не позволял себе жалеть о принятых решениях. Но он тоже был человеком, он бесконечно беспокоился о своих лисах, и его большое грубое сердце прямо сейчас болело и отвлекало слишком сильно. — Дэвид? — теплая ладонь Эбби на его щеке ощущалась привычной и очень необходимой, привлекая к себе внимания и выкидывая из мыслей. — Ты первый экстренный контакт Ники. Это тяжело и больно, я понимаю, всегда понимаю, но сейчас ты нужен ему там. И Ваймак кивнул. Спрятал собственный страх за привычной хмурость и выскочил, наконец из машины, чтобы добраться скорее до больницы и быть рядом со своими лисами, быть рядом с Ники.