Favourite crime/Любимое преступление

Ночь, когда Эмити рассказала Луз всю правду, была одной из самых трудных, потому что она впервые говорила об этом, и она боялась, что та уйдет с отвращением. Но этого не произошло. Напротив, Луз всю ночь держала ее на руках, шепча красивые слова о том, как она ее любит, и абсурдные шутки о сериалах, которые они вместе смотрели, и даже в этот момент Луз продолжала обнимать ее, хотя она спала рядом с ней. — «Привет, похотливые подростки,» — воскликнул Боша, открывая дверь спальни и разбудив Луз, которая упала с кровати. — «Что за надобность так врываться?» — возразила доминиканка, с раздражением вставая. «То же самое, что ты получила за то, что ограбила меня в джунглях, идиотка,» — с улыбкой набросилась розоволосая девушка, — «Поскольку вчера вы пропустили скучный день знакомства с городом, сегодня вам придется пойти с нашей группой.» — «Я думала, сегодня свободный день,» — с любопытством прокомментировала Эмити. — «Если под свободным днем ты подразумеваешь день в Нью-Йорке, проведенный кучкой подростков без присмотра, то ты абсолютно права,» — поддержала Скара, входя в комнату, — «Видимо, наш наставник считает, что мы созрели, чтобы позаботиться о себе.» — «И что у нас есть в плане?» — спросила Луз, с удивлением глядя на своих одноклассников. — «Музеи, научная выставка и почему-то прогулка в парке,» — прокомментировал Гас, входя в комнату с Уиллоу. — «Стоп, в одной комнате много людей,» — пожаловалась Блайт, накрываясь простынями, — «Сейчас 7 утра, дай мне поспать до 9.» — «Прости, мой маленький Топ,» — Боша изобразила сожаление, — «Но дел много, а у нас есть только один день, потому что в 11 мы возвращаемся в Орегон.» Эмити фыркнула, и все начали смеяться, Луз, со своей стороны, мысленно отметила, что девушка любит спать допоздна. Это было классно. (...) Люсия швырнула лампу в стену, которая разлетелась на куски. Ярость внутри нее была так велика, что она немного испугалась своей реакции. — «Какого черта ты не отвечаешь?» — спросила она, глядя на экран своего мобильного телефона без какого-либо сообщения от Эмити. — «Какого черта ты делаешь, чтобы не ответить на чертово сообщение?» Основная проблема дурацких отношений с Эмити заключалась в том, что чертово общение превращалось в ад каждый раз, когда девушка уезжала из города или встречалась со своими глупыми друзьями. Она понимала, что Эмити всего 14 лет и в этом возрасте быть с друзьями — лучшее, что есть на свете, но тот факт, что она не отвечает на звонок по мобильному, только приводил ее в ярость. — «Я поеду за тобой», — сказала она, беря ключи от своего грузовика и направляясь в гостиную. Иногда Люсия чувствовала себя чертовски жалкой, потому что такая девушка, как Эмити, держала ее в своих руках, если бы она не ответила, она бы волновалась, если бы она не позвонила ночью, ей хотелось что-нибудь ударить, и просто представить, что она может быть с кем-то другим, заставило она понимает, что никогда не сможет пережить ее потерю. — «Извините, Носеда,» — воскликнул Белос, подходя к альфе, которая собиралась сесть в свою машину, — «Но боюсь, вам придется сопровождать меня, мне нужно задать вам вопросы.» — «Ты никогда не понимаешь правды, идиот», — с превосходством издевается в каждом своем слове брюнетка, — «Ты никогда не мог ничего доказать против меня и никогда не сможешь, потому что я не виновата.» — «В данном случае я так думаю,» — уверяет мужчина с широкой улыбкой. — «Вы задержаны за покушение на убийство Луки Носеда и за жестокое обращение с детьми, поскольку ваш брат несовершеннолетний», — объясняет детектив, демонстрируя свой значок и пистолет на поясе. Люсия в досаде закрывает дверь машины: ей нужно придумать дурацкое алиби, в которое все поверят, а главное - выглядеть честной. — «Хорошо, Белос, но клянусь, я невиновна,» — цинично воскликнула альфа, подняв руки. (...) В жизни есть вещи, которые заставляют тебя чувствовать себя бесконечным, именно так чувствовала себя Эмити в то утро, прогуливаясь по Нью-Йорку со своими друзьями. — «Я не крала у тебя дракона Боша,» — весело уверяет Луз. — «Кроме того, ты всегда воруешь у меня в Мид». — «Их дружба зависит только от ЛОЛ,» — пошутила Эмити, и Уиллоу кивает. — «По крайней мере, они больше не пытаются убить друг друга,» — комментирует Гас, глядя на карту города. — «Ну, согласно этому, музей должен быть в 5 кварталах отсюда.» Луз кивает и смотрит на свои наручные часы: сейчас 8:30 утра, и у них есть время до 6:50 дня, чтобы насладиться прогулкой, но Луз все равно не может не беспокоиться об Эмити, которая иногда кажется рассеянной. — «Могу ли я взять тебя за руку?» — спрашивает Луз с покрасневшим лицом. — «Я бы с удовольствием,» — отвечает Блайт с яркой улыбкой. В тот день Эмити решила перестать думать о последствиях того, что сказала правду, перестать думать о том, как ей придется вернуться домой, к Люсии. Всего на мгновение ты хочешь почувствовать себя свободным от всего, что заставляет тебя плакать. — «Первая остановка — Музей искусства и музыки,» — энергично восклицает Гас. (...) Белос закурил, наблюдая за каждым жестом Люсии. Он всегда был очень проницательным, поэтому прочитать кого-то вроде брюнетки не составило труда. — «Вы пытаетесь заставить меня поверить, что вы спали в ту ночь, когда Луку забили до смерти,» — весело пошутил блондин, — «Луку Носеду несколько раз ударили битой, а точнее 6 раз по черепу, 2 раза по правой ноге и 8 раз в живот.» — «Мне не нужно вам лгать, детектив,» — солгала Люсия с невинной улыбкой. — «Знаете, что забавно?» — спросил он, и брюнетка ответила отказом — «Предмет, которым ударили Луку, тот же самый, которым было нанесено сотрясение мозга Уиллоу Парк, а еще это тот предмет того же типа, который вы носили с собой.» — «Тебе, должно быть, очень плохо, если ты думаешь, что я могу причинить вред Луке,» — рычит альфа, с ненавистью глядя на детектива. — «Он мой брат.» — «Я думаю, возможно, Лука узнал то, что вы не хотели, чтобы кто-то видел, вы поссорились и просто решили убрать его с глаз долой,» — уверяет детектив. — «я думаю, он застал вас с кем-то, вы знаете младшую сестру Амелии Блайт, кстати, я слышал забавную вещь, мальчики Блайт однажды пришли со своей младшей сестрой и сказали, что Люсия Носеда издевалась над маленькой Амити, но она отрицала это, и у них не было доказательств.» Люсия встала и ударила по металлическому столу, в ее глазах отражалась уникальная ярость, которая рождается, когда попадаешь в самую суть ситуации. — «Я бы никогда не прикоснулась к девушке», — взорвалась брюнетка, — «я никогда не обижу своего брата, я, блядь, никогда никого не обижала.» Белос ухмыльнулся: было очевидно, что он очень тонко уловил суть Люсии и должен был использовать это в полной мере. — «Я слышал, что твоя младшая сестра Луз встречается с Эмити,» — прокомментировал мужчина, делая вид, что его это не волнует. — «Держу пари, что из них получится фантастическая пара, не говоря уже о том, что они уже в возрасте экспериментов. Ты меня понимаешь? Знаешь, первый поцелуй, первый раз, кто знает, может они даже это уже сделали.» — «Луз и Эмити — ничто,» — с досадой прорычала Лючия, и Белос не смог удержаться от улыбки про себя. — «Представь себе, что Луз Носеда и Эмити Блайт встречаются вместе, твоя семья — альфы, так что я полагаю, что Луз сможет очень хорошо угодить Эмити, эти четырнадцатилетние девочки всегда такие любознательные, не удивлюсь, если они переспали, — проворчал мужчина, чувствуя горький привкус во рту за свои слова, но понимая, что иногда приходится вести себя как идиот. — «Ещё раз так заговоришь о Эмити, и я разобью тебе лицо», — предупредила Люсия, не сводя глаз с Белоса. — «На сегодня мы закончили,» — объявил Белос, вставая. — «Это была прекрасная беседа, спасибо за информацию.» Люсия стояла, не двигаясь с места: она и так много наворотила, но всякий раз, когда кто-то говорил о ее "Эмити", внутри нее что-то взрывалось, и она не могла это контролировать. (...) Смотреть на работы Моне и других художников было весело, особенно потому, что Боша время от времени отпускал неуместные комментарии, которые заставляли всех смеяться. — «Тебе нравится эта картина?» — спросила Луз с улыбкой. — «Лично меня это очень пугает.» Эмити покачала головой, чтобы посмотреть на брюнетку, которая все еще улыбалась ей. Было волшебно знать, что, что бы ни случилось, Луз может сохранить эту прекрасную улыбку, способную озарить жизни других. — «"Крик" мне нравится,» — спокойно призналась Эмити, — «Иногда я чувствую себя так, с мучениями, большим страхом, как будто я все время тону, и единственное, что я могу сделать, это закрыть глаза и ждать, когда все это закончится, я чувствую себя как на этой картине.» — «Иногда мне все равно кажется, будто я тону,» — голос Луз звучал нервно, — «Не всегда, но иногда так бывает, у моего отца было много расстройств, знаешь, и я благодарна, что не унаследовал их, как Лука или ты знаешь..» — «Каким был твой отец, Луз?» — спросила Блайт, удивленная, потому что она никогда не слышала об отце Носед. Доминиканка вздохнула, села на маленькую скамейку перед ужасающей картиной «Крик» и, хлопнув рядом с собой, дала Эмити понять, что будет сопровождать ее. — «Мой отец был плохим человеком, он никогда не причинял нам вреда, ты знаешь, он говорил, что его дети такие же, как он, и что они не будут страдать так, как он... А с мамой все было по-другому, казалось, он ее ненавидел, он все время бил ее. Он делал ужасные вещи с моей матерью», — сказала старшая с чувством горечи в животе. — «Это продолжалось в течение многих лет, пока однажды моя мать не собрала доказательства того, что он невменяем. Именно тогда Идалин помогла ей разобраться и поставить запретительный судебный приказ, и они начали встречаться.» Луз вздохнула, ей не нравилось говорить о своем отце, потому что она всегда помнила крики матери и Луку, стучащего в дверь спальни и умоляющего не трогать ее мать. — «Мой отец боролся за опеку и, в конце концов, забрал Люсию, мы годами не видели ее, и когда мы встретились снова, она, казалось, отличалась от него, но теперь я знаю, что это не так... Она стала хуже, чем он,» — прорычала доминиканка, сильно сжимая кулаки. — «Идалин вырастила нас с Лукой, научила нас быть хорошими, помогала Луке с его приступами гнева и учила его направлять свои плохие мысли с помощью музыки и скейта.» Эмити погладила руку Луз, которая поблагодарила ее глазами. В те моменты казалось, что они всегда могут быть рядом друг с другом, и они очень этого хотели. — «Мой отец умер, когда мне было 9, я знаю, что детектив загнал его в угол и он выстрелил себе в голову, чтобы избежать тюрьмы, моя мать предложила Люсии вернуться, но она отказалась, сказав, что ей больше ничего не нужно,» — говорила брюнетка с каждым разом все более неловко, — «Некоторое время спустя я обнаружила, что мой отец... Он издевался над многими женщинами... Он был преподавателем в университете, когда не занимался противозаконными делами, поэтому он разрушил множество жизней девушек, у которых были возможности... И когда в отчете, который нам показали, говорилось, что он ни разу об этом не пожалел.» Доминиканка закрыла глаза, пытаясь сдержать дыхание, потому что было неприятно об этом рассказывать и тем более вспоминать. — «Луз, я понимаю,» — заверила Эмити, взяв лицо брюнетки в свои руки. — «Пожалуйста, не говори о вещах, которых ты не хочешь, просто чтобы доставить мне удовольствие.» — «Спасибо,» — прошептала латиноамериканка, целуя ладонь Блайт. — «Эмити, спасибо, что выслушала меня.» — «Я всегда буду тебя слушать,» — искренне пообещала зеленоволосая девушка. Они посмотрели друг на друга и, не удержавшись, поцеловались перед "страшной" картиной, как назвала ее Луз за мгновение до этого. Они целовались до тех пор, пока Эмити не улыбнулась, и Луз не смогла сдержать желания навсегда сохранить в своем сердце этот особый блеск Блайта. Это было забавно, потому что они тонули, на самом деле Луз и Эмити тонули, как на картине, но на мгновение они почувствовали, что снова дышат, когда держались за руки или улыбались друг другу между невинными заигрываниями. — «Кажется, мне уже нравится эта картина,» — пошутила Луз, вызвав смех Блайт. — «Ты идиотка,» — прошептала Эмити, и Луз начала слишком много смеяться. — «Я идиотка, но я слишком сильно люблю тебя, Чоко, Мента,» — ответила Луз с тем акцентом, который любил Эмити.