little crime love story

ее безумно трясет, перед глазами все плывет, а в горле стоит противный ком тошноты. кажется, что внутри что-то только что умерло, наверное, это была последняя надежда на счастливое будущее и восстановление справедливости. или она сама прямо сейчас умирает, просто не осознает этого. "смертная казнь". остальные слова судьи она уже не слышит, просто стараясь не упасть в обморок прямо здесь. может, нужно было позволить себе поспать хотябы пару часов за эти три дня и съесть хоть что-то..? журналисты, допущенные в зал суда и присяжные негодуют, защита, в лице ханджи и верных пиздюков не понимает, что теперь делать и стоит в коллективном ступоре. на их лицах мгновенно отображаются отчаяние, страх, гнев, безнадежность. леви спокоен. абсолютно. кажется, он превратился в глыбу льда, холодного, бездушного и мертвого. *** — я не справилась... — зоэ залпом опустошает стакан виски, сидя на кухне в маленькой, уютной квартире жана и марко, куда ее увезли сразу, как только закончился суд, ибо сама ханджи даже не могла связать двух слов, не говоря уж о принятии решений о своем местоположении, — я ничего не смогла... кирштайн молча протягивает ей сигарету и зажигалку, ботт успокаивающе гладит по плечу. остальная компания остается в квартире леви, чтобы коллективно переварить случившееся и не тревожить ханджи лишний раз. *** — узнайте расписание свиданий и найдите, где можно оформить удостоверение священника. — распоряжается армин, не позволяя себя ни на секунду задуматься, к чему приведет новый возможный провал. ситуация и так отвратительней некуда, — у нас пара дней, чтобы подготовиться. сделать нужно многое, но мы обязаны справиться, иначе подведем ханджи. — уверенно смотрит на подавленных товарищей. сейчас контроль над ситуацией на нем, значит, нужно выложиться на все сто, чтобы довести их общее дело до счастливого, непременно счастливого конца. к тому же, он не один, за его спиной хоть и обретенная, но большая и любящая семья, которая, в случае чего, подстрахует и поможет додуматься до верного решения. — из нашего ресторана заказывают блюда для последних ужинов смертников, я смогу передать мистеру аккерману всю необходимую информацию по поводу плана, — оживляется николо, подъехавший минут десять назад. — мы пойдем на казнь, как близкие приговоренного, — подкидывает идею саша, — осталось придумать, как пронести оружие через охрану... можно вооружиться луками и деревянными стрелами! они достаточно острые, чтобы убить! — воодушевляется она. — грохнем одного из охранников, чтобы отключить металлодетекторы. — энни сидит на подоконнике и нервно курит, — только быстро и незаметно. опыт работы под прикрытием у нас уже есть, так что, проблем быть не должно. — за полтора месяца работы с ханджи мы получили больше опыта, чем за год работы в полиции, — печально усмехается конни. — когда все закончится, будем все вместе умолять ее вернуться обратно в полицию. —саша берет у энни сигарету и тоже затягивается, разочарованно понимая, что идею с луками никто не одобрил. *** — скажи, если что-то будет нужно. — говорит ей жан и уводит марко в спальню, чувствуя, что сейчас начальницу лучше не трогать и оставить наедине с собой, — если совсем хуево станет, можешь разбить пару тарелок и покричать, но не очень громко, а то соседи ругаться будут. — в голосе слышно неприкрытое сочувствие. зоэ громко рыдает, не обращая на них внимания. ей действительно нужно одиночество, чтобы выпустить эмоции и обдумать произошедшее. не верится. она же так старалась все исправить, уже почти доказала вину фбр, осталось лишь сделать пару незначительных шагов... они все так старались... приложили массу усилий, сделали все, что от них зависит, но провалились! так глупо и безнадежно! душу разрывают боль и обида на весь этот черов мир, который допускает весь этот ужас. и на себя тоже. это же она не смогла привести команду к победе, это она не смогла остановить занесенный над головой леви топор палача, пока только метафорический, это она проебалась по всем пунктам, это она не смогла продумать выигрышную линию защиты... это все — ее вина... ее и только ее. кажется, внутри что-то разбилось на миллиарды осколков, безжалостно царапающих грудную клетку. больно. очень больно. невыносимо. она беззвучно кричит, царапая ногтями мокрые от слез щеки, избивает себя, чтобы хоть немного заглушить душевную боль физической. кидает стакан из-под виски в стену, надеясь выместить на нем всю свою злость. не помогает. значит, нужно взять себя в руки и действовать. *** "звоните и пишите в единый суд по правам человека. живо." — армин видит сообщение от ханджи, — "у нас еще есть шансы, проигрывать так просто я не собираюсь. и всеми силами постарайтесь придать дело огласке. обращайтесь в сми, деятелям культуры, блогерам, да к кому, блять угодно." — откройте общий чат. — просит он товарищей. — видели. — отвечает имир, — хистория ведет крупный мейкап блог, можно попробовать распространять информацию через нее. рейсс уверенно кивает. — эрен, жан, начинайте доебывать журналистов, я подготовлю обращение в еспч. — распоряжается арлерт, — саша, конни, подумайте, как можно незаметно передать послания в еде. микаса, найди информацию, как можно подать апелляцию на смертный приговор. *** — дети, едем в квартиру леви. — объявляет зоэ, когда на кухню робко проходят марко и жан, услышав, что она как-то притихла. однако, на удивление, вместо бездыханного тела парни находят живую и готовую бороться дальше начальницу, — нужно работать, пока есть время. — ты уверена? давай отдохнешь, а мы сами все сделаем? — предлагает кирштайн, глядя на нее скептически. зоэ трясет, на щеках еще не высохли слезы и виднеются алые царапины, глаз нервно дергается, а по лицу расплывается сумасшедшая улыбка. — нет. отдохну, когда все будет в порядке. — твердо отвечает ханджи. — можно тебя обнять? — осторожно спрашивает ботт, подходя ближе. зоэ сама заключает его в объятия. — мы со всем справимся, солнышки, — заверяет она их, — но пока я занята, пожалуйста, возьмите к себе печень на пару дней. не хочу, чтобы он умер от голода и печали.