Год в Австралии

С юных лет Драко начал воспринимать дружбу как обмен властью, и он был в восторге от своей личности как наследника самой богатой и самой политически влиятельной линии чистокровных волшебников в Великобритании. Его так называемый внутренний отряд — Винсент, Грег, Пэнси, а позже и Блейз, которые также были наследниками огромных состояний — считали его своим лидером. В обмен на его внимание они оказывали ему непоколебимую поддержку и восхищение. Драко считал, что именно так устроен мир. Будучи одиннадцатилетним, он просто не понимал, почему Гарри Поттер выбрал дружбу с Рональдом Уизли, а не его собственную. Нищий, жалкий, некомпетентный Уизли. А потом эта невыносимо грязная грязнокровка Грейнджер. «Поттер идиот», — подумал Драко. Избранный, блин. Но случившееся въелось ему под кожу. На протяжении многих лет, пока Драко наслаждался своим положением власти в Слизерине, он не мог не сужать глаза каждый раз на разворачивающуюся драму, в которой участвовали Гарри Поттер и два его лучших друга. Малфой терпеть не мог, как большинство преподавателей и студентов Хогвартса подлизывались к этой троице, которая постоянно нарушала правила в соответствии со своими неосмотрительными действиями. Он презирал их глупо-наивный героизм. Он ненавидел Поттера и Уизли, потому что считал их не заслуживающими того внимания и похвалы, которые на них обрушивались. Он ненавидел Грейнджер, потому что она всего этого заслуживала. Грязнокровка она или нет, но она была умной и трудолюбивой. И она, несомненно, была хорошенькой, даже когда много болтала. Как и у остальных участников зимнего бала четвертого года обучения, у Драко перехватило дыхание при виде Грейнджер в том платье, с волосами, ниспадающими гладкими локонами на обнаженные плечи, с легкими веснушками, улыбкой и гладкой кожей. Драко тогда заметил ревнивый взгляд в глазах Пэнси. Он проследил за ее взглядом от Грейнджер, которая радостно кружилась по бальному залу за руку с Виктором Крамом, до Рональда Уизли, который сидел на стуле и выглядел несчастным и убитым горем. — Она ничто по сравнению с собой, — пробормотал он. Пэнси фыркнула и сказала: — О, пожалуйста, Драко, придержи это для себя. Та часть его, которая испытывала искреннюю привязанность к Пэнси, которая помнила, какой бесхитростной она была, когда они были детьми, чувствовала, что ему немного жаль ее. Уже тогда Драко понимал, что ее ревность не связана с красотой Грейнджер или даже с тем, что она была под руку со звездой квиддича. Скорее, зависть Пэнси была своего рода любопытством к тому, каково это, когда тебя ищут взглядом только потому, что ты нравишься. А не потому, что твои родители посоветовали тебе встречаться с самым богатым мальчиком в школе. На балу Драко, конечно, не признался в этом Пэнси. Больше всего его разозлило то, что у нее хватило наглости вообще грустить, когда она была с ним. Поэтому вместо этого Драко затащил Пэнси за одну нишу, чтобы крепко поцеловать, но в голове у него крутились мысли о том, каково было бы вместо Пэнси поцеловать Грейнджер. Ну, так или иначе, Драко узнал об этом вчера вечером, верно? Он неподвижен, холоден и обнажен под пристальным взглядом Грейнджер. — Комната звукоизолирована и защищена заклинаниями, я позвонила на стойку регистрации, чтобы продлить твое бронирование. Никто не придет, чтобы проверить тебя или спасти, если ты закричишь. Драко изо всех сил старается изобразить свирепый взгляд, но мышцы вокруг его глаз просто отказываются помогать. — Я спрятала твою волшебную палочку, так что даже не думай. Малфою удается в раздражении закатить глаза вверх. — Мне придется обездвижить тебя, потому что, очевидно же, что есть вещи, о которых мне нужно будет тебя допросить, прежде чем я решу, что с тобой делать. Я позволю тебе встать и одеться, но если ты попытаешься что-нибудь… что угодно — я так быстро тебя оглушу… Она замолкает, поскольку становится ясно, что он не может ответить. — Твоя одежда. Я, э… разложила твою одежду рядом с тобой. «Ах, ты и правда очень похожа на Грейнджер», — думает Драко. Она поднимает палочку и проходит через половину комнаты, подальше от его поля зрения, прежде чем освободить от заклинания. Драко делает вид, что осторожно садится и растягивает затекшие мышцы. Мерлин, он ненавидит находиться под воздействием этого проклятого заклинания. Краем глаза он наблюдает за Гермионой, медленно натягивая трусы-боксеры, которые она с таким рвением стянула с него вчера вечером. Ощутимый гнев, который был всего несколько мгновений назад, теперь скрыт. Она выглядит хрупкой и усталой, ее платье помято и некрасиво. Словно почувствовав его оценивание, Гермиона направила на него палочку. Она напугана, понимает Драко. Как и должно быть, раз он поймал ее на работе шлюхой. И воспользовался ее услугами. Теперь он знает о ней кое-что. Например, насколько влажной может стать у нее в белье, если к ней правильно прикоснуться. Как легко встают ее соски. Если оставить в стороне их плотские действия, в том случае что вчера вечером она говорила правду, то Драко также кое-что знает о том, что ее родители магглы спрятаны в Сиднее. Наверное, Грейнджер думает, что он — часть возрождения Пожирателей Смерти, посланная оказать визит ее семье. Он хмурится на эти мысли. Малфой также видит в Грейнджер что-то еще. Некоторая изменчивость, из-за которой ее дыхание становится неровным, а поза неустойчивой — она чувствует стыд, понимает Драко, и… похоть? Черт, он хочет снова взять ее, на этот раз будучи в образе самого себя, без всяких чар. Малфой натягивает штаны, чтобы скрыть нарастающее возбуждение. Он уверен, что Грейнджер знает, что он ее хочет. Драко ухмыляется. — Грейнджер… Ты единственная женщина из тех, кого я когда-либо знал, которая становится более напряженной после хорошего траха. Она смотрит на него холодно. Теперь в ней нет ничего соблазнительного, лоск Лары полностью утрачен. — Почему… как ты мог? Со мной? Вчера вечером? Гермиона замолкает и переводит взгляд на его босые ноги. Он сразу же злится на нее за то, что она показала ему эту уязвимость. Драко пытается скрыть нарастающее чувство вины. — Знаешь, мне кажется, это ты сказала что-то о том, что будешь заинтересована, пока я могу платить тебе. И я это сделал. Красиво. Определенно самая дорогая шлюха, которую я когда-либо… — Пожалуйста, не надо, — тихо говорит Гермиона. — Больше не называй меня шлюхой. Драко садится на край кровати и смотрит на девушку. — Как же мне тогда тебя называть? Она игнорирует этот вопрос. — Полагаю, мы зашли в тупик, Малфой. Он скрещивает руки, морщась из-за затекших мышц. — Ты кое-что знаешь обо мне. А я знаю ваш адрес, где ты живешь с Блейзом Забини и Пэнси Паркинсон. Я тщательно просмотрела твой телефон, когда ты спал. Одна сова — и ваше местоположение может быть на первой странице завтрашнего «Пророка». Драко пожимает плечами. Хотя Блейз и будет злиться, он легко сможет перейти на новое место. С другой стороны, Пэнси окажется в довольно сложной ситуации с Тревором. — Как ты узнала, что это был я? — Твои… волосы. Некоторые из них выпали… Он вспоминает, как ее пальцы пробегают по его волосам, дергают его за пряди, когда она застонала и выгнула таз вверх, чтобы Драко мог глубже проникнуть в нее. — Растрепанные волосы были такого своеобразного оттенка блонда… Я тогда и применила Инкантатем. Принцип лежит в подтексте 7-го закона трансфигурации. Трансфигурированный биологический материал потеряет свои магические свойства, если… — Я знаю седьмой закон трансфигурации, Грейнджер, — усмехается над ней Драко. Чертова Грейнджер. Все еще грязная до предела, даже после того, как раздвинула ноги ради денег. — Как умно с твоей стороны. Она игнорирует это. — Сначала я думала, что ты здесь, чтобы шпионить за мной, а это… — А это было бы удивительно, учитывая, что никто не знает, что ты здесь? — Почему ты так говоришь? — Сомневаюсь, что Потти и Уизел позволят тебе податься в эскорт. — Они знают, что я в Сиднее, но ты прав в том, что они не знают об этой части моего положения. — Почему ты таким образом себя продаешь, Грейнджер? Если тебе нужны деньги, не мог бы твой драгоценный Поттер дать тебе немного на время? Гермиона смотрит на него. — Вообще-то это не твое дело, как я зарабатываю деньги, Малфой. Не все из нас рождаются с серебряными ложками во рту. Он морщит нос, чтобы преувеличить свое отвращение. — Конечно, у самой умной ведьмы нашего времени есть менее отвратительные способы получить деньги. Она злится. — Ты такой лицемер, Малфой! Ты не можешь… Ты не можешь меня трахнуть против моей воли, а потом… — Прошлой ночью ты показалась мне очень согласной с тем, что я делал, — бормочет Драко. — Я бы никогда не сделала этого, если бы знала, что это ты! — голос ее теперь повышен, а ее грудь вздымается от гнева. Он хочет надавить на нее, но вместо этого прикидывает, сможет ли призвать палочку при помощи Акцио в руку, прежде чем проклятие, которое Грейнджер на него наложит, вступит в силу. Возможно нет. — И… это, — бормочет Гермиона. — Это было худшее, что ты мог со мной сделать. Он поиздевается над ней. — Верно. Вот ты вначале раздвигала ноги любому потному идиоту, который мог кинуть тебе несколько купюр, но я, проводивший всю ночь, доставляя тебе удовольствие… Да, это точно было худшее, что я мог сделать. — Нет никого, кто вызывал бы у меня большее отвращение, чем ты, — кипит от ярости Гермиона. Малфой сужает глаза. — Да ладно? Ее рука с палочкой дрожит, но она поднимает подбородок и сохраняет ровный голос. — Ты всего лишь бесхребетный, подлый слабак. Малфой делает шаг к ней. — Я думаю… — начинает он. Она делает шаг назад и крепче сжимает палочку. — Не смей подходить ближе, Малфой, или же я сделаю так, что Сектумсемпра, которую Гарри наложил на тебя на шестом курсе, будет казаться тебе детским лепетом. Он смеется и делает еще один шаг ближе. — Я думаю, ты полна дерьма, Грейнджер. — Остановись! Он бросается на нее. — Остолбеней! — Грейнджер быстрая, но Малфой с готовностью уклоняется в сторону и врезается в нее своим телом. На мгновение она выглядит ошеломленной. Прежде чем она сможет попытаться выполнить еще одно заклинание, он прижимает ее руку с палочкой над ее головой и вырывает древко. Драко отбрасывает его в сторону, удовлетворенный звуком бесполезного лязга дерева о дальнюю стену. Он берет себя в руки, когда ее тело напрягается под его телом. Гермиона пытается ударить его по лицу свободной рукой, но ему удается поймать ее и сжать. Выражение ее лица становится диким, пока она яростно дергается под ним. — Отойди от меня, Малфой. — Мерлин, Грейнджер. Остановись, просто перестань дергаться. — Тогда слезь с меня! — Ты дура. Просто… перестань извиваться! Я не пытаюсь причинить тебе вред. Она пристально смотрит на него, пока он смотрит на нее сверху вниз, стараясь сохранить свое лицо как можно более бесстрастным. Они оба тяжело дышат. — Ты всегда пытался причинить мне боль, — тихо говорит Гермиона. — Знаешь, что я думаю, Грейнджер? Она отворачивает голову, словно пытаясь скрыться от него как можно дальше. — Я думаю, ты позволила мне победить. Я думаю, ты хочешь быть подо мной прямо сейчас. — Какого черта ты так думаешь? — Я видел тебя в бою. Ты никогда не была бы так неосторожна с противником, — Драко чувствует, как начинает твердеть от ее мягких изгибов, пока она извивается под ним. — Ну, извини, видимо я ненормальная, после того как меня обманом заставили переспать со скользким ублюдком, который безостановочно издевался надо мной в течение последних семи лет. Малфой лишь ухмыляется этому. — И тебе нравился каждый момент. Вот черт. Кто же знал? Может быть, тебе тоже нравились издевательства. Кажется, тебе нравится грубо, — он удерживает оба ее запястья одной рукой над ее головой, а другой закидывает одно ее колено себе на плечо. Гермиона задыхается от этого, но не сопротивляется. Ее зрачки расширяются, а щеки краснеют. — И я думаю, ты хочешь большего… — Драко прижимается своим членом к ее промежности, ткань его брюк создает трение. Крепко держа ее за запястья, он проводит свободной рукой по ее телу, начиная с шеи. Драко проводит по ключицам Гермионы, а затем кладет ладонь на ее грудь в мятом платью. Ее соски встали и затвердели. Она выгибается в его прикосновениях, что заставляет его ухмыляться еще больше. — Как по мне, ты действительно хорошая маленькая шлюшка. Правда, Грейнджер? — Не принимай это на свой счет, Малфой. В конце концов, я профессионал. Он смеется над этим и продолжает. — Мне нравится представление о тебе как о шлюхе. Драко щиплет ее соски, и она резко вдыхает в ответ. — Кто бы мог подумать… настоящая гриффиндорская принцесса Глубокое Горло. Мерлин, если бы я знал, насколько распутной была твоя маленькая задница под всеми этими чопорными юбочками Хогвартса, — Малфой наклоняется и обхватывает ее сосок. — Ты насквозь промокла, сучка. Гермиона стонет, когда Драко отодвигает ее стринги и вводит в нее два пальца. Он в восторге от того, как ее мышцы обхватывают его пальцы. Когда Драко отпускает ее запястья, она, не теряя времени, протягивает руку и расстегивает его ширинку. Ему хочется посмеяться над таким ее рвением, но облегчение от высвобождающейся эрекции усиливает и фокусирует его похоть. — Скажи мне, чего ты хочешь, Грейнджер. — Ты знаешь, чего я хочу, мерзавец, — Гермиона изо всех сил старается пристально посмотреть на него, но ее поверхностное дыхание выдает ее желание. Он хочет заставить ее умолять, но не может не прижаться к ее теплой, влажной промежности. — Как хорошо, — Драко легко срывает с нее тонкое нижнее белье и грубо толкается. Ему больно из-за их предыдущих занятий сексом, но удовольствие от того, как мышцы ее влагалища сжимаются вокруг его члена, перевешивает все неудобства. Ее ногти царапают его спину. Ей хочется, чтобы он был глубже. Драко сопротивляется, специально входя в нее медленно. — О боже, пожалуйста, — тяжело дышит Гермиона. Драко чувствует, как она отчаянно сжимает его постоянно входящий в нее член, ожидая оргазма. Ее глаза закрыты, а губы налиты кровью и потрескавшиеся от поцелуев. Ее голова повернута в сторону, обнажая изящный изгиб шеи. Драко противится желанию провести языком по гладкой коже ее шеи. — Посмотри на меня, Грейнджер, — Малфой обхватывает ее лицо руками. Она открывает глаза, но держит голову повернутой так, чтобы смотреть прямо на его Темную метку. Он чувствует себя неловко, поэтому один раз глубоко входит в нее, как будто чтобы отвлечь ее от уродливого напоминания о его прежней темной преданности. Это движение заставляет Гермиону выгнуть спину, и она обращает на него взгляд. Вместо того, чтобы умолять его трахнуть ее сильнее, как он ожидает, она говорит: — Ты должен пообещать… Ты должен пообещать никому не рассказывать, что ты нашел меня… и каким именно образом ты нашел меня здесь. Драко толкается в нее еще настойчивее и наслаждается ощущением ее обильной влаги, стекающей по основанию его члена. — Кому бы я сказал? — Пожалуйста, Малфой, — она протягивает руку к его лицу и убирает волосы со лба. Ее прикосновения нежны, как у настоящей любовницы. «Так вот каково Драко Малфою трахать Гермиону Грейнджер», — думает он. — Что я получу в замен? — Что ты хочешь? — Я хочу знать, почему ты здесь. Она протягивает руку между ними и плавно ласкает его яички. — Я не могу тебе этого сказать, Малфой, но я могу сделать это для тебя. И, что удивительно, Гермиона начинает вращать бедрами под ним, обхватывая его член сильнее. — Пожалуйста, — говорит она, и это звучит так, словно она умоляет о удовольствии. Он винит в этом ослабленную защиту. Старый Драко Малфой чертовски извлек бы выгоду из этой ситуации, но сейчас он ничего не хочет. Хочет спрятаться в этом раю, забыть все то ужасное дерьмо, которое произошло за последние два года, и избежать всего ужасного дерьма, которое произойдет в будущем. И вообще, кто, черт возьми, поверит бывшему Пожирателю смерти? Поэтому он легко соглашается. — Я не скажу, — шепчет Драко. Она притягивает его губы к своим и проводит своим языком по его. — Трахни меня сильнее… пожалуйста, — она так мило умоляет. Какая-то часть Малфоя думает, что она притворяется каждый раз, когда умоляет, потому что Грейнджер, которую он знает, была бы слишком горда, чтобы просить его о чём-либо, но сейчас его нервы натянуты и жаждут этого всплеска удовольствия. Он яростно вдалбливается в нее. Ковер неприятно царапает его руки и колени, но Мерлин, как же ей хорошо. Драко обхватывает ее лицо руками и заставляет смотреть себе в глаза. — Кончай, Грейнджер. Ее ноги плотно обхватывают его спину, и она отвечает на его толчки. Ее стоны становятся прерывистыми, когда он входит в нее сильнее, чем когда-либо. Через несколько минут Драко думает, что Гермиона кончает, но не уверен, потому что погружен в собственное расслабление. Он тяжело падает на нее и позволяет себе наслаждаться пульсацией ее мышц вокруг его чувствительного члена. Когда он пытается выйти из нее, она обхватывает его ногами. — Подожди, — говорит Гермиона. Малфой пугается, когда горячий фиолетовый свет окутывает их соединенные тела. Магия неприятно покалывает его кожу, словно палящий факел прижимается к каждому дюйму его тела. Теперь он паникует, но Гермиона продолжает цепляться за него ногами. — Подожди, Малфой. Ещё немного, — ее голос дрожит, и он знает, что ей тоже больно. Драко отскакивает от нее после того, как свет рассеивается. — Что это, черт возьми, было, Грейнджер? Она выглядит слегка застенчивой. Ее ноги все еще раздвинуты, обнажая розовую плоть. Как и у него, ее кожа не пострадала от жары, охватившей их несколько мгновений назад, но ее голые ноги покрыты синяками в виде его хватки. Медленно Гермиона сводит ноги вместе, садится и стягивает платье. — Помнишь Мариетту Эджком? Она была из Рейвенкло на год старше нас. — Не совсем, — огрызается Драко. — Правда? Ах, полагаю, ты был очень занят в тот год. Впускал Пожирателей Смерти в Хогвартс и все такое. Драко поднимается и засовывает член обратно в штаны. Затем он легко призывает обе их палочки. Он закатывает глаза, видя, что Грейнджер встревожена, но бросает ей ее палочку и затыкает свою за талию. — Я не хочу сражаться с тобой, Грейнджер. Просто скажи мне, какого черта ты только что со мной сделала. — Да, — нетерпеливо говорит она, становясь к нему лицом. — Все, кто был в Отряде Дамблдора, должны были подписать клятву хранить тайну. Я заколдовала пергамент так, что любой, кто нарушит клятву, будет… наказан. Драко засмеялся. — Это была ты? Ты более мстительна, чем любая женщина, которую я когда-либо встречал, Грейнджер… за исключением, может быть, Беллатрисы. Она вздрагивает от этого. Но он продолжает: — К концу года у Эджком на лбу были ужасные шрамы. — На самом деле они все еще есть у нее… Мне правда немного плохо. Я изменила заклинание. Вместо пергамента я зачаровала себя. И вместо того, чтобы подписать, я совершила… совокупление, скрепляющее это действие. Его губы медленно кривятся в холодную улыбку. — Черт возьми, Грейнджер. Ты же помнишь последнего придурка, который оставил мне этот шрам… — Драко поднимает левую руку, чтобы заметно показать свою темную метку. — Ты не получишь шрам, если сдержишь свое обещание никому не рассказывать, — язвительно говорит она. — Тебе полагается за то, что ты обманом заставил меня переспать с тобой. — Дерьмо, — говорит Драко. Он находит свою рубашку и натягивает ее, не обращая внимания на то, что пуговицы на лацканах царапают его. — Что? Хотела отомстить? Ты просто молодец, Грейнджер. Думаешь, у тебя золотое влагалище? Ее глаза сверкают гневом. — Это, — бросает она, — не имеет к этому никакого отношения. — Почему ты думаешь, что мне есть какое-либо дело до твоей жизни? — Потому что ты, не теряя времени, вставил в меня свой член! — Это не делает тебя особенной, Грейнджер. Я потерял счет тому, сколько у меня было секса за последние две недели… — Вульгарный! — Говорит мне шлюха! — Ты не прав! Он сжимает кулаки от гнева. — Мы не в Хогвартсе, Грейнджер. Никто, и меньше всего я, не хочет ввязываться в какое-то идиотское дерьмо, в которое ввязалась ты. Да, я хотел тебя трахнуть. Назови это реализацией моей школьной фантазии. Я просто воспользовался возможностью, которую ты предлагала любому, кто мог заплатить. Малфой хватает свою спортивную куртку и нащупывает мешочек с галеонами, зачарованный в виде маггловского кошелька. С презрением он сует его ей в руки. — Вот, — говорит он. — За сегодняшнее шоу. Тысяча за час, правильно? Ему кажется, что он может увидеть слезы в ее глазах, но он слишком зол, чтобы это это волновало. Слишком разъярен, чтобы подвергать сомнению логику своих действий. — Ты выставляешь меня каким-то большим и плохим злодеем, Грейнджер, — продолжает Драко. — Но, черт возьми, это ты безжалостна. Если ты не можешь сказать, что ты сумасшедшая, это сообщу тебе я. Громко и ясно. Людям не понравится, когда ты будешь накладывать на них подлые заклинания против их воли. А теперь убирайся из моего гостиничного номера. Малфой хватает ее туфли и сумку в одну руку, а ее руку берет в другую. Кожа Грейнджер холодная и покрывается мурашками под его хваткой. Он отпускает ее, чтобы открыть дверь, и выбрасывает ее вещи в коридор. Они неприятно стучат по ковровому полу. Затем Малфой почти выталкивает ее. Он тяжело дышит после того, как захлопнул дверь. Мерлин, Грейнджер въелась ему под кожу. Внезапно Драко чувствует себя утомленным. Вот уже несколько месяцев, с Пэнси и Блейзом, в их тайном убежище, он чувствует себя… нормальным. Ему не приходилось слишком много думать ни о чем, что противоречило бы ему и таким, как Другая сторона. О том, каким слабым он был, слишком напуганным, чтобы поступать правильно, и слишком ненавидящим себя, чтобы продолжать выполнять приказы Волдеморта. А потом появляется Грейнджер и… думает, он все еще плохой парень. Дерьмо. Блять. Возможно, ему не следовало так ее выгонять. Он садится на кровать и проводит пальцами по растрепанным волосам. Его волосы влажные, кожа покрыта холодным потом от их многочисленных соприкосновений. Собираясь трансгрессировать домой, Драко замечает небольшой кусок темной ткани, контрастирующий со светлым ковром в комнате. Он колеблется, потому что действительно имел в виду то, что сказал. Что он не хотел ввязываться в потенциально опасное и трагическое дело, для которого Грейнджер тайно и отчаянно нуждалась в галеонах. Малфой ругается про себя на каждом шагу к ее рваному и грязному нижнему белью. Блять. Он не должен этого делать. Но Драко кладет белье в карман и трансгрессирует в свою спальню. Он запирает дверь и накладывает на нее заглушающее заклинание. Малфой чувствует себя нездоровым и усталым под ярким солнечным светом, льющимся из окна с видом на океан. Он вытаскивает оторванный кусок кружева и кладет его на стол вместе с чистым куском пергамента. Он делает вдох и концентрирует свою энергию. Он давно не творил такую сложную магию, но его чары работают. На пергаменте появляются чернила, образующие карту Сиднея. На нем изображена красная точка с надписью «Г. Грейнджер» примерно в трех милях от черной точки с надписью «Ваше местоположение». Драко пристально смотрит на карту. Через несколько мгновений он комкает пергамент и бросает в мусорное ведро. С помощью палочки он задергивает шторы и падает в кровать, чтобы погрузиться в долгий сон без сновидений.