Джаз, виски и никаких имён, дорогуша

      

04 ноября 2022 года, 07:17,

      

Чикаго, США

             Bill Withers – I Don't Want You on My Mind              – Внимание всем, Гассан мертв. Противник убит.              Гоуст отпустил кнопку рации и, не отрывая взгляда от оптики, наблюдал за Соупом. Тот, сначала попытавшись встать, вдруг плюхнулся на задницу полубоком к нему, согнул ноги в коленях и, упершись в них локтями, закурил. На его виске расцветала ссадина от удара прикладом. Гоуст готов был поставить все свои деньги на то, что тот с каменным лицом смотрел на дырку во лбу Гассана.              Встав, он поднял пятидесятку с парапета и снял сошки. На автомате разобрав винтовку в раскрытый кейс, он аккуратно закрыл его и кинул взгляд в окно, но нихрена с такого расстояния не увидел.              – Гоуст, – в рации раздался голос Прайса. – Через десять минут тебя подберем, будь готов.              – Принято. Соуп в норме? Ему прилетело по голове.              – Разберемся, ожидай.              Он сел, опираясь спиной на парапет, спустил на шею наушники, снял маску и бросил ее на колени, проводя по лицу руками. В голове было абсолютно пусто. Кинув взгляд на часы, он достал из подсумка пачку с зажигалкой. Он наконец-то может спокойно выкурить сигарету. Гоуст крепко затянулся и поморщился от боли в колене. Резкий ветер продувал его поясницу и заставлял глаза слезиться. Прищурившись, он упрямо не двигался, вслушиваясь в город. Где-то вдалеке застрекотал вертолет. Сделав последнюю затяжку, он натянул маску и поправил наушники. Еще немного и он сможет отдохнуть, надо только потерпеть.       

      

***

             Соуп ужасно перенес полет на вертушке. Его мутило, голова раскалывалась так, как будто на нее надели ведро и ебнули по нему лопатой. Ласвэлл отправила их на ближайшую базу для того чтобы разоружить и провести дебрифинг по свежим следам. Она пытала их часа три, перед тем как отправить в медчасть. Единственное чему действительно порадовался Соуп – бумажную работу она взяла на себя. Он даже думать не хотел о том, что она будет в этих отчетах писать.              Врач, осматривавший его, толком ничего не говорил, только раздражающе хмыкал и отдавал поручения медсестре. Элис, возьмите анализы на инфекцию и паразитов. Элис, подготовьте процедурную. Элис, где хирургический набор.              – Зря вас зашили, – вдруг хмыкнул врач, узнать имя которого Джон не удосужился. – Я сейчас швы сниму и дренаж поставлю. Через нагноение рана очистится и будет заживать.              – Я знаю, – отозвался он, наблюдая за Элис, которая набирала антибиотики в шприц.              – Не первый огнестрел? – врач сдвинул его руку, чтобы не заляпать одежду выделениями. – Элис, промой.              Соуп поморщился от резкого запаха крови, гноя и антибиотиков. По его бицепсу стекала такая срань из раны, что он удивился, как рука до сих пор не отвалилась от гангрены.              – Второй, первый в ногу, тоже в мышцу.              – Ну, это еще не страшно. У нас в Ираке был Стиви Магнитные Кости.              – Боже, почему?              – За четыре года Стиви словил семь пуль. Все в руки и ноги и все относительно несерьезные. Как магнитом к нему тянуло.              Рассмеявшись, Джон дождался, когда его перевяжут и отпустят восвояси, с гигантским количеством рекомендаций и стопкой диагнозов. К огнестрелу прилагались: множественные ушибы и ссадины, сотрясение, порез на лопатке, который он хер знает как получил, а еще легкое покраснение горла, которое грозилось перерасти в ангину. Потому что, представляете, какой ужас, сидеть в одной футболке около разбитого окна в ноябре в Чикаго, или бегать по Лас-Альмасу ночью, будучи полностью мокрым – сомнительные идеи. Какая, блять, неожиданность.              Как только Соуп вышел от врача, его перехватил Прайс.              – Соуп, пойдем поговорим.              – Кэп, прошу прощения, это может подождать? Я не очень хорошо себя чувствую.              – Это не займет много времени, – он блеснул в его сторону таким взглядом, что спорить всякое желание отпало.              Доведя его до какого-то кабинета, Прайс кивнул ему на маленький диванчик у стены. Сам он оперся на стол, скрестил руки на груди и уставился в пол, видимо размышляя о том, как начать разговор. Соуп, которого изнутри пробило напряжением, сел на диван и вопросительно посмотрел на кэпа.              – Кэп?              – Я не буду ходить вокруг да около, Соуп. Если я еще хоть раз увижу то, что произошло в Лас-Альмасе – я тебя выкину к чертовой матери из армии, ты меня понял?              У Джона вспотели ладони. Он в ужасе посмотрел на Прайса.              – Но сэр, мы…              – Джонни, – угрожающе опустил голос Прайс. – Когда нормальные люди видят танк – они бегут, а не бросаются с голыми руками в бой. Еще раз я такое увижу – даже предупреждать не буду. Не было никакой тактической необходимости так рисковать.              Пока Прайс не сказал про танк, Соуп сжался в полной уверенности, что его карьере конец. Еле подавив улыбку и облегченный выдох, он с максимальной угрюмостью на лице начал кивать.              – На следующее задание будешь допущен только при условии наличия заключения о допуске к службе от врачей и от психолога. Ты понял?              – Да, сэр. Это может быть мой психотерапевт, или должен быть военный?              – Можешь заверить заключение своего у военного. Я надеюсь, что понятно донес тебе свою мысль.              – Так точно, сэр.              – Тогда пойдем, сейчас Газ и Гоуст освободятся и поедем в город. Ласвэлл выбила всем отдельные апартаменты, поэтому позавтракаем и отоспимся. Нам еще неделю здесь сидеть, – Прайс оттолкнулся от стола и вышел из кабинета.              – Зачем? – удивленно спросил Соуп.              – Нас будут допрашивать. Причем долго и упорно. Все, кто имел доступ к этой миссии. Проебавшийся генерал – это слишком для американцев, – поморщился Прайс.              – Шепард и здесь умудрился подложить свинью, просто, блять, чудесно.              Пока они шли по коридору, Прайс позвонил Газу, сказав, что сбор у главного входа. Соуп молча охуевал от пережитых эмоций. Блять, как он только мог до такого додуматься – отсосать собственному лейтенанту после задания в непосредственной близости от командования? Он бы побился головой об стену, но Гасан уже все сделал за него заранее. Господь свидетель, Джон точно двинулся кукухой от этого мужика, и он также точно не понимал, что с этим делать.              От базы они отъехали только в половину второго. Гоуст, который сел с ним на заднее сиденье в машине, держал морду под маской кирпичом. Соуп выдохнул и прислонился к окну, чтобы слегка подремать. Добравшись до города, они завалились в какой-то паб, чтобы наконец поесть по-человечески. У Джона по-человечески поесть не получилось, потому что желудок отказывался воспринимать что-либо, кроме легкого омлета и газированной воды. Ебаное сотрясение.              – Кто куда? – неприлично бодрый Газ потер руки.              Соуп посмотрел на него как на дебила.              – Я в горячую ванну, – отозвался Гоуст, прикладываясь к бутылке Стеллы.              – Соупа с собой не забудь, – хохотнул Газ.              Теперь на него смотрели уже три тяжелых взгляда.              – Атмосфера дружбы накалялась, – он примирительно поднял руки и кинул взгляд на кэпа.              – Не убивай его, он полезный, – хмыкнул Прайс, повернувшись к Гоусту с выражением лица: «Бог терпел и нам велел».              – Это приказ?              – Рекомендация, – усмехнулся кэп, смотря на обидевшегося Газа.               Запихнув в себя омлет, Соуп встал и слегка покачнулся. Гоуст подхватил его под локоть, а Прайс вопросительно на него уставился.               – Я пойду спать, – сообщил он им и двинул локтем, чтобы освободиться от хватки Гоуста.              – Я тебя провожу, – Гоуст встал и, не позволив Джону отказаться, вывел его на улицу.              – Не стоило.              – Тебя шатает, не хочу, чтобы ты разъебал себе голову.              Соуп молча кивнул и пошел за ним по улице. Они поднялись на четвертый этаж какого-то неприметного здания. Джон повернулся к Гоусту, чтобы поблагодарить его и попрощаться, но тот молча развернулся и пошел на следующий этаж к своим апартаментам.              Зайдя внутрь и не особо оглядываясь по сторонам, он стянул с себя всю одежду, бросая ее на пол, и залез в душ, чтобы смыть с себя весь этот пиздец. В голове вяло крутились мысли о тех выходных. Как же все было просто. Они просто закрылись в квартире от всего ебанного мира. Джон горько усмехнулся. Ебанный мир им этого не простил.              Разводить сраные высокопарные демагогии после всего – это полный бред. Случилось то, что случилось. Смысл теперь это все в голове гонять. Он вышел из душа и, завернувшись в полотенце, посмотрел на себя в зеркало. Ну и рожа.              Джон прекрасно понимал, что выбор не за ним. Он бы продолжил, только обсудив правила на берегу. Соуп любил правила. Правила и протоколы упрощали жизнь, точно указывая на того, кто проебался, если все пошло по пизде. Но тут он мог только ждать чужого решения. В конце концов, он был честен и с Гоустом, и с собой. В отличии от Гоуста.              Скинув с кровати покрывало, он завернулся в одеяло и наконец прикоснулся головой к подушке, тут же вырубаясь.       

      

05 ноября 2022 года, 20:58,

      

Чикаго, США

             Foo Fighters – The Sky Is A Neighborhood       Гасаны, Горбрани, Макаровы… Они никогда не кончаются. Убери от кормушки одного, к ней тут же прибежит другой, и так до бесконечности, по кругу. Чертовы людишки никогда не научатся разговаривать, кто-то всегда будет достаточно отбитым, чтобы взять в руки пушку и расстрелять переговоры. Саймона это вполне устраивало, потому что бороться с такими уебками – его хлеб.              Ласвэлл ушла одной из первых, Прайс переговаривался с Николаем, который решил задержаться в штатах на пару дней. Гоуст, посидев над стаканом какое-то время, понял, что все, что он делает – это пялится на Джонни, который лениво спорил о чем-то с Газом. Сука, да сколько можно. Гоуст вышел из бара и свернул в переулок. Натянув маску на нос, он достал сигареты, когда раздался мужской крик, который заставил его напрячься:              – Да сука ты ебаная, выгнать меня решила?              «Ебаная сука» что-то ответила, но тихо, поэтому он этого не услышал. Он прикурил и огляделся, выискивая источник звука. В открытом окне на втором этаже включился свет и гулко хлопнула дверь. Затянувшись, он раздраженно цыкнул, когда маска сползла с носа. Из окна раздался звук разбившегося стекла и удара ладонью по клавишам. Гоуст поморщился. Срывать злость на инструменте? Это низко.              Он сделал еще две затяжки, когда из-за угла вышел Джонни, а из окна раздались первые ноты.              – Зажигалка есть? – Джонни неловко покачнулся с пятки на носок, засунув руки в карманы куртки.              Протянув ему зажигалку и увидев, что тот собирается что-то сказать, он приложил указательный палец к губам, призывая к молчанию. Голос был едва различим из-за шума проезжающих недалеко от них машин, и он сделал шаг ближе к окну, чтобы расслышать мелодию. Соуп молча оперся плечом о стенку и смотрел на него из-под прикрытых глаз.              – Как себя чувствуешь? – спросил Гоуст, когда игра стала громче, переключив свое внимание на Джонни.              – Голова болит, но жить буду. А ты?              – Тоже.              Помолчав, Гоуст выкинул недокуренную сигарету и опустил маску. Ебанный Джонни, ебанная Эми, ебанное все. В мозгу свербело чувство вины, а в желудке тяжело осел бурбон. Наверное, надо было поесть сначала.              – Нам надо обсудить это, – Джонни махнул руками, очерчивая непонятную фигуру в воздухе.              – Это надо не обсуждать, а прекращать, пока все не зашло слишком далеко, – Гоуст посмотрел ему в глаза.              От Джонни за километр разило усталостью и смирением, что, почему-то, безумно разозлило Саймона.              – Думаешь, что не зашло?              – Думаю, что ты справишься.              Соуп положил голову на стенку и прикрыл глаза. Гоуст хотел схватить его за грудки и вытрясти это говно из него, но он удержал себя от этого, оставаясь стоять на месте и смотреть на то, как губы Джонни обхватывают сигаретный фильтр. Нельзя. Нельзя-нельзя-нельзя. Нельзя о нем думать, нельзя его хотеть, нельзя трахать его в рот на взлетной полосе в чужой стране. Это была такая дурость, такая блажь, позволить себе это сделать, что ему хотелось самому себе морду за эту хуйню набить. Это было просто невыносимо.              – Знаешь, – неожиданно подал голос Джонни. – Я думаю, что нихуя не получится.              – Да?              – Только я открыл рот, Саймон, как ты вставил в него свой член, – он не менял тембра голоса, лишь немного приоткрыл глаза, внимательно следя за реакцией. – А теперь рассказываешь мне о том, что я справлюсь. Немного лицемерно, не находишь?              – Что ты хочешь от меня услышать? Что я облажался? Я облажался, Джонни, – Гоуст напряженно следил за любой эмоцией на лице Джонни.              – Нет, это я и без тебя знаю. Я хочу услышать, Саймон, – блять, у него аж руки в кулаки сжимались каждый раз, когда он слышал свое имя из его рта, – Что тебе тоже не похуй. А тебе не похуй. Люди, которым похуй, так себя не ведут.              – Ты же сам все уже решил.              – Я хочу услышать.              – Мне не похуй, Джонни. И это для меня гигантская проблема, потому что я не могу выполнять свои обязанности так, как я выполнял их раньше.              Джонни ухмыльнулся и выкинул окурок, отстранившись от стены. Тот самый ебаный Джонни, который просто взял и перевернул все с ног на голову. Гоуста так давно уже не крыло, и дело даже не в том уикенде. Хотя и в нем тоже, кому он пиздит. После того как Джонни уехал, он придумал как минимум четыре причины, почему Муха лучше Климта. Хотя он только по одной их, блять, работе видел и с трудом вспомнил, кто это вообще такие. Но чертов Сэнди так охуенно бесился, загораясь глазами и начиная активно жестикулировать, что он просто не мог перестать его раздражать. У него было очень подвижное лицо, на котором эмоции считывались за километр. И сейчас это лицо было абсолютно, мать его, спокойным. У Гоуста из-за этого зубы сжимались. Потому что Джонни был спокоен. А он нет.               – Ну как, Саймон, мы справимся? – он запихнул руки в карманы.              – Я справлюсь. И ты тоже. Ты же справился с чертовым танком? – Саймон пожал плечами и полез за еще одной сигаретой.              Джонни хохотнул и вышел из переулка.