Тепло

В воротах деревни они появились, как и планировали, через два дня. Деревня встретила их шумом улиц. Жизнь в молодом селении не останавливалась ни на миг. То тут, то там были слышны зазывающие кричалки торговцев, которых в Конохе принимали с радушием. Некоторые из них, такие как Шимура и Сарутоби, совсем недавно осели здесь, побольшей части в этих кланах не было шиноби, кроме нескольких семей, которые занимались охраной караванов. Полуденное солнце приятно нагревало броню. Тобирама прищуривался, когда особо яркий луч попадал в глаза. Мадара совсем не заметно расслабил плечи. Возвращаться всегда было приятно, особенно в это место, что стало домом, которое он готов был оберегать так же сильно, как если бы оно было его ребёнком. Не прощаясь, каждый пошёл своей дорогой: Учиха в клановый квартал, Сенджу в башню Хокаге. Конечно, Тобирама мог бы пойти к себе и отдохнуть, как это сделал Учиха, но ему не терпелось посмотреть, как там Хаширама справляется с кучей бумаг, да и отчёт о миссии надо было сдать, он же сам придумал и утвердил эти правила, и должно было следовать им, будь ты хоть рядовым, хоть первым советником Хокаге. В кабинете у брата был полный бардак. Здесь царила атмосфера отчаяния, безысходности и скуки. Помимо обычной «захламленности», как называл это Тобирама — наличию всевозможных элементов интерьера куда входили и памятные маски из Узушио, и различные картины и свитки с каллиграфией, и несколько горшков с обожаемыми Хаширамой бонсаями, и даже большое полотно с вышитыми монами Учиха и Сенджу, висящее на стене прямо за столом Мадары, — все горизонтальные поверхности были завалены свитками и стопками бумаг. Ужасающей высоты горы возвышались на столе. Среди этих завалов едва ли можно было рассмотреть тёмную макушку брата. Как только Тобирама вошёл, Хаширама встрепенулся испуганной птицей, выскочил из-за стола, не обращая внимания, что задел рукой одну из угрожающе покосившихся башен, и белые листы словно хлопья снега разлетелись в стороны и рассыпались по полу, внося ещё больше беспорядка, подскочил к брату и сжал его в крепких объятиях. — Слава Ками, ты вернулся! — вздох облегчения вырвался из его груди. — Прости, я погорячился! Я же знаю, как ты плохо переносишь холод и отправил тебя в страну Железа. Хашираме иногда было сложно справится со скачками настроения. Мокутон — великая сила, редкая, но как что бы то ни было в этом мире имела и свою обратную сторону — Хаширама чувствовал лес, слышал его шёпот, ощущал его боль. Особенно сильно эта связь влияла на него, когда сменялись сезоны, он словно подстраивался под этот ритм природы. Иногда голоса леса становились настолько сильными, что заглушали другие звуки, разговоры, мысли. И, когда он застал Тобираму и Мадару снова спорящими, то не сдержал себя. Они, как два барана уперлись и не хотят сдвинуться с места, решение пришло быстро: друг познаётся в беде, а шиноби на миссии. Но сейчас успокоившись после той вспышки, он немного жалел о своём поспешном решении, конечно, он доверял и брату, и другу, и в силах их был уверен, но червячок сомнения грыз его все это время: а что если что-то случится? Тобирама последний из его братьев, которого он поклялся защищать, а Мадара его духовный брат, единственный человек, что понимает его мечту полностью. — Анидзя, ты меня задушишь, отпусти, — несмотря на ворчливый тон, Тобираме было приятно, что брат дорожит им. — Как все прошло? Ты в порядке? — Хаширама немного отстранился, но крепко держал брата за плечи. — А Мадара? — В порядке, жив-здоров, — Тобирама вздохнул, видя в глазах Хаширамы беспокойство, продолжил, — Мадара твой ненаглядный тоже. Хаширама требовательно заглянул ему в глаза ещё раз, словно искал там подтверждение слов. — Точно-точно, все хорошо, — Тобирама тяжело вздохнул и постарался изобразить на лице спокойствие. Ведь и правда никаких особых происшествий не было, кроме его маленькой глупости, закончившейся пустяковым ранением, и достаточно спокойного поведения Учихи. На обратном пути они мало говорили, сделав лишь несколько остановок, чтобы сменить повязку у Тобирамы, но было нельзя не заметить, как атмосфера между ними стала менее напряженной. Он ещё раз окинул взглядом весь бардак, разведённый братом в их отсутствие. — А ты, я погляжу, времени зря не терял, — он усмехнулся. — Как успехи на бумажном фронте? — А, это… — Хаширама смутился, отошёл в сторону, заправил волосы за уши, огляделся по сторонам и посмотрел на Тобираму таким взглядом, будто и сам не очень понимал, как все так получилось и почему бумаг стало так много. — Я уборку затеял, а потом… — он развёл руками в стороны, словно в замешательстве. — Это какое-то новое дзюцу, нацеленное на главу деревни, я тебе точно говорю. — Ага, нас не было меньше недели, — Сенджу-младший стоял в привычной позе, сложив руки на груди, и в скепсисе поднял бровь. — Наверное, это было супер-мега-дзюцу-самопризыва-отчетности-разбор-которой-я-Хаширама-терпеть-не могу-и-поэтому-пустил-все-на-самотёк. — Конечно же, нет! Тобирама, как ты можешь так говорить, — Хаширама потрясающий актёр, он ловко изобразил обиду до глубины души и тут же посмотрел большими щенячьими глазами. — Ты же поможешь? Тобирама в ответ на это ещё раз тяжело вздохнул, как бы говоря: «куда же я денусь, если не буду помогать своему дураку братцу». — Кстати, — Хаширама развернулся и стал что-то искать среди бумаг на столе, — пока вас не было, пришло письмо от главы Хьюга. Тобирама обошёл стол и сел в кресло брата, откинулся на спинку и немного покрутился из стороны в сторону, ожидая пока Хаширама найдёт нужный свиток. Следил взглядом за солнечными бликами, что падали то тут, то там, подсвечивая то бронзовую кожу на руках брата, то рисунок дерева на стенах, то шапку и парадный наряд Хокаге, аккуратно развешенный на подставке в углу. Наконец Хаширама вытащил нужный свиток и протянул ему. — Они согласны присоединиться к деревне, — Тобирама кивнул, разворачивая письмо, это хорошо, Хьюга — сильный клан и их лучше иметь в союзниках, чем во врагах, — но им нужен брак с Сенджу. — Зачем? — Тобирама вскинул бровь в удивлении. — Они же трясутся над чистотой крови. — Новый глава считает, что это усилит их, последние годы дети рождаются слишком слабые, хотя многие из клана не согласны с этим решением. — Хм, и кого они хотят себе? — Женщину, из главной или максимально близкой к ней ветви клана. — Ха, — Тобирама усмехнулся. В голове сразу всплыл образ кузины. Она была старше Хаширамы на пару лет, дочь старшего брата отца. Высокая, всегда собранная, даже строже чем сам Тобирама. Эта женщина действует только по своим правилам. Никто не в силах указывать ей, даже глава клана. Тобирама с детства восхищался ее техниками гендзюцу. — Тока ни за что не согласится. — Или брата главы, — голос Хаширамы совсем поник. — Ты знаешь, что я тоже не соглашусь. Хаширама кивнул, он знал его очень хорошо, и тот согласился бы на такой брак только в особом случае, а предложение Хьюга значило покинуть Сенджу, что пока было неприемлемо. Да и особые предпочтения Тобирамы в выборе партнеров могли бы стать проблемой. — Может наши кузины по матери, Айко или Тайко? — Близняшки, они слишком молоды, — Тобирама потёр подбородок по шраму. — Поговори с их матерью, может она и ответит на это предложение. Хотя это жестоко, отдавать хотя бы одну из них Хьюга. — Все-таки в тебе есть сердце. Тобирама проигнорировал высказывание брата, конечно оно у него есть, он не какой-то монстр, каким пугают шаловливых детей. — Ответь им, что мы подумаем и обсудим это условие позже, когда клан докажет свою верность Конохе. На том и решили. Тобирама поднялся, освобождая законное место главы, последний раз окинул взглядом кабинет и уходя бросил через плечо: — Завтра начнём тут все разбирать, я пока у себя осмотрюсь. — Придёшь к нам на ужин? — Хаширама лучезарно улыбнулся. — Мито хоть и в положении, но все равно никого не допускает на кухню. Сегодня на ужин ее фирменная запечённая рыба. — Загляну, — Тобирама кивнул, брат подкупал его едой, но даже несмотря на это в доме Хаширамы царила атмосфера уюта и заботы, там была семья и хоть его собственная состояла теперь только из них двоих, отказаться ощутить себя дома, как в прошлом, когда были ещё живы мать и младшие братья, да даже отец, что был очень строг к своим детям, особенно к нему, Тобирама не смог. — Мито потрясающе готовит, не то, что ты, старший братец. — Обидно! — На правду не обижаются! — с лёгким смешком он покинул брата и направился к себе. Хаширама на кухне был ужасен у него либо все подгорало, либо было полусырым. Единственное, что можно было есть после его трудов — грибной суп, может быть потому, что это было его любимое блюдо с самого детства. Под ногами скрипели доски пола, Тобирама думал о том, что наконец-то сможет наверстать упущенное во время своего вынужденного отсутствия. Обычно они работали следующим образом: Хаширама с Мадарой сидели вместе, Изуна сразу же сказал, что работать в том балагане, что устраивает его брат с Хокаге на пару не намерен и забрал себе просторную комнату подальше с прекрасным видом на долину реки Нака. Тобирама же вначале сидел вместе с братом и его «советником», но когда необходимость так пристально следить отпала, перебрался в соседнее помещение бывшее небольшим архивом, а сейчас обустроенное стеллажами вдоль одной стены, большим дубовым столом со множеством ящиков и удобным, но простым диваном. Хаширама не мог остаться в стороне и со словами: «как-то у тебя тут скучно» притащил сюда огромную скульптуру из дерева, собственного производства. Карп взбирался по водопаду вверх и в конце превращался в дракона. Она заняла своё почетное место в углу рядом с маленькой раковиной и небольшим шкафчиком с чайными принадлежностями. Проще было согласиться чем спорить, поэтому Тобирама только бросил быстрое — спасибо, братец. Но на этом Хаширама не остановился, он постоянно приносил что-то новое: то горшок с фикусом поставит на подоконник, то повесит картину с традиционным сюжетом, которую отыщет в лавке у Шимура, то сменит занавески простые однотонные бледно-зелёного цвета на белые с ярким синим орнаментом в виде волн. На пятом неожиданно появившемся горшке терпение Тобирамы лопнуло. Он застал брата за очередными перестановками цветов в только ему одному известном порядке. Его кабинет теперь все больше стал походить на лавку барахольщика, размещённую в оранжерее. — Анидзя! — Тобирама встал рядом с братом, скрестив руки на груди, бордовые глаза угрожающе поблескивали, температура в комнате заметно упала. — Тора, — Хаширама мягко улыбнулся брату и продолжил с небольшим укором в голосе, — ты совсем не следишь за растениями. Это была неправда, Тобирама поливал их водным дзюцу, устраивая себе что-то вроде медитации. — Это ты их сюда притащил, так что они — твоя забота, — но он был непреклонен. — И хватит уже, скоро тут совсем не останется места. И так уже напоминает склад, а не рабочее место. — Но так ведь намного лучше, чем голые стены! Сейчас нет нужды аскетничать, можно подумать и о мирной жизни. Ты так не считаешь? — Нет, это захламление мне совсем не нравится. Порядок в вещах — это порядок в мыслях. В подтверждении своих слов Тобирама легонько постучал указательным пальцем по виску. — Не будь таким скучным! Ты проводишь здесь так много времени, а иногда простые вещи могут натолкнуть на интересные мысли или дать уверенность, что мы все делаем, как надо. — Я говорю тебе в последний раз, больше никаких статуэток, картин и растений! У нас здесь не музей и не рынок. У себя в доме делай что хочешь, а здесь будь добр. — Какой у меня занудный младший братик, — Тобирама не успел увернуться и Хаширама потрепал его по волосам. В этот момент игнорируя все правила приличия: предварительный стук в дверь и ожидание приглашения; в кабинет широким шагом зашёл Мадара. Наткнувшись взглядом на Сенджу-младшего, к его сведённым к переносице бровям добавилась еще и кривая ухмылка. — Хаширама, ну сколько можно ждать? — Мадара был немного недоволен, в голосе были нотки раздражения. Они договорились сегодня провести тренировку, а после культурно отдохнуть в недавно открытых в деревне источниках, Мадара не собирался упускать ни минуты этой передышки среди кучи дел, а Хаширама по своему обыкновению опять задерживался. Старший Сенджу обернулся, несколько раз покивал со словами: «сейчас-сейчас, только закончу». Он окинул взглядом растения, убедился что каждому из них хватает света и воды, ещё раз посмотрел на брата и направился на выход. — Ты меня услышал, Хаширама? — Да-да, но ты зря загоняешь себя в рамки, Тора, расслабься. Новые люди и новые вещи в твоей жизни — это не так плохо. Они могут стать драгоценностью, если ты позволишь себе присмотреться получше. Когда Мадара забрал друга от его младшего брата, он весь засветился довольством. Он ещё раз взглянул на хмурого Тобираму, губы сами собой сложились в кривую улыбку. Тогда Тобирама был раздражён самоуправством брата, ехидством Учихи и кучей дел первой важности. Но сейчас его одолевало предвкушение, что-то внутри мелко вибрировало, как перед боем. Тобирама вспомнил то прикосновение и подумал: «новый взгляд, говоришь, может на этот раз ты оказался прав, анидзя.» Кабинет встретил его тишиной и чистотой. Никаких новых элементов декора не было, а значит брат все же прислушался к нему. Все новые документы и отчеты о миссиях были рассортированы и лежали аккуратными стопками на столе. Шиноби, работающие в резиденции прекрасно знали свою работу и требовательность младшего Сенджу, поэтому Тобирама мог расчитывать, что его отсутствие не станет катастрофой, но на Хашираму это не распространялось, как бы не старались помощники, тот умудрялся наводить суету и беспорядок. Остаток дня он провёл, разбирая и подписывая отчеты, и только когда небо окрасилось в красный отправился к себе: сменить одежду перед ужином и заглянуть в онсен. Отменять свои планы по согреванию он был не намерен, да и освежится после дороги бы не помешало.

***

Главный дом в родном квартале встретил Мадару уже привычной тишиной. Одноэтажное строение ничем не выделялось среди других зданий, по нему нельзя было понять, что это дом главы. Стандартный забор с моном, бордовая черепица, ухоженный сад с обязательным кустиком валерианы. Мадара прошёл по каменной дорожке между раскидистых кустов гортензии, которые посадил Хаширама, когда только застраивали квартал, на них ещё не было цветов, только мясистая листва покрывала тонкие ветки. Привычным движением открыл дверь, та отъехала в сторону с мелодичным стуком, снял пыльные сандали, аккуратно поставил их на полку и прошёл в глубь дома. Изуны не было. Брата хотелось увидеть, чтобы просто убедиться, что с ним все в порядке. Мадара понимал, что гиперопекает Изуну, но не мог с этим ничего поделать. Он обещал отцу, обещал Хашираме, в конце концов себе обещал заботиться и защищать его. Тот удар Сенджу действительно мог стать смертельным и Мадара благодарен судьбе, что Изуна остался жив. Утихшее было раздражение вихрем ярости вспыхнуло вновь. Тогда он был на грани безумия, и только Изуна смог его успокоить. Он действительно был готов вцепиться в горло Сенджу и рвать его зубами, даже не используя оружие или чакру. Сейчас же Мадара припоминает, что на лице Тобирамы не было победного выражения или улыбки, тот был удивлён или даже в смятении. Ярость сменилась замешательством и перед внутренним взором всплыл совсем другой образ Сенджу, что нежно гладил своего пса и мягко улыбался огню. Пальцы стало покалывать от фантомного ощущения прохлады чужой кожи. Раздражение вернулось теперь на самого себя — он что же постоянно будет вспоминать это. Мадара потряс головой, отгоняя воспоминания. Прошёл в сторону гостиной, присев на пятки, растопил огонь в ирори, сложив пару поленьев и щелчком пальцев при помощи чакры высекая маленькие огоньки, чтобы согреть воды, повесил над очагом старый чайник с простым рельефом в виде огня на круглых боках, ещё из их отчего дома. Легко поднялся на ноги будто и не было двух дней бега до деревни, направился к себе в комнату. У порога скинул рюкзак на татами, на небольшом низком столе его ожидали прошения от соклановцев и зашифрованные письма старейшин. Изуна, не изменяя своей привычке, оставил там же небольшую бумажную фигурку ласточки — его традиционное послание брату, что он скучает и ждёт его. Мадара бережно взял её в руку, поднёся к глазам, заметил маленькую надпись — на внутренней стороне крыла витиеватым подчерком было выведено слово «патруль». Его лицо озарила мягкая улыбка — он тоже скучал, жаль, что брат вернется только к утру. Изуна помогал ему с управлением кланом, как второй наследник, некоторые бумаги уже имели пометки, оставленные твёрдой рукой брата: чушь, обрати внимание или полностью согласен. Горячий нрав соклановцев иногда было тяжело держать в узде, молодые головы все рвались в бой, да и некоторые бывалые войны, долго копившие обиду и ненависть, были против определенных решений главы. Мадара потёр большим и указательным пальцем уставшие глаза, отложил письмо старейшины Куса в сторону. Неприятный старик, один из ярых противников союза с Сенджу, потерявший в битвах почти всю свою семью, никак не мог смириться со свершившимся фактом. Сейчас он настаивал на укреплении главной ветви клана, будто Мадара и сам не задумывался над этим, все старался пропихнуть ему в жены свою племянницу. Он уже час разбирал внутренние дела клана, когда на пороге появился Хаширама. Он словно весенний порыв ветра принёс свежий воздух. — Вот ты где! — Хаширама ослепительно улыбнулся. Мадара кивнул в ответ, маленькие морщинки собрались в уголках его глаз. Хашираме он был всегда рад, хотя вот так врываться в дом главы не разрешалось никому. — От работы отлыниваешь? — он отложил в сторону одно из писем старейшины. — И как тебя твой братец отпустил. — Не начинай, — плечи Хокаге поникли, — я тайком улизнул на несколько минут. Хоть Хаширама и сказал так, они оба прекрасно понимали, что тайком от Тобирамы улизнуть нельзя и тот уже был в курсе, где его брат и с кем. — Как все прошло? Хоть Хаширама и строил из себя дурачка от Мадары не укрылся его цепкий взгляд, которым он окинул фигуру Учихи. — А тебе что же братец не доложил ещё? — спросил он с ехидцей в голосе. — Доложил, — Хаширама кивнул, — хочу узнать твой ответ. — Все в порядке, как видишь не поубивали друг друга, на этот раз. Последнюю фразу он произнёс достаточно мрачно специально, чтобы вызвать у друга чувство вины и повеселиться за чужой счёт. Но его усилия были напрасны — Хаширама пропустил этот комментарий мимо ушей и продолжил с задором. — Видишь, все не так уж плохо, а ты все отнекивался: не хочу, не буду. Мадара бросил убийственный взгляд, на мгновение даже проблеснул красным шаринган. — Ладно, молчу-молчу, — Хаширама поднял руки в примирительном жесте. — Приходи сегодня к нам на ужин, мы с Мито будем рады тебя видеть. Жаль Изуна в патруле, но ты можешь взять и для него угощение с собой. — Хаширама, я не уверен, — пользоваться добротой друга не хотелось и снова пересекаться с Тобирамой тоже. А ещё он всегда чувствовал себя лишним в семейном кругу Хаширамы, будто это подчеркивало его личное одиночество и мрачность, как яркое солнце делает тени более видимыми. — Хочешь сказать, что я зря сегодня утром выбирал свежую рыбу и лучший омлет-тофу в деревне? — Едой меня подкупаешь? — Мадара сложил руки на груди и вскинул бровь, — каков наглец, а. Он даже немного поцокал, выражая крайнюю степень разочарования такой нелепой попыткой заманить его к себе. — Даже и не думал, ты давно к нам не заходил, а ещё я помню твоё обещание пропустить стаканчик другой в ресторане у Акимичи. Хаширама, поднеся руку к лицу, с лукавой улыбкой жестом показал, как опрокидывает невидимое отёко. — Ну этим ты меня упрекать уже не можешь, по твоей же вине меня в деревне не было. Мадара даже немного пригрозил ему пальцем. Хаширама приуныл, его вина и правда была, но Мадара с Тобирамой сами довели его до таких мер. Его настроение менялось быстро, как погода в сезон дождей, Мадаре всегда было интересно наблюдать за изменениями в его мимике, вот и в этот раз прошло буквально мгновение и Хаширама с хитрым прищуром глаз и загадочной улыбкой, словно он знает какой-то секрет посмотрел Мадаре в глаза. — Если думаешь что-то принести, рекомендую захватить кальмара в остро-сладком соусе, Мито от него в восторге. — Иди уже, бумажки там тебя заждались поди, — Мадара пару раз махнул ладонью в сторону двери. — Ждём тебя вечером! — Хаширама прокричал это уже на выходе из дома. До вечера оставалось ещё несколько часов. За это время Мадара успел разобраться с делами клана: посетить старейшин, обговорить срочные вопросы, выслушать их ворчание и в очередной раз, как от назойливых мух, отмахнуться от вопросов о женитьбе. В домашнем офуро смыл дорожную пыль и пот, вычесал волосы, что было делом всегда не простым — слишком сильно они путались на концах, да и густота волос у него была на зависть многим. Очередной зубец в гребне не выдержал такого издевательства и с тихим треском переломившись отскочил в сторону. Мадара вздохнул — этот гребень теперь никуда не годился, а ведь приобрёл он его буквально пару месяцев тому назад, оставшиеся несколько зубцов уже вряд ли могли что-либо расчесать. Он отложил его в сторону и срезал колтун быстрым и точным движением куная. Прядь, ставшая на порядок легче, тут же отскочила в сторону и теперь выглядывала кончиком из общей массы, как иголки на ветках сосны. Мадара ещё раз окинул взглядом результат своего труда — в такие моменты как этот, он всегда завидовал волосам друга, что темной тяжелой волной ложились на плечи и никакая влажность или ветер не могли их спутать или взлохматить. Он надел чистый балахон с вышитым веером на спине, стандартные брюки, проверил пару скрытых печатей с оружием и направился в сторону дома Хаширамы. Вечерело, закатные лучи солнца окрасили в рыжий клановый район, поджигая своим светом крыши домов и верхушки деревьев. На улицах все ещё кипела жизнь, встреченные им соклановцы отвешивали уважительные поклоны своему главе, даже малышня, завидев его, прерывала свои игры и здоровалась. Мадара отвечал им или коротким словом, или лёгким кивком головы, ребятне же доставались короткие улыбки. Уже почти у самых ворот квартала на него налетел мальчик лет пяти, Мадаре не составило труда увернуться и избежать столкновения, но рукой он подхватил ребёнка под живот, удерживая тем самым от падения. Тот не растерялся, сразу понял кому попал в руки, постарался выпрямиться насколько мог в этом положении, коротко взглянул в лицо главы и тут же поклонился. — Добрый вечер, Мадара-сама! — его звонкий голос был полон уважения, но в нем совсем не было страха, какой обычно испытывали дети и менее сильные шиноби при виде своего мрачного главы. — Добрый, Кагами, — Мадара улыбнулся краешком губ, — куда бежишь, сломя голову? — Братец Магатама обещал взять с собой на ночную рыбалку, если к его уходу успею, — Кагами ответил четко, словно докладывал, хотя из-за отсутствия нескольких передних зубов забавно шепелявил. — Понятно, — Мадара кивнул. Он уже было хотел наказать быть более внимательным и пойти дальше, но Кагами опередил его и сбивчиво, словно не мог удержаться первым задал вопрос. — А это правда, что вы можете сделать самый большой огненный шар? — он сложил руки в замок за спиной, и стал чуть-чуть покачиваться с пятки на носок. Мадара немного удивился вопросу, но все же решил ответить, пусть молодое поколение восхищается своим главой. — Да, — он утвердительно кивнул. В этот момент в угольных глазах Кагами словно зажглись маленькие огоньки. — А Изуна-сан может наложить самое страшное гендзюцу даже без шарингана? — Конечно может, его гендзюцу безупречны, возможно, он когда-нибудь даже возьмёт себе учеников. Мальчик вздохнул в изумлении и его глаза засияли с новой силой. — А Хокаге-сан может вырастить дерево, что достанет своими ветвями до Луны? — и как бы в подтверждение своих слов он вскинул руку над головой, словно пытался дотянуться до любимого Учихами ночного светила. Мадара усмехнулся: «ну кто такое только придумывает». — Ты только уважаемому Хокаге такое не говори, а то он и вправду до Луны дерево вырастит, проблем с ним потом не оберемся. Кагами со всей серьезностью кивнул в ответ. Затем немного замялся, будто боялся спрашивать очередной вопрос. — А брат Хокаге-сана на самом деле не человек вовсе, а снежный ёкай? — последние слова он произнёс таинственным шепотом, словно делился огромным секретом. Мадара вскинул брови в удивлении. «Ну что за глупости, человек он самый обычный, хоть и вредный до ужаса.» — И кто тебе такие байки рассказывает? Кагами замялся, выдавать своих друзей главе он не хотел, но и врать ему тоже никуда не годилось. Его сомнения решил громкий женский окрик. — Кагами, шустрый хвост! Сколько раз я тебе говорила не убегать от меня! Подойдя ближе женщина отвесила легкий подзатыльник мальцу. — Ой, — он виновато опустил голову и потёр ладонью ушибленное место. Мадара узнал ее, это была Учиха Цуруги великолепный мастер кендзюцу, но несмотря на свой возраст — ей было чуть больше 20 — она уже потеряла зрение: в одной из битв ей полностью выжгло глаза, что для Учиха равносильно смерти. Но она выдержала эту потерю с честью и, как бы иронично это не звучало, теперь помогала некоторым семьям, присматривая за их детьми, когда взрослые уходили на миссии. Потеря шарингана и зрения позволила ей стать отменным сенсором, что компенсировало ее утрату. Женщина повернулась к Мадаре, ее аккуратно убранные в хвост длинные каштанового цвета волосы легонько качнулись, она поклонилась и, смотря тому прямо в глаза своими полностью белыми даже без точки зрачка с огромными шрамами на коже вокруг них, продолжила. — Глава, простите этого несносного мальчишку, если он доставил вам неудобства своими бесконечными вопросами, — в том, что Кагами их задавал, она не сомневалась. Этот ребёнок постоянно что-то спрашивал у всех кого встретит. И он совсем не боялся главы. — Все в порядке, — Мадара кивнул, — он никак мне не помешал. — Хорошего вам вечера. Цуруги ещё раз поклонилась, поправила объемную сумку с продуктами на плече, взяла Кагами за руку и направилась дальше по улице в глубь квартала. Кагами запоздало развернулся и тоже попрощался с главой. — До свидания, Мадара-сама! Мадара улыбнулся: «ну что за непоседливый малец. Вот о чем только болтает молодёжь и как у них фантазии хватает такое придумывать.» Несмотря на потерю родителей, он не замкнулся в себе, и словно компенсировал утрату своей любознательностью и постоянным общением. По пути Мадара заглянул в уличную лавку и заказал пару порций остро-сладкого кальмара, как ему намекнул Хаширама. Он не очень много знал о беременности, когда мать вынашивала Изуну, он был ещё слишком мал, чтобы обращать на подобное внимание, но видимо это была правда, что предпочтения в еде сильно меняются. И вместо достаточно нейтральных на вкус вагаши Мито теперь предпочитает острое. Торговец завернул в большие мясистые листья пару шпажек с кальмаром, предварительно обильно полив их ярко-красным соусом. От одного взгляда на который во рту начинало жечь. Мадара кивнул в благодарность, расплатился парой монет и забрал угощение. До дома друга оставалось совсем не много. Главный дом Сенджу, как и весь их квартал утопал в зелени. Ко входу вела аккуратная каменная дорожка, со стороны внутреннего двора доносился плеск воды и равномерный стук шиши-одоши. Мадара подошёл к входной двери, постучал. Прислушался к чакре, Тобирамы не было, он выдохнул с облегчением — неужели не придёт к брату. Буквально через несколько секунд дверь с шумом распахнулась, Хаширама был в домашнем темно-зелёном кимоно, он радостно улыбнулся и пригласил Мадару в внутрь. — Проходи-проходи, так и знал, что ты придёшь. — Попробуй не приди к тебе, все мозги потом съешь, — Мадара поворчал немного для вида, разулся. Внутри пахло домашней едой, цветами и древесной стружкой, окутывало теплом, заботой и любовью. Мадара вдохнул полной грудью, стараясь запомнить этот запах, он согревал что-то, запрятанное у него в душе. Он прошёл за другом в гостиную, в центре на большом низком столе уже стояли некоторые закуски, рядом находился небольшой фуро, на котором медленно подогревалась вода в железном чайнике. Вокруг лежало четыре дзабутона. Тобираму, как ещё одного гостя, все же ждали. Мито не было, судя по шуму, доносившемуся с кухни, она продолжала там что-то доделывать. — Пойду, отнесу угощение, Мито-химе, — Мадара немного приподнял свою ношу, показывая Хашираме. — Хорошо, я пока саке достану, — он лукаво улыбнулся и поспешил вглубь дома. Мито тут же обернулась, только Мадара пересёк порог кухни. — Рада вас видеть, Мадара-сан, — она мягко улыбнулась, ее тихий, но полный силы голос приятно ласкал слух. Жена Хаширамы, как и всегда, была безупречна: прямая осанка, легкий макияж, аккуратно уложенные ярко-красные волосы в два тугих пучка, маленькие серьги гвоздики, наверняка с семейными печатями Узумаки, что мягко поблескивали в вечернем свете. Под свободным бело-голубым кимоно угадывались очертания уже достаточно большого живота. Ещё месяца два-три и Хаширама станет отцом и начнёт нервничать ещё больше, отметил про себя Мадара. — Добрый вечер, Мито-химе, — Мадара учтиво поклонился. С Узумаки у Учих были не сказать, что напряжённые отношения, они не так часто встречались в бою, у них не было борьбы за территорию — Узумаки жили обособленно, только на редких миссиях они были на разных сторонах. Не только их клановые запечатывающие техники впечатляли, но и огромные запасы чакры и жизненных сил. Мадара впервые увидел Мито уже на свадьбе друга. Она была истинной наследницей и принцессой своего клана. Тогда он ощутил некоторый трепет, как если бы увидел что-то очень ценное и важное. Удивительно, что она уравновешивала Хашираму с его неуемной энергией и тягой к драматизму. Тот хоть и не позволял собой помыкать, но Мито мягкой силой направляла его энергию в плодотворное русло. Они гармонировали, в их отношениях чувствовалось уважение. Несмотря на внешнее спокойствие и безупречные манеры, Мадара знал — Хаширама ему рассказывал несколько раз — что за всем этим скрывается крутой нрав и лучше лишний раз Узумаки не злить. Хаширама действительно счастливчик, ему очень повезло, что его политический брак, оказался в итоге по любви. — Это угощение для вас, — он протянул ей два свертка с кальмаром. Она быстро вытерла руки о кухонное полотенце и приняла гостинец. — Спасибо за ваше внимание, — Мито никогда не боялась смотреть ему прямо в глаза, — если не будет сложно, отнесите вот эти блюда к столу, — она указала ладонью на большой поднос с разнообразными закусками и большим блюдом с запеченной рыбой. — Хорошо. Мадара ловко подхватил его, поднос оказался достаточно тяжелым, и вернулся в гостиную. Они все уже сидели за столом, когда пришёл Тобирама. Чтобы зайти в дом брата ему не нужно было ждать приглашения, он прошёл в гостиную, окинул взглядом присутствующих, ненадолго задерживая взгляд на Мадаре, тот сидел напротив Хаширамы. На миг во взгляде главы Учих промелькнуло раздражение, которого не должно было быть, он не мог не знать, что Тобирама тоже придёт, и тут же сменилось на нейтральную эмоцию. — Наконец-то ты пришёл, мы уже начали, — Хаширама мягко улыбнулся и пару раз похлопал по татами, приглашая его присоединиться. Тобирама кивнул, в первую очередь подошёл к Мито, легонько приобнял ее за плечи, стараясь уменьшить воздействие своей чакры — ледяной холод ей был ни к чему. Сенсорика работала на всю, в этот момент он ощутил в ней мерное биение ещё одной жизни, чакра ребёнка была спокойной и яркой. — Рад тебя видеть, Мито-сан, — он мягко улыбнулся и тихо шепнул ей на ухо, — и рад, что с малышом все хорошо. — Спасибо, Тобирама, — в ответ она кивнула и аккуратно сжала его предплечье маленькой ладонью. Деверь узнал о ребёнке в то же время, что и она. Тогда он поздравил ее и спросил разрешения иногда следить за его состоянием. Мито согласилась, пусть лучше делает это в открытую, ведь из-за своей сенсорики и в силу своего характера, он и так все будет знать. — Хорошо выглядишь, — она сверкнула своими сапфировыми глазами, — небольшая вылазка пошла тебе на пользу. Тобирама усмехнулся, это не на долго, учитывая, что устроил брат в его отсутствие. — Присаживайся, мы тебя заждались. Он обошёл стол и сел на свободное место рядом с Учихой. Жестом показал Мито, чтобы она не ухаживала за гостем, он все сделает сам: на отдельную тарелку положил понравившейся кусок рыбы, в чашку сваренный рис, наполнил своё отёко саке, которое достал Хаширама и ловко орудуя палочками приступил к трапезе. Он попробовал рыбу и в блаженстве закрыл глаза. — Мито-сан, — он обратился к невестке после того, как прожевал кусок, — ты просто обязана научить меня готовить такую же рыбу. В чем твой секрет? Его глаза загорелись исследовательским интересом. — Я запишу тебе рецепт, если ты так хочешь, но в ней нет ничего особенного, только практика и немного любви. — Обязательно, — он кивнул. — Милая Мито, — нежно начал Хаширама, — не лишай меня такого повода затащить Тобираму к себе. Он с немым упреком в глазах посмотрел на брата, тот приходил, когда ему вздумается, как дворовой кот, хотя прекрасно знал, что здесь ему всегда рады. Тобирама в ответ на это лишь закатил глаза. — Да, дорогой братец, с тебя дополнительные расходы на горячие источники. Я сильно замёрз на последней миссии. Хаширама с раскаянием посмотрел на брата и с укором на друга, тот мог бы и согреть Тобираму, учитывая каким обжигающим был, можно было немного выпустить своей чакры или сесть поближе. — Не смотри на меня так, — ответил Мадара с недовольством и продолжил наслаждаться инари-дзуши с угрем, — я тут не причём. Хаширама тяжко вздохнул. — Хорошо, как попросишь. Как только Тобирама сел рядом, Мадара ощутил легкий аромат лаванды и сандала — приятный запах, отметил он про себя. Он иногда искоса посматривал на Сенджу, левый бок приятно холодила чужая чакра. Мадара заметил, что похоже Тобирама посетил источник, его волосы все ещё были влажными, хотя Учиха знал, что тот, как суйтонщик, легко мог убрать лишнюю влагу, но почему-то не стал этого делать. Некоторые пряди облепили шею над воротником стандартной водолазки и кожу за ушами. Алкоголь действовал на Тобираму не так сильно, как на его брата, и хоть тот много и не пил, мочка уха, которую видел Мадара, немного покраснела, но движения по-прежнему были четкими и точными, а комментарии которые он иногда вставлял в активную речь брата все такими же меткими или ехидными. В разговоре неожиданно вспомнили недавнее письмо Хьюга и Хаширама резко переключил своё внимание на друга. — Мадара, кстати, — Хаширама к этому моменту уже подвыпил, легкий румянец окрасил его бронзовые щёки и в глазах заплясали маленькие черти, — а когда мы уже погуляем и на твоей свадьбе? Он многозначительно подвигал бровями. — Неужели тебе не приглянулась ни одна «горячая» девушка? — с интересом задал он свой вопрос. — Брат, может ему нужна ледышка? — Тобирама усмехнулся в своё отёко и тут же опрокинул его в себя. Комментарий младшего не остался не замеченным Учихой. — Наседай на своего братца лучше, такие гены пропадают, — голос Мадары сочился ядом и сарказмом. — Эх, — он посмотрел на брата, — понимаешь, Тобирама — это неприступная крепость, или лучше сказать, самая высокая горная вершина, покорить которую не под силу ни одной женщине, ка… Тобирама не стал прерывать брата, ему было интересно, что же тот скажет, за него это сделала Мито. Она тактично прокашлялась прервав речь мужа. — Дорогой, не утомляй наших гостей. Мито прекрасно чувствовала атмосферу и подмечала маленькие детали. Во время ужина она заметила частые короткие взгляды главы Учих на Тобираму и, зная деверя, она решила, что пусть останется маленькая загадка. Как только Тобирама допил свой чай, он поблагодарил за ужин, поднялся на ноги и ещё раз напомнил брату, а заодно и Мадаре, что завтра он всех ждёт в резиденции к девяти — им предстоит много работы. Он ещё раз приобнял Мито на прощанье и отправился к себе. Как только Сенджу-младший ушёл Мадара ощутил, что снова начинает гореть изнутри — безжалостная сила катона. — Я тоже пойду, — он кивнул Хашираме и поблагодарил его жену, — спасибо, Мито-химе, ужин был великолепен. — Не за что, вам всегда рады в этом доме, заходите вместе с братом почаще. Мадара ещё раз кивнул и покинул гостеприимный дом друга. Ночная прохлада окутывала тело, но она не была ни в какой сравнение с прохладой исходившей от Тобирамы. Мадара шёл домой под серебряным светом полной Луны. Хотя его близкие были живы и здоровы, клан находился в достатке, одиночество шло с ним рука об руку. После времени проведённого, хоть и в чужой семье, но где он ощущал себя, как в давно ушедшем детстве, несмотря даже на присутствие младшего из братьев, возвращаться в пустой, хоть и всего лишь до утра дом, было тоскливо. Он прокручивал ужин в голове и неожиданно для самого себя у него промелькнула мысль, что он завидовал Мито-химе, тому, как легко и непринужденно общался с ней Тобирама, как просто тот мог к ней прикоснутся. Эта мысль удивила его и он постарался поскорее ее забыть. Уже у себя, готовясь ко сну он сосредоточился на ближайшем будущем. Ему предстоит тяжелая неделя, он надеется, что на больший срок это не затянется, все придёт в норму и он не будет постоянно думать о чертовом белом Сенджу. С таким настроем он провалился в сон.

***

Они безвылазно сидят в резиденции Хокаге вот уже три дня, и терпение Мадары держится на тоненькой ниточке. Сенджу все не так! Пока тягостные мысли одолевали его, Изуна впорхнул, а не вошёл в кабинет, по-другому назвать его походку было нельзя. Он огляделся по сторонам: Хаширама сидел ровно будто проглотил кол, он двумя руками держал лист, брови его были нахмурены, губы плотно сжаты, он изо всех сил старался сосредоточится на написанном, но было заметно, что его одолевает скука и раздражение; Мадара же облокотился на стол, подперев голову левой рукой, он что-то вяло исправлял в документе, часто прищуривал глаза, а когда челка в очередной раз выпадала из-за уха на лицо, перекрывая обзор и щекоча волосами нос, он сначала пытался просто сдуть ее, но быстро сдавался, приподнимал голову и снова свободной рукой заправлял ее за ухо; Тобирама же был единственным, кто излучал хоть какую-то живую энергию — он иногда покачивал ногой в такт одному ему слышимой мелодии, взгляд активно бегал по строчкам, иногда хмурился, иногда фыркал, если замечал очередную ошибку или неточность, его тело было собранно, но не в напряжении. Изуна гаденько улыбнулся и поприветствовал их. — Всем труженикам бумажного фронта, доброго дня! Мадара тяжелым взглядом посмотрел на брата, что-что, а язвить Изуна умел и сейчас явно наслаждался тем, что припахать его к этой работе им не удалось. Тот сослался на большую занятость в связи с новыми поставками продовольствия и расчетом остатка в казне. Хаширама встрепенулся, тут же найдя причину отвлечься, его лицо немного оживилось. — Изуна, какая радость, что ты к нам заглянул! Он чуть ли не заставил все, что было сделано из дерева в комнате, зацвести, но Тобирама не отвлекаясь от бумаг тут же осадил его. — Хаширама! Не отвлекайся, это твоя заслуга, что мы торчим здесь уже который день, — строгим тоном он отчитал брата. Мадара мысленно поддержал младшего. Несмотря на все свои положительные качества, Хаширама умудрялся будто из воздуха создавать новые вещи тем самым, сея беспорядок. Плечи Хокаге тут же поникли. — Братик, — Хаширама начал с заискивающими нотками в голосе, — может быть мы немного отдохнём, с самого утра безотрывно сидим. — Обед через час, тогда и отдохнёшь. — Тобираму такой просьбой было невозможно заставить сделать поблажку. Мысленно Изуна посмеялся от этой сцены, где младший руководит старшим, и все же решил перейти к цели своего визита. — То-би-ра-ма-кун, — он пропел по слогам имя младшего Сенджу и ловко присел на край его стола, немного сдвинув стопку бумаг. Тобирама на это с немым вопросом и небольшим возмущением во взгляде посмотрел на него, но спихивать со стола не стал, решив понаблюдать за реакцией Мадары на такую вольность в свою сторону от его брата. Изуна так обращался к нему, если был в хорошем настроении или же дебет с кредитом у него сошёлся, но когда интонация была более елейной, то он был недоволен очередным нововведением, которое было ему не по душе. — Что такое? — Тобирама отложил дочитанный до конца свиток в сторону, откинулся на спинку кресла и сложил в привычном жесте руки на груди. — У меня к тебе предложение, — Изуна драматично взмахнул своими густыми чёрными ресницами, — от которого ты не сможешь отказаться. Тобирама заинтересовано вскинул одну бровь, без слов как бы говоря «продолжай». Чётких предположений, что на этот раз задумал младший Учиха, у него не было. — Пока строится здание академии, может быть мы проведём для наших маленьких будущих шиноби открытую тренировку? Изуна его удивил, это предложение заинтересовало Сенджу, он думал о чем-то подобном, но в последнее время этого самого времени катастрофически не хватало, он только недавно закончил составлять основной план обучения и подбирать наставников. Такая тренировка хорошо бы повлияла на детей, заинтересовав их, да и на их родителей тоже — командная работа между ранее воюющими кланами — мечта, которая огромными усилиями становится явью. — С чего это ты вдруг решил провести такое? — Ну как же, Тобирама, — Учиха начал загибать пальцы, — мы идеально подходим: оба вторые в своих кланах, на поле боя непримиримые соперники, с детишками ты вроде ладишь, хотя нет, это не подходит, ты скорее их настолько пугаешь или лучше будет сказать замораживаешь, что они в ступоре выполняют все, что ты скажешь, — Изуна усмехнулся. Мадара прислушивался к разговору, тут же в памяти всплыла недавняя встреча с Кагами, он, конечно, своеобразный ребёнок, но общие настроения относительно Сенджу передал. Тот своим острым взглядом прищуренных багряных глаз мог припугнуть или устыдить кого угодно, да и вывести из себя, в частности самого Мадару. Холодный, неприступный, не похожий ни на своего брата, ни на других людей, хотя последнее время Мадара думает, что он один видел такого Сенджу, а все остальные замечали что-то ещё. Он только сильнее поджал губы и продолжил смотреть в лежащие перед ним бумаги, не прекращая прислушиваться. — К тому же техники у нас эффектные, а ещё ты любишь умничать и поучать других. Разве это не идеальный расклад. —Ах, да, чуть не забыл, я скучаю по нашим битвам, только не говори мне, что ты нет, а последние полгода ты только и делаешь, что штаны просиживаешь либо здесь, либо у себя в лаборатории. Скука! Это возмутительно, Изуна может сколько угодно скалить зубы, но Тобирама отдаёт все силы, чтобы мечта двух друзей, их старших братьев, осуществилась, и не его вина, что это требует все его внимание. Тобирама может и скучал по их спаррингам, но времени и правда не было — он разрывался между резиденцией, лабораторией и академией, не стоит забывать ещё и про патрули и миссии. — Я подумаю, может быть в следующий вторник, надо свериться с графиком. — Отлично! Так и знал, что ты согласишься, — Изуна ещё больше засиял. Мадара тяжелым взглядом следил за этой беседой. «И с каких это пор его брат так легко общается с Сенджу, а тот даже не ворчит на такие вольности, неужели их вражда успела изжить себя и стать чем-то вроде дружбы, а он умудрился не заметить и это. И почему он смотрит так заинтересованно. Изуна нравится ему? Или брату симпатичен Сенджу?» От последних мыслей, пронёсшейся в голове, Мадаре стало не по себе. Он снова начал раздражаться. — Изуна, дорогой, — Мадара обманчиво ласково позвал брата, постучал обратной стороной кисти по столу, — если ты не помогаешь, то не мог бы ты и не отвлекать нас. В ответ Изуна посмотрел на Мадару таким взглядом, с удивлением — мол, брат, ты чего, я всего лишь позволяю вам немного отвлечься. — Ах, да, чуть не забыл, — он хлопнул себя ладонью по лбу — вот же актёр, одновременно подумали Тобирама с Мадарой, затем из печати призыва достал три маленьких бамбуковых коробочки, поставил каждому на стол. — Угощайтесь, Нэко-ба, передала гостинцы. «И когда только Изуна успел навестить кошку-старейшину», подумал Мадара, но угощение взял с удовольствием. Моти из скрытой долины в горах Лунху, места обитания всех призывных кошачьих, были самыми вкусными. — Брат, — он обратился к Мадаре, — Неко-ба хочет тебя видеть, у неё есть предсказание для тебя. Мадара немного удивился, старая кошка не так часто хочет его видеть, как брата, тот сразу очаровал их своей хитростью и нравом, видимо это предсказание действительно важное. Тобирама повертел коробочку в руке. Хорошо, что Учихи так тесно общаются с кошками, а не с жабами, например, тогда вместо вкуснейших сладостей им бы пришлось пить чай в прикуску со всякими жуками. Хаширама не мог остаться в стороне от такой интересной затеи. И когда Изуна, так же как и пришёл, легко и непринужденно покинул их кабинет, он задал свой вопрос. — Может и мы с Мадарой тоже примем участие, да? — он посмотрел на друга с надеждой в глазах. Мадара покачал головой из стороны в сторону, из чистой вредности он не хотел соглашаться, хотя идею брата оценил. Постоянные взгляды со стороны Учихи просто не могли остаться незамеченными Тобирамой. Тот хотел то ли драки, то ли просто вышвырнуть его вон. Мадара даже срывался пару раз на небольшие миссии по зачистке всяких разбойничьих банд, лишь бы не находиться с ним в одном месте. Не раздражаться ещё больше от осознания факта, что он хочет Сенджу и пока ещё не совсем ясно зачем — то ли доказать своё превосходство, хоть через обычную драку, что было бы, наверное, самым простым решением — в том, что в бою один на один победа за ним, Мадара не сомневался; то ли получить себе хоть один мягкий взгляд.

***

Вот уже которую ночь он не спит, чакра невыносимого Сенджу каждый поздний вечер мелькает поблизости, тот сдержал своё обещание и действительно не вылезает из источников, что на беду Мадары находятся рядом с клановым кварталом. —Брат, — Изуна мягко ступил на прохладные доски энгавы, — ты опять не спишь. Он опустил руку ему на голову и мягко провёл ладонью, путаясь пальцами в волосах и немного массируя кожу головы. Мадара поддался ласке, откинув назад голову. — Что тебя беспокоит? О, если бы он только мог рассказать Изуне все то, что его беспокоит, а точнее кто и в каком смысле, он бы обязательно поделился этим с ним. Но он не мог, это постыдная тайна и его подозрения к брату скорее всего необоснованны, да даже если и правда, то он никогда не встанет у него на пути. — Все в порядке, иди спать, я тоже уже пойду. Не о чем беспокоится, я скоро буду в норме. Изуна с сомнением посмотрел на него, но все же нехотя вернулся в дом. Убывающий с каждым днём диск Луны, сколько бы Мадара не задавал вопросов, в ответ лишь скалился своей серебряной улыбкой сквозь редкие облака. Даже, воспеваемая издревле всеми Учихами, Цукиёми-но-ками никак не могла помочь ему в поиске правильных ответов. Он устал от постоянных сомнений и раздумий, брат уже начал волноваться. Хватит убегать. Мадара приходит к решению, что лучшим выходом будет драка, хоть и контролируемая в виде спарринга. А там уже будет действовать по ходу дела, потому что бесконечно крутить в голове свои догадки и мысли нет ни сил, ни терпения. На следующий день Мадара узнаёт, где находится Сенджу, что в последнее время словно поселился у него в голове, и полный решимости направляется туда. — Сенджу, — Мадара вошёл в лабораторию уверенным шагом, каким он заходил в любое место, и снова без стука. Тобирама цыкнул. Наконец-то на пятый день, когда вся документация уже была разобрана, прочитана, рассортирована и обсуждена, хоть сегодня и вроде как официальный выходной, и Тобирама планировал у себя в лаборатории в тишине изучить, отложенный из-за миссии, трактат «О живой и неживой материи в рамках фуиндзюцу», полученный в подарок от Мито, и поразмышлять, а может и какой эксперимент провести, наработок у него скопилось много. Но он так не к стати потребовался Учихе. — Ты со своими бумажками уже породнился. Тебе недели бесконечного сидения было не достаточно? Тобирама проигнорировал резкое высказывание Учихи. — Когда ты в последний раз был на нормальной тренировке? — с издевкой в голосе спросил Учиха и окинул взглядом фигуру Сенджу с головы до пят. — А тебя что же, Хаширама с Изуной уже не устраивают? — Тобирама не остался в стороне и с такой же издевкой ответил вопросом на вопрос. — Нет, хочу спарринг с тобой. «Милостивые боги, Учиха, что перегрелся под весенним солнцем?» — подумал Сенджу. — У нас никогда не было нормального боя. А Изуну ты знатно бесил в своё время. «Это факт», — размышлял Тобирама, но так легко поддаться просьбе, высказанной совсем не просящим тоном, хоть и от Мадары, он был не намерен. — Ха, ты настолько уверен в себе, Учиха, думаешь я все брошу и побегу на полигон по первому твоему требованию? — Нет, но ты ведь и правда уже плесенью покрылся от сидения в офисе. Да и последняя миссия показала, что ещё есть над чем работать — пропустить такой глупый удар, — Мадара разочарованно покачал головой и встретившись взглядом с багряными глазами, сужеными в недобром прищуре продолжил. — Что? Я разве не прав? — Какой ты настырный, — Тобирама наклонил голову к плечу, отросшая уже белая челка свесилась и прикрыла один глаз. — Хаширама говорит — ты даже с ним отрабатываешь только основы, — он решил прибегнуть к ещё одному аргументу. — Как ты там всегда говоришь? — Мадара постучал пальцем в перчатке по подбородку, якобы вспоминая коронную фразу Сенджу, — Разум, техника, тело. И что-то… — Ладно, — Тобирама резко оборвал его, Учиха был прав, тренировки он и правда немного забросил. Да и бой с Учихой, даже если и тренировочный, будил в нем интерес. Он встал из-за стола, аккуратно свернул свиток, убрал его на полку, сложил письменные принадлежности в ящик и листы с формулами и черновиками в ровную стопку. — Пошли. Он махнул рукой, жестом предлагая Мадаре следовать за ним. И направился на самый дальний, редко используемый полигон, подальше от любопытных ушей и глаз. Спустя пятнадцать минут лёгкого бега они были на месте. Тобирама сенсорикой просканировал место, убедившись, что неожиданных свидетелей не будет. — Тай, стихийные и без Мангекё, — произнёс он пока делал быструю разминку. — Боишься не справится? — Интересно было бы попробовать, — Тобирама решил быть откровенным, — но оставлять деревню без одной из главных сил не хотелось бы. Глаза свои пожалей. Мадара удивился, неужели Сенджу и про слабость Мангекё знает. Тобирама словно прочитав его мысли тут же ответил. — Да, я знаю, что после его использования зрение садится. Не так и сложно было это понять. Учиха хмыкнул, ну конечно, кто бы сомневался, что он не сунет свой любопытный нос и в эту секретную тему. Тобирама, заканчивая разминку, потянулся. Чёрная форменная водолазка задралась, оголяя полосу белой кожи живота. Мадара прикипел к ней взглядом. Она так контрастно смотрелась между двумя частями чёрной ткани. Но тут же одернул себя. Они сложили приветственные печати. Конечно в настоящем бою у Тобирамы против Мадары не было бы почти никаких шансов, он это ясно видел и признавал, но просто сдаться — никогда. Тобирама хорош, как бы не скромно это не звучало и не тешило его гордость, он готов показать Мадаре, что так просто с ним не справиться. Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Первым удар нанёс Мадара. Тобирама ловко увернулся. Выгибаясь дугой назад, приземлился на руки и тут же в перекате активировал земляную технику. Почва острыми пиками взметнулась вверх. Учиха отскочил в сторону. Концентрируя чакру в ступнях, оттолкнулся от боковой поверхности одного из пика и наметил удар левой по корпусу. Он бил в полную силу, Тобирама поставил блок, но отступил на несколько шагов. Он был легче Учихи, а физической силы тому было не занимать. Активировал одну из спрятанных печатей, призывая кунаи с метками Летящего Бога грома. Бросок и он уже за спиной, точный удар под колено. Но Мадара среагировал быстро, шаринган с бешеной скоростью вращался в его глазах. Он принял удар бедром вместо колена. Пульсация боли расходилась по телу, но это лишь подогревало его азарт. Тобирама был очень быстрым. Он придумывал неожиданные ходы и делал непредсказуемые движения. Мадара хищно улыбнулся. Их бой походил на танец, в котором каждый хотел быть ведущим. Хаширама прибежал на полигон первым, он подрезал свои бонсаи на веранде поместья, но как только почувствовал не сдерживаемую чакру брата и друга, тут же побросал секатор и другие инструменты, выскочил из дома и помчался по крышам в сторону дальней площадки. Он был обеспокоен, раздосадован и зол. Ещё на подходе к полигону он активировал древесную технику — корни деревьев вырвались из почвы и в стремительном движении направились к двум размытым фигурам. У них не было шанса уклониться от его связывающей техники. Мадара и Тобирама застыли в странных позах, словно играли в падающего даруму. Не было никакого смысла вырываться, дерево на любое движение только сильнее сжимало тело. А ведь они только начали входить во вкус. — Родной, — Тобирама перевёл дыхание и крикнул брату, капля пота скатилась по его виску, — а ну убери свои деревяшки! — Не уберу! Пока вы не объясните, какого Кьюби, здесь происходит! С вами нельзя по-хорошему, вы мне оба дороги. Я и объяснял, и просил, и приказывал, а вам как об стенку горох все, теперь будет по-плохому. — Хаши, это домашнее насилие, — Мадара с небольшим раздражением во взгляде посмотрел на друга. — Да ничего мы не выясняем, это обычная тренировка, — как маленькому ребёнку объяснил Тобирама. — Тренировка? — Хаширама встрепенулся, но путы убирать пока не стал. — А можно я тогда понаблюдаю? — Нет! — они сказали это одновременно. Хаширама скрыл улыбку за рукой, делая вид, что поправляет волосы, упавшие на лоб. Вот это командная работа — он одобряет такое. — Хорошо-хорошо, — он поднял руки в жесте, мол, сдаюсь, только не кричите. — Я пожалуй и правда пойду, а то кроме меня никто за бонсаем не поухаживает. Он развернулся и спокойным шагом направился домой, и когда уже дошёл до границы полигона услышал окрик брата. — И клона своего забери! — Ничего от тебя не укроется, Тобирама! — его маленькая шалость не удалась, Тобирама, как и всегда, раскусил его и заметил, прячущегося в пышной кроне деревьев, клона, созданного несколькими минутами ранее. Корни уже вернулись обратно в землю, но они все ещё стояли без движения, пытаясь предугадать следующий шаг друг друга. В этот раз первым начал Тобирама. Удары, блоки, обманные манёвры. Тобирама без страха быть захваченным в иллюзию смотрел в глаза Мадары, а тот и не думал применять гендзюцу, если бы он поймал его в иллюзию победа была бы не так сладка, да и Сенджу уже натренировался на Изуне противостоять им. Потрясающее чувство овладело ими обоими. Мысли в голове крутились быстро. «Я центр его вселенной. Все его внимание направленно только на меня.» Чакра бурлила и смешивалась, обволакивая их фигуры, заполняя все окружающее пространство. Им было все равно насколько сильно они разнесут этот дальний полигон. Водяной дракон взметнулся и направился в сторону Учихи, пытаясь обрушить всю мощь воды. Рефлекторно Мадара ответил огненным шаром. Всю площадку заволокло туманом. Теперь шансы на удачную атаку у Тобирамы стали выше. Он направил клона в лобовую, а сам, скрыв чакру переместился за спину Учихи. Тот, отвлекшись в кураже на клона, не заметил его. Тобирама схватил его за шею со спины, другой рукой приставив кунай к горлу. — Кажется, я выиграл, — вместе со словами он выпустил чакру. Она холодным потоком обрушилась на Мадару, тот на мгновение замер в неожиданности. Там, где касался Сенджу, кожу покалывало от прохладного прикосновения, все привычки и рефлексы шиноби должны были кричать об опасности, но Мадара лишь мог ощутить прохладу окутывающую его и осознать короткую мысль — я не сгораю от внутреннего жара. Но он упрямо не поддался этому чувству и развернувшись ударил со всей силы кулаком в солнечное сплетение, другой рукой перехватывая за предплечье руку с кунаем. — Я думаю это не так, — он победно улыбнулся. Тобирама не устоял на ногах. Он сидел на земле, опустив голову вниз, чтобы Учиха не видел его выражения лица. Он улыбался, боль огненным цветком расходилась от живота, там будет просто огромный синяк, но все это ничто по сравнению с испытываемыми эмоциями. Тобирама понял, что хочет его. Это уже не простой исследовательский интерес. Он хочет его себе, хочет наконец-то согреться, хочет, чтобы взгляд этих бездонных чёрных глаз был направлен только на него, хочет спорить с ним, хочет смеяться, хочет быть вместе, потому что ни с кем другим он не ощущал такого азарта, такой силы, ни у кого больше нет такой чакры, что словно окутывает целиком и полностью и идеально смешивается с его собственной. Он смог ощутить в полной мере это только лишь в близком контакте, кожа к коже. Он не у верен в том, что Мадара испытывает те же чувства, поэтому решает действовать скрытно, прощупать почву, ненавязчиво намекать о своём желании, чтобы не спугнуть Учиху. Действовать, как на любимой рыбалке: закинуть наживку, иногда приманивая, подергивать леску и ждать, когда рыба клюнет. Он поднялся на ноги, убрал оголтелую улыбку с лица, посмотрел живыми горящими гранатовыми глазами в такие же обсидиановые и усмехнулся. — Все-таки ничья, — он вытянул вперёд левую руку, в кулаке которой сжимал, отрезанную за мгновение до удара, густую чёрную прядь. — Какого? — возмущённо начал Мадара. — Я подравнял тебе кончики, скажи спасибо, теперь твоя прическа хоть симметрична, — он смотрел хитрым взглядом из-под ресниц. Мадара рассмеялся — отличная вышла тренировка. Теперь он понимает Изуну. Он забрал прядь и тут же сжёг ее маленьким огненным шаром.