Стартовая цена — счастье

             Арсений забывается беспокойным сном только ближе к рассвету. Предварительно влив в себя четверть домашнего мини-бара. Параллельно откисая в наполненной до краёв ванной на протяжении нескольких часов. В последствии — удивляясь тому, как тогда не утонул.              Полуразбуженный дворецкий и всеми силами пытающиеся не выглядеть такими сонными охранники ещё никогда не видели своего хозяина в таком состоянии. Бессменное и в любых условиях выглядящее как новое пальто было тут же отправлено в мусорку. Арсений, если бы мог — отправился бы следом.              Ему хотелось себя выкинуть, отправить в утиль, ведь от такого уже не отмыться.              Внутренний голос насмешливо возникал, замечая, что Попов совсем размяк. Когда-то он мог заляпаться в чужих кишках и даже не кривиться. С недрогнувшим сердцем размазывать мозги по стенке и упиваться криками боли. А теперь — проклинает весь свет после вечера в каком-то низкосортном блядушнике. Потому что ему, видите ли, стало жалко какую-то шлюху!              Арсений же несколько раз, чаще всего невольно и не к месту, возвращался к мысли о том, что тот мальчик был действительно красив. Как красивая игрушка в витрине магазина, что буквально кричала своими не в меру живыми для того места глазами «Забери меня, забери меня, пожалуйста!»              А ещё, Арсений всю эту неделю плохо спал, каждый раз просыпаясь со стойким вкусом яблок во рту, и совсем выбился из привычного ритма жизни, пытаясь спастись от навязчивых мыслей. Но кого будет волновать такая мелочь, когда ты сильный самодостаточный альфа, правда?              Питался он тоже практически только яблокосодержащими блюдами, но это уже как-то совсем само получилось...              Во имя «контраста» вечер субботы был проведён в достаточно элитном и хорошо зарекомендовавшем себя стрип-клубе. Ну как проведён — Арсений ушёл оттуда сразу как к гостям вышла брюнетка с меховыми белыми крылышками.              Гадство. Они там все в мехах, стразах, да чуть ли не в брильянтах — побеседуй только пару раз с правильным человеком. Просто побеседуй — никаких лишних касаний.              А у кого-то в трущобах душа погибает! У его мальчика, например...              Это был не просто вечер. Этим вечером Арсений увидел то, что не должен был видеть. Он увидел того, кого не должно было там быть. В любых жизнях, в любых вселенных, при любой степени поганости окружающего их мира — этот мальчик не должен был оказаться в таких условиях.              Он не был похож на шлюху даже спустя, судя по всему, достаточно долгую жизнь в этой грязи. Не был похож на выступающих с ним на одной сцене существ. Те тоже вряд ли получали удовольствие от такой жизни, но выглядели как те, кто другой и не знает. Эта помойка — их дом родной и они просто живут, принимая все правила выживания. Они не пытаются от этого спастись — они Маугли, которым же лучше навсегда остаться в своих джунглях.              Он был похож на того, кого принято изображать на иконах. Мученик. Тоненький, слабенький цветочек, что не смотря ни на что, тянется вверх, прорастая на сплошных камнях. Борется за каждую секунду жизни даже если кажется, что уже совсем обессилел и смирился со смертью.              Арсений не хочет думать о том, что увидел в последние секунды своего пребывания в том месте. Не хочет вспоминать бледное пошатнувшееся тельце, которое никто даже не пытался поймать, но на которое все сразу же налетели, как падальщики. Не хочет, но думает. Вспоминает.              И ему проще, хоть и всё ещё больно, думать, что мальчик всё же оказался обкурен и свалился от передозировки. Печально, конечно, что тот, кто так сильно привлёк его внимание, может оказаться простым наркоманом. Но его можно понять. Для людей его «профессии» наркотики — вещь обыденная и почти обязательная, как единственный способ забыться.              Считать мальчика наркоманом проще, чем думать, что тот притворялся, прибегая к последней и не менее опасной для него хитрости, лишь бы спастись от купившего его человека. Думать, что Арсению всё-таки не показалось и тот ждал от него спасения.              Может и ждал. Тянулся к солнцу, не зная, что Арсений, как ему самому порой кажется, в состоянии предложить только чистейший лёд.              У него в глазах зелень всё ещё живая — её замораживать нельзя. Трогать — нельзя. Пачкать — нельзя. У него глаза такие детские, чёрт возьми! Неужели, там все ублюдки настолько, что ни разу не задумывались о том, что попросту трахают ребёнка?              Арсений — не моралист. Арсений прекрасно знает, что такое сила первобытного инстинкта. Но эти глаза не дают ему спать ночами.              Арсений не запомнил лица того мужчины, что купил несчастного, не знает, что было с мальчиком после его ухода. Но под конец второй бессонной ночи он уверен, что готов вернуться в то место и набить морду каждому, кто там окажется, разрушить всё, что только может напомнить о нём.              Именно поэтому он всю неделю избегал Выграновского, который в понедельник пришёл на работу как ни в чём не бывало — с привычным опозданием на полтора часа. Тот достаточно быстро смекнул, что Большое начальство не в духе и ничего кроме рабочих моментов, как это и положено на работе, с ним сейчас лучше не обсуждать.              Арсений же злится сам на себя за то, что какой-то мальчишка из трущоб сумел занять все его мысли вплоть до самой настоящей головной боли, но опять же — ничего сделать не может.              Попов решает с головой уйти в работу. Получается скверно, но в непрофессионализме его всё ещё никто обвинить не может. Хотя все видят, что мысли начальника занимает что-то ещё, что-то, чего там раньше не было и быть не должно, если они хотят сохранить его человеческий вид.               Как начальника, Попова очень уважают и ценят. Он никогда никого не тиранил без причины, хоть и считается педантом, с которым лучше не косячить. Не проявлял агрессии, не заставлял сотрудников ходить по струночке и лезть на стены от страха, даже с учётом того, что некоторые отделы его фирмы почти полностью состояли из Омег. Но в своём нынешнем полупризрачном состоянии он вызывал неясную, подмораживающую тревогу.              Если уж их несгибаемого начальника что-то так нагрузило — остальным точно кверху брюшком плавать.              А Арсений, тем временем, всеми силами старается отделаться от навязчивой идеи попытаться нарыть какую-либо информацию про этот чёртов Кукольный дом. Зачем это ему — пока не ясно. Да и идея эта — изначально провальная. Такие конторы представительства в сети не имеют. Хотя даркнет ещё никто не отменял, но залезать туда надо точно не со служебного компьютера.              Арсений исправно работает и выполняет свои обязанности, нагружая себя даже больше, чем обычно. Правда, все его мысли в итоге приходят к одной зелёной, чёрт возьми, точке!              «Отчёты-встреча-совещание-как он там?       Графики-сделки-купле-продажа-Аукцион».              «Ручки в отдел надо купить. А ещё, его надо было купить, насовсем».              Поняв, что работа его не то чтобы отвлекает, Арсений решил взять пару дней выходных — может себе позволить — и посвятить их разного рода развлечениям. Но когда при обсуждении цены какой-то картины на одной из выставок у него задёргался глаз, Арсений понял — дело дрянь.              Мальчик‐Пьеро будет его — даже если Арсению придётся перестрелять весь Дом, а его самого — унести в мешке.              — Я сейчас плачу вам в два раза больше, чем вы обычно получаете с него за месяц и вы отдаёте мне мальчика. Насовсем.              — Год! — Встревает женщина, из профессиональной привычки, тут же начиная торговаться. Не с тем, ой, не с тем!              — Ну или же я делаю так, чтобы вы отправились в тюрьму, тем самым потеряв Абсолютно всё! — Продолжает Попов уже с нажимом.              Он был добр и терпелив, более чем — щедр, раскрывая на чужом столе чемоданы с деньгами один за другим. Эта старая проститутка не оценила его доброты, что ж — будем действовать по старинке!              Хозяйка Дома — Альфа, так что вряд ли её так уж напугало пламя в чужих глазах. Но та быстро поняла, что с загадочным незнакомцем шутки плохи. Конкретно в этом кабинете, конкретно сегодня — он шутить не умел. Быстро взглянула в окно и, пару раз икнув при виде машин, что были готовы в любой момент увезти её по указанному адресу хоть целиком, хоть по частям — судя по их количеству, позвала к себе некую «Аллочку»              Аллочка пообещала доставить «товар» в лучшем виде. Аллочка напугала Арсения сильнее всех тех, кого он уже успел здесь увидеть. Тем, что была человеком. Достаточно милая и самая обыкновенная девушка без каких-либо следов жизни в этом «зверинце». Ухоженная и хорошо одетая, может, даже лучше самой Хозяйки, явно занимающая здесь не последнее место. Арсений был уверен, что люди в этой сфере работать не могут, уж точно не на руководящих должностях, спокойно наблюдая за всем происходящим. Более того — она была Омегой и стояла выше своих сородичей из раза в раз наблюдая за их унижением, готовила их к этому. Аллочка была такой же, как он, и была здесь как дома.              И она здесь останется, потому что ей здесь нравится. А Арсений уйдёт, уйдёт, но на этот раз заберёт своё.              Ради этого Арсению пришлось зайти в Дом глубже, чем хотелось бы, подняться по той самой лестнице. Зайти в провонявший всеми видами духов кабинет Хозяйки и говорить с ней по-деловому, более чем на равных — первые десять минут. Хорошо хоть комнаты здесь оказались не проходные и ему не пришлось видеть остальных жителей. Больших железных клеток, которые так живо рисовало его воображение, он тоже, к счастью, не заметил.              Но он своё получит и, наконец-то, уснёт спокойно. Сколько бы это ни стоило.