Что посеешь, то и пожнешь: два лица, одна судьба [ часть III ]

Учеба давалась Гарри нелегко. Ему приходилось усваивать в два, а то и в три раза больше информации, чем его одноклассникам. Временами он не понимал, почему его не зачислили на первый курс. Но, несмотря на нагрузку и сложную адаптацию к новому миру, он не унывал. Когда на дополнительном уроке его перо взлетело вверх, внутри словно взорвался фейерверк. — Это сделал я? Я могу так? — Гарри не верил своим глазам. Мальчику хотелось исследовать все, каждый угол, каждую картину, каждую загадку замка. Прочитать каждую книгу, узнать каждое заклинание. Именно поэтому он очень подружился с Гермионой. Вместе они вечерами изучали новые заклинания. Она объясняла их намного лучше и понятнее, чем преподаватели, ведь тоже жила в семье маглов. — Смотри, это заклинание мне напомнило фонарик. Просто представь, что нажимаешь кнопку, чтобы включить свет. — Люмос! Смотри, получилось! Гермиона поддерживала, хвалила и понимала Гарри, как никто другой. Преподаватели тоже охотно уделяли внеурочное время Гарри, стараясь быстро поднять его уровень до третьекурсников. Особенно ему нравился профессор Люпин. Он подходил к Гарри каждый день, спрашивая, все ли у него хорошо, нужна ли ему помощь. Люпин был очень добр и заботлив. Только профессор Снейп был с ним достаточно холоден: — На доске рецепт. Сделайте зелье. Через час я приду и проверю ваше варево… Ничего больше не сказав, он покинул класс, оставив Гарри одного. Было сложно, ведь Гарри понятия не имел, что такое златоглазки и мандрагоры. Где-то по картинкам, а где-то наобум он все-таки сварил «сносное» зелье. Но больше всего расстраивала слизеринская четверка. Именно так упоминали в разговорах Ари и его друзей. Они постоянно над ним подшучивали, издевались или просто косо смотрели. Это очень расстраивало Гарри, ведь он надеялся, что именно Ари станет его другом и поможет адаптироваться к школе. Конечно, Гарри понимал, почему к нему относились с неприязнью. Однако иной раз хотелось закричать: «Я был младенцем и не могу быть в ответе за поступок моих родителей!» Рон успокаивал его, уверяя, что те с первого курса не дают им покоя и постоянно вредничают. Гарри не верил, но терпел. Без Дадли он считал себя беззащитным. Любимый брат всегда рвался в бой, даже если замечал косой взгляд. В письме родным Гарри писал только о хорошем. Он не рассказал про дементоров, про то, что один из учеников получил травму на уроке, и даже про то, что еда здесь была не такая вкусная, как у Петуньи. Они должны верить, что Гарри здесь абсолютно счастлив. Впрочем, так оно и было.

***

Рана Драко была действительно опасной. Мельком Ари увидел кость и вены. Едва сдержав рвоту, он отошел подальше. Теодор стоял рядом и все время извинялся. Драко стонал и грозился уволить всех, вплоть до директора. Мадам Помфри, неодобрительно поджав губы, окропила руку Драко бадьяном. Хагрид не находил себе места, переживая. Спустя время в больничное крыло зашел директор. Увидев уже затянувшуюся рану, он лишь отмахнулся, заверив, что к вечеру Драко будет в порядке. Но к вечеру Драко понял, что дела плохи. Он не чувствовал руку и не мог ей шевелить. Поняв свою ошибку, но не подав виду, Помфри пригласила в больничное крыло главного врача больницы Мунго. Гиппократ Сметвик долго колдовал над рукой, время от времени злостно глядя на медсесестру. Закончив, он сделал повязку, чтобы рука удобно лежала, и пообещал, что через неделю все будет хорошо. Это пренебрежение и халатность очень разозлила ребят. Такое отношение было не только со стороны директора, но и со стороны других учеников. Не стесняясь, Рон громче всех за завтраком говорил, что там была лишь маленькая царапина. Теодор собирался устроить хорошую взбучку Рону, однако Малфой придумал более изощренную месть. Он быстро начеркал письмо отцу и стал ждать возмездия.

***

Люциус Малфой посвящал все свое время казино. Он постоянно обновлял чары от жульничества, контролировал качество и количество выпивки, высчитывал, в какие дни больше выручка и почему. Он совсем позабыл, что помимо казино есть и другой бизнес. Выходя на улицу, он решил зайти в свой обменник и узнать, как идут дела. После сборов в школу он ожидал увидеть приличную прибыль. Но, зайдя внутрь, тут же позабыл о деньгах. Внутри творилось нечто странное. Все столы были убраны в дальний угол, кругом ходили строители, где-то ломали мраморный пол, а где-то строили стену. — Что происходит?! — завопил он. Рабочие взглянули на него, как на умалишенного, и продолжили уничтожать мрамор. — О, Люци, здравствуй. К нему подошел Реджинальд Паркинсон, самодовольно улыбаясь. — Ты не знаешь, это Магнус ремонт затеял?! —свирепея, спросил Малфой. — Нет, конечно нет. Это сделал я. Люциус побелел. — Какого… — Пройдем в мой кабинет, — театрально Реджинальд вытянул руку, указывая в нужную сторону. — Твой?! Да я тебя… — Люциус схватил палочку и направил на Реджинальда. — Спокойнее! — Паркинсон поднял руки. — Сейчас ты все поймешь. Он достал из нагрудного кармана пергамент и вручил его Люциусу. Его глаза быстро пробежались по тексту: « Я, Магнус Нотт, передаю во владение Реджинальда Паркинсона свою долю в банке-обменнике на безвозмездной основе…» Реджинальд ожидал, что Люциус тут же побежит ругаться с Магнусом или просто разозлится и начнет кричать, но Малфой громко рассмеялся. Так заливисто и искренне, что Паркинсон занервничал. — Этот чертов банк не принадлежит Магнусу. И казино тоже. И даже винодельня эта по документам моя! Ты облажался, Паркинсон! — Малфой вытер уголки глаз от слез и похлопал Паркинсона по плечу. — Как это? Вы же делите всю прибыль пополам, я сам видел документы! — Мой бизнес - мои деньги. Сколько хочу, столько и буду давать моему лучшему другу, — Малфой ухмылялся, радуясь своей предусмотрительности. — Ах так, — Паркинсон вновь улыбнулся. На этот раз так гадко, что теперь Малфою стало не по себе. Он вновь протянул документ. — Обрати, пожалуйста, внимание на пункт три. Люциус занервничал, выискивая глазами нужный абзац. «В случае проблем с передачей доли; расторжения сделки; закрытия предприятия, соглашаюсь на взаимовыгодный брак моего сына Теодора Нотта с дочерью Реджинальда Паркинсона, Пэнси Паркинсон. Данное соглашение мною прочитано и подписано мною антимошенничным пером». — Ах ты сука, Паркинсон! Люциус оглядел хаос в банке и заорал во все горло: — Немедленно прекратите этот беспорядок! Я владелец этого места! Немедленно приведите все в первоначальный вид, иначе вызову сюда группу авроров и засужу каждого! Белый от ярости, он выбежал на улицу и тут же трангрессировал в поместье Нотта. Выбив ногой дверь кабинета Магнуса, Люциус свирепо швырнул на его стол злосчастный документ. — Ты чего?! С ума сошел?! — Читай, — прорычал Малфой и по-хозяйски открыл шкаф с алкоголем. Отбросив образ аристократа, он выпил виски из горла. Магнус покорно начал читать документ и с каждой новой строчкой становился все бледнее и бледнее. — Я… Я не знал… Мерлинова борода, я не прочитал, пока подписывал! Я возмещу тебе все! Я с ним поговорю, выкуплю, я… — Дела с банком я уладил, успокойся, но есть кое-что похуже. — Что может быть хуже? Казино? Люциус молча ткнул пальцем в самый важный пункт. — Что?! ЧТО?! — Магнус вскочил на ноги, не веря в происходящее. — Ты загубил жизнь сыну, — безжалостно сказал Люциус. — Это можно исправить… Я что-нибудь придумаю… — Нотт решил разорвать документ, но тот не поддавался. Огонь тоже не подействовал. — Я убью его! — А толку… — алкоголь начал действовать, и Люциус немного расслабился. — Нужно мочить девчонку. Магнус нахмурился. — Шутка, — ответил Люциус лишь для того, чтобы друг перестал на него так смотреть. — Можно же как-то расторгнуть? Разве можно насильно женить детей?! Это вообще законно? — Закон о браке по договоренности чистокровных семей заключен аж в тринадцатом веке, — лениво ответил Люциус. — О, не делай вид, будто не знаешь, как заключаются браки у наших. Все по договоренностям. Блэки в свое время только на браках захапали половину золота в Гринготтсе. — Как же так… Магнус обессилено сел в свое кресло и запустил пальцы в волосы. — Как я мог… Тео… Сынок… Он не простит меня… Люциус выпил еще немного, и его взгляд помутнел. — Попробуй с ним поговорить. Возможно, удастся откупиться, — с этими словами Люциус зашел в камин и исчез. Магнус остался один на один со своей болью. Вина прожигала его сердце. — Как я мог быть таким беспечным… Магнус вспоминал, как Люциус носился с документами, оформлял что-то в министерстве, следил за каждой цифрой, каждой буквой в документах. Как работал днем и ночью над каждым делом. В то время как Магнус лишь изредка подписывал необходимые бумаги, не глядя. — Глупая боёвка! — Магнус несколько раз ударил себя по лбу. В этот момент он твердо для себя решил три вещи: что обязательно уговорит Паркинсона расторгнуть договор; он изменит себя и станет ответственным; но что самое главное, он воспитает Теодора еще более ответственным, дисциплинированным, мудрым и расчетливым человеком.

***

Кинув в домовика мантию, Люциус устало побрел в гостиную. На него налетела жена, по её щекам текли слезы. — Что такое? — взволнованно спросил он. Нарцисса молча протянула письмо сына. — Что за день то такой! — крикнул он, дочитав письмо. Он рванул в кабинет и, вымещаяя всю свою злость , написал два письма. Одно было для Дамблдора, а второе для министра. Сам того не заметив, он сжал кулаки. Хотелось кого-нибудь побить, так варварски, по-магловски.

***

— Такая ты мразота, Паркинсон! — И тебе доброго вечера, — ответил Реджинальд. Он знал, что Магнус ворвется в его дом, поэтому не был удивлен. Он спокойно отложил чашку с чаем и снял с лица очки. — Ну давай, вымести злость. Только это ничего не изменит, — Паркинсон издевательски придвинул свое лицо ближе к Магнусу для удара. Магнус с шумом выдохнул и сел напротив: — Назови свою цену. Сколько ты хочешь? Миллион? Два? — Зачем мне эти копейки, если моя дочь получит половину всего, что ты имеешь. — Половину деревни с наемниками? Уверен, девчонка будет в восторге, — саркастично ответил Магнус. Реджинальд на провокацию не повелся: — Землю. Тысячи миль земли с озерами, лесами и полями. Ты хоть представляешь, сколько это стоит? — Просто назови цену, жадная ты тварь. Десять? Двадцать миллионов? Имей в виду, таких денег нет даже в казне министерства, и не наглей! — Это даже не десятая часть того, что я могу получить… Магнус думал. Этот разговор напоминал игру в шахматы. И каждый ход должен быть продуман на три шага вперед. — Ты или твоя дочь? — Нотт хищно улыбнулся. — Ты знаешь, Тео совершенно не интересуют дела, он сам по себе. С ним моя деревня зачахнет. Поэтому я решил оставить свое наследство Ургхарду младшему. В этот момент Паркинсон побелел. — Ты этого не сделаешь… — О, еще как сделаю! Но, так уж и быть, скромный домик на окраине я им выделю. Так сказать, подарок на свадьбу. — Ты даже не позволишь сыну жить в своем замке? Ты блефуешь! Магнус протянул подтверждающий документ, широко улыбаясь. Реджинальд был в ярости. — Нотт, ты сдурел?! — Реджинальд стал ходить по кабинету, обдумывая следующий шаг. — Хорошо, я расторгну сделку. Но с одним условием… Сто тысяч ежемесячно ты платишь мне, в качестве компенсации. — Мандрогоры обкурился, Паркинсон?! Какая компенсация?! Ты обманул меня! Ты предал меня! Реджинальд лишь развел руками. — В этом мире или ты, или тебя… Магнус горько улыбнулся. — Ну тебя, так тебя. — Магнус встал и двинулся к двери. — Поздравляю, твоя дочь будет жить в сарае, стирать за моей оравой портки и горбатиться на общей кухне. А ты жить в нищете, ведь теперь твой банк «случайно» сгорит дотла. И другие, если осмелишься, тоже. С этими словами он захлопнул дверь и оставил Паркинсона одного. Не ожидая такого исхода, Реджинальд закричал, перевернул стол и разбил кулак в кровь об стену. Сегодня Магнус переиграл его, но это еще не конец.