Сумасшествие

      — Итак, что вас беспокоит?       С этой фразы начинался каждый приём Мегуми. Она не означала, что он переживал за пациента и искренне и от всей души хотел ему помочь — отнюдь. Скорее, что-то дежурное, способное выстроить диалог и настроить его на нужный лад, как только пациент начнёт рассказывать о своих проблемах.       Как правило, все сложности шли из детства. Не сосчитать уже, сколько раз Мегуми слышал фразы: «Мой отец избивал меня и маму», «Мой дядя насиловал меня в детстве», «Я вырос в детском доме» и так далее. Большинство проблем тянули свои корни из того периода жизни, когда психика ещё недостаточно сформирована для того, чтобы стоически реагировать на стрессовые ситуации. Но, конечно же, во всех правилах были исключения, и что-то подсказывало Фушигуро, что перед ним сидел яркий представитель подобного случая.       Человек напротив не отличался особенно агрессивными замашками. Вернее, он вообще не проявлял признаков агрессии, социопатии, отчуждённости или чего бы то ни было подобного. Он был явно напуган, что можно было сказать по его выражению глаз и опущенным уголкам рта, а ещё он нервничал, что проявлялось в колупании заусенцев на больших пальцах. Его взгляд бегал то по видавшему виды ковру под его ногами, то по коленям, то по рукам, но поднять его на психиатра он так и не решался. Будто стыдился смотреть Мегуми в глаза. Словно знал, что он сейчас в них прочитает нечто такое, от чего потом невозможно будет откреститься или отмыться.       — Вы ведь слышали наш разговор с медсестрой за стойкой регистрации, — тихо сказал Юджи, поджав губы. Видимо, вся ситуация, что была спровоцирована отчаянием, его изрядно смущала.       — Слышал, — коротко ответил Фушигуро и отложил ручку в сторону. Он упёрся локтями в стол, сложив руки в замок, и облокотился подбородком о пальцы. — Но хочу услышать более подробную историю. Как вы можете быть причастны к убийству? — он подумал секунду и мотнул головой. — Нет, не так. С чего вы взяли, что можете быть причастны к убийству?       Пока Мегуми говорил, его глаза бегали по татуировкам на лице пациента. Необычный выбор. Как правило, люди расписывают какие-то участки собственного тела, руки например, определенными рисунками, которыми они хотели что-то показать. Но здесь же узор оставался узором и уходил куда-то вглубь, как будто это было отражением части чужой порочной душонки, которую он так пытался скрыть, несмотря на то, что уже сам пришёл на лечение. Скорее всего, дело лицом не ограничивалось и узоры уходили на грудь, спину и руки, но просить Юджи раздеться прямо здесь было бы верхом бесстыдства. Тот тем временем продолжал перебирать собственные пальцы под столом, не решаясь заговорить.       — У меня есть вторая личность, — наконец вновь подал голос Итадори и поднял нерешительный взгляд исподлобья на врача. Фушигуро снова взял в руки ручку, начав записывать показания в анкету. — Он зовет себя Сукуна Рёмен и это очень, очень, очень страшный человек, — трижды произнесённое слово «очень» заставило Мегуми усмехнуться. Здесь каждый пациент был опасным с точно таким же количеством преувеличения, поэтому нужно было что-то помасштабнее, чтобы убедить бывалого психиатра в серьёзности сказанного. — Вам кажется это смешным? — слегка взъярившись от подобной реакции, прыснул Юджи и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.       Отлично, он закрылся, этого еще не хватало.       — Нет, что вы, — тут же мотнул головой Мегуми и прикрыл рот ладонью. Кто как не психиатр с большим стажем работы знал все подобные жесты? И сейчас он подсознательно пытался скрыть собственную наигранность, но, даже поймав себя на этом, исправляться не стал. — Я вас уверяю, господин Итадори, что отношусь к вам со всей серьёзностью, но… — подперев подбородок теперь уже перепонкой между большим и указательным пальцами, он устремил взгляд на лицо напротив и приподнял бровь, ухмыльнувшись. — Вы и вправду думаете, что всё настолько серьёзно, чтобы убивать людей?       — Сегодня днём Сукуна со своими подельниками заявился в квартиру должника, — тут же, с каким-то внутренним надрывом глянув доку в глаза, с вызовом вновь начал говорить Юджи. Они словно стали играть в «кто кого сильнее». — Он вынес дверь с ноги и тут же, без разговоров, всадил дробь в грудь молодой девушке, дочери должника, которая была в коридоре. На вид ей было лет семнадцать, — он прервался ненадолго, снова опустил взгляд, шумно сглотнул, будто толкая тошнотворный ком обратно в желудок, и продолжил. — Затем он таким же способом зашел в уборную и разнес голову жене должника из обреза, пока она лежала в ванной и слушала музыку. Дальше он приказал своим псам обыскать всю квартиру, и, когда те нашли под кроватью четырёхлетнего мальчика, он убил его на глазах у должника, а после расквитался и с ним самим, потому что денег у того для погашения долга всё ещё не было, — под конец рассказа голос Итадори немного сорвался, перейдя на крик, но он постарался быстро взять себя в руки. Он поднял взгляд на осунувшееся от удивления и ужаса одновременно лицо Мегуми и вернул ему ухмылку. — И всё это он делал, напевая симфонию Бетховена «К Элизе».       Какое-то время в кабинете сохранялось гробовое молчание. Фушигуро во все глаза смотрел на Юджи и даже, кажется, забыл как моргать. По идее, он прямо сейчас обязан был позвонить в полицию и рассказать обо всём, что поведал ему новый пациент, но что-то его останавливало. Этот человек, что сидел перед ним, такой подавленный и уязвимый, мог поддаться ещё большему стрессу в ходе судебных разбирательств и выяснений обстоятельств в течение расследования. Неизвестно, как его и без того шаткая психика отреагирует на это. С другой стороны, какое ему, Мегуми, было дело до того, кто так хладнокровно убивал людей, при этом напевая себе под нос классические симфонии? Но ведь это был и не он. Не тот человек, что с ужасом рассказывал о произошедшем.       Или всё-таки он и сейчас прикрывается самой очевидной причиной — расстройством?       — Как давно… это у вас? — он не стал называть психопатического убийцу именем. Такие личности не достойны существования и нарекания тоже, поэтому Мегуми постарался прикрыть это отождествлением заболевания.       — Примерно со второго года старшей школы, — видимо, уверившись в том, что теперь психиатр воспринимал его всерьёз, Итадори опустил плечи, заметно расслабившись, и откинул руки на подлокотники. — В школе я не пользовался популярностью. Скорее, был изгоем. Мои увлечения сверхъестественным не вязались со стандартными увлечениями старшеклассников. Поэтому меня частенько колотили. И, видимо, эта злость копилась и спустя какое-то время вылилась в нечто подобное, — он взял паузу, чтобы перевести дыхание. Плавно поднялся с места, заставив Мегуми снова приковать к себе взгляд, подошёл к окну и открыл форточку. Отчего-то в кабинете действительно стало душно, а температура воздуха от подобных диалогов вроде как даже повысилась. Оставшись стоять там, Юджи вновь сложил руки на груди и посмотрел на снующих по улицам людей. Ему подумалось, что лучше уж застрять здесь и повесить на себя ярлык психа, чем вот так бродить по квартирам и безнаказанно лишать незнакомцев жизни. Терять всё равно было нечего. Правда, Сукуне такой поворот событий явно не понравится, ведь у него там, за стенами, есть бизнес и те, кто от него зависит. Хотя человеческие нужды этого психопата волнуют его в последнюю очередь.       — Что было дальше? — попытался мягко подтолкнуть пациента к продолжению Мегуми, проводив его взглядом к подоконнику.       — Я не помню, как и что именно произошло. Всё как в тумане. До сих пор не могу собрать кусочки пазла прошедших событий воедино. Но я помню горящий дом моего однокашника, а также крики, которые доносились оттуда. Скорее всего, он сжёг его заживо вместе с семьёй, — Юджи пожал плечами, будто говорил о чём-то настолько незначительном и обыденном, что это даже внимания не стоило, а после обернулся к Фушигуро. — В последнее время он частенько забирает себе контроль над моим телом. Просто удача, что этот придурок сожрал какую-то таблетку и отключился после содеянного. А я, не заезжая домой, сразу же ринулся сюда. Не знаю даже, когда он выйдет на передовую…       — Что это была за таблетка? — решив отложить записи на потом, поскольку заполнение анкеты пациента наверняка займёт очень много времени с такими-то подробностями, Мегуми поднялся с места и подошёл к окну, остановившись у откоса напротив.       Итадори тем временем сунул руку в карман пиджака, пропитанного запахом пороха, страха и металлического привкуса крови, и достал оттуда небольшую таблетницу, протянув её доктору. Он понятия не имел, что это были за капсулы, но благодарил того идиота, который отдал их Сукуне, за возможность хотя бы на время поприсутствовать в своём теле в качестве себя самого. Открыв крышку, Фушигуро глянул на таблетки и усмехнулся.       — Кветиапин, — констатировал он и сунул лекарство в карман медицинского халата. Подобное должно выдаваться по рецепту, поэтому расхаживать Юджи с антидепрессантами в пиджаке было чревато нарушением плана лечения, который ещё предстояло составить. — Это всё равно что постелить ковер поверх ямы. Не лечит, но симптоматику на какое-то время снимает. Видимо, ваш сосед хотел вас усыпить.       — Да. Я очень сильно сопротивлялся. Он уже приходил домой к этому мужчине неделю назад. Я знал, что должно было произойти, не найди он деньги, — Итадори глубоко вздохнул. — И он не нашёл…       Несколько минут они стояли у окна молча, думая каждый о своём. Мегуми размышлял о том, что Юджи не похож на человека, представляющего угрозу обществу, и вряд ли он наврал даже в части своей истории. Правда, удивительно, как его до сих пор не поймали и не направили на принудительное лечение или в тюрьму. Видимо, Сукуна был достаточно умен, чтобы грамотно заметать следы преступлений и не попадаться легавым на глаза. А Итадори думал над тем, когда же Сукуна проснётся и что будет в этом случае. Скорее всего, постарается сбежать или устроить в клинике переполох такого масштаба, который работникам и пациентам даже в страшном сне не мог бы присниться.       — Что ж, — наконец нарушил молчание Мегуми и отошел к рабочему столу, — вы можете возвращаться в палату. С сегодняшнего дня вы начнёте принимать лекарства, которые должны контролировать Сукуну, но, скорее всего, план лечения придётся неоднократно менять. Судя по вашему рассказу, эта личность достаточно сильна, чтобы сопротивляться воздействию лекарств.       — Да… — как-то грустно отозвался Юджи, направившись к двери. — Он достаточно силён, вы правы. Поэтому будьте готовы к худшему, когда он всё-таки выберется наружу.