I'm in love with a sin

Гоня «Линкольн» к назначенному месту, Юнхо запретил себе о чём-либо думать, но эмоции быстро взяли верх над благоразумием, и из головы не выходил их с Ёсаном диалог. Если бы только можно было, он бы отмотал время и высказал даже больше, чем успел, но теперь оставалось лишь препираться с самим собой — и с каждым новым витком возмущений и язвительных ответов держаться становилось всё тяжелее. И зачем только Ёсан полез к нему именно сейчас? Хотел помочь? Остановить? Вразумить? Так или иначе, он вновь облажался, потому что, желая сделать как лучше, пустил всё к чертям. Как и говорил Хонджун, он явно был не в ладах с судьбой, но кто бы знал, что эта его невезучесть распространялась и на тех, кто был рядом с ним. Чем больше Юнхо думал о том, сколько всего связывало его с Ёсаном, тем больше приходил в бешенство. Из-за Ёсана, в которого Юнхо не посчастливилось втрескаться в университете, он прошёл через болезненное расставание и последующие за ним унижения. Из-за Ёсана, решившего оказать протекцию, оказался в чёртовом особняке, полном опасных существ. Из-за Ёсана, решившего игнорировать свои и чужие чувства, попал в цепкие лапы двух озабоченных вампиров. Из-за Ёсана, не поделившего что-то с другим кланом, теперь мчался в какое-то сомнительное место спасать своих близких. Воображаемый Ёсан молча выслушивал каждое из этих замечаний и отвечал коротко и лаконично: «Я делал всё во благо». Рациональная часть Юнхо это понимала и отчасти принимала, но вот более импульсивная хватала призрака за грудки и вопрошала: «Да кто вообще тебя об этом просил?». Кто просил появляться в жизни Юнхо? Кто просил делать частью сомнительной компании? Кто просил доводить всё до крайности? Пальцы сжали руль до побелевших костяшек, а взгляд впился в дорогу в попытке пронзить пространство и время и скорее оказаться с семьёй. Только вот Юнхо не сразу заметил, как обзор стал затуманиваться — и только когда на ладони, которой он оттёр один глаз, остались влажные следы, понял, что начал плакать. Какого чёрта его жизнь сложилась таким образом? Почему он не мог просто полюбить человека и прожить с ним нормальную размеренную жизнь? За что судьба наказала его всеми этими испытаниями? Отчего его угораздило влюбиться в грёбаного вампира? Вампира, заставившего его чувствовать столько противоречивых и ярких эмоций, которые Юнхо даже не мог ни с кем разделить. Хотя сейчас, оглядываясь назад, он вновь думал, а не было ли всё, что произошло с ним в особняке, искусной игрой. Отеческая любовь со стороны Хонджуна и Сонхва, дружба с Минги и Чонхо, страсть с Уёном и Саном. Была ли в этих отношениях хоть капля искренности — или Ёсан, увидев симпатию, попросил их подыграть? Юнхо не знал, что и думать, но сердце щемило от одной только мысли, что его опасения могли оказаться реальностью. Он прикипел душой к жителям особняка, и мысли о предательстве были последним гвоздём, забитым в гроб его состояния. Хотелось сейчас же остановить машину и опустить руки, чтобы вдоволь упиться своей ничтожностью, но он не мог, потому что помимо чувств у него был долг. Юнхо больно прикусил губу и стёр слёзы. Нужно было собраться с силами, чтобы спасти близких, и плевать на этих вампиров. Даже если это случилось с его семьёй по их вине, он готов разобраться с этим сам, без чьей-либо помощи. Спустя пару часов скорой езды на утыканном соснами горизонте появился холм с возвышающимися на нём развалинами. Юнхо понятия не имел, что эта древность делала посреди густого леса, но то, что клан Ли наверняка облюбовали именно подобного рода жилище, не вызывало удивление. Не то чтобы у Юнхо был большой опыт общения с бессмертными тварями, но об их специфических вкусах можно было судить наверняка. Его пробило на смешок: а ведь если подумать, два клана решили развязать войну чисто ради кучки драгоценностей, которые для них были важнее человеческих жизней. От этого поначалу саркастического замечания резко стало не по себе. Если оно и правда было так, едва ли следовало рассчитывать на чужое милосердие. Но Юнхо как мог гнал от себя невесёлые мысли, надеясь на собственную везучесть. Бросив взгляд на навигатор, он кивнул самому себе и сбавил скорость, боясь проскочить нужный поворот. Чем ближе он был к развалинам, тем меньше оставалось уверенности, и когда под колёсами зашуршал присыпанный еловыми иголками гравий, Юнхо едва мог побороть животный страх, тот самый, что впервые испытал на задворках злосчастного бара. Это значило лишь одно: он был совсем близко к цели, но легче от осознания не становилось. Он сбавил скорость и опустил боковые стекла, пытаясь уловить посторонние звуки, но было тихо. Подозрительно тихо. В лесу не пели птицы, не трещали насекомые, лишь шины перекатывали мелкие камни, вгоняя в неясное гипнотическое состояние, которое он тщетно пытался гнать от себя. Не хватало ещё ослабить бдительность и напороться на неприятности. Впрочем, судьбе было плевать на его опасения, и те самые пресловутые неприятности не заставили себя ждать. В воздухе что-то громко свистнуло, подобно выпущенной из лука стреле, перед машиной всего на мгновенье промелькнул тёмный силуэт. Юнхо вдавил педаль тормоза в пол, ловя очередное дежавю, и подскочил на месте, когда рядом как из ниоткуда материализовался Хэчан. — Здравствуй, дорогуша, — он по-свойски развалился на переднем сидении, будто это было в порядке вещей, и, подперев щёку кулаком, обнажил острые клыки в лисьем оскале. — Мы тебя заждались. Юнхо прикрыл глаза и выругался про себя, пытаясь успокоить нервы. Сердце стучало как бешеное, а спину покрыла испарина, и всё из-за этого чудовища, выкрутившего одному ему известную эмпатическую магию на максимум. Только сейчас стала кристально ясна страшная истина: Юнхо отправился в логово врага без какого-либо оружия, да и могло ли оно помочь, когда всё, что вампирам требовалось для введения в ужас, это просто быть рядом? — Где моя семья? — язык ворочался с трудом, и голос был сам не свой, но Юнхо смог выдавить из себя этот вопрос так, чтобы он звучал достаточно твёрдо. Хэчана таким, впрочем, было не пронять: он лишь тихо хмыкнул, переключив внимание на свои когти. — О, не волнуйся, ты очень скоро встретишься с ними. Он щёлкнул пальцами и сделал какое-то резкое движение, после которого мир перед глазами погрузился в темноту.

***

Юнхо вновь грезилось что-то странное и не поддающееся описанию. Какие-то полуживотные образы, рычащие и скалящие зубы, держащие в страхе одним своим видом. Они не нападали, не гнались за ним, как в прошлый раз, а лишь смиренно ждали, когда он пройдёт вперёд во мрак, не давая свернуть или обернуться. Он не хотел оборачиваться, потому что подсознательно понимал, что за ним всепоглощающее ничто, готовое засосать в момент, когда он остановится. Поэтому он шёл, не зная куда, на едва теплящийся свет вдалеке, только вот этот самый свет едва ли вселял большее доверие, чем сгущающаяся вокруг тьма и монструозные создания. Юнхо вышагивал, вперив глаза вниз, будто боялся оступиться, и тешил себя лишь тем, что это слишком нереалистично, чтобы быть правдой, но когда откуда-то из пустоты раздались знакомые голоса, линия самоубеждения была разбита. Задорный смех Лоло перебивал подбадривающие восклицания тёти и господина Ли, и к ним неожиданно примешались размеренные голоса Ёсана, Уёна и Сана. Это всё слишком походило на душевные семейные посиделки, о которых можно было только мечтать, но что-то вдруг резко звякнуло, смех сменился громким плачем, разговоры — криками и почти змеиным шипением, и Юнхо, совершенно не отдавая себе отчёта в действиях, бросился к свету, но твари оказались проворнее. Они в миг нагнали его и навалились всей оравой, погребая под многотонным весом, впиваясь в кожу острыми, как кинжалы, зубами и раздирая плоть на куски. Только Юнхо не чувствовал боли, лишь какое-то всепоглощающее отчаяние от собственного бессилия. И всё же именно боль наконец отрезвила его, причём боль совершенно реальная. Щёку обожгло не иначе как пощёчиной, и Юнхо распахнул глаза и рот, пробудившись от кошмара, чтобы тут же вспомнить, что не меньший ужас ждал его наяву. Вокруг было так же темно, как и во сне, и поначалу казалось, что всё это было лишь странной сменой сновидений, но пространство резко озарили несколько ярких прожекторов, и Юнхо вновь прикрыл глаза, щурясь от ослепляющего света. — Проснись и пой, — приторный голос Хэчана был подхвачен и размножен эхом. Юнхо приоткрыл глаза в попытке привыкнуть к яркости, когда над ним нависла тень, а в волосы вцепились когти, царапавшие кожу, и потянули голову вниз. — Не хочу, чтобы ты пропустил всё веселье. Взгляд заволокло слезами от боли, но Юнхо проморгался и раскрыл глаза, чтобы встретиться с Хэчаном лицом к лицу. Долго держать зрительный контакт тот, впрочем, не собирался: резко отбросил на пол, усыпанный колкой крошкой стекла и бетона. Чуть оправившись от неприятных ощущений, Юнхо наконец решил осмотреться. Судя по всему, сейчас они находились в подобии пантеона. Округлый зал обрамляли два ряда балконов, поддерживаемых колоннами. Яркий свет прожекторов освещал едва уцелевший стеклянный купол, и Юнхо наверняка поразился бы красоте этого грандиозного здания, затерянного во времени, но совсем иные чувства сейчас овладели им. Страх медленно, но верно отступал, сменяясь другим сильным чувством — неконтролируемой злостью. Он тут же поддался ей, с трудом, но поднялся на ноги и схватил стоящего перед ним Хэчана за горло. — Где они? С лица Хэчана не сходила хищная улыбка, будто только этого порыва он и ждал. Даже с зажатой в захвате шеей, он чувствовал себя хозяином положения. Казалось, это было частью извращённой игры — дать Юнхо волю, чтобы потом поразить одним точным и жёстким ударом. Причём Хэчану даже не потребовалось применять грубую силу — его пропитанные ядом сарказма слова били куда болезненнее. — Да что ты завёл эту свою шарманку, «где» да «где»? Где им положено быть. Пальцы разжались сами собой, и Юнхо сделал пару шагов назад, едва не оступившись о лежащий на полу мусор. Голова загудела от резкого осознания. Каким же он был идиотом! Ёсан оказался прав: всё это изначально было лишь ловушкой, ещё более незамысловатой, чем можно было подумать. — Ты что, и правда повёлся? — Хэчан коротко ухмыльнулся и принялся расхаживать по помещению. Юнхо замер на месте и не сводил с него глаз, понимая, что тому ничего не стоило напасть в любую секунду. — Ничего мы с твоими человеками не делали, больно надо. Так, припугнули немного, и всё. Нам ведь не они нужны, а ты, родимый. Облегчение смешалось с вновь зарождающимся чувством паники. Хотелось верить, что в этих чудовищах осталась хоть капля гуманности, и семье действительно ничего не угрожало, но теперь, чутье подсказывало, следовало волноваться о собственной сохранности. — Зачем вам я? — Юнхо поинтересовался скорее для отвлечения внимания: необходимо было найти время на обмозговывание ситуации. Шансы выйти отсюда живым стремились к нулю: он находился в богом забытом месте в компании, мягко скажем, недружелюбно настроенных тварей и совершенно не знал, чего от них ожидать. Единственное, на что можно было надеяться, это на помощь извне, но после той судьбоносной ссоры с Ёсаном надежды значительно поубавилось. — Я думал, ты догадливее, — откуда-то сверху, с обрамляющих зал балконов, донёсся смех Марка, и Юнхо даже не успел повернуть голову в его сторону, потому что он оказался рядом с Хэчаном быстрее, чем можно было среагировать. Однако напрячься заставила вовсе не сверхскорость, а отсутствие, в поле зрения Юты. Тот хоть и казался самым спокойным из троицы, явно скрывал за аристократической сдержанностью недюженную силу. Юнхо никогда не приходилось видеть Сонхва или Хонджуна в «полевых условиях», но что-то подсказывало, что Юта вполне мог потягаться с ними обоими. — Потому что Ёсан обязательно захочет поиграть в доблестного рыцаря и спасти свою прекрасную даму из лап дракона. Он тут же пожалел о том, что накликал появление Юты, потому что в его присутствии воздух будто стал более спёртым, а телом вновь овладела какая-то неконтролируемая паника. — Дракон у нас имеется, — Марк кивнул в сторону Юты, который почему-то не спешил покидать пределы балконов, — прекрасная дама… — он измерил взглядом самого Юнхо и тут же повёл бровью, — немного под вопросом, но всё же, остаётся лишь дождаться появления рыцаря без страха и упрёка. Юнхо бегал глазами по залу, от наворачивавшего круги Марка к подозрительно безразличному Юте, так что совсем забыл про мелькнувшего за спиной Хэчана, который схватил за пазуху и с поразительной легкостью оттащил в дальний край зала. — И, судя по моим подсчётам, — заметил он, не обращая никакого внимания на попытки Юнхо вырваться, — это произойдёт через три… две… одну… Стоило закончить счёт, как уцелевшие окна и рамы с треском провалились внутрь. Юнхо инстинктивно пригнулся, но Хэчан среагировал ещё быстрее и закрыл его собой от осколков. В кожу впивались острые когти, и в голове промелькнула мысль: о нём заботились, как о ценном пленнике. Из этого напрашивался планомерный вывод, что все слова про отсутствие хвоста были лишь отвлекающим манёвром. Эта троица только того и хотела, чтобы за Юнхо ринулись на помощь, и, как ни странно, их ожидания оправдались. На этот раз Ёсан был не один. С ним были Сан, Уён и Чонхо, и хоть это значило, Юта и его приспешники были в меньшинстве, их такой расклад вовсе не пугал. — А вот и наш рыцарь, — хмыкнул Марк, продолжая мельтешить туда-сюда. — Ещё и со свитой. Его юмор никто не оценил. Ёсан сразу же обернулся на Хэчана, выпрямившегося и теперь устроившегося за Юнхо, как за живым щитом. — Если хоть волос упадёт с его головы, вам конец. Юнхо сухо сглотнул: одного беглого взгляда на Ёсана хватило, чтобы убедиться в серьёзности его намерений. Впрочем, не менее грозно выглядели и остальные. Глядя на них, можно было в очередной раз убедиться, что под маской радушных парней они прятали удивительные способности и копившийся годами гнев, который готов был вот-вот обрушиться на врагов. Только впечатление на зловещую троицу этим едва ли удалось произвести. — Как страшно, я весь дрожу, ваше несостоявшееся императорское величество, — послышалось у самого уха, и Юнхо вдруг осознал, что помимо неясных эманаций от Хэчана исходит ещё и какой-то замогильный смрад. Он редко задумывался об этом раньше, но теперь вопрос о пропитании вампирской братии встал как нельзя остро. Если вопрос с кланом Кима был более-менее решён (по крайней мере, Юнхо просто решил поверить на слово), то представить, что входило в рацион других вампиров, было, мягко говоря, страшно. — Закрой пасть, крыса, — Уён сделал рывок вперёд, но Хэчан будто ждал этого манёвра, и лишь крепче сжал когти на шее Юнхо. Тот даже не сразу понял, что острые лезвия прошли кожу насквозь, и тонкие, тёплые струйки крови потекли вниз, пачкая одежду. Уён тут же замер, понимая, что любые действия чреваты, и с едва скрываемой жалостью глянул на Юнхо. Тот только и мог, что едва кивнуть головой в попытке успокоить, хотя, если уж разобраться, успокаивать следовало его самого. Если бы не цепкий захват, Юнхо бы уже повалился на землю от бессилия, но Хэчан держал крепко, так, что одно неловкое движение — и его разорвёт на лоскутки. Только вовсе не собственное положение сейчас так сильно подавляло его, а то, что из-за спеси и глупости он загнал клан Кима в ловушку, из которой пока не виделось выхода. Юнхо перевёл взгляд на Ёсана и ожидал увидеть выражения типа «я же говорил» или «что ты наделал», но тот будто был готов в такому исходу. — Не разменивайся на них, — Ёсан махнул Уёну рукой, призывая расслабиться, но его взгляд был прикован к дальнему углу балконов. — Они здесь лишь для внимания. Тот, кто стоит за всем этим, сейчас трусливо прячется в потёмках. Так ведь, Джехён? Юнхо, уже порядком уставший удивляться происходящему, всё же был не готов к тому, что в игру вступит ещё один участник, о котором ему до этого приходилось слышать лишь вскользь и исключительно в негативном ключе. — Ну здравствуй, любовь моя. Из тени на свет наконец появился он — несостоявшийся жених Ёсана и, как казалось, куда более важная фигура, чем можно было полагать. Пора уже было привыкнуть, что все вампиры были как на подбор, но Джехён всё равно поражал своей красотой. Он наверняка был не меньше, чем каким-то очень родовитым аристократом, и не мудрено, что именно он решил свататься к Ёсану. Мысль о спланированной свадьбе вдруг вызвала в Юнхо странную, необоснованную ревность, а чрезмерно довольный прищур Джехёна — предчувствие чего-то недоброго. — Скучал по мне? Впрочем, Ёсан был далеко не рад этой встрече. — Ни капли, — бросил он, из-за всех сил пытаясь держать лицо. Было видно, что один лишь вид Джехёна вызывал в нём неконтролируемую агрессию. — А я вот скучал. Ты ни на секунду не выходил у меня из головы. Приторность чужого голоса не оставляла никаких сомнений в неискренности, но, видимо, этого и добивался Джехён. Он явно пытался вывести Ёсана из себя, правда, неясно, с какой целью. — Даже когда трахал этого жалкого мальчишку? — расчёт оказался верен: Ёсан едва ли не метал молнии из глаз, и Юнхо очень надеялся, что в случае чего остальные смогут сдержать его. Только вот смысла лезть на рожон не осталось никакого, когда в разных углах зала начали появляться всё новые и новые лица. Они возникали будто из неоткуда, но Юнхо был уверен, что были здесь всё это время, ожидая отмашки главного. Значит, шансов выбраться отсюда невредимыми оставалось всё меньше. — Не обижайся, Джисон-и, у него такой специфический стиль общения, — Джехён улыбнулся, протягивая руку возникшему рядом с ним юноше. Несложно было догадаться, что именно он стал камнем преткновения между Ёсаном и его женихом, и, судя по всему, этот факт его немного смущал: он жался к Джехёну и бросал взгляды исподлобья. Юнхо даже на секунду усомнился, был ли юноша вампиром, но от этой мысли тут же отвлёк окрик Чонхо: — Ты пришёл новой подстилкой похвастаться или дела решать? В «боевом режиме» он выглядел ещё более устрашающим, чем обычно, только за напускной самоуверенностью можно было разглядеть едва заметное беспокойство. Зная упёртость Чонхо, можно было предположить, что явился он сюда по своей воле, и Юнхо бы счёл его заботу лестной, будь они в немного иной ситуации. Сейчас же оставалось лишь думать, что никому из клана не грозит смертельная опасность. — Тебе следовало лучше воспитывать младших, Ёсан-а, — Джехён наконец перестал разыгрывать доброжелательность и вмиг стал серьёзным. — Они слишком много себе позволяют. Он спрыгнул с балконов и в секунду сократил расстояние между ними до пары метров. — Тронешь хоть кого-то из них, будешь иметь дело со мной, — Ёсан готов был до последнего отстаивать позицию, и Юнхо очень надеялся, что его дерзость не будет стоить им всем жизней, но Джехён, похоже, только такого ответа и ждал. — Именно этого я, знаешь ли, и добивался. Ты так искусно игнорировал мои сообщения, что пришлось прибегнуть к крайним мерам. Он протянул руку к лицу Ёсана, но тот тут же перехватил её за запястье и смело посмотрел в глаза. — Крайними мерами ты называешь шантаж и похищения? — Отплачиваю той же монетой, — они будто устроили состязание: Джехён не скрывал того, что хотел вывести соперника на срыв провокациями, а Ёсан гасил их, понимая, что отвечает не только за себя, но и остальных членов клана. Юнхо, пусть и находился в другом конце зала, явственно ощущал, как схлёстываются две энергии, рождая симбиоз, который сводил с ума. Хотелось как-то вмешаться и прекратить конфликт, но он понимал, что так сделает только хуже, потому лишь терпеливо ждал благоприятной развязки или, в крайнем случае, того, что Хэчан убьёт его быстро и безболезненно. — Я верну всё, что украл, — заверил Ёсан. Джехёна отстранился и замер на секунду, чтобы тут же согнуться в приступе истерического смеха. Юнхо почувствовал, как сердце пропустило удар: теперь не оставалось никаких сомнений в том, что этот вампир страдал какого-то рода помешательством, если не полноценным безумием. Даже Хэчан ослабил хватку, но быстро спохватился и вновь впился когтями в кожу. — Да плевать я хотел на все эти сокровища! — наконец отсмеявшись, Джехён стер с глаз воображаемые слёзы и расплылся в улыбке, от которой по телу побежали мурашки. — Мой клан сделал большое одолжение, решив породниться и смыть позорное клеймо с вашей чокнутой семейки, и какова была твоя благодарность? Ты загубил мою репутацию. Ёсан смотрел привычно, будто не раз видел подобное истерические приступы, а вот остальные явно были под впечатлением. — О чём он говорит, хён? — спросил Чонхо, совершенно не понимая, о чём речь, и Юнхо навострил уши, одновременно желая и опасаясь услышать ответ. Ёсан отделался лишь смутным намёком: — О том, что получил по заслугам за то зло, что сотворил. — Всё, что я делал, было из благих побуждений, — Джехён и сам был не прочь напустить туману, не желая вдаваться в подробности, но Ёсан зацепился за это и уже не стал церемониться. — Ты продавал бесценные вещи на чёрном рынке, насильно обращал в фамильяров, убивал ни в чём неповинных людей. Это, по-твоему, благие побуждения? Юнхо на секунду забыл, как дышать. Если это было правдой хотя бы наполовину… даже вообразить было страшно, какие тёмные дела творились за спинами ничего не подозревающих людей. То, что они не знали о существовании вампиров, ещё не значило, что были защищены. Каждый, абсолютно каждый мог подвергнуться смертельной опасности, и чего ради? Юнхо впился в Джехёна глазами, с замиранием ожидая, что тот скажет. — А тебе обязательно было лезть не в своё дело? — Джехён поспешил перевести стрелки, и это значило, что ответ едва ли кого-то обнадёжит. Судя по реакции членов клана Ли, они сами были не в восторге от происходящего: Марк хотел было что-то сказать, но Юта остановил его коротким жестом и покачал головой, а стоящий на балконах юноша (Джисон, кажется) и вовсе отошёл в тень, будто дело касалось непосредственно его. — Это касается всех нас, — Ёсан продолжал сохранять хладнокровие, пока Уён, Сан и Чонхо не прекращали вести между собой внутренний диалог, ограниченный обеспокоенными переглядками. — Никто не может нарушать закон. Он сделал особый акцент на последнем слове, и это подействовало на Джехёна как красная тряпка на быка. — Вы же и нарушили его первыми, когда вот этот, — воскликнул он, ткнув пальцем в Чонхо, — обратил в фамильяра своего дружка. Пожалуй, это был единственный факт, который Юнхо был доподлинно известен, что в очередной раз доказывало, насколько ничтожно мало ему позволил узнать клан Кима. Впрочем, речь, похоже, шла о каких-то важных вампирских правилах, и было не так уж сложно догадаться, что именно они регулировали. — Этот вопрос был обговорён с Советом, и Чонхо понёс наказание. Мы все понесли. — «Всё, что происходит в клане, остаётся в клане», — прошипел вампир, который, похоже, терял остатки терпения, — и коль скоро ты должен был вступить в наш, то это распространялось и на тебя. Пазл в голове наконец сложился: значит, измена и кража сокровищ были лишь поводом расторгнуть брак, настоящей же причиной оказалось то, что Ёсану как-то стало известно о манипуляциях жениха. И он, как добропорядочный вампир, доподлинно знавший, каково было столкнуться с санкциями со стороны некого Совета, решил заложить Джехёна. — Сколько столетий прошло, а ты так и не понял, в чём смысл клана, — усмехнулся Ёсан. — Это не соучастники преступления и не приспешники, пляшущие под твою дудку. Но ты настолько запутался в своей же паутине интриг, что не заметил, как я плету за твоей спиной собственную. Джехён замер на мгновенье, и выражение, застывшее на его лице, отпечаталось в сознании Юнхо, казалось, навсегда. Похоже, ему и правда было невдомёк, что его всё это время водили вокруг пальца. — Совету давно стало известно о твоих делах, — продолжил Ёсан, и с каждым его словом Джехён становился всё мрачнее, — но они всё никак не могли поймать тебя за руку, вот мы и заключили сделку. Крису не стоило больших усилий убедить Тэёна в необходимости брака, а тебя слишком тешила мысль породниться с «королевской» особой. Если бы руки Юнхо были свободны, он бы похлопал тому, насколько тонкой была игра. Всё это время даже подумать было сложно, что тот преследовал какой-то умысел. Даже в окружении собственного клана Ёсан так мастерски отыгрывал обманутого любовника, что в его искренности не оставалось никаких сомнений, но то был лишь тщательно продуманный план, о котором даже Уён с Саном, судя по их реакции, знали не до конца. — Вот как, — всё, что смог вымолвить Джехён после затянувшейся паузы. — Да ты просто умница, Ёсан-и. Провернул такую операцию, а я даже не догадался, — спокойствие, с которым он сейчас говорил, неосознанно настораживало. Юнхо напрягся, толком не зная, чего ожидать, но готовился к худшему. — Только вот кое-где ты всё-таки просчитался. Было очень опрометчиво с твоей стороны влюбляться в этого человека. Сам же знаешь, как хрупка его жизнь. — Не… — чей-то крик, то ли Сана, то ли Уёна, растворился в шелесте воздуха и хрусте стекла, и Юнхо зажмурился, задержав дыхание и готовясь к тому, что летящий прямо на него Джехён вот-вот порвёт на части, но болезненной смерти не последовало. Да и захват Хэчана заметно ослаб, а потом и вовсе исчез, и когда Юнхо всё же открыл глаза, тут же пожалел об этом, потому что находился в самом эпицентре схватки. Всё смешалось в одно странное месиво, так что сложно было понять, кто есть кто, и лишь по цветам мелькавших теней можно было примерно догадаться, что Ёсан схлестнулся с Джехёном, а Уён, Сан и Чонхо оказались в кольце дюжины других вампиров. Воздух рядом резко содрогнулся, мир вокруг размыло, и спустя пару секунд Юнхо обнаружил себя на балконах в компании незнакомого вампира. — Ты кто? — вырвалось раньше, чем он успел сообразить, что чрезмерная болтливость могла дорого ему обойтись. — Друг, — заявил незнакомец, и его улыбка была на удивление подбадривающей. Юнхо поймал себя на мысли, что его спаситель очень походил на фенька, и немного успокоился. — Им, — он указал вниз, — нужна помощь. Незнакомец кивнул и, даже не глядя на схватку, заверил: — Она уже там, присмотрись-ка. Юнхо принялся внимательно осматривать происходящее. Действительно, фигур заметно поприбавилось, и можно было даже разглядеть Сонхва с Хонджуном, которые бились бок о бок с какими-то вампирами. — Так ты из Совета? — Юнхо перевёл взгляд на своего спасителя, и тот повёл плечами, будто стесняясь. — Ага. А теперь давай делать ноги, — он подхватил под локоть и, вероятно, готовился к манёвру, когда позади раздался голос. — Ни с места! Пришлось медленно обернуться, едва сдержав разочарованный вздох. Они были в миллиметре от спасения (по крайней мере, в это хотелось верить), а теперь им в грудь смотрело дуло пистолета, который держал тихоня Джисон. И держал достаточно уверенно, так что сомневаться в его умении использовать оружие не приходилось. — Давай решим всё мирно? — незнакомец поднял руки, будто намереваясь сдаться добровольно, но Джисон не сводил прицела с Юнхо и всё сильнее давил пальцем на курок. — Знаю я ваше «мирно». Ни тебе, ни твоему поганому Совету верить нельзя. Так что не делай глупостей, Чонин: двинешься — и я выстрелю. Юнхо сглотнул: Джисон ведь действительно выстрелит, даже глазом не моргнёт. Судя по всему, он был тем ещё волком в овечьей шкуре и лишь притворялся невинным, чтобы сбить всех с толку. — Что тебе надо? — Чонин не бросал попыток в дипломатию, и Джисон немного ослабил хватку, заявив: — Оставьте мой клан в покое и… — Осторожно, сзади! — крикнул Юнхо, понимая, что вот он, маленький, но шанс обезвредить противника. Джисон отвлёкся на хруст бетонной крошки позади, слегка повернув голову. Чонин тут же воспользовался этой заминкой, чтобы вырвать пистолет, но Джисон оказался проворнее — и нажал на курок. Грохот выстрела разнёсся по пространству и лишил слуха на пару секунд, а когда звуки вновь вернулись, пространство пошатнулось. Лица Чонина и Джисона исказились, и Юнхо даже не сразу заметил, что от опущенного дула пистолета идёт лёгкий дымок. Он моргнул пару раз, опустил глаза вниз, где по светлой кофте в области живота расползалось кровавое пятном и приложил пальцы к ране, не до конца веря в реальность происходящего. Лишь когда они окрасились пахнущей железом краснотой, всё стало ясно как день. Тело пробило мелкой дрожью, будто при ознобе, но потом накрыло такой болью, что Юнхо скривился, оступился и потерял равновесие. Он наверняка упал бы на острые осколки, если бы его не подхватили под лопатки и не опустили медленно. Вместо жёсткого пола он почувствовал мягкость тела, и чьи-то руки устроили его голову на груди. Даже просто открыть глаза стоило огромных усилий, картинка была полностью размыта из-за выступивших от боли слёз, но их аккуратно оттёрли — и Юнхо увидел перед собой Ёсана. Казалось, тот был ещё бледнее, чем обычно, а может, всё вокруг просто резко потеряло краски. Теперь мир состоял лишь из серости и боли, и совсем немного — из Ёсана, который прижимал руку к ране, тщетно пытаясь остановить кровь. — Юнхо, — он едва мог расслышать собственное имя, потому что кровь громогласно пульсировала в ушах, а от боли некуда было деться, но всё равно попытался собраться с мыслями. Он слишком много раз слышал о пресловутом клише, что перед смертью в голове проносится вся жизнь, но на ум шёл один лишь Ёсан. Сколько бы они ни спорили, сколько бы ни играли в бессмысленные кошки-мышки, после нового откровения Юнхо готов был забыть все обиды и просить прощения. То, что делал Ёсан, и правда было во благо их всех. Его ухищрения и манипуляции были направлены вовсе не против Юнхо. Он хотел увести от опасности и снизить риски, с которыми был непременно сопряжён план по разоблачению Джехёна. Только вот Юнхо не прекращал лезть на рожон, и в итоге поплатился за свою упёртость жизнью, причём, пусть это и трудно было признавать, вполне справедливо. Он прикрыл глаза и горько усмехнулся, но от этого его скрутило ещё более сильной болью, будто кто-то медленно, но уверенно вкручивал в тело раскалённый прут. — Только не отключайся, — Ёсан зашевелился, меняя его положение так, что жжение стало чуть легче переносить. — Послушай, времени осталось совсем немного, прошу, скажи, что ты согласен. Хоть мозг уже с трудом осмыслял происходящее, эти слова Юнхо понял наверняка. — Зачем… это… тебе? — вопрос едва ли можно было разобрать за бульканьем крови, подступившей к горлу, но Ёсан разобрал его и прижал руку к щеке, поворачивая голову к себе и глядя глазами, в котором плескался океан невысказанных чувств. Было видно, что признание давалось ему с трудом, но он всё же нашёл в себе силы сказать то, что хотел. — Ты был прав: я ужасный эгоист, потому что хочу, чтобы ты разделил эту прóклятую жизнь со мной, — Юнхо не мог сказать наверняка, но, кажется, его собственные губы расплылись в улыбке. Он наконец услышал то, что жаждал услышать. Нет, он вовсе не гнался за вечностью и понимал, что она была не благословением, а бременем, но в памяти всплыли слова Хонджуна и защемили едва бьющее сердце. А ведь в этой жизни он так и не испытал истинной любви. Пусть он был влюблён и любим, всё это казалось лишь жалким подобием той любви, что возводила человека на вершину блаженства. Когда же он встретил Ёсана, что-то перевернулось в его сознании. Избегание и самообман не могли заглушить зарождавшегося в душе чувства, и, сложись обстоятельства иначе, оно успело бы прорасти и дать плоды, но судьба сыграла с ними обоими злую шутку. — Скажи. Ну же, скажи это, Юнхо, — Ёсан слегка потряс за плечо, вырывая из мыслей, и Юнхо с ужасом подумал, что они казались не иначе как предсмертным бредом. Время действительно было на исходе, он чувствовал это. Тело немело, так что он уже не чувствовал боли, а голова пустела. — Я… — он попытался выдавить из себя заветные слова, но так и не смог. Тяжёлые веки опустились, погружая в темноту, и, почувствовав резкую нужду в воздухе, он сделал глубокий вздох. В голове вспыхнул фейерверк красок, настолько яркий, что всё остальное меркло в сравнении с ним. Юнхо никогда в жизни не испытывал такого счастья, пленительного, завораживающего, искрящегося, но оно вдруг омрачилось острой болью и резким провалом в небытие. Это был конец…