I'm in love with a sin

Профессор Ким молчал, когда они вышли на крыльцо. Молчал, когда, налюбовавшись на особняк в окружении раскрашенного всеми красками осени леса, проследовал по тропинке. Молчал, даже когда поравнялся с прудом и присел на скамью, указав на место рядом с собой. И пусть Юнхо до жути не нравилось быть ведомым, он знал, что его слабость никто не пустит во зло. Хонджуну, как, впрочем, и его спутнику (было решено закрепить за Сонхва этот статус, чтобы не навешать лишних ярлыков), можно было довериться — и именно это Юнхо сейчас собрался сделать. Только вот никак не знал, как бы лучше начать разговор. — Я знаю, что у тебя есть что-то на уме, — наконец прервал неловкое молчание профессор Ким, повернувшись к Юнхо и едва заметно улыбнувшись. Глядя на него, в голове часто возникал странный вопрос: каково было иметь столь мудрого и рассудительного отца? Он, однако, всегда ускользал, сменяясь более насущными проблемами. И всё же Юнхо не мог не заметить, что они с Хонджуном давно перешли за рамки чисто деловых отношений. Тот всё чаще справлялся о его соображениях вне рабочих вопросов, спрашивал мнение о банальных вещах, делился историями из жизни и с неподдельным интересом слушал то, что рассказывал Юнхо, будто и правда находя это важным, так что с каждым разом открываться было всё легче. Во всём, кроме, пожалуй, самого главного. — Но я хочу, чтобы ты сам сказал это. Юнхо прикусил губу. С одной стороны, это значило, что профессор Ким не будет копаться в мозгах против его воли, с другой — что придётся самому находить слова, которые будто специально не хотели находиться. Однако пути назад не было: пора брать себя в руки и наконец разобраться с тем, что происходит на сердце, раз и навсегда. — То, что Минги говорил про отношения между вампирами и людьми, ведь касается не только их с Чонхо? — спросил Юнхо, зайдя издалека. Пусть это и было своего рода избеганием, он думал, что Хонджун поможет вывернуть мысль в правильном направлении. Тот, похоже, разгадал эту стратегию, но ничего на сказал, лишь утвердительно кивнул и вновь перевёл взгляд на озеро, в котором синева неба мешалась с охрой леса. — Это касается всех нас. В той или иной мере, — заметил Хонджун, укладывая руки на колени и прикрывая глаза. — Когда Чонхо впервые сказал нам о Минги, я, признаться, был настроен скептически, если не сказать, враждебно. Мне, всю жизнь прожившему с другим вампиром, поначалу было непросто понять специфику их связи. Пришлось прошерстить пару-тройку трактатов и выслушать с десяток выговоров от Сонхва, а ты знаешь, каким занудным он бывает в такие моменты… Одним словом, чтобы принять Минги в клан, мне потребовалось понять вещи, которые изгладились из памяти за сотни лет, — он сделал короткую паузу, будто чтобы заново переосмыслить сделанный выбор. — Минги хороший парень — тут Чонхо не ошибся — просто у них обоих тогда ветер гулял в голове, вот они и заигрались. Эта истина помогла мне смириться с пополнением в семье, но Ёсана она в своё время привела в бешенство. Юнхо напрягся, стоило только этому имени промелькнуть в разговоре. Это было уже чем-то на грани рефлексов, но он заставил себя сосредоточиться и не выдать нетерпение раньше времени. — Почему? — Потому что он тоже любил человека, только не смог его уберечь. Если бы они были в мультяшной вселенной, Юнхо наверняка пришлось бы подбирать челюсть с земли, но пока он всего-навсего прикрыл разинутый от удивления рот и принялся слушать с ещё большим вниманием. — Судьба каждого из нас сложилась трагически, но, мне кажется, что больше всех переживал об этом именно Ёсан. Потому что всякий раз, когда удача улыбалась ему, вместо дара он получал от неё лишь смачную пощёчину… Знаешь, он ведь мог бы стать императором Кореи, если бы не стал жертвой чужих амбиций. Император Коджон приблизил сына к себе, увидев в нём потенциал, и Ёсана воспитывали как наследника даже несмотря на то, что он был сыном наложницы, но королева Мин была не готова спустить с рук его возвышение. Хотя её можно понять: любая женщина поставит благополучие собственного ребёнка превыше жизней других. И вот, стоило только премьер-министру завести разговор о смене власти, королева пошла на риск и отравила Ёсана, чтобы обеспечить престол собственному сыну. Мы все понимаем, чем бы закончилась эта история, если в этот момент рядом не оказался его наставник. Юнхо кивнул. Об обращении Ёсана было известно немного, лишь то, что обратил его Сонхва, и теперь многое вставало на свои места: и интерес к истории империи, и кичливость происхождением, и шутки Сана и Уёна про королевскую кровь. Выходит, именно стараниями профессора Пака, в то время находившегося при дворе императора и, судя по всему, занимавшегося образованием наследника, он остался жив и был принят старшими вампирами в едва сформировавшийся клан. Только вот, честно говоря, Юнхо уже не столь сильно интересовало само обращение. Хонджун слишком заинтриговал историей про былую влюблённость Ёсана, и, что-то подсказывало, именно в ней лежал ключ к разгадке его странного поведения. — А что насчёт того случая с человеком? — в этот раз вопрос получился чересчур прямолинейным, но и это не смутило профессора Кима. Вероятно, он успел понять всё ещё до того, как оно было высказано, но тактично промолчал, и за такое отношение Юнхо был ему крайне признателен. Сейчас, зная о чужих способностях, он стал всё чаще одергивать свои мысли, пытаясь скрыть их от старших, но они сдержали обещание и не лезли в голову против его воли. — Я никогда не верил в любовь с первого взгляда, — начал Хонджун, и улыбка на его лице стала немного грустной, — но то, что произошло между Ёсаном и Хэрин, было именно ей. Не мимолётной страстью, а привязанностью, что росла с каждым днём. Казалось, что они не могли друг без друга, и Ёсан даже оставил штудии в Сеуле, чтобы перебраться к Хэрин на Чеджу, только вот долго скрывать своё происхождение он не мог. Годы шли, и Хэрин медленно, но верно старела. Ёсан видел все эти изменения, но что он мог сделать? Выход был один — и мы с Сонхва долго были против, понимая, что признание могло подвергнуть опасности всех нас. Но Хэрин действительно была удивительной девушкой, и нам хватило одного короткого разговора, чтобы понять, что ей можно доверять. Только вот, узнав правду, она не захотела обращаться. Она, как сейчас помню, тогда сказала так: «Мне не нужна вечная жизнь. Мне хватило той, что я прожила с любимым человеком». Это было её решением, и, как бы Ёсан ни жалел, он не мог обратить Хэрин против её воли. Поэтому ему пришлось смириться и с замиранием ждать конца. И, когда тот настал, Ёсан уже не был прежним. Профессор Ким прервался, и Юнхо показалось, что у него на душе оборвалась струна. Он рисовал сотни разных сценариев, один другого драматичнее, но даже они не могли сравниться с реальной трагедией судьбы. Ёсан был влюблён в человека, которого оказался обречён потерять, и всё равно не мог покинуть, потому что чувства были сильнее его? Даже краткий пересказ этой истории резал по-живому, а Юнхо с его эмпатией и вовсе выворачивал наизнанку. Но это было не всё, явно не всё. Хонджун подождал, как накатившее цунами осознание утихомириться, и добавил: — Я не вправе оправдывать или оспаривать его поступки, но я хочу, чтобы ты понял, почему он такой, и сделал верный вывод. Только, прежде чем это случится, позволь мне дать тебе совет. Жизнь преподала мне один очень важный урок: империи создаются и разрушаются, культуры проживают эпоху рассвета и сводятся к закату, люди меняются и меняют друг друга, и лишь одна вещь в мире остаётся неизменно ценной. Это любовь, Юнхо. Как бы банально оно не звучало, но так устроена жизнь. Подумай об этом, ладно? Юнхо даже не заметил, как тот поднялся и молча ушёл, оставив наедине со всеми этими головокружительными мыслями. Мозги пухли от количества откровений, свалившихся в одночасье, и если поначалу он хотел отблагодарить за оказанное доверие, то сейчас не был до конца уверен, был ли этот дар во благо или всё же нет. Да, Юнхо всё это время рвался узнать о Ёсане как можно больше, но выходило, что тот не зря хранил тайну. Почему-то казалось, что таким образом тот хотел уберечь от жестокой правды, которой стоило бы оставаться невысказанной, но Юнхо был слишком большим упрямцем. Права была народная мудрость: меньше знаешь — крепче спишь. Он едва ли сможет уснуть теперь, когда знает о истории Хэрин, казавшейся слишком явным предостережением. И дело было вовсе не в том, что Ёсан так сильно любил эту девушку, дело было в том, что, однажды потеряв любимого человека, он больно обжёгся и наверняка не хотел этой боли снова. Поэтому бросил в объятья Уёна и Сана будто в попытке отвадить от себя, поэтому, поняв, что чувства не угасли, выбрал стратегию игнорирования. Юнхо схватился за голову: если раньше он думал, что пробил дно тупости, когда не замечал очевидных поведенческих особенностей вампиров, живя с ними бок о бок, то сейчас выяснилось, что дно было двойное. Он не мог судить о причастности Усанов наверняка, но они определённо знали историю Хэрин — и могли просто-напросто подыграть Ёсану из вампирской солидарности. Теперь все их речи про симпатию и заинтересованность хотелось поделить на два, но совет Хонджуна отозвался в сердце каким-то неясным волнением. Если бы профессор Ким был здесь, Юнхо непременно выпытал бы, что именно стоит за этой красивой метафорой, но, видимо, замысел был в том, чтобы он пораскинул мозгами сам. — А говорят, что любовь — неразменная монета, — посетовал Юнхо, встав со скамьи. Уставший от размышлений и порядком подмёрзший, он поёжился, запахнул куртку и направился в сторону поместья, как телефон в кармане джинсов вдруг требовательно завибрировал. Настроения говорить с кем бы то ни было не имелось никакого, но когда на экране высветился контакт тёти, опции не брать трубку не оставалось. — Алло, — Юнхо попытался придать голосу хоть немного радушия, чтобы не давать повода для беспокойств. Но беспокойство, вопреки ожиданиям, принёс тот, кто был на том конце провода. — Коничива, Юнхо. Как поживаешь? Приторно-ядовитый голос удалось признать не сразу, но, стоило осознанию пробить тело током, Юнхо опёрся рукой на ствол клёна и прошипел в ответ: — Что ты сделал с моей семьёй? — можно было догадаться, что Юта звонил с телефона тёти вовсе неспроста, и он даже боялся думать, что вампир и его подопечные могли сотворить. — Пока лишь нанёс визит доброй воли. Прогуливались с Марком и Хэчан-и прямо мимо вашего дома, вот так совпадение, правда? Как раз поспели на чай с пирогом. Юнхо впился в кору ногтями, чтобы хоть как-то утихомирить холодящий конечности ужас. Голова неприятно гудела, будто внутри неё закрутились все мыслительные шестерёнки разом. — Вы дали месяц, — заметил он, припоминая детали их последней встречи. Для этого пришлось изрядно покопаться в воспоминаниях, причём отнюдь не самых приятных. — И своё обещание мы держим, — парировал Юта. Он, кажется, не видел ничего подозрительного в своих действиях, даже больше, был в них твёрдо уверен. — Просто хотелось немного стимулировать ваши действия. Поэтому, думаю, никто не будет сильно против, если твои родственники пока погостят у нас. Так ведь, Лоло? Пришлось подавить истерику при одном лишь упоминании сестрёнки, но когда её плач раздался на том конце провода, из горла вырвался гортанный рык. — Мне страшно, Юнхо, — он, как сейчас, видел её покрасневшее заплаканное лицо. Если бы у него были вампирские силы, он рванул бы туда, впился мучителям в глотку и разорвал в клочья, лишь бы не слышать всхлипов Лоло. — Маленькой принцессе совершенно нечего боятся, — Юта, вероятно, был более чем доволен произведённым эффектом. — Конечно, если её братец не наделает глупостей. Юнхо собрал остатки самообладания в кулак и сделал долгий вдох. Если он хотел спасти свою семью, нужно было мыслить трезво. — Что мне нужно сделать, чтобы ты оставил их в покое? — Предлагаю старый добрый обмен. Ты сдаёшься в заложники — и мы отпускаем твоих близких. Вполне себе честное предложение, не находишь? — они оба понимали, что ни о какой честности речи быть и не могло, но Юнхо догадывался, что выбора у него не было. — Только вот… — Никакого хвоста, я правильно понимаю? — это было очевидное, пусть и невыгодное условие. Но когда на кону стояла жизнь родных, приходилось поступиться своей безопасностью. Лишь бы только вампиры сдержали обещание. — А ты и правда смышлённый парень, — Юта усмехнулся. — Видать, Ёсан выбрал тебя не только за красивые глазки. Юнхо вздрогнул. Только разговоров о Ёсане сейчас не хватало. — Где вас найти? — он сразу же перешёл к сути, понимая, что его пытаются спровоцировать. На том конце тихо хмыкнули, и он уже готовился к тому, что Юта скажет, что это всё шутка, но тот продолжил: — Адрес скину сообщением. Даю три часа. Если за это время ты не появишься в назначенном месте, принцессе и её семье придётся познакомиться с моим драконом. Долго разводить вежливости Юта не стал: почти сразу же сбросил вызов, видимо, чтобы Юнхо переварил последнюю фразу. Впрочем, ломать голову он не собирался и помчался в сторону гаража, едва получив адрес, который вбил в навигатор прямо на бегу. Вампиры ювелирно рассчитали время: ехать до места было как раз около трёх часов, так что времени на копошение и попытки попросить помощи у клана совсем не оставалось. Да и какую вообще помощь они могли оказать, если Юта чётко дал понять, что лишних свидетелей он не приемлет. Юнхо молился лишь о том, чтобы никто не почуял неладное и не пустился в погоню. Терять драгоценные минуты на разглагольствования явно не входило в его планы. Однако это, вероятно, входило в планы судьбы, потому что, стоило выгнать из гаража «Линкольн» и рвануть по гравию дороги, ведущей к воротам, как на пути материализовался Ёсан. Юнхо вжал тормоза в пол, даже не думая о том, что при столкновении пострадает скорее машина, нежели вампир. — Куда ты собрался? — Ёсан опёрся на капот, готовясь стоять на своём до последнего. Юнхо махнул рукой, но этот жест не возымел эффекта. — Уйди с дороги, — пришлось сказать напрямую, только и это не помогло сдвинуть упрямца с места. — Куда. Ты. Собрался? — Ёсан отчеканил каждое слово, и в любой другой ситуации Юнхо бы поёжился от такого тона, но сейчас он не боялся, кажется, уже ничего. — Не делай вид, что тебе не всё равно на меня, — острые слова сорвались с языка сами собой, но он не хотел брать их обратно. Его будто прострелило внезапным осознанием: он всё это время заискивал перед Ёсаном, ища расположения, но не удостаивался ничего, кроме резкостей. Настало время отплатить той же монетой. — Мне никогда не было всё равно. Юнхо не мог сдержать смешка. Он и подумать не мог, что из всех стратегий Ёсан выберет наглую ложь. Стоило ли после такого церемониться? — Почему тогда избегал меня? Потому что я был для тебя обычным влюблённым дураком или потому что не хотел привязываться к человеку? — Не то и не другое, — Ёсан, похоже, не был готов к такой прямолинейности, однако постарался это скрыть за ровным тоном. Он подался вперёд, словно хотел казаться ближе, но между ними всё ещё было лобовое стекло и непробиваемое упрямство, теперь уже Юнхо. — Тогда какого чёрта?! — он и сам не заметил, как повысил голос. — К чему всё это?! Ёсан замолк, и Юнхо с удивлением наблюдал за тем, как маска подчёркнутой холодности разбилась, и за ней показалось нескрываемое беспокойство. Он что, и правда всё это время не просто отыгрывал ледяного принца, а пытался что-то доказать? — Я не хотел ставить тебя перед выбором, — Юнхо поджал губы: какой бы обезоруживающей не была чужая искренность, ей теперь противостояла выведенная из рассказа Хонджуна болезненная правда. — А меня перед этим ты спросить не хотел? — он впился пальцами в руль, пытаясь окончательно не сорваться. — Узнать, что я думаю? Ты ведь знал о моих чувствах всё это время, видел, что происходит между мной, Уёном и Саном — и просто выбрал игнорировать ситуацию. Почему? — Потому что так будет лучше для всех, — Ёсан сохранял спокойствие, и это лишь больше выводило из себя. С какой стати он вёл себя так, будто знал всё наверняка, если сам ни разу не разговаривал с Юнхо напрямую? И ведь так оно и было: в разговорах они почти ни разу не выходили за рамки рабочих вопросов, а теперь Ёсан строил из себя знатока душ, хотя не знал о парне ровным счётом ничего. Да с тем же Чонхо у Юнхо было больше общих интересов, чем с ним, тогда отчего он думал, был вправе делать выбор? — Так будет лучше только для тебя! Ты просто самовлюблённый эгоист, который не может разобраться в себе. Именно поэтому ты и потерял Хэрин. Юнхо осёкся: кажется, он всё же перегнул палку, приплетая к истории чужую возлюбленную, но на войне все средства были хороши. А их перепалка грозилась перерасти в настоящую войну. — Да, я потерял её, — Ёсан старался держать лицо, но то, как под его ладонями прогнулся металл капота, говорило о том, что он на грани, — но она научила меня тому, что краткое человеческое счастье стоит бессмертия. У тебя есть всё: семья, друзья, любимое дело. Тебе не нужна такая жизнь. Он ошибочно думал, что этот аргумент был в его пользу, потому что Юнхо умело вывернул всё наизнанку. — Но только всё, что у меня есть, сейчас под угрозой. Из-за тебя, — это осознание больно кольнуло в области сердца. Если бы Ёсан не украл чужие сокровища, семье Юнхо ничего бы не угрожало. Если бы не задумал вплести в свои интриги, он жил бы спокойной жизнью, а не выяснял отношения с тем, к кому испытывал столько противоречивых чувств. — Поэтому проваливай. Юнхо показательно газанул на месте, давая понять, что разговор окончен, и Ёсан нехотя, но освободил путь, равняясь с машиной сбоку. — Что бы они тебе не сказали, это ловушка, — он глядел глаза в глаза так пристально, что Юнхо подумал было, что он решил применить вампирские чары, но это была лишь попытка вразумить. Бессмысленная попытка. — Даже если так, я умру вместе с моей семьёй, — такого было финальное решение, с которым Юнхо ещё предстояло смириться. Конечно, он понимал, что не стоило ждать от компании Юты честной игры, но почему-то верил, что сможет увидеться с близкими, пусть и в последний раз. — И к чёрту эту вечную жизнь. Он рванул что есть мочи, запретив себе смотреть в зеркало заднего вида, где уменьшающийся силуэт Ёсана опал на колени и сжался.