Привет, войска!

      Затянутое серыми тучами небо над городом и первые моросящие дожди возвестили о том, что осень полноправно вступает в свои права. Настроение было у всех ни к чёрту, даже всегда бодрая Саша тихонько сидела в своём углу стола и монотонно работая ложкой поглощала бледно-серую кашу с комочками. Напротив неё, нахмурив брови, читал газету Жан, Конни от нечего делать решил перемыть всю посуду, скопившуюся в раковине с вечера. На ободранном кресле которое откуда-то притащила Имир, подобрав под себя ноги, сидела Хистория и дремала опустив маленькую голову на грудь, а сержант, как часовой, рядом сторожила её сон. Наверное, со стороны казалось, что в этой комнате время остановилось, если бы не появившиеся в проёме два парня — светловолосый низенький и второй неприметной внешности, но с горящими зелёными глазами.       — Привет, чего скучаете? — спросил Армин у сослуживцев.       — Выходной, а погода отвратительная, совсем не хочется ничего делать… — Саша вздохнула, положила ложку и опустила голову на стол, уперевшись в него подбородком, и отвернулась к окну.       — Это тебе нечего делать, Саша. Завтрак ты за всеми доела — вот и все твои дела. — буркнул Жан, не отрываясь от газеты. Девушка недовольно фыркнула в его сторону, мол, я бы занялась, но не знаю чем.       — А-а! Скука смертная… — зевнула Имир и потянулась. — Вон Конни аж хозяйственный стал от неё…       — Ну я же прапорщик, значит должен быть хозяйственным. — гордо рассудил вслух Спрингер, но ожидаемой реакции он не получил в ответ и продолжил намыливать очередную тарелку.       — Ничего! Завтра на работу! — решил подбодрить товарищей Йегер. — Снова придём в часть, будет строевая, наряды!       — Ага, шмон по тумбочкам личного состава, уборки, караулы и бесконечная бумажная волокита. — Кирштейн оторвался от чтения и посмотрел в окно.       — И пополнение… — грустно протянула Саша.       — И пополнение… — повторил за ней Жан, но тут же встрепенулся. — Пополнение! Ай-и! Как я мог забыть, я же должен был сегодня уехать в штаб… Если капитан узнает, что я ещё здесь, то на месте прибьёт. — он подорвался со стула, сложил газету, бросил на подоконник.       Чашка из-под сладкого чая отправилась к Конни в мойку и лейтенант, судорожно приглаживая волосы, широкими шагами направился в сторону своей комнаты. Остальные тоже засуетились, надо было хотя бы погладить форму, если не постирать, чтобы предстать перед новобранцами образцово-показательными офицерами и прапорщиками. Имир подхватила Хис на руки, от чего та проснулась и не понимая, почему она так высоко от пола вскрикнула и машинально ухватилась за шею подруги, но поняв что к чему покраснела и попросила вернуть её в вертикальное положение.       Девушки удалились к себе в комнату, которая располагалась выше этажом. За ними потащилась Саша, тоже подставив грязную посуду Конни. Парень возмущённо воскликнул:       — Я вам, что, посудомойка?! — но подруга вяло махнула рукой, мол, потом сочтёмся и тоже ушла наверх в свою комнату, а прапорщик вздохнул и продолжил яростно оттирать кастрюлю от присохшей манки.       Эрен с Армином ещё помялись у порога и после грустного вопроса Спрингера «А вам что помыть?», младший лейтенант покачал головой и кивнул, что они тоже уходят.       Наспех запихав в планшетную сумку все необходимые документы, переодевшись в форму и пригладив чёлку рукой Кирштейн оценил, в общем, свой внешний вид. Поправив погоны и надвинув фуражку пониже он закинул планшетку на плечо и двинулся к выходу, остановившись на лестнице, чтобы ещё раз прогнать в голове давно отрепетированный порядок действий. Это был первый раз, когда он сам едет забирать полнение, поэтому ему очень не хотелось разочаровывать командование — надо успеть до обеда приехать в корпус, чтобы отобрать лучших из лучших!       Стараясь быть незамеченным Жан скользнул к конюшням, нашёл кучера и спросил его, готова ли повозка, на что тот лениво потянулся и сказал, что он его ждал с раннего утра, как было оговорено с начальством. Кирштейн поворчал в ответ и направился в след за возницей к крытой повозке запряжённой двумя гнедыми лошадьми с тавром разведчиков на левом крупе. Мужчины заняли свои места и возница тронул коней.       На размокшей от дождей дороге повозка вязла, попадая в колею, и лейтенанту приходилось вылазить, подталкивать её сзади; все его сапоги уже были облеплены комьями грязи, штаны вымокли чуть ли не до колен, казалось, что даже плащ-палатка не спасает. Местами попадались целые ручьи поперёк дороги, вымытые дождями, в них скапливались мелкие камешки, попадая под колёса, от этого повозку сильно подбрасывало, так что Кирштейн пару раз ударился затылком о деревянные стойки крытого верха. Жан гневно думал о том, что опоздает, но он не гнал извозчика, а только с надеждой смотрел на нарчучные часы и молил минутную стрелку делать свой оборот медленнее. С горем пополам лейтенант добрался до корпуса и схватив с лавки сумку-планшет помчался в штаб, а возница слез с облучка и стал осматривать нет ли повреждений после такой жуткой тряски.       Залетая в штаб Кирштейн не позабыл воинскую субординацию — он отдавал честь направо и налево по пути в зал, где в непогоду собирают новобранцев. В зале его ждал сюрприз; в самом дальнем углу стояла — быть того не может! — Микаса Аккерман собственной персоной! Так вот почему её сегодня не было на завтраке, неужели ей тоже дали распоряжение ехать за пополнением? Она кажется уже набрала людей, все выглядят интеллегентно. «Наверное, это выпускники…» — решил Кирштейн и направился к сослуживице.       — Здравия желаю, товарищ лейтенант! — поприветствовал он девушку, делая вид, что не испытывает никаких чувств, даже удивления, которое сейчас перевешивало всё остальное.       — Здравия желаю, товарищ старший лейтенант. — Аккерман крутанулась на каблуках и отдала честь, всё-таки Жан старше в звании хоть они и ровесники.       — Неплохое пополнение собралось. — Кирштейн оценивающе осматривал новобранцев.       — Спасибо, я старалась отобрать самых лучших. — без эмоций ответила Микаса. — Начальник штаба попросил тебя, когда приедешь, зайти к нему и подписать бумаги… Всё-таки, официально это ты приехал за пополнением.       — А, о, хорошо, без проблем. Наша повозка у ворот, можешь пока отвести их туда. — сказал Жан, обращаясь к Микасе, а после добавил для новобранцев. — Меня зовут Жан Кирштейн, с вами познакомимся позже, а сейчас следуйте за товарищем лейтенантом.       Подойдя к лестнице наверх, в администрацию, старший лейтенант приостановился и обернулся взглянуть, как девушка управиться с такой толпой. Микаса не церемонилась с новенькими, она громко скомандовала им на выход и пошла замыкая строй.       Закончив с подписями у начальника штаба, генерала Закклея, Кирштейн не стал задерживаться, а прямиком направился к повозке, где его уже ждали новобранцы и лейтенант Аккерман. Перепроверив списки, чтобы случайно не забрать чужих солдат они с Микасой сели позади крытой части повозки, на импровизированные кóзлы. Дождь уже закончился, но серые облака обложили со всех сторон, не давая и шанса лоскутку голубого неба показатся хоть на минутку. Девушка спокойно сидела, думая о чём-то своём, совершенно не обращая внимания, на Кирштейна, который жадно вдыхал прохладный воздух осени заполненный запахом истлевших листьев, грибов, растущх вдол дороги, и ароматом духов девушки — таких нежных, но при этом острых, как штык-ножи, которые они используют в рукопашном бою.       — Жан. Не обижайся на Эрена. — вдруг отрывисто проговорила Микаса. — Он крайне вспыльчивый. Но…наверное, хороший друг. Первой мыслью в голове Жана было: «Друг! Значит, она его не любит?! Или просто?» — но он быстро отбросил эти предполодения, и ответил ей:       — Да я и не обижаюсь… С чего мне обижаться на него… — Жан и сам порою не понимал, почему так злиться Йегера; в его энтузиазме ли дело? Или может, что Эрен так близок с Микасой, а сам Кирштейн только увидел её несколько месяцев назад? А может, они были действительно похожи, как твердила замполит? Ответить на эти вопросы он не мог, но точно знал, что Эрен совершает необдуманные поступки, а Жан ничего не делает просто так, он слишком много думает. — Он славный, правда… Ну, бывает, что люди характерами не сходяться.       Аккерман только кивнула в ответ. И именно в этот момент что-то внутри старшего лейтенанта перевернулась — вот кого она ему напоминала своей отрывистой речью — капитана Леви! Точно, его фамилия ведь тоже Аккерман! Но кто эта статная высокая красавица их низенькому невзрачному капитану?       — П-прости, что спрашиваю, это немного личное, наверное… — Жан помолчал, ко всем чертям, за что он не умеет врать?! — Кем тебе приходиться капитан Леви? Он ведь тоже Аккерман… Но ты не подумай, я…       — Он какой-то родственник. По линии моего отца. — кратко ответила девушка, без злобы, холода и каких-либо эмоций, и Кирштейн не стал дальше мучать её распросами.       До части ребята доехали в тишине, слушая накрапывание дождя по брезентовому покрытию повозки, по приезде в часть новобранцев расселили в казармы, где они должны будут проходить службу; через месяц после прохождения курса молодого бойца должна состояться их присяга. Лейтенанты отдали все бумаги командиру, он поблагодарил их от имени части и отпустил догуливать выходной. Возвращались в общежитие они порознь, Жан специально задержался на КПП, якобы поболтать с дежурным, но на самом деле давая Микасе уйти дальше вперёд, чтобы не надоедать ей своей компанией. Вернувшись к себе Кирштейн упал на кровать даже не переодеваясь и задремал. Ему на сегодня хватило событий, требуется всё перевраить и обдумать, наверное, он даже пропустит сегодня ужин.