Dum spiro spero

      Он чувствовал себя невесомым и безэмоциональным, уплывающим всё выше и выше. Он посмотрел вниз и увидел одетую в чёрное фигуру в растущей луже красного поверх белого. Кровь и снег, смутно признал он.       Сноу.       Он услышал этот звук, как издевательские насмешки ребёнка, потом торжественную интонацию мужчины и, наконец, карканье ворона.       Он слышал вой волков и вспомнил Призрака — белого лютоволка с красными глазами. Призрак. Его имя пришло внезапно, как и порыв чувств. Он почувствовал холодный воздух на носу и холодные камни под лапами. От него пахло кровью и человеком, человеческим запахом, и ещё чуть-чуть от него пахло чем-то совсем неправильным.       Вой стал хором. Это был вой пяти волков; печальные песни, исходившие от его братьев и сестёр. Бран, подумал он. Лето, Серый Ветер, Леди, Нимерия, Лохматый пёсик завывали, как после его падения. Он бы тоже выл с ними, если бы мог, но ни звука не доносилось, как бы он не пытался. Он был один, отдалившимся от них, хотя и не мог понять отчего. Он был одним из них, и в тоже время не был.       — Джон Сноу.       Имя сначала было просто шёпотом. Шёпотом, повторяющимся снова и снова.       — Джон Сноу.       Оно звучало темно и красно. Он удивлялся, как он мог видеть звук, просто думая о нём, а потом он воспарил, и звуки теперь были заглушены и почти не слышны.       — Джон Сноу!       Женский голос звучал настойчивым и повелительным.       Красная женщина, подумал он. Всегда одетая в красное, с красными волосами, красными губами и красными глазами, но бледной кожей. Это ведьма Мелисандра. Она предупреждала его, что враги близко.       Боль пришла неожиданно. Он почувствовал, как холодные ножи кололи его, но боль была не так сильна, как ощущения шока и предательства.       Красная ведьма над темным телом в снегу. Предатели окружили её с ножами и мечами в руках, но какая-то невидимая сила удерживала их. Он мог видеть, как они борются против неё, мог слышать их молитвы старым и новым богам.       Один из них рванулся вперёд с высоко поднятым ножом, но волк неожиданно появился перед ним, зарычав на него и заставляя его отступить. Волк кружил вокруг Красной женщины и холодного тела, обнажая зубы на тех, кто им угрожал.       — Джон Сноу! Джон Сноу, вернись! Если мы потеряем тебя в темноте, то это будет конец для всех нас.       Отлично, подумал он. Почему бы и нет. Его благородный отец и храбрый брат потеряли головы, они были убиты Ланнистерами, Фреями и Болтонами, а его сёстры были насильно выданы замуж за их врагов. Нет справедливости в этом мире, так зачем ему оставаться в нём?       Но он вспомнил, как они играли в монстров и прекрасных дам, как он и Робб сражались на деревянных мечах, чтобы спасти Сансу и её подругу Джейни. Он вспомнил, как утешал Арью и учил её урокам, который преподавал ему сир Родрик. Вспомнил, как наблюдал за тем, как Бран лез на самое высокое дерево в Богороще, и помогал купать Рикона, пожалев бедную няньку, которую тот успел покусать.       Он вспомнил Сэмвелла Тарли, боящегося собственной тени, но с блестяще острым умом и глубоко преданного. Вспомнил Старого Медведя, Донала Нойе и Куорена Полурукого, и даже Манса Налётчика. Вспомнил Вель и ребёнка.       Он вспомнил, как стоял в Богороще, и свои клятвы. Он не закончил свой дозор, не мог бросить всё, как есть.       Было ощущение тепла, которое превратилось в жар, что мог сжечь его губы. Он ахнул и втянул в себя глоток холодного воздуха. Пара красных глаз смотрела на него.       Джон взъерошил мех Призрака и кивнул головой Мелисандре — Красной жрице. Почему-то, где-то глубоко внутри, чисто инстинктивно, он знал, что его битва только начинается.