О, дивный новый мир!

      Я всегда мечтал о родительской любви. Наверное, сколько себя помню, столько и мечтал. Особенно остро я ощутил эту мечту в тот роковой для меня вечер, когда мне нечего было есть и я, в поисках пищи, встретил в лесу старичка с клюкой. Кого-то он мне напоминал очень, но вспомнить не удавалось. Даже поедая рамен у доброго толстячка Теучи, я задумывался: какого это, когда такой рамен приготовит кто-то по настоящему дорогой тебе, родной человек? Но эти мысли я старался отгонять ощущением вкуса еды, чтобы не расстраиваться. Потом у меня появился Курама, а затем я узнал и собственных родителей. Пусть даже и не совсем живых и на ужасно короткий срок.       А сейчас всё было иначе. Вот они, мои родители, по обе стороны от меня. Мать что-то рассказывает, пытается смеяться и шутить. Отец был более собран, смотрел куда-то вдаль, был менее многословен, но несколько раз все же улыбнулся. Холодно, натянуто. Но мама не замечала этого. Или не хотела замечать.       Начиналось все более чем красиво. Марито отошел в сторону, пропуская новоприбывших вперед. Свет фонаря на секунду ослепил меня, но создал замечательную картину: отец и мать, осененные лучами слегка бледноватого фонаря. Высокий отец, в плаще Каге, шляпу он бережно держал на руках, в его волосах поселились золотистые блики. Глаза были точно такими же как и у меня. Не блеклая чернота в глазах, одновременно и живых и мертвых, не безжизненность глаз на фотографии, раздобытой мной в деревенском архиве. А именно настоящие, обычные. Но что-то в них скрывалось, хоть я пока и не видел что. Менее высокая Кушина, обнимающая рукой отца за плечо, все также улыбающаяся милой улыбкой и даже прижмурив один глаз. Как замечательно. Жаль, не поймут если я разрыдаюсь, хотя слёзы подкатывали к горлу.       Мужественно сдержав себя, я подошел к ним.       — Ну, как поживает мой зайчик? — осведомилась женщина, приблизившись и чмокая меня в щечку, от чего я моментально покраснел.       — Спасибо, ничего, — пролепетал я, все ещё несколько смущенный происходящим. Отец приблизился, потрепал по голове. Но словно бы механически, да и ладонь его казалась холодной. Нет, Четвертый улыбнулся, и без негатива. Но, что-то грызло его, будто бы он о чем-то безостановочно думал. Курама, созерцавший эту сцену в подсознании через ментальную связь тихо вздохнул — он в очередной раз понял, что я тот ещё идеалист.        — Хорошо, что ты поправился, сын, — произнес Хокаге, после чего приблизился к медработнику, мгновенно вставшего навытяжку перед правителем деревни. Я посмотрел ему в спину — не такой я ждал реакции от своего «отца», не такой… Конечно, я знал, что все может быть иначе, но неужели всех моих страданий и труда во имя добра и справедливости было недостаточно для обретения того, чего мне так не хватало.       — Мда, не слишком чувствительный у тебя отец, — протянул Курама, пока мы шли домой. Лис чувствовал мое настроение как свое собственное, потому решил заполнить паузу.       — Может потому что он Хокаге… — грустно протянул я, мысленно послав лису волну благодарности — все-таки хорошо, когда тебя поддерживают друзья, а сейчас, учитывая что я попал в мир, в котором могло произойти Дзюби знает что и не имел рядом ровным счетом никого, кусочек вселенной бывшей мне родной, был рядом со мной.       — Может быть, может быть. Но как по мне он не слишком выглядит счастливым в этой шляпе, — поделился впечатлениями лис.       — Но он хотя бы есть, даттебайо… И он живой, а не ходячий труп, — напомнил я о об этом, как мне кажется, немаловажном факте.       — Что верно то верно, — согласился Курама, — Но в любом случае будет странно, если ты сейчас с ходу бросишься к нему в объятия. Как минимум, дождись хорошего настроения у него, и пока понаблюдай. Особенно учитывая, что ты местный — забитый тихоня.       — И который не способен справиться с девчонкой тринадцати лет, наверняка я то ещё разочарование для него, — мысленно проворчал я, — но оставлять это так нельзя. Во всяком случае жир сгонять нужно точно. Но прежде — узнать, сколько я вешу хотя бы. А там… Часовой бег вокруг Конохи, подтягивания, отжимания, пресс…        — А сердечко не йокнется? — участливо спросил биджуу, представляя, между прочим не без удовольствия, как бы вся обновленная туша его дорогого джинчурикки была бы прекрасным обедом для одного очень голодного лиса.        — Я рассчитываю на твои целительские способности, — улыбнулся я.       — Ничего-ничего, будешь мне лишнюю еду отдавать. В качестве оплаты, — сразу взялся за торговлю Девятихвостый, а я тут же вспомнил нашу первую встречу: Извращенный Отшельник заставил меня выжечь всю мою собственную чакру и постучаться к чакре Кьюби, из-за чего мне пришлось отправиться в собственное подсознание и узреть того самого лиса, о котором я знал лишь то, что когда-то он разрушил деревню. И как потребовал у него чакру в качестве «квартплаты»….       — Больше того, я намерен решить проблему своего голода и своей слабости и более радикальными методами, — продолжал вещать Курама, думая, что я не услышу, — Хотя бы пяток джонинов будет отличным подспорьем…        — Курама! — с возмущением в голосе перебил я, — Ты что же, правда будешь есть наших? После всего того через что мы прошли? Да без них бы сейчас мы не по Конохе бродили, а в Цукиеми Бесконечном висели бы!        — Да-да, а ты бы не познал себя как инкарнацию Асуры и не обрел бы Силу Шести Путей, — отпарировал Курама, — Правда, сейчас, что первое, что второе, не слишком актуально. И вообще, голод не тетка.        — Но ведь ты все-таки изменился, Курама, — постарался я зайти с другой стороны, — Я же не первый год тебя знаю, ты ведь совсем не тот, каким пытаешься казаться…       В этот момент мимо нас, шедших уже по одной из главных улиц деревни, где располагались исключительно каменные и довольно большие здания, прошли, чинно взяв под козырек при виде главы деревни, несколько темноволосых парней с острыми лицами, несмотря на довольно поздний час и почти полное отсутствие прохожих, бдительно осматривающимися по сторонам. Неподалеку расположилась небольшая будочка, опершись на которую стоял ещё один темноволосый. На руке у него белела повязка с каким-то символом, который, в темноте было не различить.        — Хотя про джонинов я погорячился. Лучше бы парочку вот этих Учих, — прошипел Курама, — Проклятые красноглазые ублюдки… Они тоже живы, как и Узумаки! Но ничего, ненадолго это…        — Ты из-за Мадары так взъелся на них?        — Шаринган не только у Мадары был и есть, Наруто. Потенциально любой, владеющий этими глазами может запихнуть меня в гендзюцу и заставить творить все что он захочет. И Мадара — это самый худший пример.        — А на меня ты так не реагировал, — озадаченно сказал я.        — Потому что ты мой джинчуурики, идиот! — в сердцах рявкнул лис, видимо снова вспомнив, что изменился я только телесно, но вот умом остался все-таки самим собой, - Тебе тот контроль не упал бы ко всем чертям! Режим Хвостатого тебе давал больше чем просто я в режиме призыва. Да и кроме своих жаб ты так никого и не призывал!       За препирательствами и дальнейшим молчанием, мы добрались до дома.       Дома.       И это мягко сказано.       Дом представлял собой огромных размеров особняк, с высоким забором из добротной каменной кладки, с фонарями со стороны входа и массивными воротами, открывающимися и закрывающимися с помощью хитроумного механизма, как я решил сначала, но затем, когда отец махнул рукой перед воротами, те открылись настежь. Внутри располагалось довольно обширное пространство, покрытое девственной травой, но аккуратно подстриженной и вообще ухоженной. Судя по всему это было что-то вроде небольшого тренировочного полигона, размером с такой настольгический тринадцатый, который был для меня столь памятным местом. На нем произрастали довольно могучие деревья, потому было некоторое ощущение, что мы в редком лесу, который потихоньку перерастал в настоящий — располагалась усадьба в восточной части деревни, от которой уходила большая древо-кустарниковая масса.       Сам дом располагался в глубине, отгороженный ещё одним забором, тем самым напоминающий боевую крепость. Впрочем, учитывая, что там живет сам Хокаге…       Всего в доме было три этажа. Много окон особенно на первом этаже, что должно было создавать ощущение уюта, резная дубовая дверь, претворявшая вход в жилище.       Внутри оказалось не менее приятно чем снаружи. Гостиная, в которой мы очутились, поражала своими размерами, таких комнат мне ещё видеть не приходилось. Слева располагался камин, в котором потрескивало пламя.       Присмотревшись, я обнаружил небольшую болванку с каким-то символом внутри, судя по всему печать стихии Огня. Широкая лестница уводила наверх, впереди располагалась кухня, оснащённая большой плитой, мелкой техникой, холодильником и гарнитуром.        — Во дела, — мысленно сказал я.               — Да уж, явно не бедствует Коноха, — заметил лис, — и явно не наша берлога в нашем мире.       Наверху дома располагались комнаты детей, чему способствовали таблички с именами на двери. В дальней части дома располагались кабинеты родителей. Там опознавательных знаков уже не было — но кабинет Хокаге однозначно выделялся на фоне матери и ещё чьего-то, возможно Изуми. Весь косяк двери был буквально напичкан, да нет, испещерен, да нет. состоял из различных иероглифов. В печатях я не слишком разбирался, но некоторые изыски все же уловил.              — Детектор личности… Барьер… А это… Бомба?! — дом сразу же перестал казаться маленьким раем посреди лесочка.              — Какой идиот придумал держать в доме взведенную бомбу? — с удивлением поинтересовался Курама.              — Наверняка хранит там документы, — вынес я самое логичное предположение. Курама затих, молчаливо соглашаясь со мной.              Интересно, а где же я сам живу? Дело в том, что моего собственного имени не оказалось ни на одной из дверей. Внутри меня что-то подсказывало, что двигаться нужно куда-то чуть дальше, ближе к ванной и подальше от остальной жилплощади. В задумчивости, я решил довериться неожиданно прорезавшейся интуиции и в самом деле обнаружил довольно-таки неприметную дверь, словно бы её и не было. Рядом валялась какая-то табличка. С удивлением, подняв её, я обнаружил на ней собственное имя. А под ним…       Нет, ну надо же…       — Ах-ха-ха-ха-ха! — раздался в моей голове веселый лисий смех.       Уже не надеясь ни на что хорошее, я толкнул дверь.       — Пха-ха-ха-ха, Ох-хо-хо-хо-хо, Их-хи-хи-хи-хи! — смех в моей голове усилился и больше напоминал истерику. Да, такого бреда я еще точно не видел.....