I'm in love with a sin

Очнуться получилось не сразу, будто странные сны, не иначе как навеянные недавними событиями, не отпускали его, вселяя холодящий ужас. Юнхо видел лица, изуродованные, ссохшиеся, как мумии, с по-волчьи острыми клыками. Они были везде, выплывали из чернильно-чёрной пустоты и растворялись в ней же. Он был там совершенно один и тщетно пытался сбежать от видений, но они непременно настигали его, поглощая целиком. Так повторялось раз за разом: он проваливался в бездонные пасти, как в кроличью нору, выныривал и вновь бежал куда-то в неизвестность, чтобы угодить в ещё одну пропасть. Но в какой-то момент что-то пошло не по пугающему сценарию. В одном из бесчисленных циклов он почувствовал прикосновение, а затем и вовсе увидел размытый силуэт, схвативший за руку и вытащивший из бездны. Тогда он и проснулся, судорожно вздрогнул и наконец осознал мир вокруг себя. Он был в салоне автомобиля. «Линкольна» фонда, если быть точнее. Только вот за рулём сидел вовсе не Минги, а сосредоточенный Ёсан, который, кажется, и вовсе не замечал пассажира. — Я просил тебя быть начеку, — всё, до чего он снизошёл, но Юнхо, всё ещё пребывавшему где-то на грани реальности и сна, было всё равно на чужую «колючесть». — Что вообще произошло? — было единственной ясной мыслью, что пришла сейчас в голову, и она была на удивление логичной. То, что случилось с ними в тёмном закоулке, не поддавалось никакому анализу и даже отдалённо не походило на то, к чему Юнхо — обычный парень из небольшого городка в самом сердце Канады — привык. Стычка со странной троицей казалась чем-то на грани сюрреалистического перформанса, только вот была слишком уж для этого реалистичной. Он до сих пор чувствовал какую-то необъяснимую дрожь во всём теле и готов был поклясться, что причиной тому были загадочные незнакомцы. — Кто были эти люди? Ёсан сделал вид, что не слышал первый вопрос, но второй проигнорировать уже не смог. — Они не люди, — вырвалось как-то очень уж резко, и напряжение тут же передалось Юнхо. Он тряхнул головой, пытаясь понять, что былой причиной вновь накатывающей боли в области висков, и быстро сообразил: точно такие же эманации источал Марк. Эмоциональное давление было сравнимо с волной вибрации. Юнхо чувствовал, как оно проходило сквозь него, вызывая странную реакцию — почти животный страх. Ему, чёрт возьми, было страшно наедине с Ёсаном, будто тот был самым опасным из хищников и теперь только и ждал, чтобы наброситься и порвать в клочья. — Значит, и вы тоже? Сделать такой вывод было одновременно легко и непросто. Чужое воздействие нельзя было объяснить никакими привычными законами науки, да и диалог троицы с Ёсаном явно дал понять, что их связывает тайна, недоступная простым смертным. Юнхо пока не хотел выносить окончательный вердикт касательно чужой природы, но сверхскорость, сверкающие глаза и что-то вроде телепатии выдавало в них существ не от мира сего. И если его догадки были верны, то и сотрудники фонда были не такими уж простыми энтузиастами истории. — Поговорим об этом дома, — заявил Ёсан, выдержав короткую паузу. — В присутствие семьи. Юнхо было просто нечем на это ответить. Даже протест — самую естественную реакцию человека в его положении — он выразить не мог, потому что мозг взрывался от новых открытий. То, что Ёсан не открещивался, лишь подтверждало, что всё это время его водили за нос. Впрочем, виной тому была его же непробиваемая тупость. Насколько помешанным идиотом Юнхо был, что не замечал стольких деталей? Хотелось заорать на весь салон и разбить лоб в кровь, потому что он прожил в поместье несколько месяцев, будто специально игнорируя явные знаки, а коллеги при этом даже ни разу не насторожились, видя его недальновидность. — Давай только без мазохизма, — вдруг высказал Ёсан, обречённо потирая переносицу. — Минги задолбается машину отмывать, да и лечить тебя я не буду. И Уёну с Саном не дам. Юнхо замер как вкопанный, понимая, что в этот раз точно ничего лишнего не говорил, и резко обернулся на водителя. — Вы это… — Ёсан, видимо, уже разгадал то, что вертелось у Юнхо на языке, и покачал головой. — Не «это». Поспи лучше, путь неблизкий. Если не боишься меня, конечно. Юнхо захлопнул рот и вжался в сидение, дивясь тому, с какой лёгкостью последовал просьбе. Впрочем, оно было немудрено: после этих слов Ёсан будто отрубил свою злобную энергию, и находиться рядом с ним стало по-привычному спокойно. Юнхо бросил короткий взгляд исподлобья и прикрыл глаза, думая, что стоило если не поспать, то хотя бы перевести дух.

***

Видимо, усталость всё же дала о себе знать, потому что очнулся он оттого, что кто-то чересчур громко перешёптывался на каком-то непонятном, но отчасти знакомом языке. В голове было абсолютно пусто, и после недавнего кошмара это было настоящим облегчением, потому что Юнхо почувствовал себя хоть немного отдохнувшим. Однако долго блаженным ощущением бодрости наслаждаться не вышло. Он вдруг вспомнил и нападение, и разговор в машине, а когда распахнул глаза, тут же зажмурил их обратно. Потому что видеть обитателей особняка разом после недавних событий был просто не готов. — Здравствуй, Юнхо-я! — первым отозвался Хонджун, и даже с закрытыми глазами можно было почувствовать его улыбку. Только вот она уже не казалась такой приязненной, как обычно. Игнорировать профессора Кима было попросту невежливо, как бы Юнхо этого ни хотел, поэтому пришлось открыть глаза и осмотреть масштаб бедствий. Спал он, видимо, очень крепко, иначе бы заметил, что его успели перенести в гостиную, куда ранее ход был закрыт. Что же, такой акт доверия многое объяснял. Многое, но далеко не всё. — Рад, что ты снова с нами, — добавил Сонхва, удобнее устроившийся на подлокотнике кресла Хонджуна. Он бросил беглый взгляд на остальную братию, устроившуюся неподалёку на длинном диване и пуфах. «Как будто у меня был выбор», — усмехнулся про себя Юнхо. — Выбор есть всегда, — Сонхва философски кивнул, только вот куда больше поразила не его мудрость, а грёбаный факт того, что он на полном серьёзе залез Юнхо в голову. — Вы что, реально умеете… — Читать мысли? — Хонджун продолжил фразу с такой непринуждённостью, что сомнений не осталось никаких. — Да, мы с Сонхва умеем, и Ёсан немного. — С учётом, что ты очень громко думаешь, это несложно, — хмыкнул последний, делая вид, что ему и дела нет до вызванного на ковёр. Юнхо прикусил губу: ему вовсе не нравились изменения, произошедшие с Ёсаном после встречи в подворотне. Сонхва сделал успокаивающий жест, отвлекая от Ёсана, и тут же заверил: — Поверь, ничего лишнего мы против твоей воли не выведывали. Мы ценим приватность. — В отличие от некоторых, — Хонджун выразительно посмотрел в сторону Усанов, которые вовсю делали вид, что являются частью интерьера. Юнхо бы поразился тому, что они сидели на удивление смирно, если бы не общий абсурд ситуации. — Давайте без перехода на личности, — Сонхва не сдержал усталого вздоха, сложив руки на коленях и расслабив спину. Было до жути непривычно видеть его таким: не вечно жизнерадостным, а каким-то вымотанным и немного взволнованным. — Мы здесь не для этого собрались, а для того, чтобы наконец открыть Юнхо правду. Кажется, Хонджун без труда считал его настроение и, сжав его ладонь в своей, подхватил начатую мысль: — Думаю, ты уже смог сделать некоторые выводы после встречи с нашими… соплеменниками и сопоставить особенности их поведения с нашими привычками, — Юнхо не нашёл нужным размениваться на какую-либо реакцию. Он и без того понимал, что был у собеседников как на ладони. — Поразительно, но ваша современная культура знает достаточно много о таких, как мы, пусть и выставляет это в дурном свете. На это только и оставалось, что горько ухмыльнуться. — Значит, вы и правда вампиры, — теперь всё окончательно сложилось. Каждое действие, слово и взгляд был связующей ниточкой, что наконец привели к разгадке тайны жителей поместья. Мёртвая тишина воцарилась всего на пару мгновений, но Юнхо казалось, что она растянулась на века. — Да, — наконец признался профессор Ким, стараясь звучать максимально спокойно, будто боясь спугнуть. — Но перед тем, как ты выдвинешь нам какие-либо обвинения, скажу, что людей мы не убиваем. Кажется, все они понимали, насколько слабым это было убеждением, и мозг Юнхо почему-то счёл сарказм лучшей защитной реакцией. — И что тогда? Кровь животных? Фамильяры? Донорские пакетики? — Пакетики, — заметил Сан, но тут же стушевался под тяжёлым взглядом старших и, получив подзатыльник от Чонхо, окончательно затих. — Ясно, — подытожил Юнхо, хотя ничего ясного тут и в помине не было. Он чувствовал, как в голове водоворотом крутились сотни вопросов, один другого тупее, но всё же взял себя в руки и задал самый адекватный из них. — Тогда зачем вам я? Может, прозвучало немного туманно, но он не сомневался в чужой проницательности. — То, что я сказал тебе в первый день, — начал Хонджун, — было правдой. Нам действительно требовался специалист, способный претворить в жизнь амбициозную задумку. Юнхо тряхнул головой и сдвинул брови. Такой ответ казался скорее отвлекающим манёвром, нежели прояснял ситуацию, и тогда он задал ещё один наводящий вопрос: — Чего ради? В свете нынешних открытий желание организовать выставку лишалось всякой логики. Несмотря на иллюзорное всезнание, люди даже не догадывались о существовании столь древних и могущественных существ, как вампиры, и у последних явно была причина оставаться в тени. Тогда зачем они вообще взялись за такое неблагодарное дело, рискуя безопасностью? Юнхо совсем этого не понимал. — Твоё непонимание нам понятно, — профессор Пак ойкнул и извиняюще улыбнулся. — Прости, ты временами и правда громко думаешь. Но позволь рассказать тебе, почему это так важно для нас. Это было не просто фигурой речи, а самой настоящей просьбой, и все семеро с замиранием ждали ответа Юнхо, который спустя некоторое время всё же кивнул. В конце концов, он и правда хотел знать. — Как ты мог заметить, каждый из нас специализируется на какой-то исторической эпохе, — заявил Хонджун, обведя рукой присутствующих. — Сонхва один из лучших специалистов по эре Корё, я в большинстве своём интересуюсь эпохой Чосон, Ёсан — эксперт по Корейской империи, Сан освещает историю японской оккупации, а Уён увлечён Северной Кореей. Этот наш интерес ведь далеко не случаен, понимаешь? Юнхо встрепенулся: временами он ловил себя на мысли, что каждый из сотрудников архива мог дать фору целой учёной коллегии, и знания их были не талмудными, вызубренными по учебникам, а живыми, яркими, настоящими, будто они знали об эпохи не понаслышке, а прожили её. И теперь эти его предположения будто обрели смысл. Маленькие детали — от любви Сонхва к древним вазам до морозивших кровь подробностей жизни солдатов оппозиции от Сана — теперь складывались в одну большую картину. — Каждый из нас прожил непростую жизнь, — Сонхва попытался выдавить из себя улыбку, но было видно, что приходилось приложить усилие, чтобы не упасть духом. — Я до сих пор помню ужас, что охватил нас с Хонджуном при виде бесчисленного монгольского войска, так же, как Ёсан помнит бессмысленную резню в Китае, а Сан — битву при Фэнвудоне. Мы не хотели быть частью дворцовых интриг или смены режима, но такова была судьба, и против неё каждый из нас был бессилен. Юнхо поёжился. Кажется, это снова была эмпатическая магия, которую его собеседники сейчас не контролировали: слишком уж живо представилось то, о чём рассказывал профессор Пак. — Только вот эта самая судьба испытала нас не просто так. Она лишила нас привычной жизни, заставила жить в тени, но взамен воздала сторицей — свела вместе и вдохнула в существование новый смысл. Из обычных свидетелей исторических событий мы стали её летописцами. Поколения сменялись, переписывали историю в угоду идеологии, но нам была открыта истина, которую мы должны были сохранить. Каждый экспонат, что ты видел здесь, будь то осколок амфоры или страница древнего трактата, — это часть наследия великой нации, нашей и твоей тоже. Один заграничный мудрец сказал, что народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего, и он абсолютно прав. Люди стали забывать о корнях, и нам больно на это смотреть. Эта выставка — лишь маленький шаг, которому, мы надеемся, будет суждено изменить человеческое восприятие. И ты теперь его неотъемлемая часть. Запал Хонджуна передался всем присутствующим, и Юнхо, кажется, впервые увидел их в совсем ином свете: терпение и всепринятие Сонхва, аристократичность Ёсана, армейская выправка Сана и изворотливость Уёна заиграли новыми красками. Они будто были воплощениями важнейших исторических вех, и он замер в благоговении, забыв об ужасающей правде чужого происхождения. — Нам очень бы хотелось завершить этот проект на Родине, — продолжил Хонджун, — но мы столкнулись с некоторым… непониманием со стороны сородичей. Далеко не все вампиры были готовы делиться мудростью и убоялись подвергать тайну нашего существования угрозе. — И поступили как трусы! — Чонхо стукнул кулаком по спинке дивана, на который опирался, и Юнхо поймал себя на мысли, что, в отличие от остальных работников архива, о нём было известно меньше всего. Судя по его близости с главой, он явно был посвещённым, но всё равно при этом казался куда более «человечным», как, впрочем, и Минги, стоявший рядом. Сонхва бросил на Чонхо короткий, успокаивающий взгляд. — Мы не в праве их осуждать. Клан Ли намного древнее нашего, и у них есть причины вести скрытный образ жизни. — Это не отменяет того факта, что они полные ублюдки, — похоже, Чонхо пустил волну возмущения, потому что после его заявления поспешил активироваться Уён. — Особенно Джехён. Юнхо, пусть и против своей воли, уже немного смыслил в связях между кланами, потому с любопытством глянул на Ёсана, стараясь считать реакцию, но тот сохранял напускное спокойствие. Однако его хватка на колене Уёна и высокий писк последнего дали понять, что его всё ещё задевают разговоры об этом. — Я бы предпочёл не поднимать эту тему вновь, — профессор Ким подавил страдальческий вздох, измеряя сидящих рядом младших. — Ёсан в достаточной мере осознал, что был неправ в своём самоуправстве, и, как я понимаю, теперь мы вынуждены столкнуться с последствиями. Уён с Саном притихли, однако глазеть на Ёсана не перестали; тот же предпочёл сделать вид, что речь шла не о нём. Немая пауза затягивалась, а напряжение в гостиной начало медленно, но верно захлёстывать Юнхо, но тут Сонхва махнул рукой, прерывая переглядки, и обратился к нему с приязненной улыбкой: — Нам искренне жаль, что ты оказался впутан в это дело. Да и за то, что не сказали тебе раньше, следовало бы тоже принести извинения. Если ты примешь их, конечно. Юнхо нервно сглотнул, когда на него уставилось семь пар глаз разом. Очень не хотелось давать волю воображению, но сознание рисовало не самые радужные картины. Всё это время он думал, что достаточно хорошо узнал коллег и свыкся с их непростыми характерами, но это оказалось лишь верхушкой айсберга. Он ничего не знал о вампирской природе и едва сдерживал себя, понимая, что нельзя судить по образам массовой культуры. Факт, тем не менее, оставался фактом: он всё это время жил бок о бок с загадочными древними существами, которые водили его вокруг пальца. От этого было до одури обидно, но не на них, а на себя. Конечно, они не стали бы поверять свою тайну первому встречному, но ведь он мог догадаться, что крылось за, казалось бы, обычными странностями, но продолжал слепо списывать всё на чудачество, слишком увлечённый любовной драмой. Пожалуй, именно последнее сейчас больше всего волновало Юнхо. Он был очень близок с Саном и Уёном, но не заподозрил ничего неладного. Его не смущали ни обжигающие холодом касания, ни жадные поцелуи, ни манящие слова, смысл которых он подчас не понимал. От осознания собственной тупости хотелось выть волком: он столько раз терял голову в чужих объятьях, даже не догадываясь о том, что имел дело с самыми опасными существами на планете. Видимо, страсть отшибла ему остатки мозгов, и он плевать хотел на защитный инстинкт, но только вот этот самый инстинкт ни разу не бил тревогу. Юнхо не чувствовал себя в опасности наедине с ними, скорее, наоборот, его ощущения выкручивали на максимум, давая понять, что ему ничего не грозит. За всё это время никто даже не посягал на его сохранность. Напротив, каждый из обитателей особняка проявлял к нему симпатию и в той или иной мере заботился. Старшие — Хонджун, Сонхва и Ёсан — помогали добрым советом и поддерживали в начинаниях, Усаны дарили близость, о которой Юнхо раньше мог лишь мечтать, Минги стал верным другом, что готов был поддержать в самых глупых задумках, даже Чонхо, пусть и со свойственным ему безразличием и зачастую тайком, выручал с делами архива, ничего не прося взамен. Поэтому язык не поворачивался называть жителей особняка безжалостными убийцами. Не после того, сколько раз они могли воспользоваться его слабостью в корыстных целях. Это было странно, но по-своему обнадёживающе. И Юнхо, мысленно проклиная себя за сердобольность, решил дать второй шанс. — Мне… надо подумать, — сказал он после долгой паузы. Ему действительно стоило всё ещё раз осмыслить, и, судя по всеобщему облегчению, вампиров вполне устраивал такой расклад.