Любимый враг

      Снова утро. Новый день - новые возможности. Хотя какие здесь могут быть возможности? Правильно. Никаких. Почти никаких...       Как и всегда с нехотью Джон открыл глаза. Немного удивило, что он лежал на кровати, ведь помнил, что уснул на подоконнике. Неужели Лэмптон на самом деле такой добрый и решил переложить того на кровать, что бы у бедного пленника на утро ничего не болело? Впрочем, это так и было, хотя для писателя причина такого поведения оставалась загадкой. Также было удивлением, что ему почти не снились кошмары... это было хорошо для него. Мало кто любит кошмары и парню они уже надоели, ведь снятся постоянно.       Сделав все утренние дела, очкарик направился на кухню. Нельзя отрицать, что хоть он и был похищен, кормили довольно хорошо и даже вкусно. Немного глупо, и больше удивительно. Почему такое отношение? Парень хотел это выяснить это. Поэтому быстро перекусив, он направился к похитителю.

***

      Неудивительно, но Лэмптон проснулся уже довольно давно и снова сидел за компьютером в своём кабинете. Тишину прервал стук в дверь. Беловласый ожидал, что это кто-то из его "слуг", потому был весьма удивлён, увидев Джона. Пускай он будет с претензиями, пускай снова будет угрожать, агрызаться в его сторону, это его любимый Джон, и он сам пришёл к нему. Это ли не чудо. Сама по себе появляется лёгкая улыбка, но её не видно, ведь у компьютера неудачное расположение, закрывающие лицо бизнесмена. – Джон... доброе утро. Что-то хотел? – скрывая свою радость спросил тот. – Да, хотел. – твёрдо и решительно говорит он, и садится на стул напротив рабочего стола врага(?). – Тогда говори, я весь в твоём распоряжении. – хотелось бы, чтобы это было не всмысле этого разговора, а вообще по жизни. Никогда Генри не хотел так сблизиться с кем-то, до того что бы полностью отдаться и провести с ним всю жизнь. Оберегать своё солнце от всего, что может навредить, обнимать и целовать его, жаловаться на свои проблемы, лёжа головой у него на коленях, и слушать его, всюду ездить с ним, путешествовать, навсегда связать их судьбы. – Почему ты так ко мне относишься? – вновь из раздумий вывел голос Джона. – Как это "так"? – а вот отвечать на вопрос он не хотел. Он понимал, что чувства его не взаимны, и просто не мог, не хотел слышать отказа. Он выдержит любую агрессию в свою сторону, но отказ... Темболее, ладно если просто отказ, но как же глупо выставит себя Лэмптон. Серьёзный бизнесмен, для которого чужие жизни лишь какая-то мелочь, вдруг влюбился в одного из своих врагов, и похитил не для того чтобы исполнить давний замысел, а чтобы просто быть рядом. Джон не смог сдержать от тихого смеха, видя выглядывающие из-за монитора чужие глаза, выражающие непонимание. Точнее, Генри прекрасно всё понимал, но был прекрасным актёром. Быстро подарив смешок и кашлянув, синеглазый продолжил: – Ну, не похоже, что я у тебя в плену. Обычно где-то взаперти держат, иногда связывают, почти не кормят, оставляют в одиночестве, иногда избить могут... – Джона это не капли не пугало, и описывал он спокойно. Он ведь не раз сам был в плену. Пугали не сами ужасные условия, а то к чему они приведут. Он боялся умереть. Но это похищение ломало всю систему, выстроеную в голове за долгие годы: – А ты... ну... единственное в чём ты меня ограничил, так то что я не могу выйти на улицу и воспользоваться телефоном. – в замешательстве закончил фразу очкарик. – На это есть свои причины, может когда нибудь я тебе это скажу. – Мгх, ну что у тебя за тайна такая? Я помру от скуки быстрее, чем ты скажешь. – недовольно пробурчал парень. Странно, ему не хотелось агресивничать в сторону разноглазого, напротив был какой-то интерес и любопытство. – Могу только намекнуть. – пожав плечами хмыкнул тот. – А можно без намёков и сразу сказать? – Нет. – Да блин... ладно, давай намёки свои. – Я ведь не ко всем так отношусь... у кого-то условия ещё похуже, чем ты описал... – намёк он дал довольно сильный, но вот контекст... без него не ясно. – Так... – в голове будто что-то щёлкнуло. – А... подожди... может я догадаюсь? Впрочем, Лэмптону плевать, пусть гадает. – Получается ты относишься ко мне по особенному... а вот вчера, я же на подоконнике уснул, а ты меня перенёс? – получив кивок, как положительный ответ, очкарик продолжил. – Хм, а ещё ты меня постоянно потрогать пытаешься. Почему? Я бы не сказал, что ты тактильный... темболее, я же твой враг! Хотя... погоди... а ты вообще считаешь меня врагом? – впрочем ответа он не ждал. – Может... это конечно прозвучит как бред, и я наверное не прав... я не безразличен тебе? Нет ну я влюбом случае не безразличен... просто я думал, в том плане, что ты меня ненавидишь... – Ну вообще-то, ненавидишь меня ты... – Неважно. Отвечай на вопрос. – Джон не хотел признавать того, что он уже чувствует что-то другое, но никак не ненависть. Он не понимал что чувствует, проявлять агрессию к нему совершенно не хочется. Его прикосновения не противны, не раздражают, наоборот даже приятны... Он и сам не прочь лишний раз прикоснуться к нему. Интересно, какие на ощупь его волосы? Должно быть мягкие... Писатель даже интересовался, откуда шрам у второго. И стало интересно, насчёт такого цвета волос. От рождения ли он, может это краска, тогда интересен настоящий цвет, а может и вправду он полностью седой в таком раннем возрасте. А сколько ему вообще лет? Выглядит где-то на 30. Сам по себе мужчина привлекательный. Особенно тяжело было признать, что это нравится Джону. Он не интересовался своим полом, да мог считать кого-то красивым, а кого-то нет. Но смотря на него парень ощущал что-то другое, но что? Не понятно. Тяжело было даже допустить мысль, что может быть, какая-то его часть интересуется парнями, а не девушками. Может он так активно старался строить отношения с девушками, потому что подсознательно чувствовал что-то к своему полу, но боялся что это вскроется. А сейчас в его окружении никого. Хотя и раньше же было так, тогда почему вдруг он что-то почувствовал именно рядом с Лэмптоном? А Генри не спешил отвечать на вопрос. Он опустил взгляд, смотря в пустоту. Секунды тянулись невыносимо долго. Он не знал что лучше ответить. Он не хотел говорить правду, но ведь и Джон уже догадывается обо всём. Темболее не хотелось и врать самому себе, обманывать свои чувства, а также не было другой объективной причины такой доброты. Как провинившийся ребёнок перед родителем, беловолосый сжался, боясь сказать что-то лишнее. Такое поведение очень удивило и озадачило пленника. Такой серьёзный, деловой человек, которому плевать на всех, правда боится дать ответ? Джон тихо поднялся со стула, подойдя к старшему. Он сам не понимал почему, но хотелось успокоить его и помочь собраться с мыслями. Хотя возможно лишь для того что бы не мучить себя догадками и наконец услышать ответ. Осторожно парень запустил пальцы руки в его волосы. Они и вправду были мягкими, как и предполагал Джон. Медленно он гладил его ожидая ответа. С одной стороны Генри немного расслабился от лёгких поглаживай, с другой стороны... был страх, что после его ответа он может получить подзатыльник как минимум. Всё же положение довольно удобное. Наконец собравшись с мыслями и выжохнув с явной дрожью он выдаёт: – Да... ты не безразличен мне... – В каком смысле? – писатель убирает руку от его головы, и пользуясь тем что мужчина сидел на крутящемся стуле, отодвигает его, резко разворачивая к себе лицом, смотря в разноцветные волнующиеся глаза. – Я люблю тебя... – почти неслышимо произносит он, отводя взгляд в ожидании реакции младшего...