Favourite crime/Любимое преступление

Он облажался. Он действительно все испортил и знал это. Он даже понятия не имел, что сказать или сделать теперь, когда он был гораздо более трезвым и когда несколько минут назад у него был первый раз. — «Я даже не воспользовался презервативом,» — прошептал он, запустив руки в ее волосы. — «Что мне делать, если она забеременеет? Можно ли иметь детей между альфами? Черт, Лука, конечно, это возможно.» — «Перестань волноваться,» — воскликнула Скарлетт, обнимая Луку сзади. —«Это было всего лишь раз, маленький Носеда.» — «Я не маленький!» — крикнул Лука с покрасневшим лицом. — «Нет, ты совсем не маленький,» — прошептала брюнетка на ухо мальчику, от чего у него побежали мурашки по коже, — «Ты уже показал мне это.» — «Ты понимаешь, что я имею в виду, — пояснил мальчик с закрытыми глазами. — «Я не маленький Скарлетт.» — «Ты хочешь, чтобы я относилась к тебе как к мужчине?» — спросила старшая девушка, поцеловав альфу в шею. — «Только не обращайся со мной как с ребенком, это не так,» — настаивал он, чувствуя, как руки Скарлетт опускаются на его член. — «Мы не можем этого сделать.» — «Мы уже сделали это, Лука,» — очевидно сказала брюнетка. — «Мне нравится кое-кто другой,» — признался мальчик, вздохнув, когда рука брюнетки ласкала его длину. — «Мы не делаем ничего плохого, Лука, посмотри на меня,» — спокойно спросила гитаристка. — «Хочешь сделать это еще раз? Потому что если ты не хочешь, я не буду заставлять тебя что-либо делать.» Брюнет немного задумался: Скарлетт была прекрасна, и на самом деле он слишком наслаждался своим первым разом, но что-то в его груди было не так, и этим чем-то была Эмбер Блайт. — «Я хочу это сделать,» — признался мальчик с покрасневшим лицом. — «Но я не хочу этого делать, когда у меня на уме кто-то другой.» — «Я понимаю, все в порядке, спасибо, что рассказал», — воскликнула Скарлетт с улыбкой, начиная одеваться. Лука стыдливо опустил взгляд: только идиот мог упустить возможность быть с такой женщиной, как Скарлетт, и он делал это так, как будто это было пустяком. — «Мне очень жаль», — вздохнул брюнет, когда брюнетка собиралась выйти из комнаты. — «Эй, чувак, не волнуйся, ты сказал правду, поэтому я ценю это... Я знаю, что я тебе не нравлюсь, и я принимаю это, так что тебе лучше пойти к этой девушке и сказать ей, что ты чувствуешь,» — прокомментировала гитаристка с яркой улыбкой. — «И Лука, пожалуйста, будь осторожен, если тебе нужны свидетели, доказательства... Я всегда тебе помогу.» Доминиканец от изумления открыл глаза, но понимание быстро прояснилось, понять было не так уж сложно, что Скарлетт не стала продолжать помогать Люсии по своей воле. — «Мне нужно домой,» — прошептал брюнет, глядя на экран своего мобильного телефона, показывающий 3:30 ночи. Лука встал и начал одеваться, ему придется поговорить с Эмбер, извиниться и, возможно, сказать ей, что у него был секс со Скарлетт. — «Натуральный идиот,» — мысленно ругал он себя за все, что сделал. Не говоря уже о том, что ему нужно было показать матери или Иде, что он нашел, а в лучшем случае поговорить с Белосом на следующий день и решить, когда они арестуют Люсию. Но даже с этим планом он продолжал чувствовать себя неловко по поводу всего.   Он не хотел сажать свою сестру в тюрьму. Но он должен был это сделать, несмотря на то, хотел он этого, или нет. (...) Эмити застонала в губы Люсии, которая издала тихие вздохи от трения своего члена внутри Блайт. Старшая не могла перестать думать, что если две таблетки могут сделать Эмити чертовски горячей, то что сделают три или даже четыре? Видимо, этому ему придется научиться позже. — «Насколько ты меня любишь, Эмити?» — спросила альфа, оставляя влажный поцелуй на шее маленькой девочки. — «Насколько я тебе нужна, принцесса?» Зеленоволосая девушка не ответила, она не хотела, она даже не хотела здесь оставаться. Но ей было так жарко, что она могла потерять сознание, ее тело болело, болело каждый раз, когда Люсия входила в нее, хотя ее тело говорило обратное. С каждым поцелуем, с каждой лаской, каждый раз, когда Люсия говорила ей, что она принадлежит ей, ей хотелось плакать, как бы она ни отрицала это, ей хотелось пойти домой и позволить отцу обнять ее, ей хотелось, чтобы мать уложила ее ночью, она скучала даже по ссорам близнецов. Она просто хотела пойти домой. Но в каком-то смысле теперь Люсия была ее домом, она слушала ее, обнимала, любила ее, и это было единственное, что было нужно Эмити. И все же она спросила себя: почему мне хочется плакать? В эти моменты Луз возвращалась к ее мыслям, как убежище во время бури, ее деликатная манера держать руку, ее румянец на щеках, когда она ловила на себе взгляд, мягкий тон, которым она бормотала шутки в классе, и этот аромат шоколада. Луз сказала, что она не грязная, что она красивая и что она того стоит. Эмити не верила в это, потому что чувствовала себя грязной каждый раз, когда заходила в душ, потому что она очень сильно терла свое тело, пытаясь стереть след Люсии во всех частях своего тела. Она не была красивой, потому что ее тело было полно шрамов, синяков и укусов. Оно того не стоило, потому что даже мать ее не любила. Луз солгала ей, а Люсия сказала правду. Это больно. — «Посмотри на меня,» — попросила Носеда, взяв девочку за щеку, — «Я здесь, Эмс, не ходи туда, где я не смогу тебе помочь.» Маленькая девочка начала плакать, цепляясь за Люсию, которая продолжала таранить ее внутренности. — «С тобой все в порядке,» — простонала брюнетка, пытаясь выразить понимание. — «Это пройдет, с тобой все будет в порядке, Эмс, я здесь.» Эмити не ответила, хотя в глубине души ей было хорошо, но она была настолько несчастна, что ей очень хотелось просто исчезнуть из всего мира. Лука, со своей стороны, тяжело дышал. Было ясно, что стоны в комнате Люсии исходили от Эмити, было ясно, что он над ней издевались. Все было настолько реально, что паническая атака разрушила бы всю его жизнь. — «Я люблю тебя,» — воскликнула Эмити, ее голос сорвался, потому что Лука понял, что она плачет. — «Я тоже тебя люблю,» — ответила Люсия хриплым голосом. Брюнет включил свой мобильный телефон, глядя на сообщение от Эмбер на экране, в котором говорилось: «Прости меня, ты мне нравишься, Лука, и я не хотела все портить, поэтому ответь мне,» доминиканец вошел в диктофон на своем телефоне и активировал его в тот момент, когда что-то на его куртке издало очень тихий щелчок. Ему нужно было выбраться оттуда живым, иначе он никогда не сможет получить чертов поцелуй от Эмбер, и это была лучшая мотивация, которую он мог иметь. И при этом он стоял, записывая каждое слово, пока громкий грохот не заставил его внезапно войти в комнату. — «Лука,» — прошептала Люсия в изумлении.