After death – what?

— То-о-ом! — послышался вопль над ухом.       Том Марволо Риддл ненавидел утро. Ещё сильнее он ненавидел, когда утром его поднимали раньше будильника. Он не просто так выработал идеальный график сна, чтобы всегда быть бодрым и лучше воспринимать информацию.       Ночные дежурства отнимали много сил и времени, а вчера Том вернулся в общежитие только после полуночи и потратил ещё час на тщательное штудирование материалов СОВ. Сейчас он не хотел тратить своё время на идиотов-сторонников и их ребячливые пожелания. Он спал на животе – это не было благоприятно для его спины, но чертовски удобно. Том приоткрыл один глаз и нырнул рукой под подушку, сжав палочку. — Ай, чёрт возьми! — завизжал Орион.       Это был крайне точный летучемышиный сглаз.       В следующий раз у Блэка не возникнет желания разбудить его на полчаса раньше положенного. Когда Том окончательно проснулся и выскользнул из постели, его сосед вытаскивал из волос последнюю летучую мышь. — Тебе повезло, что я слишком устал, чтобы использовать что-то более тёмное, — бросил Том и развернулся по направлению к ванной. — Да, Том, извини, Том, — пропищал Блэк где-то позади.       Он мысленно скривился: сосед использовал имя его грязного папаши-магла дважды в одном предложении. Будто бы не знал, как Том это ненавидел. — С какой целью ты меня разбудил, Блэк?       Орион поднялся с пола и разгладил складки на мантии. — Ты обязательно должен пойти в Хогсмид с нами! Разве ты не слышал, что сейчас говорят?       Том вопросительно приподнял брови. — Там появилась новая знаменитость! Примерно наш ровесник начал работать в «Трёх мётлах». Говорят, что он в следующем году пойдёт в Хогвартс. Абри вроде бы видел его на территории замка с профессором Дамблдором. — И что он думает об этом загадочном новеньком? — Ты же знаешь Абри — он в восторге практически от всего, — разочарованно протянул Орион. — Но в целом у него не успело сложиться какое-то мнение. Поэтому нам нужно в Хогсмид!       Том мысленно согласился с доводами. Важно было понять, потенциальная ли это угроза или, наоборот, ценный ресурс. Если бы этот неизвестный мальчик действительно поступил бы на шестой курс, нужно было бы понимать, чего ожидать.       В Хогсмиде, как и в любую другую вылазку, было крайне многолюдно. С майским тёплым ветерком даже немногочисленные жители деревни выбрались на улицу. В пабе тем более было не протолкнуться.       Том, идущий во главе небольшой группы, заприметил тесный столик рядом с барной стойкой. Оттуда открывался прекрасный вид на весь зал и вход в паб, хотя пришлось бы позаимствовать несколько стульев у других гостей. Том проскользнул на своё сидение – то было лучшей точкой обзора. Мальсибер без каких-либо команд отправился за стульями.       Так они и расположились за круглым столом: Том напротив входа в «Три метлы» с Малфоем по левую руку и Блэком по правую. Рядом с ними, соответственно, устроились Нотт и Лестрейндж. Напротив сели Мальсибер и Эйвери. Вместе они образовывали семь. Самое мощное магическое число.       Вот только Том никогда всерьёз не считал себя их частью. Он был в стороне, над ними. И только одно место отделяло Тома от завершения Внутреннего круга. — Что будете заказывать? — безучастливо бросил он, вперившись в меню над баром невидящим взглядом. — Что будете заказывать? — повторили откуда-то сверху.       С круглым подносом подмышкой и блокнотом с магловской шариковой ручкой на них смотрел мальчик. Том бросил беглый взгляд на Малфоя, который коротко кивнул, чтобы продолжить ухмыляться совершенно очарованно, а затем снова обратил внимание на официанта.       Ничего примечательно, сказал бы Том. В целом, мог бы быть вполне красивым, если бы не испуганный взгляд и недокормленный вид. Мальчик излишне худой, среднего роста, волосы чёрные-чёрные, но длину не понять – стянуты чем-то на затылке. Из причёски выбились влажные прядки, лоб слегка блестел от жары, но на нём тонкой белой полосой виднелся шрам-молния.       «Не молния», — поправил себя Том. Руна. Руна Совило. Сила, победа и солнце. Последствие ритуала? Тёмное заклинание? Это было то, что привлекло внимание в первую очередь, пока Том не перевёл взгляд чуть ниже.       «Эти глаза, — думал Том, — люди видят перед смертью». Было в этой зелени что-то такое неестественное, и Том лихорадочно пытался понять, что. Их зелёный цвет, казалось, подсвечивался изнутри, как самое ядовитое зелье на огне. Мальчик моргнул — и иллюзия рассыпалась.       Вот Том снова сидел за столом в окружении однокурсников, скромный официант пробегал взглядом по ним и что-то чиркал в своём блокноте. Абраксас улыбался рядом как чёртов идиот, Эйвери хмурился, а Орион едва оторвал взгляд от мальчика и посмотрел на Тома так, что тот понял: не он один заметил нечто. — А для вас? — это было Тому. — Шипучий персиковый чай .       Он всей своей душой ненавидел персиковый чай. Официант кивнул, сверкнул ровными зубами и поспешил прочь. В последний момент Том заметил на его брючной жилетке надпись «Адриан Браун».

***

      За работой наступило начало июня, а вместе с этим незаметно подкрались СОВ. Гарри, уже имевший с ними дело и сдавший их, между прочим, совсем неплохо, почему-то переживал. Сейчас от его старта зависело слишком многое. То, как он будет принят в новой жизни, напрямую зависело от его поведения и успехов. Пока он здесь никто и зовут его никак, и — Гарри с трудом мог признаться себе — это его не устраивало.       Всю жизнь он хотел быть «просто Гарри», но только недавно понял, что в этих двух словах был совершенно другой смысл. Он хотел признания, действительно хотел, только вот не за что-то эфемерное, от него совершенно не зависящее, а за свои реальные заслуги. Сейчас он получил билет в новую жизнь, эдакий чистый лист, где он мог предстать тем, кем бы он хотел. Первые экзамены – показатель его знаний и первое публичное заявление.       СОВ сдавались в течение двух недель. Утренние часы отведены под письменные работы, послеобеденные — под проверку практических навыков. Утром понедельника Гарри появился у ворот школы как раз к завтраку. Слагхорн, которого, видимо, вместо еды отправили встречать безымянного шестнадцатилетку, был не сильно счастлив. Тем не менее, после того, как Гарри кивнул и представился, его лицо просветлело, а губы растянулись в неприлично широкой жабьей улыбке. — Адриан Браун, говоришь? Случайно не родственник того самого Виктора Брауна, ведущего производителя тыквенных котелков? — спросил он.       Ах, старина Слагги, вечный охотник за громкими именами. — К сожалению, этого я знать не могу, поскольку вырос вдали от семьи, — сухо ответил Гарри. — Предпочитаю полагаться на свои собственные заслуги, а не на чужие.       Слагхорн выглядел достаточно пристыженным и впечатлённым, чтобы больше не приставать с расспросами. — О да, похвально! Я всегда говорю, что именно таких юных умов не хватает Хогвартсу.       Гарри решил, что первое впечатление на свой метафорический билет в безбедное будущее было как нельзя удачным. Слагхорн, хотя и был бесхребетным нытиком, имел при себе впечатляющий круг полезных знакомств. Стоило быть у него на хорошем счету.       Двери в Большой зал были распахнуты, и из них понемногу вытекали кучки учеников. Пятикурсники, все нервные и дрожащие, оставались стоять в холле, а остальные направлялись на занятия. Гарри отстранённо наблюдал, как две девочки из Рейвенкло успокаивают свою подругу, у которой, судя по всему, случилась паническая атака. Блондинистый мальчик с зелёным галстуком, которого Гарри не так давно видел в Хогсмиде, в алфавитном порядке декламировал своему унылому однокурснику все заклинания, начиная с первого курса.       Гарри прислонился к стене напротив дверей зала и хмыкнул. В этот момент в проёме показалась пугающе спокойная фигура Тома Риддла. Он был совсем один и шёл довольно быстро, причём у него каким-то образом это не выглядело глупо. Возможно, из-за того, что он сам был высокий, как чёрт.       «Риддл занял наблюдательную позицию», – мысленно отметил Гарри.       Он видел того всего лишь во второй раз, и уже второй раз Риддл предпочитал видеть своё окружение и стоял так, чтобы позади него всегда было две стены. Параноик. Или стратег.       В этот момент Риддл оторвался от книги, которую бегло пролистывал, и оглядел зал, пока не заметил взгляд Гарри. Он пристально смотрел несколько секунд, а потом наклонил голову на бок и дёрнул уголком губ. Гарри вскинул брови и отвернулся. Что это сейчас было?       К счастью, эта мысль не получила должного развития, поскольку начали называть имена сдающих экзамен. Гарри уселся в самом начале зала за одним из крошечных одиночных столиках и перевернул пергамент с заданиями. Первый вопрос гласил: «а) приведите магическую формулу и б) опишите движения палочки, с помощью которых можно призвать неодушевлённый объект».       У Гарри в голове мелькнула смутная картина: миссис Уизли раз за разом вытягивает из карманов близнецов «Ужастики Умников Уизли» – палочки-надувалочки и леденцы-гиперязычки. Подавив улыбку, Гарри записал ответ.

***

      Экзамены прошли одной ужасающей полосой стресса и отсутствия сна. Гарри почти почувствовал вину за то, что обладал годом обучения больше, чем все остальные. Потом он вспомнил, что почти весь шестой курс был потрачен на навязчивое увлечение пожирательской деятельностью Малфоя и регулярными визитами в воспоминания о Томе Риддле. Что ж, можно сказать, что в тот год Гарри уделял учёбе самый минимум. И тем не менее именно на шестом курсе его уровень в классе зельеварения значительно вырос благодаря учебнику Принца.       Признаться честно, он и так был далеко не неудачником в этой области – ранее СОВ он сдал на Выше ожидаемого. Без едких комментариев Снейпа и без постоянного саботажа слизеринцев процесс варки зелий Гарри находил почти умиротворяющим. И тем не менее, с толковыми советами чужого учебника учиться было намного легче. Вот почему Снейп не мог преподавать так?       Итак, Гарри был почти уверен, что сдал зельеварение и чары на Превосходно. Насчёт трансфигурации Гарри сомневался: он никогда не уделял ей должного внимания и до недавнего момента своим Выше ожидаемого был вполне доволен. От Защиты он не ожидал ничего другого, кроме высшей оценки. На практической части в зале были некоторые ученики Слизерина, и Гарри точно заметил того улыбчивого блондина. После этого он мог с уверенностью сказать, что к концу вечера его подвиг будет известен всем пятикурсникам, включая маленького Тёмного Лорда.       Видите ли, Гарри точно знал, что за создание обычного патронуса-щита начислялись дополнительные баллы. Телесный же патронус практически автоматически давал тебе проходную оценку. И, когда экзаменаторша древнего вида спросила, может ли Гарри чем-то удивить её, он не стал скромничать.

***

      Была середина июля, когда сова из Хогвартса принесла результаты. Гарри сидел за утренней чашкой кофе, листая «Ежедневный пророк», когда сова едва не уронила конверт прямо ему в чашку. Он увидел подпись и закричал: — Сирона! Результаты пришли!              Женщина с необычайной для своего возраста скоростью слетела по лестнице и встала позади Гарри, положив ему руки на плечи. Он надломал печать на конверте, и на стол вылетел пергамент. Дрожащими руками Гарри развернул его. СТАНДАРТЫ ОБУЧЕНИЯ ВОЛШЕБСТВУ РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКЗАМЕНОВ Проходные баллы: Превосходно (П) Выше ожидаемого (В) Удовлетворительно (У) Непроходные баллы: Слабо (С) Отвратительно (О) Тролль (Т) АДРИАН БРАУН ПОЛУЧИЛ СЛЕДУЮЩИЕ ОЦЕНКИ: Заклинания — П Защита от Темных искусств — П Травология — В Трансфигурация — В Зельеварение — П       Гарри несколько раз перечитал пергамент, и с каждым разом дыхание его постепенно выравнивалось. Все нормально. Сирона позади него издала радостный клич и налетела с объятиями. Гарри немного вздрогнул, и она тут же выпустила его и виновато улыбнулась.       Гарри отложил письмо с оценками и протянул «Ежедневный пророк» обратно. Теперь, когда ожидание не давило, можно было расслабиться. И только когда он это сделал, на следующей странице газеты оказалась небольшая заметка. «УБИЙСТВО МАГЛОВ!

Вчера житель деревни Литтл-Хэнглтон Морфин Гонт был арестован за убийство семьи маглов, состоящей из трёх человек. Семнадцать лет назад он уже привлекался к ответственности за нападение на ту же группу лиц. Как сообщается, Морфин Гонт имел причины личного характера, а также был нетерпим к магглам. По словам людей, знавших Гонта, тот был змееустом, утверждающим, что является потомком Салазара Слизерина. Морфину Гонту предстоит пожизненное заключение в тюрьме Азкабан».

      Сердце Гарри гулко застучало в ушах. Он мгновенно побледнел, дыхание спёрло, а руки судорожно сжали газету. Мадам Райан испуганно выхватила её, пробежала глазами по статье, швырнула её на стол и поспешила прочь из зала. Она вернулась со стаканом воды, и Гарри невидяще уставился на него. — Выпей, Адриан.       Гарри кивнул и залпом опрокинул весь стакан. Зрение немного прояснилось. Он увидел перед собой озабоченное лицо Сироны, морщины в уголках её губ углубились, а в глазах застыло то материнское выражение, которое часто приходилось наблюдать у миссис Уизли. — Что тебя так расстроило, милый? — спросила она. Её рука осторожно дотронулась до плеча Гарри.       Он тяжело вздохнул и закрыл глаза. — Гонты, как известно, не только нищие сумасшедшие, но ещё и последние известные змееусты. За исключением меня, конечно. — А этот Морфин, он твой… — Сирона замялась.       До Гарри мгновенно дошло, как это, должно быть, выглядит со стороны. Вот он весь такой несчастный и побитый вваливается в паб и сообщает, что подвергался остракизму за владение парселтангом, а спустя два месяца едва не плачет над заметкой об аресте последнего известного змееуста. Гарри в ужасе вскочил со стула и замахал руками. — Мерлин, нет! Он не мой отец или что-то в этом роде! Фу!       Сирона выглядела весьма скептически, но спорить не стала. — Просто, понимаешь, это странно. Нас таких в стране сколько? Два? Три? Я знал Гонта мельком — самое ужасное подобие человека, если честно. Он заслужил Азкабан как никто другой. А вот эти маглы совершенно не заслужили смерти. И я чувствую, что именно из-за таких людей мой дар воспринимается как нечто предосудительное и злое по своей природе. — Ох, Адриан, я даже подумать не могла! — воскликнула Сирона.       Гарри кивнул и грустно улыбнулся. Очередная ложь сорвалась с его губ слишком легко. Если бы она только знала, что Гарри плевать хотел на позицию змееустов в обществе. Он винил себя в том, что мог предотвратить смерть семьи Риддлов, но не стал этого делать.       Он вздохнул и пошёл к себе в комнату, чтобы подготовиться к рабочему дню. Именно тогда Гарри почувствовал это. Радость. Самое настоящее, искреннее ликование. Том Риддл был счастлив.

***

      Гарри уселся на полу своей комнаты, скрестив ноги. В не зашторенное окно пробивались лучи лунного света. Прошло уже несколько дней с выхода статьи, но он всё не мог выкинуть её из головы. В руке был крепко сжат Воскрешающий камень.       Он сидел и не мог поверить в то, какую глупость сейчас планирует совершить. Последнее время Гарри спал совсем плохо. Смерть семьи Риддлов и бесспорное доказательство того, что он, Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил, всё ещё крестраж Лорда Волдеморта, сильно беспокоило. Он не просто мог говорить на змеином языке, он всё ещё чувствовал его эмоции. Стоило Гарри уснуть, он тут же возвращался в Запретный лес раз за разом видя вспышку смертельного проклятия.       Теперь он, уставший и злой, как чёрт, пытался проделать дыру в камне одним взглядом. Вздохнув, Гарри три раза провернул камень в руке. — Привет, милый, — раздалось над ним.       Там, всего в нескольких метрах от Гарри, стояла девушка. Даже девочка, сказал бы он. Ни на день не старше его самого. Совсем непривлекательная: волосы мышиные, редкие; черты лица какие-то непропорциональные, но глаза... Гарри едва не рассмеялся.       Синие-синие, совершенно необыкновенного цвета, точно такие же, какие Гарри совсем недавно видел у Тома Риддла. «Копия отца, а глаза мамины». Захотелось заплакать. Судьба, должно быть, издевалась над ним: не могут предсказанные враги иметь столько общего. — Привет, Меропа, — Гарри замолчал. Что стоило сказать в ситуации, когда ты вытаскиваешь душу из загробной жизни? — Ты же хочешь поговорить о моём Томе, верно? — Да. Да, именно о нём. Я не знаю, просто…       Меропа засмеялась. — Всё совсем не просто, Гарри, милый, — сказала она. — Том у меня не хороший мальчик, никогда им не был и никогда не будет. Но это не его вина, а только моя.       Гарри догадывался, о чём пойдёт речь, но всё же решил уточнить: — Что ты имеешь в виду, говоря, что это твоя вина?       Меропа вздохнула и присела на свободный стул у окна. Её дымчато-прозрачная фигура едва-едва касалась сиденья, даже скорее парила над ним. — Во всём была моя вина. Я влюбилась в красавца из деревни, богача Тома Риддла. Ну и дура я была! Ещё глупее я поступила, когда подумала, что любовное зелье всё исправит. Позволила себе жить в мечтах, а когда узнала, что беременна, то испугалась. Том, естественно, испугался куда больше моего, когда оправился от влияния приворотного зелья. Его обманом заставили жениться, его насиловали больше года. Он не поверил мне, когда я рассказала о ребёнке, и сбежал. А мой сын вырос в ненависти и другого просто никогда не знал.       Это действительно была не новая информация. Но всё же... Гарри же был уверен, что Волдеморт никогда не знал ни любви, ни дружбы, хотя бы потому, что не мог её испытывать. А если всё же мог? По словам Меропы, Том не более чем.. — Озлобленный маленький мальчик? Никакого влияния от зелья? Не может ли он любить, как утверждал Дамблдор? — Кто знает, кто знает, — вздохнула Меропа. — Вы двое, на самом деле, очень похожи. И оба встали на путь саморазрушения. Том в шаге от разрушения души, ты — от разрушения тела.       Хотелось кричать. Как быть с Томом? Как помешать ему разорвать душу? Как предотвратить войну? Как самому жить и жить счастливо при этом? Вместо этого он спросил: — Что мне делать? — Не делай ничего, милый. Поживи для себя, поступай как чувствуешь и постарайся не думать слишком много. Том не твоя ответственность.       Гарри резко выдохнул. Он так не думал. Том был его ответственностью. Только Гарри из всех людей знал, что будет дальше, и мог это предотвратить. У него была сила, у него было знание и где-то, на подкореке сознания, — пророчество, отчаянно желаемое не быть услышанным. Но он промолчал.       И тем не менее, от мёртвых, кажется, ничего не скроешь. Меропа хмыкнула и сочувственно ему улыбнулась. — Ну раз ты решил так, вот тебе мой совет. Заткни этого негодяя за пояс и разрушь его непомерное эго!       Гарри захохотал, а девушка растворилась в воздухе под звон колокольчиков.