О, дивный новый мир!

      Выбраться из больницы удалось лишь утром, да и то, большую часть времени я проспал, утомленный всеми переживаниями за день. Да и просто было нужно отдохнуть и прийти в себя, поскольку Курама сейчас тоже был не слишком энергичен. Особенно после своей последней трапезы….       8 часов назад.       Проколов себе палец найденной неподалеку иголкой (может быть забыл кто из пациентов, биджуу поворчал, но затем быстро залечил мне ранку, дабы не допустить заражения), я сложил печать и хлопнул по стене. С тихим хлопком из стены вывалился небольшой по размерам лисенок, скорее напоминающий своими габаритами крупного котёнка, разве что со стоящими торчком ушами и пушистыми девятью хвостами.       Умильно улыбнувшись, я протянул руку к демону и потрепал его за ухом. Курама напыжился, закрывая глаза не то от удовольствия, не то от моей наглости, а крохотная, но зубастая пасть несколько раз раскрылась, выпуская на свет божий розовый язык. Значит, все-таки удовольствие. На ощупь рыжий комочек был более чем горячий, он с легкостью мог бы заменить печку в холодную зиму.       — Рад снова видеть тебя, Курама, — сказал я. Лисёнок зафырчал, напоминая швейную машинку, после чего соизволил открыть свои глазки и приблизиться, хоть и с достоинством:        — И я рад, Наруто. Но вот насчёт возвращения себя себе я вовсе не шутил, — сообщил биджуу, располагаясь рядом, то и дело поглядывая на корзинку, аромат мяса из-под которой раздавался все с такой же силой.       — Да, понятно, что ты сейчас думаешь о кое-чем… — улыбнулся я, отпуская лиса, — ну что же… Как говорится, налетай!        И грянул Кьюби….       Курама слегка увеличился в размерах, больше напоминая теперь собаку средних размеров и, пользуясь тем, что апартаменты у нас были без соседей, принялся поглощать мамину стряпню. Я только и успевал диву даваться, как сравнительно небольших размеров едок исхитрялся в один прием проглатывать пирожок, размерами составлявший примерно половину его головы. Впрочем, это не слишком мешало Кураме аппетитно хрустеть корочкой, практически мяукать от содержимого в виде любимого лисьего лакомства, и жадно отыскивать в утробе корзинки очередной пирожок.              Где-то минут через десять активного поедания, Курама отошел от корзинки, вернее, отполз, потому что с трудом стоял на лапах, и лег на спину, обнажая заметно округлившийся живот. Лапы обессилено обмякли, а изо рта лисенка раздавались какието непонятные звуки, напоминающие смесь урчания и стона.       — Курама… Ты живой? — спросил я. Лис лениво мотнул головой, а лапа обессиленно приподнялась, показывая знак «Victory», после чего — упала.       Оставшись один я резко ощутил поглощающую тоску. И дело даже не столько в том, что было нечего делать. Тело просилось поспать, да и морально отдохнуть было всегда хорошо. Но внутри я чувствовал что-то непонятное: тревогу, граничащую с грустью и даже неким страхом, несмотря на вечную оптимистичность моей натуры. Как нас встретит этот мир? Что я скажу «родителям» да и всем остальным? Вдруг у меня какой-нибудь дед есть, с которым «я» по грибы ходил, а теперь, к своему удивлению, тот обнаружит, что я мухомор от подосиновика не могу отличить? Как отнесусь к тем, кто в моем мире был настоящим Злом и на руках которых бесчисленное множество преступлений, а здесь же они, возможно, вполне себе добрые и справедливые люди и преданные бойцы деревни….Того же Данзо как определить? Судя по словам мамы, он тут что-то вроде оппозиции Хокаге. Но так было и в моем мире. А тут Кушина говорит о каких-то закрученных гайках. С трудом могу себе представить отца, приказывающего подавить бунт с сожжением занятого бунтовщиками квартала…              Поглощенный этими думами и не найдя ни одного приемлемого варианта, я оставил эти мысли до лучших времен и незаметно для себя заснул.       День.       А в это время в резиденции Хокаге, как и в последние несколько лет, упорно кипела жизнь. Немногочисленные секретарши таскали различного рода документы от человека к человеку, кто-то курил, ожидая своей очереди, для того, чтобы обратиться к главе деревни с очередной просьбой или задать какой-то вопрос, практически каждые несколько минут массивная дубовая дверь, по всему периметру покрытая разнообразными печатями, открывалась выпуская и впуская посетителей. Затем же периметр оцепили АНБУ, односложно отвечая на вопросы просителей и простояли так около четырех часов. Из-за двери в это время доносился гомон, шум, там явно шел какой-то спор.       Высокий блондин в белом плаще и красной шляпе с символом Страны Огня в очередной раз оглядел собрание, мысленно посылая на головы присутствующих всех существующие в мире бедствия в отдельности и вместе. Собрание продолжалось уже четвертый час, и несмотря на все усилия, так ни к чему и не пришло. Во многом благодаря Данзо, который всеми силами осторожничал, пытался сгладить углы, топил за дипломатию. Да, у них с Четвертым были неплохие рабочие отношения, хотя бы потому что на стороне Шимуры был Корень, защищавший деревню от шпионов и прочей нечисти, но такие вопросы просто требовали единства во мнениях. Как ни крути, активизировался старый враг, Кумо, ну или неофициально, Облако. В ходе Третьей Мировой, принесшей Минато, помимо известности, красавицу-жену и шляпу Хокаге, ему уже доводилось сталкиваться с их предводителем. Да и в целом с местными шиноби, так что не реагировать нельзя. Иначе будут слишком «непрогнозируемые изменения баланса внешней политики», как выразился неделю назад Сарутоби-сама. Ещё и дайме давит, мол, решайте быстрее вопрос, мне не хватало конфликта на моей территории. И что теперь делать со всем этим?       — Минато-сама, старейшины и главы кланов высказались относительно Вашего предложения, Ваше слово последнее, что приговорите? — тихо спросил Данзо, но в глазах у главы Корня была видна искренняя радость — проект Четвертого не сулил ничего хорошего, но к счастью, сильная и красноречивая речь Шимуры сумела привлечь на его сторону большую часть старейшин, несмотря на активное противоборство со стороны старого лисы Хирузена, который во всем поддерживал молодого правителя деревни, и старейшин Узумаки, впрочем тут тоже все было понятно — жена Хокаге все же была членом клана, вот они и поддерживали своего венценосного родственника как могли. Да и сам Минато ходил к старикам за советом, — они застали ещё само построение деревни, потому могли очень многим помочь. Или нет…       — Мне нечего сказать, Данзо-сама, — произнес блондин, маскируя свое неодобрение под вежливый и спокойный тон, — Если народ, коих представляют старейшины, полагают, что мое предложение преждевременно, то лучшее что я могу сделать, это снять его с повестки дня и обдумав его, внести на новое рассмотрение, что решит его судьбу окончательно.       — Мы поддерживаем это предложение Хокаге-самы, — произнес высокий седой мужчина в иссиня-фиолетовом с белым кимоно, на котором располагались знаки клана Узумаки, — И готовы приложить все усилия, для скорейшего преодоления кризиса в наших мнениях.       — Благодарю вас за вашу неизменную поддержку, Рэнсай-сама и рассчитываю на нее и впредь, — обратился к говорившему Минато, — Надеюсь что мы сможем достичь понимания с кланами Хьюга и Учиха. Хокаге встал, после чего вслед за ним поднялись главы, а затем и старейшины кланов. Глава Узумаки помедлил, посмотрел на выходящего с другой стороны стола Фугаку Учиха, тот поймал взгляд и вернул своему оппоненту такой же, слегка улыбнувшись при этом. Мол, «вот видишь, ничерта у вас не вышло», после чего направился к правителю деревни, вероятно, намереваясь что-то сказать. И Данзо понимал, что именно, ибо у него и самого голова болела не столько за политику внешнюю, сколько за внутреннюю. И кому как не Фугаку сетовать и беспокоиться. Минато также проводил взглядом Фугаку — с этим кадром у него были самые тяжелые отношения, но это пока не самое важное. Жестом Четвертый пригласил Учиху идти за собой и оба героя Третьей Мировой скрылись в комнате для переговоров. Спустя минут пять Фугаку вышел один, явно недовольный исходом беседы. Четвертого же ждали Глава Узумаки и Хирузен.       — Нехорошо вышло, — произнес Рэнсай, поправляя одежду, словно на ней была пыль, — Мы сильно рассчитываем на твой проект, Четвертый.       — Я понимаю, но все пошло не по плану, — сказал Минато, — Но уж очень неожиданно против выступили Хьюги. Да и Учихи тоже. Таким образом, Узумаки остались в меньшинстве, а мы не смогли собрать кворум. Вы ведь знаете правила — минимум два из Великих Кланов обязаны поддержать решение главы деревни, тогда оно станет легитимно.       — Не может быть здорово тело, когда руки ссоряться с головой, — явно кого-то цитируя произнес глава клана Узумаки, — Полагаю, здесь не обошлось без прихвостней Данзо и его самого. Я давно говорил тебе, что Корень становится слишком влиятельной фигурой на нашей политической арене….       — Но ведь он возглавляет спецслужбу, обеспечивающую безопасность деревни! Да и сам он довольно неплох как шиноби, у него есть авторитет среди старейшин, — вздохнул Минато, понурившись.       — Вот и пусть обеспечивает. Но не вмешиваясь в большую политику. Шиноби он может и не плохой, не спорю. Но как человек…мне не нравится Шимура. Как и тебе, Сарутоби он тоже не по нутру, верно?       — Он мне конечно, старый друг, — вздохнул Сарутоби, потирая лоб, на котором только начинали возникать морщинки (Минато в очередной раз удивился — бывшему Хокаге было лет под шестьдесят, но больше пятидесяти ему было не дать), — Но уж больно склонен к долгим и извилистым путям. Особенно там, где нужно действовать быстро. Вот как в Кумо. У нас сейчас есть прекрасная возможность добить Райкаге, шиноби хватает, да те же Учихи могли бы стать отличным ядром армии, так что прогулка будет легкая. А он тут разводит сопли…       — В общем, есть о чем подумать. Думай, Хокаге-сама, а мы если что поможем. И не только на словах… — загадочно улыбнулся старец.       — Не переживай Минато, — проскрипел бывший Хокаге, кладя своему сменщику руку на плечо, — Решить проблему с Учихами будет легче, чем вы оба думаете. Я думаю, нужно будет провести операцию по выяснению их настроений — на кого они ориентируются, чьи идеи и какие разделяют. Насколько я слышал от своих агентов, Фугаку устраивает не всех. Далекооо не всех… Ну и немного помочь сделать верный выбор. В конце концов, они же защищают интересы деревни? Вот и пришла пора доказать слова делом.       — Наверное вы правы, — тихо сказал блондин, строя непрошибаемое лицо, — Благодарю Вас.       После завершения рабочего дня, крайне уставший, но старательно скрывавший это высокий блондин уже приближался к месту работы жены. Деревня потихоньку погружалась в вечер, зажигались фонари, ресторанчики и закусочные наводнили оголодавшие за день шиноби и молодые парочки. Солнце потихоньку опускалось вниз, окрашивая стены домов в оттенки рыжего и розового цветов.       Наконец, из ворот высокого пирамидального здания со символом клана Узумаки появилась Кушина. Минато постарался забыть обо всех хитросплетениях сегодняшнего дня и постарался максимально приветливо поприветствовать жену. Но жена не слишком была рада мужу.       — Юки опять избила Наруто, при этом изобретя совершенно глупый для этого повод! Причем так, что его до конца дня в больницу определили, если бы не Изуми, то был бы он там месяц! А ты весь день отсидел в своей резиденции, хотя такие новости тебе обязаны были сообщить!       Минато покоробило: он действительно знал о приключениях сына, ведь обо всех «особых пациентах» медики обязаны были доложить наверх, а те, если было необходимо, и самому Хокаге. Новость об избиении младшей дочерью старшего брата не была новой для многодетного отца: старший сын был тихоней-пацифистом, в Академии учился постольку-поскольку, единственное в чем он был по настоящему хорош — это в рыбалке и готовке, в последнем ему действительно не было равных. Понятное дело, сказалось на нем это не лучшим образом.       — Я узнал об этом днем. Но было важное совещание. Я не мог все бросить и отправиться к нему, проблемы деревни необходимо было решить в первую очередь, — произнес Минато деланно нейтральным голосом.       — Минато, черт тебя побери, сколько лет ты потчуешь меня этой байкой про защиту деревни и важные государственные дела?! Когда ты уже начнешь понимать, что работа — это работа, а семья — это семья?! — возмутилась аловолосая и вырвала руку. Шиноби тихо застонал: к этим истерикам жены он был уже привыкший.       — Я Хокаге, Кушина, а потому деревня для меня всегда на первом месте, нравится это кому-то или нет! Что же до Наруто — я очень надеюсь, что после этого случая он наконец-то возьмется за дело и научиться себя защищать. Если его без зазрения совести бьет сестра, то что из него будет за шиноби?! Хочешь чтобы он на первой же миссии откинулся?! — еле сдерживаясь, вскинулся Четвёртый, — день был слишком тяжел и ему было нужно выговориться.       — Не хочу! Даже больше, хочу чтобы он никогда не был шиноби, ибо с таким подходом он точно погибнет! Но это не значит, что ты можешь бездействовать, ты же отец ему в конце-концов! Где ему увидеть живой пример мужчины, не на Джираю- сенсея же ему смотреть? — Кушину передернуло, — на что способен учитель мужа она представляла, и чему он научит сына — тоже.       — Отец. Но лезть в его голову я не могу. И делать за него что-либо тоже! Ему тринадцать лет! Я в это время уже воевал, а он тут играет в маленького мальчика!— сказал, как отрезал Четвертый.       — Дурак! — вскричала Узумаки и попыталась огреть мужа своим небольшим кулачком. Минато прошиб пот: он все время забывал, за что его жену прозвали Кровавой Хабанеро.       — Кушина, пожалуйста, спокойнее! — отступил на несколько шагов Минато, лихорадочно соображая, что делать дальше: в состоянии злости жена была на многое способна.       — Если ты хочешь чтобы я успокоилась — мы немедленно идем к Наруто и забираем его домой! — прорычала куноичи, приближаясь к мужу. И Хокаге понимал, что перечить глупо, но как настоящий политик, он нашел выход из положения.       — Конечно. Я как раз хотел это предложить, скоро больница закрывается, так что нам нужно поторопиться, - политика все-таки накладывала на Минато определенный отпечаток. В частности, давала умение говорить то, что он не думал. И сглаживать углы.       — Ничего-ничего, — зловеще улыбнулась Кушина, — ты же Хокаге. Вот и используй свои полномочия для настоящего дела. Хотя бы раз.       Вечер.       Обход уже был завершен, Марито, проводя очередной осмотр, как, оказывается, было положено в этом заведении, весьма удивился почти полному исчезновению шишек и вполне себе нормальному самочувствию (что подкреплялось как сытостью после набега на небольшой больничный холодильник так и неожиданной помощью Девятихвостого, который таки соизволил помочь мне с лечением моих так сказать травм. Обмозговать ситуацию мне так и не удалось. Больно маловато данных имелось для анализа. Попытка вывести на диалог Кураму тоже особо не способствовала повышению понимания происходящего: ничего нового у лиса тоже не было, разве что он посоветовал «расслабиться и наблюдать». Я подумал, что это резонно, и попытался расслабиться за книжками, но там писали такую ерунду, что я отбросил их в сторону через буквально пять минут после чтения, вызвав иронию моего хвостатого товарища.       Неожиданно, дверь в мою палату снова ушла в сторону (техники возились около часа, устанавливая её, что помогло немного скрасить ожидание, наблюдая за установкой такой странной технологии) и на пороге появился Марито. Вид у него был довольный.       — Что ж, собирайся, Наруто, за тобой родители пришли!       Сказать что я был в шоке — не сказать ничего. Продумать встречу я так и не успел, надеясь, на ее отсрочку, но как оказалось, у судьбы были свои коррективы. Моя, а на самом деле и совсем не моя семья приближалась ко мне со скоростью Третьего Эя, готовясь ворваться в мою новую жизнь.