Этот жалкий верующий...

Воздух гудел от рева бойцов в различных формах, сражающихся друг с другом до изнеможения. Земля под ногами сотрясалась от ужасной силы ударов клинков. На поле брани сражаются войска двух государств. Рукопашные установки на мечах, копьях и щитах, перемешанные с перестрелками из лука и арбалета, создают хаос на поле. Окровавленные ситуации между лучниками и лучницами с двух сторон поля, чередующимися со стычками между солдатами на холодном оружии, создают пейзаж хаоса и ужаса. Сражения на поле боя были трагичны для юношей со всех сторон. Большинство из них были лишь мальчиками в возрасте от 14 до 20 лет. В то время когда привилегированных семей вывозили из городов для их безопасности, в армию понабрали лишь тех, кого не жалко — сыновей бедняков и сирот, которых сейчас отправили на верную смерть. Они были молоды, сияли надеждой и мечтами. И теперь их юные жизни должны были погаснуть в этой фатальной битве. Поле было морем тел: молодые солдаты умирали в грязи, их кровь окрашивала почву в темный и ужасный оттенок красного. Шум битвы был оглушительным, крики умирающих и раненых сливались воедино в симфонию боли и страха. Небо было темным и затянутым тучами, погода, казалось, отражала мрачную атмосферу происходящего. Один умирающий солдат лежал в грязи, кровь лилась из зияющей раны на его боку. Он был всего лишь мальчиком, вероятно, подростком. Его дыхание было более хрипящим, чем должно быть, а глаза были широко раскрыты и полны ужаса. Его последней мысли были не о славе в битве или мужестве перед лицом смерти, а о доме, о его родителях и друзьях, и о жизни, которой он никогда не проживет. В суматохе боя умирающий солдат был растоптан ногами многих других солдат и даже некоторых лошадей. Его тело было втоптано в землю, а его крики о помощи заглушались криками и боевыми кличами всех остальных. К тому времени, когда битва бы закончилась, не осталось ничего, что могло бы опознать его, только кровавое пятно и куча каких-то ошметков от тела. Молодой солдат и девушка-целительница бежали по полю боя, проталкиваясь мимо тел и уклоняясь от копыт лошадей. Дыхание у них было тяжелым, руки девушки дрожали, сердце колотилось в груди. Солдат крепко держал ее за руку, пытаясь удержать ее на бегу и не отпустить в эту адскую мясорубку.Битва вокруг них все еще продолжалась, но они перебрались на другую сторону в основном незамеченными.Они были слишком сильно охвачены паникой, чтобы успеть осознать ужасы, окружающие их повсюду. Юноша лихорадочно оглядывался по сторонам, принимая во внимание огонь, который распространялся по полю. Лицо его, замотанное бинтами, которые уже были сплошь покрыты кровью, было бледным и обеспокоенным. Он не знал, куда ему бежать дальше. Он не собирался позорно сбежать с поля, он просто хотел укрыть девушку, которая не в самый подходящий момент возомнила себя героиней и побежала в самое пекло брани солдат. Её бы там просто раздавило как и остальных! Парню отчаянно хотелось оказаться где угодно, только не здесь, но он знал, что не может оставить лекарку позади. Ему нужно было защитить её любой ценой. За долю секунды молодой солдат увидел вытянутые стрелы и распространяющийся на них огонь. Взрослый лучник с вражеской стороны точно целился в девчонку, на которой не было даже намёка на защиту в одежде. — Ложись! — Выкрикнул он, внезапно обхватив девушку за плечи и, прижав к себе, отпрыгнул в сторону. Огненная стрела успела задеть лишь маленький лоскуток на черном рукаве и оставить прожженный участок на нем. — Саньлан! — Успевает крикнуть в ответ лекарка перед тем, как оба покатятся вниз по земле, ведь отскок пришелся именно в ближайшую яму. Юноша в красном крепко держал девушку, перекатываясь снова и снова, пока они падали вниз. Они с глухим стуком рухнули на дно, от удара из них чуть не выбило дух. Солдат посмотрел вверх на серое небо, закрытое тучами, его дыхание тяжелое, сердце сильно колотится. Искорка лежала рядом с ним, ее лицо было бледным от страха, глаза закрыты, и не было видно того, что она дышит. Молодой солдат почувствовал, как у него упало сердце, и он ощутил прилив страха и гнева внутри себя. Он закусил нижнюю губу и перевернулся на живот, стукнув по земле кулаком. На коленях юноша подполз к лекарке, приложил пальцы к шее и облегчённо вздохнул, почувствовав пульс. — Искорка, вставай. Нам надо идти дальше. — Он аккуратно потряс знакомую за плечи, чтобы она скорее пришла в себя. — Искорка! ИСКОРКА! Девушка распахнула свои большие зелёные глаза и зашлась в приступе кашля от попавшей пыли и грязи. Саньлан помог ей привстать и похлопал по спине, от чего той действительно стало легче. Она опускает взгляд на темные пятна на своем темно-синем ханьфу, хмурится и вытирает их рукой, но обнаруживает, что это мало помогает удалить грязь. Покрутив головой, Искорка слегка напряглась от того, что на данный момент она вместе с солдатом находилась в яме, и помочь им некому. Сейчас каждый сам за себя. Парень же на данный момент осматривал окружение только для того, чтобы найти способ выбраться отсюда. — Саньлан…- Прохрипела лекарка, повернув голову к нему. — Что… Что ты здесь делаешь? — Что ты имеешь ввиду? — В недоумении спрашивает юноша, но посмотреть на девушку не решался. — Тебя же выгнали с армии, как ты здесь оказался? Саньлан пришел в ярость от этого вопроса, и его гнев осязаем, когда он сжимает кулаки так сильно, что ногти впиваются в плоть ладоней, а костяшки пальцев резко белеют от напряжения. Его слегка трясет, и кажется, что жар его кипящей злости почти сжигает окружающий воздух, но внутри него гнев разгорается ярче. Точно, его же выгнали. Выбросили, как больную лошадь! Этот жалкий королевский слуга, Му Цин, наверное завидовал тому, что парень в таком юном возрасте добился похвалы от Его Высочества и владеет боевыми искусствами не хуже, чем взрослый мужчина! Вот и выбросил из лагеря в дождь, чтобы не плакал от своей безнадежности. Еще и не сказал самому принцу, червяк. Лицо бывшего солдата искажено гневом и раздражением, его брови нахмурены, а рот скривился в гримасе. Глаза прищурены, он оскалил зубы, подбородок слегка опущен, как будто для защиты от ударов. Каждый мускул в его теле напряжен, он дрожит от ярости, выражение полного негодования застыло на его лице, несмотря на все его усилия сдержаться. Глубоко вздохнув, он пытается себя успокоить и тихо отвечает: — Какая разница, выгнали меня, или нет? Если бы не я, ты бы уже лежала мертвая. — Посмотрев наверх, Саньлан махнул рукой, подзывая к себе. — Иди сюда, нам надо выбираться. Через некоторое время им удается выползти из ямы с большими усилиями, по очереди помогая друг другу выбраться. Молодой человек выбирается первым, после помогая девушке, подтягивая ее за руки. Каждый из них уже измучен и изранен от всех своих раскопок и лазаний, но они все еще живы и невредимы. Парень и девушка смотрят друг на друга с облегчением и измученностью на лицах, но в их глазах есть намек на гордость, несмотря на трудности, которые они перенесли, чтобы выбраться отсюда. Еще раз осмотрев обстановку, Саньлан вновь хмурит брови и хватает Искорку за руку, начиная бежать в более безопасную сторону. — Саньлан, куда ты меня ведешь?! — Отсюда! Ты не должна здесь находится! — Почему?! А если кому-то нужна помощь?! — Искорка! Твоя задача — лечить всех уже после боя! Сейчас будь добра — цени свою жизнь! Тебя еще брат там ждет! — А сам-то! Пришел сюда после того, как тебя отправили домой! Нет бы самому сидеть дома со своей семьей, пришел тут погибать! — У МЕНЯ НЕТ СЕМЬИ! — В гневе выкрикивает Саньлан, отпуская руку Искорки. Солдат медленно поворачивается к целительнице с пустым взглядом, и когда его взгляд встречается с ее глазами, он чувствует внезапный прилив сожаления за свой всплеск эмоций. Он сам не понял, от чего так разозлился. То ли от того, что его выгнали с армии, то ли от того, что он действительно остался сиротой. Можно ли считать свою тетку семьей, вспоминая ее отношение к тому, маленькому Хунхун-эру? Можно ли называть своей семьей ту, которая била его всем, что попадется под руку? Ту, что проклинала именно его во всех проблемах? Или ту, которая специально морила его голодом? Отец. А отец трус! Свалил от матери сразу, как только ему рассказали о том, какой вред будет приносить ему и всем людям его третий отпрыск? Солдат чувствует, как чувство вины захлестывает его подобно холодной волне, а вместе с ним приходят сожаление и печаль о своей вспышке гнева. Гнев и ненависть покинули его, сменившись раскаянием и печалью, когда он увидел испуганное выражение лица лекарки и почувствовал ее страх. Он закрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, поскольку понимает, что поступил опрометчиво и неуместно. Надавив большим пальцем на точку между бровями, Саньлан тянет свою ладонь обратно к Искорке, молча предлагая снова побежать дальше. Блондинка в свою очередь виновато опускает взгляд и шепчет тихое «Извини», после чего обхватывает его холодную руку и продолжает бежать сзади товарища. Эти двое бегут так быстро, как только могут, их ноги стучат по земле, когда они вдвоем мчатся через поле на звуки битвы. Черное ханьфу парня забрызгано красными пятнами от всех сражений, некогда красивая ткань теперь потускнела от следов кровопролития. Он бежит быстрее, чем девушка позади него. Саньлан немного оборачивается и видит, как она изо всех сил старается поспевать за его темпом, когда ее ноги скользят по грязной траве, поэтому он решает сбавить темп, хоть это было и опасно. Им оставалось бежать еще долго, зона, где располагались лекари Сяньлэ, находилась достаточно далеко от самого места стычки двух войск. Пока целительница бежала вместе с юным солдатом, ее испуганный взгляд останавливается на одиноком солдате, лежащем раненым неподалеку. Он без сознания, из правой ноги у него идет сильное кровотечение, кожа бледная и мокрая от пота. Казалось, он хотел кричать, попросить о помощи, но вместо этого он лишь глотал ртом воздух, так и не произнеся ни слова. Искорка отпускает ладонь Саньлана, уже начиная бежать в сторону раненного. — Искорка! Стой! — Почувствовав резкую пустоту на своей руке, брюнет тут же уловил потерю целительницы и бросился за ней. Черт! Нет времени помогать другим! Это его судьба, так пусть и не бежит от нее! Девушка же в свою очередь не осознает, что ее окружает, когда она бежит через поле брани. Ее разум сосредоточен на беспокойстве о безопасности молодого солдата, и она не обращает внимания на землю под собой. Внезапно она наступает на скрытую ловушку и с резким криком боли внезапно падает в глубокую яму, наполненную острыми кольями, обрамляющими стены и пол. Ее крики испуга и боли быстро обрываются, когда юноша в черном ханьфу наклоняется и хватает ее за запястье как раз вовремя, удерживая на весу. Яма оказывается довольно глубокой, дабы избежать любой возможности как-то спастись, позвав на помощь. Хотя, когда тебя насквозь проткнут несколько штыков, ты вряд-ли успеешь кого-то позвать. Хватка солдата на ее запястье сильна, и, несмотря на обстановку, он способен поддерживать ее на весу только за счет своей силы. Девушка висит в воздухе, а молодой солдат смотрит на нее острыми, настороженными глазами, изо всех сил пытаясь удержать ее там. Его лицо напряжено и серьезно, а тело дрожит от напряжения, связанного с тем, что ему приходится держать человека за руку прямо над ее возможной погибелью. Он сосредоточен исключительно на том, чтобы не дать ей упасть, и он не отпустит ее. Саньлан держал ее двумя руками, поэтому был четко уверен в том, что если уберет хотя бы одну, то либо не сможет ее удержать, либо упадет вместе с ней. Ноги напряжены до предела, и мышцы в них дрожат. Его дыхание вырывается короткими, резкими вздохами, поскольку он полностью концентрируется на поддержании своей хватки. Он чувствует, что начинает слегка соскальзывать, и ему требуются все возможные усилия, чтобы просто оставаться на месте, все еще удерживая и Искорку на месте. Лоб солдата начинает блестеть от тонкого слоя пота, который стекает вниз и медленно сползает по его лицу. Это щекочет его щеки и щиплет глаза, но ему не мешает раздражение, поскольку он полностью сосредотачивается на том, чтобы вытащить лекарку любой ценой. Его лоб продолжает блестеть еще сильнее, и он чувствует, как пот стекает по его шее, пока он изо всех сил старается справиться со своей задачей. Целительница боится упасть и смотрит на молодого солдата с отчаянной надеждой, веря в силу его хватки. Ее руки дрожат, когда она вцепляется в его запястья, а ноги беспомощно болтаются в воздухе, пока она цепляется за жизнь. Она тихо всхлипывает, боясь, что если она отвернется или потеряет концентрацию, то может упасть. Так вот какова на вкус скорая смерть! Но она должна выжить! Брат..! Через пару отчаянных попыток вытащить ее, юноша понимает, что его силы на исходе, но он не хочет сдаваться. Он смотрит на девушку сверху вниз, и его взгляд смягчается, когда он видит ее страх и отчаяние. Он знает, что, возможно, не сможет долго удерживать ее, но и не позволит ей упасть. Он оглядывается в поисках любого способа удержать ее, хотя бы одного солдата Сяньлэ, который поможет, и, глядя ей в глаза, клянется себе, что не подведет. Ну почему именно в такой момент все заняты своим?! Черт возьми! — Искорка! Держись, все будет хорошо… Потерпи немного, сейчас я вытащу тебя и мы пойдем. — Воин в черном вспоминает про раненного солдата, к которому стремилась лекарка и поднимает голову на него. Видимо, он уже мертв. С силой сжав челюсть, Саньлан повторно напрягает ноги и тянет свои руки вверх, уже на немного приблизившись к своей цели. Еще немного осталось! И все будет позади! Блондинка, все еще пытаясь хотя бы подтолкнуть себя ногами, опускает голову вниз. Девушка внезапно начинает смеяться, и это дикий, неистовый смех — почти как маниакальный. Ее смех смешивается со слезами, и она смотрит в пропасть внизу с истерическими нотками в голосе. Солдат в замешательстве смотрит вниз, не понимая, что происходит, в то время как девушка продолжает смеяться, как будто так она может избежать опасности, в которой находится. — Что смешного?! — Фыркает юноша, не теряя хватки, но и не продолжая тянуть. — Это все такой абсурд! — Искорка продолжает истерически смеяться, глядя в глубину под собой. Даже сквозь слезы и истерический смех ее голос звучит ясно и сильно, как будто она делает какое-то заявление. — Война — это не что иное, как безумие, бессмысленное начинание, которое приносит боль и несчастья всем, кто в нее вовлечен. Она превращает воинов из простых людей, невинных гражданских лиц в жертв и заставляет хороших людей совершать ужасные поступки. Война превращает людей в животных, превращает их в монстров, которые сражаются, не считаясь с жизнью. Это выявляет худшее в людях, принося разрушение и несчастье без какой-либо мысли о последствиях. Это безумие, которое распространяется и заражает все, к чему прикасается: безумие, которое разрывает семьи, разрушает культуры и уничтожает нации. Саньлан с непониманием смотрит на девушку, тон которой из серьезного становится мягким, нежным и чувственным, словно размышляя о прошлом опыте. - Я видела так много смерти и боли, я исцелила так много раненых солдат. Я видела, как молодых мальчишек рубили и стреляли в спины, я видела, как кровь окрашивала землю потерянными жизнями. Эта кровь была на моих руках. Это ужасно — быть свидетелем войны, видеть результаты безумия, разворачивающиеся перед моими глазами. Это то зрелище, которого я бы никому не пожелала, и все же оно остается реальностью войны. — Голос целительницы начинает ломаться, когда ее слезы начинают литься не на шутку, он полон раскаяния и печали, когда она продолжает говорить. — Я видела, как умирали подростки, мальчики, у которых вся жизнь должна была быть впереди. Какова цель войны, когда она уносит жизни молодых и невинных? Почему жизни этих молодых людей так мало стоят перед лицом войны? Почему они должны умереть, вместо того, чтобы найти свою любовь, завести семью.Я не понимаю! — Искорка бросает взгляд на молодого солдата, который все это время поддерживал ее, но теперь начинает уставать и слабеть от усилий. Она плачет сильнее и говорит сквозь слезы. — Ты, Саньлан…у тебя точно должна быть целая жизнь впереди! Почему ты решил рисковать своей жизнью на поле боя, почему ты должен рисковать смертью? Я не хочу терять тебя, эта война глупа и бессмысленна. Ты не заслуживаешь этого, никто не заслуживает такой глупости. Ты должен состариться, завести детей и испытать все радости жизни. Почему ты должен жертвовать своей жизнью ради этого бессмысленного дела? Поэтому, Саньлан… Искорка поднимает голову на своего товарища. Она заставляет себя улыбнуться, несмотря на слезы и свое горе. Ее глаза загораются искрой любви, которая раньше была скрыта за ее печалью и слезами. Такая яркая. — С-Саньлан! Не мог бы ты оставить эту дурацкую войну и уехать со мной? Мы можем убежать от всего этого безумия и глупости и быть вместе навсегда, мы можем убежать и жить счастливой и мирной жизнью вдали от всего этого! — Улыбка девушки продолжает расти, пока она продолжает смотреть на него с любовью и радостью в глазах. Она говорит с новым проблеском надежды в голосе, хотя с глаз все еще стекают слезы. — Ты возьмешь меня за руку и позволишь мне быть с тобой вечно? Нам не нужна эта война, нам не нужно это безумие. Мы можем создать семью вместе, мы можем быть счастливы так, как нам предназначено судьбой. Уходи со мной, уходи от этого безумия и позволь нам быть счастливыми вместе. Саньлан, давай…! Она не успевает договорить, как ее улыбка сползает с лица, а в глазах гаснет та самая надежда. — С-Саньлан...? Лицо парня бледнеет, и выражение его лица заметно мрачнеет, когда он смотрит на нее сверху вниз с выражением сильного отвращения. Его лицо искажается в гримасе, которая показывает его презрение к ее предложению, и девушка чувствует, как ее захлестывает волна стыда и унижения. Солдат переводит взгляд с нее на землю и с отвращением хмурится, как будто она попросила его совершить какое-то ужасное преступление. Он хмурится еще сильнее и вновь смотрит на нее взглядом, полный гнева и презрения. Рот юноши кривится в непонятной гримасе, и его тело замирает, пока он сдерживает позыв к рвоте. Саньлан плотно сжимает губы и задерживает дыхание, как будто пытается сдержать собственную панику. Он слегка дрожит, его руки сжаты в кулаки, когда он пытается сдержать свои противоречивые эмоции от такого предложения. Саньлан опускает голову, он становится тихим и неподвижным после того, как его сердцебиение становится быстрым и неровным. Его дыхание становится тяжелым и затрудненным, и он чувствует, как пот начинает стекать по его лицу по мере того, как им овладевают эмоции. Молодой солдат поднимает голову и смотрит в ее сторону с холодным и яростным выражением. Его лицо напряжено, а его красный глаз сверкнул сквозь смольные волосы и бинты. Он так холоден и так блестит от возрастающей ненависти к этому человеку. Другой, черный глаз, пустой и бесстрастный. — С-с-са...- Искорка запинается. — Саньлан...Я... Она не договорила. Тот самый Саньлан, молодой, но сильный солдат, загадочный и тихий. Тот, кому «Ангел» отдала свое сердце, внезапно отпускает ее запястье.Его глаза все еще холодны и жестоки, а выражение лица мрачное. Девушка смотрит на солдата с потрясением и страхом, как будто не веря в то, что только что произошло, прежде чем начать падать вниз. Она не издала ни звука, когда начинает падать, даже не пыталась отчаянно хвататься руками за воздух в надежде, что сможет спастись от падения на ложе из шипов. Она приняла это. Приняла ответ, приняла судьбу. На ее лице лишь мелькает легкая улыбка, которую Саньлан уловил вместе с потухшей искоркой. Искорка действительно затухла. Солдат еще минуту смотрит на дно ямы, прежде чем зайтись в крике ужаса. Он видит ее тело, пронзенное бесчисленным количеством шипов, покрывающими пол. Его сердце подскакивает к горлу при виде этого зрелища, и он чувствует, что его сейчас вырвет. Ее ханьфу... Ее темно-синее ханьфу...Она всегда любила его носить. Такое простое, такое неженственное. Но оно ей так шло… Сейчас оно смешалось с хлещущей кровью, которая стекала по всему бездыханному телу девушки. Один из шипов попал ей в горло, поэтому было слышно лишь хлюпанье и хрипы заливающейся в рот крови. Он чувствует, как его грудь вздымается от тоски и печали, образ ее пронзенного тела запечатлелся в его сознании. Саньлан падает назад, начиная отползать от ямы, руками хватаясь за траву, после чего он встает на четвереньки и вопить от агонии и горя. Солдат судорожно трясется, охваченный смесью горя, шока и боли. Его крики эхом отражаются по всему полю, делая момент еще более ужасающим, чем он уже был. Зачем он это сделал?! Зачем?! Он не любил ее, бесспорно, он был верен Его Высочеству! Только ему! Он сам не мог дать себе объяснение... Он испугался? Занервничал? Что это было? Прежде только Его Высочество был добр к нему.. А тут, брат и сестра решили стать его друзьями, а потом одна и..влюбилась?! Нет! Это неправильно! Неправильно! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Хватит! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Я не хотел! Он не хотел... Пожалуйста, скажите, что это страшный сон... Саньлан..Хунхун-эр..Кто же он? Солдат хватается за голову, сжимая свои волосы. Он все еще пытается отрицать это. Он убил ее. Это он виноват. Его тошнит, его желудок сжимается как и он сам в конвульсиях, когда он пытается изгнать все из своего тела. Тошнота распространяется на его разум, заставляя его чувствовать себя слабым и разбитым. Юноша закрывает глаза и пытается подавить тошноту, но через несколько долгих минут она постепенно начинает одолевать его. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем он, наконец, выплескивает содержимое своего желудка на землю, его тошнит и выворачивает все, что осталось внутри. Саньлан продолжает плакать, его сердце разрывается в клочья, а все тело чувствует слабость и изнеможение от пережитого. Его слезы текут ручьем, и он хватается за землю, как будто пытается почувствовать что-то еще, кроме боли и гнева, которые переполняют его. Он лежит рядом с той самой ямой, свернувшись калачиком, и позволяет себе полностью отдаться своему горю и своей печали. - Чэн Чанъин...! - Взвыл он, закрывая лицо руками. Неужели девушке надо было умереть, чтобы он наконец вспомнил ее имя? Ангел, Искорка, Целительница, Лекарка, Чужая, Полукровка... Чэн Чанъин? Саньлан продолжал лежать на земле, предпочитая притворяться мертвым. Да... Лучше умереть. От голода, от холода, хотя его могут затоптать. Умереть? "Если не знаешь, ради чего жить, живи хотя бы ради меня!" Точно... "...если не можешь найти смысла в жизни, тогда пока что сделай меня смыслом своей жизни!" Его Высочество. -Ваше Высочество, я... - Саньлан сжимает ткань одежды в области сердца и вытирает слезы с глаз. Парень медленно поднимается с земли, немного пошатываясь. Подняв взгляд на поле, он смотрит на еще больше разгоревшийся огонь, сжирающий все без остановки. Пламя, кажется, манит солдата, как соблазнительная сирена, зовущая его ближе. Это соблазнительный танец огней и красок, который вводит его в транс, и его глаза прикованы к тому, как они светятся и танцуют в полумраке ямы. Солдата тянет к огню, тепло обволакивает его тело и дарит странный уют, когда он с благоговением смотрит на него. С самого детства... Его всегда преследовал огонь. От этого он сейчас так смотрит на горящее поле? Кто знает.. - Ваше Высочество! Пусть сейчас вас нет с нами, пусть сейчас вы потеряли все свои силы и у вас не осталось веры в победу, я не сдамся! Я не умру так просто! Тот кричал в небо, начиная бить себя ладонью по груди. Когда тот закончил обещать что-то пустоте, юноша решительно схватился за свою саблю, которая все это время висела у него на поясе. Глаза молодого солдата становятся острее и ярче по мере того, как огонь разгорается все ярче. Его взгляд прикован к языкам пламени, и он чувствует, как внутри него растет огонь, решимость, которой ему не хватало раньше. Это сжигает слезы и агонию, охватившие его разум и тело, заменяя их твердой решимостью, которая воспламеняет его сердце. Саньлан ровно стоит, его спина выпрямлена, а глаза горят новым огнем. Он больше не молодой солдат, он не испуганный мальчик, он теперь чувствует себя настоящим мужчиной для предстоящей цели. Он не смог уберечь младшую представительницу семьи Чэн... Значит защитит старшего, а потом найдет Его Высочество и будет защищать его до самой смерти! Хотя, неважно, сколько раз ему придется умереть за Принца, он всегда будет рядом с ним. В последний раз обернувшись на яму, Саньлан дает обещание, что как только все закончится - он своими руками возведет алтарь для Искорки. И отвесит сто поклонов в пол. Парень решительно бежит прямо сквозь пламя, его сердце гонит тело вперед, несмотря на жару и агонию. Его не волнует боль от огня или враги, с которыми он сталкивается, когда он проходит через все это, зная, что у него есть цель, которую он должен выполнить, и что ничто не встанет у него на пути. Он рубит вражеских солдат шаг за шагом, его оружие описывает широкие дуги в воздухе, прокладывая путь разрушения и разливая реки крови. Несмотря на опасность и боль, в его сердце нет ни колебаний, ни страха, только яростная решимость и сильная воля. Сурок где-то тут! Помимо рытья окопов и ям для ловушек он отлично владел луком, поэтому наверняка щас отстреливается неподалеку. Саньлан видел его еще только когда взошел на поле. - Сурок! - Звал его тот. - Сурок! Мать твою, Сурок! Где ты?! Саньлан и без того бегает так быстро и с такой свирепостью, что вскоре начинает двигаться быстрее собственных ног. Во время бега он случайно пинается ногой и спотыкается обо что-то на своем пути. Ноги вылетают из-под него, и он падает вперед на четвереньки, проехав несколько футов по грязи. - Сука! - Выругался он, поднимаясь с земли. Обернувшись, чтобы посмотреть, обо что он там споткнулся, он об этом тут же пожалел. Чэн..Чэн Сяобо..? Взгляд солдата падает на мрачное зрелище, которое он предпочел бы забыть, но которое запечатлелось в его памяти также, как и в ситуации с Чэн Чанъин. Он видит голову своего друга, лежащую у его ног. Голову..друга..Голову Сурка.. Неужели ему вновь пришлось познать смерть, чтобы вспомнить его имя? Его сердце сжимается от боли и печали, он быстро отводит взгляд, и его глаза наполняются слезами. Руки солдата взлетают к голове, когда он чувствует, как его захлестывает волна тоски. Он пытается заблокировать образ в своем сознании, но он остается, наполняя его разум ужасом и печалью. Его глаза широко распахнуты, руки схвачены за голову, дыхание становится коротким и учащенным. Он чувствует, что вот-вот рухнет от страха и боли, и начинает неудержимо рыдать. Сердце парня сжимается сильнее, когда он продолжает вспоминать двух своих друзей. Голова одного сейчас лежит у его ног, тело неизвестно где, а его сестра захлебнулась собственной кровью на острых кольях. Саньлан вспоминает вещи, которые ему так и не довелось сделать, места, которые ему так и не довелось увидеть, счастье, которое ему так и не довелось испытать. Он чувствует, что у него тоже отняли будущее. Он чувствует себя подавленным и одиноким, думая, что он никого не смог спасти. Что все, что он делал, было бесполезно, и что его друзья погибли напрасно. Он чувствует тяжесть мира на своих плечах, чувствуя себя так, словно подвел своих друзей. Он задается вопросом, почему его оказалось недостаточно, чтобы помочь своим друзьям. Он чувствует вину, боль и печаль одновременно, которые давят на него сокрушительным грузом. Юноша рвет на себе волосы, шатаясь из стороны в сторону , пытается сорвать бинты со своего лица, его руки крепко сжимают их и отдергивают. Бедный Хунхун-эр впивается ногтями в свою кожу, царапая и дергая ее с такой силой, что она начинает рваться и кровоточить от внезапного насилия. Он сжимает пальцы в кулаки и бьет себя по лицу в неистовой ярости, после чего кричит в воздух, прежде чем закрыть лицо руками и разрыдаться еще сильнее. Никакой он не мужчина. И даже не солдат. Он опять жалкий Хунхун-эр, обуза для своего рода. Он ничего не смог сделать. - Чэн Чанъин...Чэн Сяобо.. Простите меня.. - Всхлипывает он, не решаясь еще раз взглянуть на остаток от своего приятеля. - Я такой идиот. Это все из-за меня! Чанъин, Искорка, ты погибла из-за меня! Это я отпустил твою руку, я твой убийца..Сяобо, Сурок, ты слышишь? Это я убил твою младшую сестру, и ты тоже умер из-за меня, да? Если бы я только раньше прибежал, может... И пусть ты бы меня ненавидел! Зато живой, сука..! Ха-ха.. Саньлан убирает руки с лица, устремляя его к небу, которое заволокло дымом от огня. Как печально... Впервые за столь долгое время этот парень снял с себя бинты, показав свое лицо, но теперь небеса отвернулись от него. Ну и к черту небеса! К черту Богов! Для него есть только один Бог... Се Лянь, где бы ты сейчас ни был, просто подожди немного, этот жалкий верующий скоро найдет тебя и упадет на колени. Только дождись. Раз уж Хунхун-эр не смог достичь цели сохранить жизнь старшему Чэну, значит у него осталась последняя, единственная цель - Его Высочество. Он добьется. Он пройдет семь кругов перерождения, но сможет стоять рядом с Принцем. Только парень почувствовал в себе решимость двигаться дальше, как тупая боль пронзила его спину. Стрела поражает солдата острым жалом, впиваясь в спину и пронзая плоть и кожу. Его тело немедленно реагирует на боль, он вскрикивает, но на колени не падает. Стоило ему обернуться, как тут же вторая стрела попадает в грудь, а следом за ней третья влетает в левое плечо. Он громко кричит, когда обе стрелы вонзаются в его плоть и посылая волны боли по всему телу. Теперь он не выдерживает и все же падает на колени, пытаясь ухватиться за стрелы и вытащить их, но ему не везет. Брюнет поднимает взгляд с того места, где он упал на колени, и быстро осматривается по сторонам. Он видит двух лучников, стоящих вдалеке, и когда он оглядывается еще раз, то видит, что к нему спешит один мечник. Мечник ближе, чем лучники, и он держит свое оружие наготове. Хунхун знает, что у него не будет сил противостоять троим врагам, еще и с ранениями, поэтому он был полностью готов принять судьбу. Он все равно пообещал, что будет с Принцем даже через сотню своих смертей. Стоя на коленях, парень повернул голову в сторону, тут же широко распахнув свои уставшие глаза. Не может быть...Молодой солдат видит белый цветок и мгновенно его сердце приятно дрогает, даже испытывая боль. Ваше Высочество... Ваше Высочество, это вы?! Это заставляет его почувствовать искру радости, как будто сами Боги предлагали некоторое утешение посреди такой боли. Он начинает стремительно ползти к нему из тех немногих сил, которые у него еще оставались, протягивает руку и осторожно прикасается к его лепесткам. Но ведь от судьбы не убежишь? Послать бы ее к черту... Солдат чувствует, как его спину внезапно пронзает острая боль, куда хуже, чем от стрел, и он вскрикивает, когда меч пронзает ее насквозь и входит в его плоть. Удар отбрасывает его вперед, и он с глухим стуком падает на землю. Он лежит там, чувствуя, как меч глубоко вонзается в его позвоночник. Он не может пошевелиться, его тело полностью парализовано. Боль становится невыносимой, и он издает глухой хрип боли и ненависти. Последние мгновения жизни Саньлана наполнены болью и страхом. Он лежит там, чувствуя, как кровь сочится из его ран, а боль от меча глубоко засела внутри. Его сердце бешено колотится в груди, когда он чувствует, что становится трудно дышать, а сознание начинает меркнуть. Он пытается бороться с происходящим, но его тело слишком слабо, зрение становится расплывчатым, а в ушах начинает неприятно звенеть. Тем не менее, он смог через этот мерзкий звон услышать не менее мерзкий юнъаньский диалект, и успевает почувствовать, как меч резко вытягивают из его спины. Ужасно больно... Но он больше не мог что-то произнести. Когда другие солдаты ушли, Хунхун-эр находит в себе последние силы и накрывает белый цветок ладонями, даря ему легкий поцелуй и оставляя на лепестках капли крови, прежде чем умереть самому. Но он слишком любит Его Высочество, поэтому это всего лишь первая смерть перед тем, как стать сильнейшим. Перед тем, как стать достойным верующим. И не важно, сколько раз его сердце замолчит, и не важно, сколько лет пройдет, Се Лянь обязательно улыбнется ему еще раз.