Год в Австралии

Ему не нужно смотреть на карту, чтобы понять, что они достигли места, которое невозможно увидеть на карте. Потолок наверху зачарован, как и потолок Большого зала Хогвартса, имитируя окружающее небо. — Мне нужно было искусственное небо, чтобы ничего не вызывало клаустрофобию, — говорит Гермиона, когда видит, что Драко смотрит вверх. — И согласно моим нумерологическим расчетам, зельям нужен свет… Малфой не отвечает. Нахмурившись, оглядывается по сторонам. Портключ поместил их в стеклянный куб длиной около двенадцати футов с каждой стороны, расположенный в центре большого склада без окон. Вокруг них, сквозь стекло, виднелись котлы. Их десятки, а может, и больше сотни, расположенных аккуратными рядами. Внутри куба находится письменный стол, заваленный бумагами, книгами и ноутбуком. По внутреннему периметру трех стеклянных стен расположены еще книги, сложенные стопками высотой по пояс. Малфой чувствует, как темная магия исходит как минимум от половины из них. От этого желудок скручивает. Вдоль последней стены стоит незаправленная двуспальная кровать. В центре пола куба есть люк, ведущий к Мерлин знает еще какому безумию внизу. Ему физически больно находиться здесь. Потому что такое ощущение, будто он снова на шестом курсе, один среди груды мрачных текстов и корчится в них в поисках заклинаний и проклятий. Каждый раз, когда Драко терпел неудачу, какой-то Пожиратель Смерти в маске пытал его часами Круциатусом до того момента, пока он не обмочился, не выплакал все о прощении и не умолял попробовать выполнить задание еще раз, потому что в в следующий раз он правда справится лучше. Малфой придумал какой-нибудь другой полуопасный план и снова потерпел неудачу. И опять. Пока это не свершилось. Оказалось, что именно неудача и сломала его в конце концов. — Какого черта, Грейнджер… — Я знаю, это выглядит, будто логово сумасшедшего ученого… — Это безумие. — Но это наиболее эффективный способ оптимизировать все параметры. — О чем, черт возьми, ты говоришь? — Я… — Зачем ты меня сюда привела? — Я же говорила тебе. Мне нужна твоя помощь. — Ты только что похитила меня? — Господи, конечно нет, Малфой! — Где ты взяла все эти книги? — Как ты думаешь, для чего мне нужны деньги, придурок? — Вытащи меня отсюда. — Ты сказал, что поможешь! Драко вытаскивает палочку, чтобы трансгрессировать, и поначалу кажется, что это срабатывает, но какие бы чары Грейнджер ни наложила вокруг своего святилища, Малфоя откидывает обратно в стеклянную комнату. Он падает назад и неловко приземляется на задницу, ударяясь плечом о металлический поручень кровати. — Блять! — Ты в порядке? — Гермиона обеспокоенно склоняется над ним. Он игнорирует ее протянутую руку. — Если ты не вытащишь меня отсюда прямо сейчас… — Пожалуйста, я просто хочу поговорить… — Хорошо, мы можем поговорить. Только не здесь, это сумасшествие. Вытащи меня из этой жуткой… темной магии… тюрьмы, которую ты построила для себя. — Как ты собираешься мне помочь, если не можешь находиться на моем рабочем месте? Драко делает глубокий вдох и смотрит вверх, сосредотачиваясь на облаках в ложном небе. — Отведи нас в бар, где мы встречались в прошлый раз. — Еще рано для крепких коктейлей, Малфой. — Тебе нужна моя помощь? Тогда мне нужен крепкий напиток. — Но мы не сможем там разговаривать. — Грейнджер! — Ух, ладно.

***

Второе перемещение по портключу возвращает их в парк. Как только Малфой твердо встает на ноги, он трансгрессирует обратно в приморскую квартиру, в свою безопасную комнату. Прежде чем он попадает в альтернативное пространство призрачного путешествия, он видит потрясенное лицо Грейнджер. Ей, видимо, по праву думать, что она может положиться на него больше всех людей. Драко ходит по своей комнате. Он знает, что снова оказался трусом, и сразу же возмущается сам на себя за это. Но это было слишком. Увидеть ее снова. Желать ее снова. Наблюдать за ней в контексте какого-то отчаянного поиска чего? Восстановления воспоминаний ее родителей? Драко они казались совершенно счастливыми и без нее. Он в отчаянии проводит рукой по волосам. Чушь. Он одновременно испытывает облегчение от того, что находится вдали от Грейнджер, и тоскует по ее присутствию. Спустя недели, недели с картой… Что он делал? Неужели он тосковал по Грейнджер? Было ли это все для того, чтобы он мог снова ее трахнуть? И вот она была рядом с ним, глаза ее были прикрыты желанием. Затем ее рука оказалась в его. Она отвела его в то, что фактически было ее спальней. Одним движением он мог бы сбросить эти тонкие белые бретели с ее плеч, и она снова предстала бы перед ним обнаженной. Но котлов было очень много. Даже если бы у каждого была всего лишь щепотка гинкго билоба… Драко вздрагивает. А весь тот ощутимый гул темной магии от всех тех текстов, среди которых она спала. Это чудо, что Грейнджер не сошла с ума. Или, может быть, она уже. Малфой не хочет возвращаться. Он этого не сделает. Но он не может заставить себя оставить ее там одну. Неохотно он поднимает палочку и трансгрессирует обратно в парк.

***

Она все еще стоит там, где он ее бросил. На ее лице выражение чистого облегчения. Какая-то часть Драко согревается от того, что герой войны Гермиона Грейнджер так яро нуждается в нем. Это не так уж и много. Почти нет, говорит он себе. — Мне просто нужна была минутка, — неуклюже говорит Драко. Сначала Гермиона ничего не говорит. Ее глаза смотрят на землю, пока она заламывает руки. Когда Грейнджер начинает говорить, ее голос дрожит, но Малфой знает, насколько хорошей актрисой она может быть, поэтому укрепляет свою решимость быть скептиком по отношению к ней. — Мне очень жаль. Думаю, я к этому уже привыкла. Я имею в виду лабораторию. Гарри и Рон… они тоже были озадачены в их первый раз. — Где они? Почему они тебе не помогают? Она смотрит на него, поджав губы. — Я умираю с голоду. Можем ли мы пообедать? А потом, думаю, можно было бы пойти и выпить.

***

Бар отеля, в котором они так судьбоносно встретились, выходит во внутренний дворик у бассейна. Драко переговаривается с метрдотелем и передает ему свою кредитную карту. Пятнадцать минут спустя они сидят в кабинке и потягивают мохито. Официанты приходят с первым блюдом, салатом из крабов и авокадо. Они едят молча. Только когда основное блюдо из гамбургеров из баранины оказывается наполовину съеденным, Гермиона заговорила. — Я на свидании с Драко Малфоем? — ее настроение заметно улучшилось, а тон стал дразнящим. Его это раздражает. — Это не свидание, — говорит Драко, яростно протыкая кусок помидора. — Похоже на свидание. — Ближе к делу, Грейнджер. Проклятие памяти. Memoriae summoveo. Вперед. Рот у Гермионы полон, и кажется, что она жует очень медленно. Проглотив, она откусывает еще один огромный кусок. Малфой смотрит на нее. — Ой, ну не веди себя так, Драко. Как будто она снова Лара. Она улыбается ему, но он не отвечает. Вздохнув, Грейнджер откладывает остаток гамбургера. — Это случилось тогда, когда появились те статьи о семье Сьюзен Боунс. Я поняла, что Волдеморт потенциально может нацелиться на моих маму и папу. Я имею в виду, он так и сделал, не так ли? — Я не знаю, — коротко говорит Драко. — Но разве ты не… — Нет. — Точно, — она делает глоток напитка. — Я не имела в виду, что… — Имела. — Ты прав, — Гермиона издает пронзительный нервный смех. — Думаю, да. В любом случае, может быть, нам будет проще, если у нас будет что-нибудь покрепче. Может, чистый виски? — Это не гребаное свидание, грязнокровка. Драко сразу же сожалеет, что использовал оскорбление. Он был так осторожен со времен войны, чтобы избежать этого. Он ненавидит это слово, как и все другие конструкции предрассудков, которые Темный Лорд использовал, чтобы манипулировать своими последователями ради власти. Но в этот момент Драко действительно хотелось просто опустить ее на ступеньку ниже. Или сразу на десять. Он ожидает оленьих глаз и слез, как это бывало в Хогвартсе. Вместо этого ее взгляд сужается лишь на долю секунды. — Знаешь, как я узнала, что это ты? — Ты о чем? — В парке. Как я узнала, что это ты? — Ну вот, опять. Можем ли мы не произносить еще одну обличительную речь по поводу седьмой сноски какого-то принципиального пункта… — Это твое лицо. — Именно его я изменил. Гермиона качает головой. — Это не имеет значения. Это… То, как ты себя держишь. Вот! Вот! — Гермиона жадно показывает на него пальцем, почти тыкая его в нос. — Эта гримаса — это ты. — Ты узнала, что это я, по моей гримасе? — И другие вещи — все в том же духе! То, как у тебя взлетают брови. Большую часть времени у тебя очень спокойное ровное лицо. За исключением вот этого. — Перестань махать пальцем мне в лицо. Ты сейчас выколешь мне глаза. — Вот, — продолжает Гермиона. — Иногда ты надеваешь эту маску, и она… — Что? — Это напоминает мне шестой курс. Когда тебе было что скрывать. И делал это ты очень хорошо. — Я польщен, что ты провела такой тщательный анализ моего лица. — И именно поэтому я знаю, что тебе действительно неприятно сейчас называть меня грязнокровкой. Может быть, даже во все те времена, когда ты называл меня так. Даже если ты слишком слабак, чтобы извиниться. Драко хмурится и подзывает официанта. — Две порции виски, — говорит он. — Blue Label. — Вообще-то, можно мне мой виски с камнями? Драко снова хмурится. — Тряпка, — бормочет он, когда официант уходит из пределов слышимости. — Ты так говоришь, как будто это оскорбление. Во всяком случае, Сьюзен Боунс. Мои родители. Итак, я знала, что мне нужно что-то сделать. Сам подумай. Родители магглорожденной подружки Гарри Поттера? Определенно главные цели Пожирателей Смерти, верно? — Как я уже сказал, я не знаю. — Сначала я подумала, что, может быть, достаточно просто отправить их скрываться. Но семья Сьюзен скрывалась, и этого все равно было недостаточно. И я имею в виду… я же знаю своих родителей. Они будут волноваться и пытаться связаться с нами. И так им бы был конец, понимаешь? Я поняла, что мне нужно по-настоящему разорвать с ними связь. И… Я знаю, что это не то, чего бы они хотели. Я думаю, они скорее предпочли бы умереть за меня, чем быть без меня. Я хотела, чтобы они были в безопасности и имели какое-то подобие счастья и мира, и единственный способ добиться этого — стереть себя из их памяти. Но это становится сложнее, потому что тогда все усложнили бы другие люди в их жизни, которые знали, что у них есть дочь… поэтому мне нужно было вычеркнуть себя из их жизни. Простой Обливиэйт не подошел бы. Поэтому после долгих исследований и размышлений… — Ты решила применить самые мрачные из когда-либо созданных магических методов итеративной модификации памяти. Как чертовски благородно с твоей стороны. — Да, пошел ты, засранец, — рявкает она. — Как ты… — Как будто я не понимаю, каково это, когда родители находятся в смертельной опасности. Некоторое время они сидят молча. Гермиона сердито смотрит на Драко, пока он агрессивно откусывает свой гамбургер. — Знаешь, почему я переспала с тобой той ночью? Прежде чем ответить, он проглатывает еду и делает большой глоток воды. — Потому что ты занимаешься проституцией, чтобы купить большое количество чрезвычайно мощного изменяющего душу вещества, которое ты используешь в совершенно незаконной секретной лаборатории зелий. И все это для того, чтобы исправить свои ошибки с помощью темной магии. Грейнджер смотрит на него несколько мгновений, прежде чем скривить губы в подобие улыбки. — Хорошо, да… Но еще и потому, что ты напомнил мне настоящего тебя. — Да пошла ты к черту, Грейнджер. — Нет, я серьезно. Я имею в виду, я не знала, что это был ты. Но ты напомнил мне о себе. То, как ты смотрел на меня свысока. Каким язвительным и подлым ты был. Это было похоже на… — Это не похоже на веские причины трахаться с человеком. — Это было именно то, что я заслужила. В этот момент им приносят виски. Драко делает длинный и медленный глоток. — Почему ты говоришь мне это? — Это ты спрашивал о memoriae summoveo. — Нет, все эти разговоры о том, почему ты со мной трахнулась. Знаешь что? Неважно. Я же говорил тебе, что не хочу ввязываться в твое дерьмо… — Тогда почему ты пришел, чтобы найти меня? — Я же говорил тебе, я просто случайно оказался в парке. — Это полная чушь. С точки зрения статистики, шансы… — Мерлин, хорошо, идиотка. Может быть, я хотел снова тебя трахнуть, но вся эта ерунда… — И именно поэтому я сказала тебе. О чувстве, будто я это заслужила… Мне казалось, что ты наказывал меня той ночью. Я имею в виду, — краснеет Гермиона, — после первого раза. И… я просто хотела, чтобы ты знал, что со мной все в порядке, — она прерывисто вздыхает. — Я более чем нормальна. Этот момент напоминает Драко сон с погоней за снитчем. Во сне он знает, что приближается разрушительная катастрофа, но все равно ускоряется, так как острый металл трепещущего золотого шарика находится в пределах его досягаемости. Малфой наблюдает, как она ерзает на своем месте, скручивая тканевую салфетку в веревку. Грейнджер нервно поднимает стакан, чтобы сделать глоток, но ее бокал уже пуст. Драко знает, что ничего хорошего из этого не выйдет. Черт возьми. Он уже зашел так далеко. Он допивает остаток виски. Затем встает и тащит ее из кресла. Гермиона издает небольшой вздох, но быстро подавляет его, сжимая губы. Эти чертовы губы. Драко сжимает ее шею сзади так сильно, что наверняка там останутся синяки в форме его пальцев. — Пора идти наверх, — говорит Драко.

***

Ему удается дождаться, пока они окажутся в номере, прежде чем он прижимает ее к стене и просовывает пальцы под кружево ее трусиков. — Я знал, — говорит Драко ей на ухо. — Я знал, что ты будешь чертовски мокрая. Гермиона отшатывается от него, когда он грубо вставляет два пальца в ее влагалище. Мерлин, она такая горячая и тугая. Интересно, со сколькими мужчинами она была после него. Все эти быстрые остановки в местных пабах, которые он видел на карте. — Чертова шлюха, — усмехается Малфой и чувствует, как от его слов ее внутренние мышцы сжимаются вокруг его пальцев. — Тебе нравится это, тупая сучка. — Не называй меня шлюхой и не называй меня тупой, мудак. — Заткнись. Мне надоело, что ты болтаешь. Малфой жестко трахает ее пальцами, поглаживая ее клитор и наблюдая за изящным изгибом ее шеи, когда она запрокидывает голову и стонет. Черт, он хочет ее. Гермиона, очевидно, чувствует то же самое, потому что возится с застежкой-молнией его шорт. — Боже, не заставляй меня ждать, Малфой. Пожалуйста. Она практически пытается сесть на него, высвобождая его член. — Нет, — рявкает Драко, отталкивая ее. — Ты не заслуживаешь того, чтобы мой член был в тебе. Грейнджер выглядит искренне испуганной и падает обратно на ковер. Ноги ее раздвинуты, рот открыт, губы опухли. «Какое красивое зрелище», — думает Драко. Он сжимает ее волосы и поднимает на колени, чтобы она оказалась на уровне его напряженного члена. — Ты знаешь, что делать, шлюха. Ее ноздри раздуваются, когда она пристально смотрит на него. — Заставь меня. Драко берет другую руку и хватает гермиону за челюсть, достаточно сильно, чтобы заставить ее открыть рот. Она издает хныкающие звуки в знак протеста, но он все равно вонзает свой член ей в рот. Когда Малфой видит, как на ее глазах наворачиваются слезы, он сильнее сжимает ее волосы и глубже проникает ей в горло. — Чертова грязнокровка, — выдыхает Драко. По ее лицу стекают полосы слез и слюней. Какая-то часть Малфоя наслаждается тем, как грязно и нетронуто выглядит Грейнджер, стоящая на коленях и задыхающаяся от его эрекции. Он ослабляет хватку, когда кончает. К его удивлению, она протягивает руку, обхватывает его яйца и почти с любовью обхватывает ртом его член, пока он не перестает изливаться ей в горло. — Какая профессионалка, — издевается Драко, отстраняясь и снова натягивая шорты. Гермиона встает, поправляя платье, словно пытаясь вернуть себе хоть какое-то достоинство. — Я говорила тебе не называть меня шлюхой, — огрызается она. — Чаша весов на моей сторону, дорогая. Я могу называть тебя, как захочу. — Я предпочла бы дорогая. — Шлюхи обычно так и делают. Гермиона дает ему пощечину. О Драко, как и в последний раз, когда она ударила его, на третьем курсе. Но он больше не тот испуганный маленький мальчик. — Хочешь сдохнуть? — рычит он. Гермиона пытается ударить его еще раз, но на этот раз он легко ловит ее запястье. Драко ухмыляется, когда она морщится от боли в его хватке. — Сними платье и белье. Потом наклонись над кроватью. — Пошел ты, Малфой. — Это идея, милая. — Я отсосала тебе. Теперь ты мне отлижешь. Это справедливо, — ее голос приобретает певучий тон, напоминающий голос Лары. Он ненавидит это. — Ты, кажется, думаешь, что мы здесь равны. — Ну, очевидно, нет. В школе у меня всегда были оценки лучше, чем у тебя. Малфой притягивает ее к себе за руку. Ее хрупкое тело неуклюже прижимается к нему. Одной рукой он сжимает ее шею, а другой — горло, медленно проводя ладонью вниз от ее ключиц к впадине между ее грудей. — Я сказал снять твою чертову одежду, шлюха, — Малфой дергает ее за платье. Застежки рвутся, но не раньше, чем оставляют на ее плечах красные следы. Ее груди представляют собой идеальные выпуклости плоти, завершающиеся твердыми розовыми сосками. Драко берет один в рот и тянет другую, пока Гермиона не начинает стонать, а член Малфоя снова твердеет. — Сними трусики. Она послушно кивает и движется, чтобы оттащить их. Драко смотрит вниз и видит небольшой клочок ткани, оставляющий смазку на ее бедрах и направляющийся на пол. Черт. Ему нужно взять ее. Сейчас. Он толкает ее на кровать задницей вверх, хватает за бедра и входит в нее. Мерлин, это чувство — это все, что нужно Драко. Находиться внутри Гермионы Грейнджер — это высший кайф. То, как ее мышцы обхватывают его член и пульсируют вокруг в идеальном унисон с его толчками. То, как она смотрит на него, словно разрывается между желанием кончить и желанием наорать на него. С рычанием Драко вытаскивает член и переворачивает Гермиону на спину, а затем толкает дальше на кровать и садится на нее. Ее руки в его волосах, пытаясь притянуть его губы к своим. — Пожалуйста, — шепчет она ему в рот. — Пожалуйста, ты нужен мне внутри меня. Драко толкает ее на кровать за горло и холодно смотрит на нее. Она прекрасна, когда просит. — Здесь ты не можешь предъявлять никаких требований. — Пожалуйста, Малфой… Я… ах! Он входит в нее. Удерживая ее за горло, Драко вошел в нее длинными и глубокими движениями. Лицо Гермионы было таким красным. — Боже, я почти кончила. Пожалуйста, о боже мой, пожалуйста. И затем Драко чувствует это. Напряжение ее мышц вокруг его члена, напряжение всего ее тела, когда она находит свое освобождение. Он держится глубоко внутри нее и наслаждается ее пульсацией. Когда Гермиона, наконец, обмякает под ним, Драко снова начинает двигаться, быстро набирая скорость и вдалбливаясь в нее. Гермиона неразборчиво стонет. Он крепче сжимает ее шею и трахает сильнее. Когда малфой наконец кончает, она вся покрасневшая и скулящая, ее влагалище пульсирует вокруг его члена, а ее тело напрягается под ним. Затем Драко целует ее и чувствует следы слез на ее лице. Он внимательно смотрит на нее и отстраняется. Ее губы мягко изогнуты, образуя почти улыбку. Гермиона выглядит сытой и измученной, мало чем отличаясь от других женщин после того, как он их трахнул. Но она не просто какая-то другая женщина. Это Грейнджер. Девушка, которая когда-то была его врагом. Девушка, которая бросила вызов логике превосходства чистокровных. Которая помогла спасти его и Гойла в Выручай комнате, даже после того, как Крэбб пытался убить ее и ее друзей. Девушка, которая позволила ему трахать ее сильнее и грубее, чем ему позволяла любая другая женщина раньше. Драко плюхается на спину и смотрит в потолок. — Ты снова это делаешь, — тихо говорит Гермиона. — Что я делаю? — Носишь свою маску.