Год в Австралии

Он получает одиннадцать баллов по ЖАБА после возвращения в Хогвартс. Не то чтобы это имело какое-то значение. Никто не хочет предлагать будущее, даже отдаленное, бывшему Пожирателю Смерти, а особенно предполагаемому убийце Дамблдора — мальчику, который впустил силы Темного Лорда в Хогвартс. К моменту окончания школы все трое Малфоев были оправданы. Не то чтобы это тоже имело какое-то значение. В суде с общественным мнением они с таким же успехом могли быть повешены. Вернувшись в поместье, оказалось, что мрачные воспоминания из дома его детства никуда не делись. Подземелья, где эхом отдавались крики невинных магглов, когда более садистские последователи Волдеморта радостно практиковали там темные проклятия. Длинный, официальный обеденный стол, за которым Темный Лорд и его ближайшее окружение одержимо планировали гибель семнадцатилетнего мальчика. Бальный зал, в котором его маньяческая тетя жестоко пытала, а затем зарезала одного из его одноклассников-магглорожденных. Даже его собственная спальня не была в безопасности, потому что именно там он съежился и злился на себя за то, что оказался между гневом диктатора-убийцы и собственной потерей невинности.

***

Когда Пэнси и Блейз объявляют, что едут в Австралию, чтобы избежать позора, по крайней мере, на лето в Южном полушарии, Малфой немедленно собирает чемоданы, чтобы присоединиться к ним. Паркинсон и Забини не узнают в волшебном Сиднее, но характерные платиновые волосы Драко часто привлекают к нему пристальные взгляды. Он использует гламурные чары, чтобы затемнить волосы и ежедневно менять внешний вид, носит длинные рукава и избегает называть кому-либо свою фамилию. Они переезжают в пентхаус на берегу южной части Тихого океана. Драко нравится современная отделка и изящные линии архитектуры — днем, если в поместье ночь. Ему также нравится, что это происходит за пределами волшебного мира. Они проводят несколько дней в неделю бездельничая на маггловском пляже в двух шагах от их квартиры. Драко и Блейз учатся серфингу, в то время как Пэнси занимается своим загаром и читает. Все удивляются тому, какой бронзовой становится кожа Драко. Вечера можно провести, исследуя ночную жизнь как волшебного, так и маггловского Сиднея. Они потягивают спиртное и курят травку в своем патио, беседуя на фоне темноты и грохота волн, пока небо не окрашивается в красный и оранжевый цвета. Неделями они переходят от одного кайфа к другому и прогоняют все это с помощью пузырьков зелья сна без сновидений. Витающий в облаках и свободный от кошмаров, Малфой чувствует себя… нормальным, как обычный развратный подросток, которым он был бы, если бы возвышение Волдеморта так катастрофически не повлияло на его юность. Секс тоже помогает — еще одно приятное развлечение, чтобы снять напряжение. Это негласное правило, что перепихоны друг с другом запрещены. В любом случае, не проходит и месяца, как Пэнси влюбляется в высокого, темноволосого австралийского полукровку и пускается во все тяжкие. — Это только на лето, — говорит она. Малфой и Забини никогда не видели ее такой счастливой. Его зовут Тревор, и она запрещает кому-либо из своих друзей упоминать о чистокровном превосходстве ее родителей. Блейз и Драко пожимают плечами. Война окончена. И они буквально сбежали в Австралию, чтобы избежать оков темных амбиций своих родителей. Тревор становится неофициальным четвертым соседом по комнате. Парням нравится, когда он рядом. Он особенно полезен во время их набегов на маггловский Сидней. Они поражены обширностью, сложностью и технологиями маггловского мира. Когда Тревор знакомит их всех с мобильным телефоном, в комплекте с сенсорными экранами и Интернетом, Пэнси влюбляется в нечто под названием Instagram, в то время как Блейз проводит большое количество времени, используя нечто под названием Tinder. А Драко, ну, он очарован анонимностью, которую предоставляет ему маггловский мир. В отличие от Блейза, который, кажется, всегда влюбляется то в одну, то в другую женщину, Драко придерживается отношений на одну ночь. Он не думает, что сможет вынести собственное появление на свидании с чарами гламура или объяснение того, что его настоящая фамилия является международным синонимом фанатизма и незаконной магии. Поэтому Драко довольствуется не слишком убогим утешительным призом — добавлением борозд на столбик кровати. Обычно он сначала немного знакомится с ними, чтобы иметь хотя бы чуточку искренности, когда говорит женщине, какая она невероятная, умная и великолепная. Малфой получает кайф от той близости, которую получает взамен, когда чувствует, что о нем заботятся и его обожают, хотя бы на несколько часов. На каком-то уровне Драко знает и понимает, что жестоко давать обещания, которые ты не можешь сдержать, но он ничего не может с этим поделать. В те моменты, когда они смотрят на него, как на прекрасного принца, трахаться с ними почти похоже на любовь.

***

Однажды ночью, в марте, Драко оказывается один. Пэнси и Тревор празднуют свою двухмесячную годовщину. Блейз на свидании со своей последней подружкой, Эльвирой или Алисией, или что-то в этом роде. Чувствуя себя слишком трезвым и одиноким, Драко решает пойти куда-нибудь. Он привык к хорошо приготовленным магловским коктейлям и особенно любит те, которые подают в элитных барах отелей. Барменша мило улыбается ему, ставя напиток на стол. Малфой оглядывает ее с ног до головы, протягивая кредитную карточку. Девушка высокая и гибкая. Он может представить, как ее маленькие груди подпрыгивают в такт его толчкам, как ее длинные ноги обвиваются вокруг него. Она подойдет. Пока Драко потягивает свой напиток, до его ушей доносится знакомый голос с нескольких мест дальше. Страх покалывает у него за ушами, когда он поворачивается и видит Гермиону Грейнджер. Она разговаривает с мужчиной, который выглядит как ее отец или дядя, и ведет себя значительно развязнее и властно, чем он помнит. Малфой смотрит в свой стакан и вспоминает свои тренировки со Снейпом. Он замедляет дыхание и заставляет сердце перестать отдаваться кровью в ушах. Сегодня вечером его волосы и глаза темно-карие. Лоб и нос стали толще и шире. Его бывшая сокурсница вряд ли узнает его, так что нет причин убегать. И все же ее присутствие нервирует его. Грейнджер, из всех людей прошлого появилась именно она. Храбрейшая, умнейшая магглорожденная, принцесса Золотого Трио, чертова противоположность ему — трусливому, чистокровному Пожирателю Смерти. Какого черта она здесь делает? Драко достает несколько банкнот и кладет их рядом со своим недопитым напитком. Достает телефон и делает вид, что смотрит на него, когда встает, чтобы уйти. Одна нога перед другой. Проходя мимо, Малфой бросает на нее взгляд. Ее волосы собраны в изящные локоны, ниспадающие каскадом на плечи. Платье с открытой спиной, и, черт возьми, неужели мужчина засовывает туда руку? Драко останавливается как вкопанный и разевает рот, когда спутник Грейнджер проводит руками по ее заднице. Его глаза еще больше расширяются, когда она проводит рукой по его бедру и что-то шепчет ему на ухо. Значит, это определенно не ее отец. Или ее дядя. Драко наклоняется ближе, чтобы лучше слышать. — …обещаю, я стою каждого пенни, малыш. Малфой удивленно моргает, когда ее высунутый язык проходится по мочке уха пожилого мужчины. Драко просчитывает ситуацию как можно лучше. Вместо того, чтобы скакать по Косому переулку с Поттером и Уизелом на всех еженедельных парадах, которые Волшебная Британия, вероятно, устраивает в честь героев, победивших Темного Лорда, Гермиона Грейнджер блудит с не очень привлекательным пожилым мужчиной в маггловском Сиднее. Что за чертовщина? Затем его внутренний слизеринец видит для себя возможность. Как только идея формируется, он не может выбросить ее из головы и начинает действовать до того, как нетрезвая его часть сможет должным образом протестовать. Он быстро бросает взгляд на свое отражение в зеркале за стойкой, удовлетворенный тем, что он совсем не похож на парня, которого знала Грейнджер. — Прошу прощения. Грейнджер свирепо смотрит на незнакомца, который прерывает ее зазубренную речь, в то время как ее пожилой спутник внезапно выглядит довольно испуганным. Драко сдерживает ухмылку, когда мужчина быстро убирает руку с ее задницы. — Да? — Извините меня, мисс, но я просто хочу перекинуться парой слов с вашим другом, — протягивает Малфой. — Сэр, я вас откуда-то знаю? Мне кажется, что моя мама и ваша жена состоят в одном и том же садовом клубе. Мужчина встает, демонстративно избегая зрительного контакта с Драко. — Нет, я так не думаю, молодой человек. Извините, мисс, но я должен э–э-э, ну, напитки за мой счет, — он быстро достает несколько купюр и выходит из бара. Взгляд Грейнджер становится жестче. — В чем твоя проблема? Драко садится на место, которое до этого было занятое другим мужчиной. — Да ладно, разве это правильный способ разговаривать с потенциальным клиентом? Ее взгляд немного смягчается, но губы остаются поджатыми. — Пока что ты только навредил. Драко пожимает плечами. — Как тебя зовут? — Лара, — отвечает она без запинки. Его глаза сужаются при упоминании псевдонима, но кто он такой, чтобы судить. В данный момент он даже не показывает свое настоящее лицо. — Ясно, Лара. Я Дрю. И я приношу извинения за то, что отпугнул твоего друга, но, видишь ли, ты меня самого заинтересовала. — И что заставляет тебя думать, что ты меня заинтересуешь в ответ? — Этот старик против меня, — усмехнулся Малфой. — Да ладно. Я должен быть меньшим злом. Гермиона молчит, пока Драко жестом просит еще один Манхэттен. На этот раз барменша не подмигивает ему, когда подносит напиток. — Ты довольно самонадеян, не так ли? — медленно произносит Грейнджер, потягивая свой коктейль. — И высокомерный. — Большинство девушек предпочитают красивых парней своего возраста, а не старых, полных потных типов с залысинами. Она закатывает глаза. Этот жест очень похож на Грейнджер. — Значит, ты считаешь себя красивым. — Ты так не думаешь? — Внешность — это еще не все. — О, я знаю, — Драко невольно улыбается. — Я точно знаю, чего вы, работающие девушки, хотите от мужчины, и я обещаю, что ты не будешь разочарована размером моих… активов. Ее ноздри слегка раздуваются. Гермиона делает знак бармену. — По крайней мере, напои девушку, прежде чем говорить ей, что она ищет в мужчине. Они не разговаривают, пока бармен наливает каждому из них новый напиток. Драко заказывает чистый бурбон, а Гермиона — еще один мартини с водкой. — Так ты говоришь, что можешь позволить себе меня, — говорит она, поедая оливку. Малфой наблюдает, как ее покрасневшие губы обхватывают гарнир. Он видел тот же самый рот, искривленный в агонии, ее миниатюрное тело, бьющееся в конвульсиях от боли, которую он знает из первых рук, как самую мучительную. — Почему ты такая дерзкая, Лара? Ты можешь заставить парня думать, что тебе это неинтересно Когда Гермиона говорит, голос ее приглушен. — Конечно, мне интересно. До тех пор, пока вы платите. Это тысяча долларов в час. Десять штук за ночь. Может взиматься дополнительная плата. Драко присвистывает и ухмыляется. — Ты принимаешь кредитки? Она одаривает его легкой улыбкой в ответ, которая не касается ее глаз. — Конечно. Гермиона становится менее холодной, как только он соглашается на ее условия. Не то чтобы Драко особенно сильно хотел трахнуть Грейнджер, хотя и не собирается отказываться от такой возможности. Кроме того, ему чертовски любопытно, как и почему она оказалась в такой ситуации. В животе урчит, и Малфой начинает жалеть, что пьет натощак, но все равно заказывает им обоим по порции текилы. Напиться с Грейнджер — это совсем не то, чего он ожидал. Драко всегда знал, что она порядочная и нравственная, и ей не терпится показать, что она знает все обо всем. Ее версия Лары мягче и скучнее, как карикатура соблазнительницы. — Я хочу попробовать тебя на вкус, — говорит она. Грейнджер касается его бедра и наклоняется достаточно близко, чтобы он почувствовал запах ее духов. Малфой позволяет ей прикоснуться губами к его губам, ее язык нежно высовывается, чтобы попробовать его рот. Драко признает, что в аду будет особое место для него — Пожирателя Смерти и осквернителя магглорожденной принцессы Гриффиндора. Они останавливаются у стойки регистрации, чтобы он забронировал номер в пентхаусе. Шампанское и блюдо с мясной нарезкой отправляются наверх. Пока он ест, она берет его кредитную карту и проводит ею по небольшому устройству к своему телефону. Магглы, думает Малфой. Такой эффективный перевод средств. Гермиона возвращает ему визитку, затем подключает свой телефон к музыкальному проигрывателю на тумбочке. Звучит песня со знойным голосом и ретро-ритмом. Драко наблюдает, как она снимает туфли на каблуках и раскачивается взад-вперед в такт музыке, время от времени потягивая охлажденное шампанское. Она выглядит старше со своими дымчатыми глазами, нарумяненными щеками и облегающим платьем, но Малфой улавливает проблески Грейнджер из Хогвартса под ними. Он находит в своем бумажнике слегка раздавленный косяк, и они делятся им на балконе. — Что такая британка как ты делает в Сиднее? — спросил Драко. — Спустя некоторое время Англия стала немного… задыхаться. И, кроме того, мои родители здесь, я навещаю их. У него возникает воспоминание о Волдеморте, восхваляющем резню Лестрейнджей над семьей Боунс, и затем кивает. — Так разве ты не должна проводить время с мамой и папой? А не таиться с плохими людьми в гостиничных номерах. — Ты плохой человек? — Худший. Она фыркает. — Я в этом сильно сомневаюсь. — Ты знаешь большое количество плохих людей, не так ли? — Что-то в этом роде. Грейнджер делает глубокую тягу косяка и кашляет. Драко протягивает ей бутылку шампанского, и она делает глоток прямо из нее, хотя пузырьки мало помогают успокоить раздраженное горло. Он ухмыляется, когда ее глаза стекленеют. — Что привело тебя в Сидней, Дрю? — ее слова звучат медленно и невнятно. Малфой отпивает глоток из горлышка, а остальное выливает с балкона. — Серфинг. И солнце. — Верно. Ты немного похож на ребенка родителей, владеющих трастовым фондом. Верно? Она изучает его широко раскрытыми темными глазами, все еще слегка покашливая. Он смеется. — Итак, подведем итог… до сих пор ты говорила мне, что я высокомерный и самонадеянный избалованный ребенок, но не худший человек, которого ты когда-либо встречала. Это правда? Гермиона снова наполняет их бокалы шампанским. — Это не кажется неправильным. — Ты худшая шлюха, которую я когда-либо встречал, знаешь? Разве тебе не следует почаще лизать мой зад? Я плачу тебе достаточно. — Это то, чего ты хочешь? Драко сохраняет ненавязчивое выражение лица. — Я приму все, что ты захочешь мне дать, Лара. Каким-то образом она оказывается в его объятиях. Вместе они раскачиваются в такт слабым нотам музыки, доносящимся из комнаты. Луна вышла на небосвод. Они слабо слышат и ощущают запах океана поверх звуков города. Это почти романтично. Драко на мгновение задумывается о том, как бы Гермиона отреагировала, если бы узнала, кто он на самом деле. Малфой настаивает на том, чтобы свет был выключен, когда они раздеваются. Хорошо, что Темные Метки не светятся в темноте. Ее горячие губы на его шее, а нежные пальцы проводят по его груди, прессу и вниз к поясу. Драко находит маленький узел, удерживающий ее платье у основания шеи. Быстрый рывок, и тот опускается к бедрам. Кожа Гермионы самая нежная из всех, что он когда-либо чувствовал, но это может быть преувеличением. Ее груди больше, чем он ожидал. Очень изящные, увенчанные твердыми, чувствительными сосками. Она издает хриплый, отчаянный звук, когда его рот обхватывает один сосок, а пальцы дразнят другой. Драко стонет, и, возможно, она тоже, когда просовывает руку в его боксеры, чтобы провести большим пальцем по головке его члена. Драко позволяет ей усадить его на стул и отсосать своим горячим ртом. Гермиона обводит языком его уздечку, а затем опускает голову так, что член прижимается к задней стенке горла. Пальцы Драко в ее волосах, направляют так нежно, как только можно. Вверх и вниз, затем прямо туда, в ту тугую часть ее горла. Она слегка отталкивается от его захвата, чтобы иметь возможность кружить вокруг члена языком, издавая стонущие вибрации против его чувствительного органа. Малфой стонет, когда смутно видит в темноте, что одна из ее рук яростно трет себя между ног. Он наклоняется, и, черт возьми, Гермиона насквозь мокрая и такая теплая. В этот момент, когда алкоголь и ТГК разливаются по его телу, член проникает в ее горло, а его пальцы проникают в ее горячее, тугое, влажное нутро, ничто из их истории не имеет значения. Все, что имеет значение, это то, как Грейнджер нажимает на плоть за его яйцами, и жар рта вокруг его члена, то, как она продолжает сосать даже после того, как он изливается ей в горло. — Вау, — выдыхает Драко. Грейнджер улыбается ему и неуклюже отхлебывает остатки шампанского. Он встает и подталкивает ее к кровати. — Твоя очередь, — говорит он, прежде чем опустить голову между ее ног. Когда его язык касается ее клитора, Гермиона выгибается в спине, сильнее прижимаясь ко рту Малфоя. Смутно он улавливает ее стоны. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Не останавливайся. Он лениво исследует твердость ее клитора своим языком. Наслаждается ее влажностью, когда вводит в нее один палец, удовлетворенно постанывая от того, как ее влагалище сжимается вокруг него. — Еще, пожалуйста. Малфою нравится, как отчаянно она звучит. Медленно он вводит в нее два, затем три пальца, прижимая их к этому особому месту, все время нежно посасывая ее клитор. Стоны девушки становятся громче, а слова становятся неразборчивыми. Драко снова полностью возбужден к тому времени, когда чувствует признаки ее нарастающего оргазма — ее влагалище пульсирует вокруг его пальцев, а естественная смазка проливаются на его руки. Малфой отстраняется прежде, чем она успевает полностью кончить, ухмыляясь над ее разочарованным стоном. Он встает и толкает ее вниз. Затем оказывается на ней сверху, толкаясь до тех пор, пока полностью не оказывается в ее тугом влагалище. — Подожди… Стоп. Презервативы… это не подлежит… обсуждению, — Драко уверенно может сказать, что она пытается казаться убедительной, но ее слова выходят хриплыми и бессвязными из-за его толчков. С кем-нибудь другим он бы немедленно остановился, но это Грейнджер ниже его, и он не собирается позволять ей вмешиваться. В конце концов, они волшебники, и Драко уверен, что она знает все правильные заклинания, которые нужно произносить после. Вместо этого он раздвигает свои пальцы, все еще влажные от ее смазки, и собственнически обхватывает ее лицо. Малфой легко переносит свой вес на Гермиону и глубоко целует ее, прижимаясь своим языком к ее в том же ритме, в котором погружается в нее снизу. — Пожалуйста… остановись… нам нужно использовать… презерватив, — говорит она ему в рот, но теперь ее руки обнимают его, проводя пальцами по мышцам его спины. Драко проводит одной рукой по ее теперь уже очень спутанным волосам, а другой по ее шее, постанывая у изгиба. — Заткнись, — говорит он, и, к его удивлению, она только стонет в ответ. Он целует ее в правую щеку, затем в левую, затем спускается к ключице. С каждым поцелуем Малфой слегка облизывает ее кожу. У нее восхитительный вкус, и сама мысль о том, что это Грейнджер извивается под ним, сжимает его, обхватывает ногами, заставляет замедлять свои толчки, чтобы не кончить слишком рано. Драко хочет подольше насладиться этим сюрреалистическим удовольствием с Гермионой Грейнджер. — Боже, — выдыхает она ему в ухо. — Я чувствую, как ты становишься еще больше. Ооо… В темноте ее темно-синяя фигура, извивающаяся под ним, вполне возможно, самая сексуальная вещь, которую он когда-либо видел. Малфой поднимается на колени, укладываяя ее ноги вокруг своих бедер, чтобы его толчки были более глубокими. Его глаза блуждают по покачиванию ее грудей, по тому, как ее руки крепко сжимают простыни, по наклону ее таза, чтобы втянуть его глубже. Драко берет ее достаточно сильно, чтобы оставить синяки на их телах. Ее оргазм громкий и влажный, почти болезненный, пока она сильно пульсирует вокруг его члена. Малфой замирает и беззвучно повторяет свойства многосущного зелья, чтобы отвлечься, но этого недостаточно, чтобы удержаться от оргазма. — Черт, — выдыхает он, наполовину в отчаянии от потери контроля, наполовину в святом дерьме. Драко только что кончил в Гермиону Грейнджер. Он остается над ней еще долго после того, как их оргазмы закончились, довольствуясь ее пульсацией. Кажется, Гермиона не возражает. Она легко проводит пальцами по его затылку и оставляет легкие поцелуи на подбородке. Даже мягкому, ему удается оставаться погруженным в нее, когда он сдвигается в сторону, поворачивая Грейнджер так, чтобы они были лицом друг к другу на все еще застеленной кровати. Они томно целуются. Малфой чувствует, как ее губы прижимаются к его губам, а затем ее рука начинает массировать его яйца. Когда Гермиона кладет голову ему на грудь, он съеживается от того, с каким благоговением относится к ней прямо сейчас. Быть с ней совсем не то, что быть с кем-то другим. Драко не может заставить себя пуститься в свою обычную рутину красивых слов, чтобы вызвать мимолетное обожание. Это было бы неправильно, учитывая, что он всегда ненавидел ее за ее доброту. И все равно Малфой не хочет, чтобы она была милой и с глазами лани. Ему нужна Грейнджер, которую он знает — сверхуспевающая, манипулятор, стальной хребет. — Неужели ты такая шлюха для всех своих клиентов? Он трепещет от того, как она напрягается под ним, и ее реакция, конечно, не разочаровывает. — Какая? Хочешь, я скажу тебе, что ты особенный? Что только ты можешь заставить меня кончить вот так? Малфой рычит и вырывается. — Ты действительно худшая шлюха на свете, — он снова толкает ее на спину и погружает два пальца в ее влагалище. — Ты… мне… кажется… на самом деле… имеешь в виду… это, — ее слова звучат высокомерно, но воздействие Драко на нее безошибочно. Гермиона кончает менее чем за тридцать секунд. Он продолжает водить пальцами внутри нее, время от времени щелкая большим пальцем по ее клитору. — Давай, — говорит Малфой ей на ухо, когда она снова кончает. — Скажи мне, что я особенный. С некоторым усилием ей удается вытащить его пальцы из себя и подняться на колени, чтобы оседлать его. Гермина медленно проводит его рукой по своему гладкому, плоскому животу, затем по ее полным, мягким грудям и, наконец, к открытому рту. Она посасывает его указательный палец губами, прищелкивая языком. — Ты… — теперь она сосет его средний палец, доставая до самого горла. — Очень, — она декадентски облизывает его ладонь. — Особенный. Мерлин, каким-то образом он снова стал твердым. — Может быть, ты не такая уж плохая шлюха, в конце концов. Грейнджер не отвечает, хотя он чувствует, как напрягается ее тело. Ему нравится, что ей неловко. Это заставляет его чувствовать себя более уверенно, когда он переворачивает ее на колени и входит в нее сзади. В этом положении Гермиона чувствует себя невероятно напряженной. Ее лицо прижато к матрасу, заглушая ее стоны. Одной рукой Драко оттягивает ее голову назад за волосы, а другой резко ущипывает за соски. Ее слова едва различимы, отчасти потому, что она не может перестать стонать, а отчасти потому, что кровь стучит у него в ушах. Она говорит что-то вроде: — И это все, что ты можешь сделать? Он отпускает ее, и она падает, как тряпичная кукла, на матрас, все еще насаженная на его член. Малфой сжимает ее бедра достаточно сильно, чтобы оставить следы, и с удовлетворением думает, сколько исцеляющих чар ей придется использовать, чтобы стереть их со своего тела. Эта мысль заставляет его толкаться сильнее. Для пущей убедительности Драко прикусывает ей плечо и грубо обхватывает обе ее груди ладонями, когда кончает. Ему удается заметить, что она тоже, крепко сжимая его член. Он остается склонившимся над ней в течение долгих минут, тяжело дыша от, возможно, величайшего оргазма в своей жизни. Вдруг Малфой замечает, как что-то горячее и влажное капает на его руки, которые все еще крепко обнимают ее дрожащее тело. Слезы? Дерьмо. Он заставил ее плакать. Малфой резко отстраняется, испытывая отвращение к себе за то, что таким образом потерял контроль, но она сжимает его руки, чтобы удержать их вокруг себя. — Прости, — тихо говорит Гермиона, рыдая. — Почему ты извиняешься? — Я имею в виду… — Грейнджер пытается заговорить, но не может перестать плакать. Драко держит ее, пока она изо всех сил пытается сдержать всхлип. — Шшш… — говорит он в своей лучшей имитации того, кто предлагает утешение плачущей любовнице. — Не извиняйся. Я не должен был причинять тебе такую боль. Она рыдает сильнее, ее миниатюрное тело сотрясается в его объятиях. Значит, она… смеется? — Что… — Я имею в виду… Мне очень жаль… Ты не причинил мне вреда…. Я не знаю, почему я плакала… — удается выдавить из себя Гермионе между смешками. — И теперь, я не знаю, почему я… не могу… остановиться… смеяться. Малфой замечает, что ее тело теперь покрыто мурашками, поэтому он накрывает их одеялами, чтобы они оба оказались в тепле. — Ты, должно быть, думаешь, что я сумасшедшая, — говорит Гермиона, когда ее хихиканье наконец утихает. Он не отвечает, вместо этого решив притянуть ее к себе и поцеловать в макушку. Драко чувствует бесконечную усталость от этой ночи, которую он не заслужил. Бесконечный выброс адреналина, который вызывал траханье Гермионы Грейнджер. И хотя практическая часть его мозга говорит ему встать и убраться отсюда к чертовой матери, остальная часть его погружается в комфорт, свернувшись калачиком вокруг нее. Поцелуи, которые она оставляет на его предплечьях. И об уязвимости в ее мягком голосе, когда Малфой наконец засыпает. — Так или иначе, ты заставляешь меня чувствовать… больше, чем я чувствовал за долгое время до этого. Драко уверен, что это просто еще одна уловка, которую использует Грейнджер, чтобы получить больше чаевых от клиентов, но сон настигает его прежде, чем он успевает возразить.

***

Драко привык просыпаться после ночей пьяного разврата, но его тело и член никогда еще так не болели. И он никогда не был таким… парализованным? Вдруг он понимает, что он застыл, и не в хорошем смысле, а от мастерски выполненного Петрификуса Тоталуса. Малфой был полностью обнажен. Перед ним Гермиона Грейнджер, полностью одетая, сидит на стуле, который она придвинула к кровати. — Самое время просыпаться, Малфой, — выплевывает она его имя так, будто оно ядовитое. Блять.