Тайны заброшенной дамской комнаты

      Три с половиной месяца назад. Рождественская вечеринка       Среди однокурсников Теодор Нотт славился заядлым ценителем подобных мероприятий. Он был без ума от игр, выдающих грязные секреты студентов, танцев до упаду, пьяных разговоров и сквозящей в воздухе атмосферы беспечной юности. На вечеринках слизеринец обычно был наблюдателем, сохраняющим трезвый разум. Легкий в общении, Тео без труда вливался в любую компанию. Ему не требовался алкоголь для раскрепощения. Парень без зазрений совести всегда делал то, что хочется. За исключением одного, самого заветного желания…       Макгоногалл дала разрешение на празднование Рождества, назначив ответственным профессора Слизнорта, который никогда не отличался рвением делать хоть что-либо, помимо проведения уроков. Назначив его деканом, директриса подарила змеиному факультету карт-бланш на вседозволенность. Поэтому Слизнорт, выйдя из кабинета директора, словил первых же попавшихся на глаза старост, переложив на них свои обязанности по слежке за рамками приличия. Всех несовершеннолетних нужно было отправить в свои гостиные до комендантского часа, не допускать прогулок по коридорам ночного замка и при обнаружении конфисковать алкоголь. По счастливой случайности под раздачу попали Грейнджер и Голдстейн. И если мисс гриффиндорская зануда поначалу пыталась держать все под контролем, раздавая нравоучения направо и налево, то Энтони сдался без боя, в первые же десять минут, на спор залпом выпив литр сливочного пива. Со временем и Гермиона смирилась с тем, что сдержать изголодавшихся по примитивным развлечениям учащихся бесполезно. Она расслабилась, и Тео даже несколько раз ловил ее с бокалом эльфийского вина из запасов матушки Забини.       Той ночью состоялась первая крупная вечеринка после войны, и, кажется, все настолько хотели забыться, что напились достаточно быстро. Вечер близился к концу слишком рано. Большая половина студентов разошлась еще полчаса назад. В основном остались лишь те, кто был не в состоянии добраться до своей койки самостоятельно, но пока еще, пусть и нетвердо, стоял на ногах.       Повсюду звучала громкая музыка, и вместо обычного освещения мерцала подсветка, в качестве сплочения переливаясь цветами четырех факультетов. Пуффендуйцы, когтевранцы и даже гриффиндорцы – все собрались в слизеринской гостиной. Тео было непривычно наблюдать за сближением факультетов. Совсем недавно Слизерин и Гриффиндор не могли подолгу находиться в одном помещении без травм. А теперь Трэйси Дэвис воркует с Дином Томасом на кожаных диванах возле камина, а Финниган с Пайком задорно играют в бир-понг в одной команде против Забини и Корнера с Когтеврана. Но настоящие чудеса происходили немного поодаль от любопытных глаз.       Оставшись единственным трезвым волшебником, Теодор выбрал весьма удачное положение, откуда отрывался обзор почти на всю площадь гостиной. Он с любопытством рассматривал каждого оставшегося ученика, сожалея, что сегодняшним вечером дело так и не дошло до его самой любимой игры в правду или действие. Он был уверен - после войны у каждого припрятана парочка скелетов в шкафу. Уже отчаявшись, что так и останется без новой порции всеобщих секретов, Тео собрался поменять местоположение, но его взгляд ненароком коснулся ниши за малахитовыми колоннами, где Малфой вжимал в стену какую-то девчонку.       Из-за его высокого роста он не мог видеть, чья крошечная фигурка за ним скрывалась, поэтому немного сменил свое положение и увидел… Грейнджер? У гриффиндорки едва не валил из ушей дым, пока Драко, облокотившись о стену возле ее головы, улыбался, видимо, став победителем в их очередной перепалке. Тео сделал глоток из бутылки со сливочным пивом, которое растягивал с самого начала вечера исключительно из любви к сливочно-пряному вкусу, и усмехнулся.       Если и есть в этом мире что-то вечное и неизменное, то это война между Малфоем и Грейнджер, — подумалось ему.       Девушка выглядела так, будто была в шаге от того, чтобы влепить ему смачную пощечину или разрыдаться. В ее взгляде отчетливо читалась внутренняя борьба. Вот только в чем заключалась ее природа? Тео был жаден до сплетен. Ему не терпелось поскорее выловить Малфоя и узнать, что их столкнуло после относительного примирения. Жаль, он не видел начало ссоры. Очевидно, они разговаривали уже довольно продолжительное время.       Гермиона проговорила что-то короткое и отдаленно похожее на «ненавижу», и он решил, что девушка все-таки сейчас расплачется. Уж очень загнанным, сдающимся стало ее лицо. А затем Тео поперхнулся напитком, всерьез призадумавшись над своим состоянием… Неужто градус был значительно выше, и его разнесло с одной бутылки? Иначе он не мог объяснить то, что произошло дальше. Не могла же в действительности Грейнджер встать на носочки и прильнуть к малфоевским губам!       Тео потер веки, чтобы сбросить наваждение, но зрение не прояснилось, а ситуация лишь усугубилась. Драко поменял положение рук, обхватив ее талию, и углубил поцелуй. Вот же чертова сенсация! Кому ни расскажешь, не поверят. Тео внезапно ощутил прилив воодушевления, став единственным свидетелем тайной связи. Интересно, как давно между ними что-то происходит… Малфой, гребанный засранец, мог бы и рассказать, что его нездоровый интерес к Грейнджер прорастал отнюдь не из неприязни. Еще друг называется! Поцелуй был затяжным и изголодавшимся. Так самозабвенно целуют только впервые, сделал вывод Тео, улыбаясь, словно словил настоящий куш.       Гриффиндорка оторвалась от него первая. Несколько секунд они пытались отдышаться, соприкоснувшись лбами, а затем Грейнджер прошептала Малфою в губы что-то такое, от чего он моргнул несколько раз, словно сам не верил в услышанное. Драко вглядывался в ее глаза, пытаясь найти в них подтверждение тому, что он не спятил, что все происходящее по-настоящему. Гермиона провела языком по его губам, закрепляя свои слова действием. Малфой завороженно кивнул, переплел их пальцы и, предварительно оглянувшись по сторонам в поисках отсутствия наблюдавших, потянул девушку по направлению к мальчишеским спальням.       — Не может быть, — неожиданно выдал Тео вслух.       — Но я здесь! — пьяно воскликнула Пэнси.       Он так внимательно следил за тем, как удалялись их фигуры, что упустил момент, как возле него, словно из воздуха, материализовалась слизеринка.       — Салазар, Паркинсон, — удержав от падения пошатнувшуюся на каблуках подругу, возмутился он, — Как тебя угораздило так напиться?       — Блейз под..онок, — начала она, запнувшись посередине.       — Не удивила, — перебрасывая ее руку на свое плечо и подхватывая за талию, хмыкнул Тео, — Пошли-ка, кажется, кому-то стоит поспать.       — Но я не хочууу спать, — Пэнси еле передвигала ногами, все время соскальзывая с него. — Потанцуй со мной, Тео.       — Мы обязательно потанцуем. Как-нибудь в следующий раз.       — Он изменил мне.       Тео покрепче ухватил девушку, нахмурившись. Всю дорогу до лестниц, ставшую втрое длиннее из-за бесконечно норовящей навернуться Паркинсон, он выслушивал, как избранник ее лучшей подруги, совершенно не смущаясь при ней, залез под юбку полукровки с Когтеврана. Пэнси очень старательно пыталась выговорить ее фамилию, но Броклхерст и в трезвом состоянии звучало не слишком легко. Так что, окрестив девушку простым сучка-Мэнди, она сдалась.       Забини не скрывал своих похождений, да и обещаний никаких не давал. С самого начала он был против того, чтобы афишировать их связь. А Пэнси, подпитываемая собственными иллюзиями, ощущала себя исключительной. Кем-то слишком личным, гораздо более глубоким, нежели остальные пустышки, которых он был не прочь в открытую полапать на досуге. Она была его секретом, и ей это нравилось. Тео же… чувствовал нешуточное огорчение, каждый раз проживая рядом с ней очередное его предательство. Как бы ни старался, он не мог понять Паркинсон. Слизеринка была уверена в себе ровно до тех пор, пока дело не касалось матери и этого мудака. Как можно терпеть подобные унижения ради крупиц весьма сомнительного внимания. Тео был одержим мыслью, что настанет день, когда Блейз перейдет незримую черту, и тогда он выбьет из него все дерьмо.       На половине пройденных ступенек Пэнси все-таки свалилась, потеряв одну из своих туфлей. Порядком уставший от шторма из стороны в сторону, Тео подхватил ее под коленями и понес до девичьих спален на руках. Она обвила его шею, сонно прижавшись к плечу. От ее дыхания на открытой коже исходило пьянящее тепло, которое совершенно не к месту обволакивало его и завлекало.       — Я так люблю тебя, Тео. — пробормотала она, не отдавая себе отчет в том, что натворила.       Тео остановился, оцепенел, едва не рухнул на пол вместе с ней. Ее неосторожные слова, словно яд, самый что ни на есть токсичный, уничтожили его, разъедая собой все внутренности. Годами он тщательно скрывал, подавлял свои низменные желания. А Пэнси одной лишь фразой всколыхнула весь его прежний мир. Он позволил себе нарушить данный некогда запрет. Перевел взгляд на ее нахмуренное лицо, опустился до приоткрытых губ. Тео готов был отдать что угодно, лишь бы хоть раз ощутить их на вкус. Пухлые, горячие, абсолютно совершенные губы. Даже украдкой никогда прежде он не мог позволить себе посмотреть на них, задержаться, изучить как следует, зная, что они ему не принадлежат. Пэнси бы раскусила его в два счета, если бы хоть раз поймала за тем самым взглядом.       — Мы уже пришли?       Ее вопрос отрезвил, вернув в реальность. Тео ногой отворил тяжелую дверь, сразу укладывая подругу на постель. Пэнси сладко потянулась на черном меховом покрывале. На ней было крошечное платье с открытым вырезом в районе живота, больше похожее на топ на завязках вокруг шеи и мини юбку. Девушки в таких платьях обычно появлялись на вечеринках другого рода, где-нибудь на пляже курортного городка, но у Пэнси всегда был свой, особенный взгляд на моду. Она любила выделяться и отменно с этим справлялась, выигрышно подчеркивая свою фигуру с помощью одежды. О, по мнению Тео, у Паркинсон было безупречное тело: широкие бедра, стройные ноги, пышная грудь и узкая, блядски узкая талия. Половина парней в школе пускали по ней слюни, и он, к своему разочарованию, был одним из них.       Тео ненароком залюбовался ее впалым животом, жадно впитывая каждый вдох и выдох. Он бы положил к ее ногам весь мир за одно лишь прикосновение. За возможность ощутить, как с каждым размеренным вздохом она напитывается жизнью. Но можно было только смотреть, искушая себя, не касаться. Дернувшийся член неприятно надавил на ширинку, приводя его в чувство. Тео поспешил удалиться, пока не увидел еще чего-нибудь лишнего.       — Постой, — она ухватила его за штанину брюк, заставив остановиться, — Останься со мной.       — Твои соседки не будут в восторге, когда вернутся, — сглотнув осевший в горле ком, ответил он, мягко отстранив от себя ладонь. — Засыпай, вафелька.       — Я же не могу спать в платье. — она возмущенно похлопала глазами, приподнявшись на локтях.       — Ладно, — нехотя согласился Тео, — Какой из этих комодов твой?       Пэнси вытянула руку, с небольшой погрешностью попав в нужном направлении, и он покорно пошел исполнять ее просьбу, чтобы найти если не пижаму, то хотя бы какую-нибудь футболку, способную прикрыть ее ноги. Слегка поковырявшись, он выдвинул первый попавшийся ящик и обомлел, глядя на обилие различного вида кружева. Паркинсон носила чертовски красивое белье. А он… Он не должен был этого знать.       — Понравилось? — вдруг послышалось игривое хихиканье за его спиной.       Салазар, и как она незаметно смогла дойти до него, не свалившись где-нибудь по пути?       — Я ненамеренно, — начал оправдываться он, тут же захлопнув ящик.       — Футболки во втором ящике сверху, — она поравнялась с ним и для опоры прижалась щекой к плечу.       Тео несколько раз моргнул, заставляя себя собраться, прежде чем открыть нужный ящик. Пэнси сама потянулась к одежде, взяв что-то с самого верха стопки. Он старался не смотреть в ее сторону, когда девушка, стоя по левый бок, стянула через голову платье. Черт, да ей противопоказано пить. А если бы рядом был кто-то другой? Кто не слишком то волновался об уважении и чести. Тот же Забини или его мерзкие дружки. Они бы точно не побрезговали воспользоваться положением…       — Помоги! — упрямо взвыла она, запутавшись в отверстиях для головы и рук.       Паркинсон, моя ты головная боль.       — Не дергайся, — огрызнулся Тео.       Своими попытками выпутаться Пэнси все усугубляла, еще больше застревая в одежде. Зрение то и дело подводило его, бросая секундные взгляды к ее голой груди. Он ощущал к себе глубокое презрение за то, что не мог оторваться. Как только Тео убедится, что эта дуреха заснула и больше не натворит глупостей, сразу уйдет. Нужно только еще немного потерпеть.       — Вот так. — выдохнул он с облегчением, когда футболка была натянута правильно. — Теперь пошли в кровать.       — Ты поспишь со мной? — спросила она, обвив руки вокруг его шеи.       — Хорошо, — сдался он.       Мужская спальня все равно сейчас занята Малфоем и Грейнджер, а возвращаться в шумную гостиную после потрясений, созданных этой потрясающей ведьмой, уже не хотелось. Пэнси радостно хихикнула и, виляя бедрами, вернулась в постель быстрее него, по пути таки навернувшись о свое брошенное на пол платье. Тео поднял его, аккуратно сложив и повесив на банкетку возле кровати, а затем поступил также со своей одеждой. Она удобно устроилась и приподняла край одеяла, приглашая друга к себе.       Стоило ему прилечь рядом, как Пэнси прильнула, укладывая голову на грудь, а руку на живот. Девушка прикрыла веки, и он расслабился, что скоро его проверка на выдержку прекратится. Но ее ладонь начала поглаживать его тело, с каждым движением спускаясь чуть ниже. Тео втянул ртом воздух, перехватывая женское запястье, когда ее палец коснулся его белья, а губы оставили легкий поцелуй под ключицей.       — Что ты делаешь? — хрипло спросил он.       — Тебе я тоже не нравлюсь?       Пэнси привстала, заглядывая ему в душу глазами, полными слез. Плевать! Тео слишком долго сдерживал все в себе, чтобы не воспользоваться единственной возможностью стать для нее чем-то большим. Пусть она лучше оттолкнет его сейчас… Все равно, когда один из друзей безнадежно влюблен, дружба рано или поздно обречена на провал.       — Пэнси, — он прикрыл глаза и выдал как на духу, — Ты самая восхитительная ведьма из всех, кого я знаю. Ты чертовски умная, хоть и часто делаешь вид, что это не так. Мне нравится проводить с тобой время, нравятся твои саркастичные шутки. Нравится, как твои глаза в пасмурную погоду становятся похожи на хвойный лес, а в солнечную – на яркий цветущий луг. Мне нравятся твои веснушки, которые ты тщательно пытаешься скрыть под чарами, потому что это не нравится Забини. Нравится, когда ты красишь губы темно-бордовым, тебе чертовски идет этот цвет. И с самого детства, до похудения и всей этой чепухи ты мне пиздец как нравишься.       Тео разлепил веки, готовясь к вселенскому разочарованию. Поразительно, насколько Паркинсон не подозревала о глубине его чувств. На ее лице отражалось неподдельное ошеломление. Повисло тяжелое молчание. Ее дыхание остановилось от откровения, а полные губы маняще приоткрылись.       — Мне лучше уйти.       Она склонилась, украв остаток фразы поцелуем. Время вокруг Тео остановилось. В который раз за сегодняшний вечер он окаменел, не решаясь двинуться дальше. Словно, прояви он инициативу, безмерно любимая, но все еще не его Пэнси очнется, оборвав все связи. Он потерял свою прежнюю уверенность в том, что признаться было хорошим решением. Мерлин, как же теперь быть…       Пэнси, не почувствовав отдачи, еще раз попыталась языком раскрыть его губы и подтолкнуть к действию. И Тео отозвался. Он обхватил ладонью ее затылок и потянул на себя, устраивая девушку сверху. Пэнси поерзала, ощутив его эрекцию, и, не задумываясь ни на мгновение, стянула с себя только что надетую футболку. Уголок его рта дернулся при виде ее безупречного нагого тела. Тео положил руки на ее бедра, продолжая трение через белье. Она начала слегка всхлипывать, совершенно изумительно двигаясь на нем.       — Я хочу поцеловать тебя снова, — попросил он, пройдя пальцами по линии ее выпирающих ребер. Салазар, какой же она стала худой. Тео мог пересчитать каждую косточку. — Можно?       Пэнси вновь впилась в его губы, давая положительный ответ. Самозабвенно, прям как незадолго до того он наблюдал за Малфоем с Грейнджер. Он и подумать не мог, что когда-нибудь подруга откроется ему с такой стороны. Жадная до ласк, Пэнси зарывалась пальцами в его волосы и сладко постанывала прямо в губы. Они непрерывно целовались, продолжая ласкать друг друга везде, до куда могли дотянуться.       — Тео, — прошептала она, слегка отстраняясь спустя довольно продолжительное время. — Кажется, меня сейчас стошнит.

***

      Пэнси вырвало дважды, прежде чем ей стало полегче, и она смогла заснуть, устроившись в его объятиях. А вот к Тео сон совершенно не шел. Его терзали мысли, не совершил ли он ошибку… Вдруг он навсегда разрушил их дружбу? А если Пэнси ничего не вспомнит, как ему быть со знанием вкуса ее губ? Как жить, зная, что она обещана другому? Он слишком долго искушал себя…       Тео застегивал ремень, когда в спальню девочек вернулись Трейси и Дафна слегка навеселе.       — Что ты здесь делаешь? — возмутилась одна из них.       — Я уже ухожу, — предупредил он и, чтобы показать причину своего нахождения в женской спальне рядом с Паркинсон, добавил, — Не убирайте ведро от ее кровати.       Девочки синхронно скривились, оставив обвинительный тон. Все знали, что Пэнси и Тео были лучшими друзьями, и забота с его стороны не была удивительна. Выпихнув одноклассника из комнаты, они с чистой совестью легли спать.       В гостиной царила полная тишина, перебиваемая храпом Гойла, заснувшего прям на полу возле Финнигана, от чего-то спящего с ногами, сложенными на спинку дивана и головой свешенной вниз. Тео поморщился. Вечеринки – это здорово только до момента окончания, пока вас не настигают последствия излишек алкоголя или собственного легкомысленного выбора, как в его случае. Срочно нужно выпустить пар после случившегося, черт возьми.       Дабы никого не разбудить, Тео аккуратно пробирался к выходу, чувствуя под ногами шелест конфетти. Он уже почти вышел с гостиной, когда услышал звон прокатанной по полу бутылки.       О, ну естественно. Грейнджер. — расплылся в улыбке он, отметив, — В кофте Малфоя.       Спустившись с лестницы, гриффиндорка споткнулась о стоящую у подножья бутылку. Тео отчего-то внутренне ликовал, когда она стыдливо опустила голову, пойманная с поличным. Вряд ли она смогла бы выйти без присутствия одного из слизеринцев, ведь пароля не знала. Ей даже повезло, что попался именно Теодор. Он, хоть и любил послушать сплетни, никогда о них не трепался.       — Пожалуйста, не говори никому о том, что видел меня здесь, — сжимая пальцы на руках, робко попросила она.       — Все видели, что ты была на вечеринке.       — Ты понимаешь, о чем я.       Тео кивнул.       — Покурим? — предложил он, покрутив между пальцами косяк.       Вероятность того, что Грейнджер согласится, в разы меньше, чем если бы посреди гостиной прямо сейчас возродился Волан-де-Морт с праздничным колпаком на голове, призывающий к миру во всем мире, пританцовывая чечетку.       — Это что, травка? — предсказуемо возмутилась она.       — Когда голова кипит от непрошенных мыслей, эта штука спасает. — признался он в своем тайном пристрастии сбегать от трудностей. — У тебя с этим какие-то проблемы?       Конечно, у Гермионы Грейнджер проблемы с запрещенкой на территории школы. На правах старосты она должна бороться со злом, а не примыкать к нему. Девушка глубоко вздохнула.       — Раз уж эта ночь стала олицетворением необдуманных решений, почему бы и нет. — прозвучало вопреки его ожиданиям.       В полной тишине они дошли до заброшенного туалета для девочек и устроились на широком подоконнике. Гермиона нервно теребила свои пальцы, глубоко погрязшая в самокопании.       — Так значит, Малфой? — спросил он, подкуривая палочкой сверток с травой. — Весьма неожиданный выбор.       — Это была ошибка. — призналась она, качнув головой. — Ты знал, что у него в июле свадьба?       Уже в июле?       Информация отразилась ударом под дых. Тео был в курсе помолвки, но они с Пэнси так и не обсудили ее. Она с ним не делилась, а он не хотел наседать, зная наверняка, что девушка не в восторге от данной новости. После сегодняшней ночи Тео вообще не знал, как с ней разговаривать. Запланированная свадьба Паркинсон казалась чем-то нереальным и далеким от действительности, будто ее и не будет вовсе, а теперь у нее был вполне реальный срок. Он выпустил из легких дым и передал косяк ей.       — Вдохни и подержи немного в себе, иначе эффекта не будет.       Гермиона сделала, как он сказал, и жутко закашлялась. Горло слегка саднило и остался неприятный привкус хвои во рту.       — Редкостная гадость.       — Скоро пройдет.       Между бровей Грейнджер залегла складка. Она снова погрузилась в свои мысли, жалея о своем поступке. Ох, как же Тео ее понимал…       — Что-то мне подсказывает, что Драко не планирует идти на поводу у родителей. — решил подбодрить ее он.       — А что, если нет, Тео? Я чувствую себя полной идиоткой. Навешал мне на уши лапши, а я повелась. — Тео вопросительно на нее взглянул. — Это магловское выражение, ввел в заблуждение. У нас было предостаточно времени поговорить, он мог предупредить меня.       — Малфой – непробиваемая стена. Я никогда не мог предугадать его мысли, пока он сам их не озвучивал. — пожал плечами Тео, — Но я могу точно сказать, что Драко не стал бы бросать слов на ветер, особенно относительно своих чувств. — Гермиона прикусила пересохшие губы, — Так что не думай, что таким образом он всего лишь хотел…— залезть к тебе в трусы, — поиграть на твоих чувствах.       — Спасибо, что выслушал.       — Всегда к твоим услугам, львенок.       Голова стала ватной, а мысли начали витать где-то рядом, но слишком далеко, чтобы словить хоть одну. Гермиона позабавила его своей нелепой улыбкой и пустым взглядом в одну точку на стене. Наступила легкость, которой им двоим так не хватало этой беспокойной ночью.       — Ты слышала?       Безмятежность продлилась недолго.       — Кто-то идет, — испуганно прошептала Гермиона.       — Не паникуй, — уверил ее Нотт.       Он слез с подоконника и направился к кабинкам, жестом зазывая за собой Грейнджер. Тео действовал слажено, когда Гермиона, подверженная спутанному сознанию, не могла собрать свои мысли и действия во что-то складно функционирующее. Ее сильно рассмешило, как Нотт с ногами забрался на унитаз и помог сделать то же самое ей, чтобы не быть обнаруженными Филчем через щель снизу. Но как только дверь отворилась, весь смех сошел на нет, а зашедшим оказался вовсе не старый завхоз.       — Если кто-нибудь узнает, от тебя живого места не останется, понял? Я не такой, как ты!       Ответа не последовало, лишь жуткие причмокивающие звуки.       Тео и Гермиона в ужасе переглянулись, узнавая, чей прозвучал голос и что им придется переждать, невольно став свидетелями чужой тайны.

***

      Макгоногалл потребовалось присесть от объявленной новости.       — Мисс Грейнджер, признаюсь, вы меня удивили. Весьма неординарный случай. За мою сорокалетнюю практику я сталкиваюсь с подобным впервые. — капнув себе в чашку пару капель умиротворяющего бальзама, сказала она. — Какой у вас срок?       — Я не наблюдалась у колдомедика, — разумеется, — Но думаю, что чуть больше трех месяцев.       — Постойте-ка, разве вы покидали Хогвартс на рождественские каникулы?       Шея Гермионы покрылась нервными пятнами, а лицо уже давно горело огнем. Она и так была на грани нервного истощения, изводя себя мыслями о безнадежности будущего. Очередная эмоциональная встряска могла стать фатальной. Взглядом девушка обратилась к Паркинсон, ища в ней опору. Слизеринка несколько раз моргнула и слегка улыбнулась, давая понять, что она рядом.       — Нет, профессор. — снова опустив глаза в пол, призналась она.       И без того тонкие губы директрисы сморщились в сплошную линию, подтверждая свою догадку. Ученица забеременела в стенах школы. И это в первый год после войны, когда она еле-еле убедила министерство открыть учебное заведение вновь. В ее интересах замять неприятный случай как можно скорее, не придавая огласки. Слава могущему Мерлину, Гермиона Грейнджер хотя бы была совершеннолетней.       — Вы уверены в своем решении прервать возникшие… последствия?       — Абсолютно, профессор.       Гермиона отвечала односложно, не в силах выдавить что-то уточняющее.       — И вы бы хотели анонимности?       — По возможности, профессор.       — А вы, мисс Паркинсон, группа поддержки, я полагаю?       Пэнси кивнула. Ей было морально тяжело быть косвенной соучастницей в данном разговоре, но она и представить не могла, какого сейчас бедняжке Грейнджер.       — Позвольте спросить, кто о… — профессор чуть было не произнесла отец, но осеклась. Если ребенка не будет, то и отцом его назвать некорректно, — нарушил вместе с вами внутренний распорядок школы? Не поймите меня неправильно, я не могу спустить ваш поступок с рук. Мне придется снять баллы с факультетов всех участвующих.       Благослови, Мерлин, мудрость Макгоногалл, — подумала Гермиона.       — Я бы не хотела озвучивать имя. — начала она, впервые взглянув профессору в глаза. Директриса смягчилась, заметив у ученицы полопанные сосуды от невыплаканных в ходе беседы слез. — Сейчас это совсем неважно, но если вам необходимо снять баллы в качестве наказания, то… Слизерин.       Пэнси аж подскочила в кресле, выпучив глаза. Слизерин! Так вот почему она так тщательно скрывает. Кто бы это мог быть...       — Мне нужно время обдумать услышанное, чтобы поискать наиболее здравые пути решения. — нервно отбивая по чашке пальцем, говорила она. — Как только появится информация, я оповещу вас.       — Благодарю профессор, — девушки встали, планируя поскорее покинуть кабинет директора.       — Постойте, — оборвала она их намерения.       Гермиона и Пэнси покорно ждали, пока директриса в быстром темпе набросала что-то на двух листах пергамента.       — Полагаю, в ближайшее время рецепт контрацептивного зелья вам не понадобится, мисс Грейнджер, но все же возьмите. На всякий случай. — она всучила рецепты, не без удовольствия отмечая необъятное смущение на их лицах. Хороший урок, в следующий раз обязательно подумают, прежде чем сделать нечто подобное, — И вы, мисс Паркинсон. А теперь ступайте.       Как только ученицы покинули кабинет, Макгоногалл с сомнением взглянула на свою крошечную чашку с чаем и умиротворяющим бальзамом. Отставив ее в сторону, она достала с кармана мантии бронзовый ключ и направилась к своему секретеру. Открыв нужный ящик, директриса достала бутылку Огденского виски, ждавшую своего часа еще со времен Снейпа. Как-то раз к нему на уединенцию приходил Люциус Малфой, принеся с собой подарок.       Наливая порцию в бокал, Минерва вспоминала, как наивно полагала, что на ее веку, бутылке так и суждено остаться закупоренной. Да уж, работая с детьми, нужно быть готовым ко всему. Невозможно предугадать, какой очередной сюрприз выкинут эти цветочки жизни: приведут в школу Пожирателей Смерти или, Мерлиновы панталоны, забеременеют. Границ, похоже, не существовало.       — Слизерин, значит, — многозначительно хмыкнула она, делая глоток.