DE JURE

      

Homines amplius oculis, quam auribus credunt – (с лат.) Люди больше верят глазам, чем ушам

      Ифакат спустилась вниз в компании Джихана, в одеянии, полностью скрывающим волосы и тело. Белоснежный платок из шелка, что был накинут поверх тюрбана точно в тон, полностью скрывал спрятанные волосы, а его свободная ткань длинным концом была перекинута через плечо, скрывая шею. Рукава абайи, расшитые полудрагоценными камнями были настолько длинными, что видны оставались лишь кисти рук.        Джихан провел ее к столу и отодвинул ей стул, помогая присесть, сам опустился рядом. Он был одет в строгий костюм темного цвета и выглядел довольно таки сдержанно, серьезным взглядом оглядывая собравшихся.        Лучи закатного солнца проникали сквозь резные оконные решетки, освещая просторную гостиную, в которой собралась добрая половина гостей и Имам. Присутствующие улыбались, ели и слушали речи Имама, пока ее муж, сидел о чем-то глубоко задумавшись, изредка кивая, и односложно отвечая Арифу.       Ифакат, до этого безучастно ковыряющая вилкой еду, подняла глаза, оглядев присутствующих: женщины прикрыли платками волосы, и все вокруг словно было пропитано духом традиции и древними обычаями, которые, казалось, сохранились нетронутыми временем.       Джихан же сидел слева от нее, однако свет, что пробирался сквозь окна совершенно не коснулся его силуэта, оставив мужчину во мраке, пока Ифакат была полностью под его лучами. Словно сама судьба разделила их, желая показать скрытую за дорогими одеждами так отчетливо бросающуюся в глаза дуальность страдающих душ, где одни оставались на светлой стороне, свято верившие в искупление, а другие все еще блуждают в потемках, задушенные виной и отчаянием, что отравляли каждый уголок смятенного сознания…       Пока гости наслаждались блюдами, они с Джиханом пересеклись взглядами: лицо его частично скрывали тени, но глаза, светившиеся темной тоской, смотрели на неё с несдерживаемой болью и надеждой. Он выглядел иначе, чем прежде, и дело было не только в морщинах и седых прядях, появившихся за годы в тюрьме. Он словно был другим человеком, словно душу его разрушили и склеили как попало, оставив на месте прежней перекроенный лоскут израненной души, что жаждал исцеления…       — Ты бы хоть надел что-нибудь поприличнее… — Шепнула Ифакат, мельком оглядев его тёмный костюм, который всё ещё выглядел так, словно его носили в лучшие дни.       Джихан, сдерживая улыбку, поправил ворот рубашки и насмешливо прошептал ей в ответ:       — Разрешаю тебе вечером снять его с меня… — Она закатила глаза, но уголки её губ невольно дрогнули в слабой улыбке, ненароком вспоминая сегодняшнее слишком раннее утро.       — Спасибо, — Иронично фыркнула она, — Воздержусь.       — Это вредно… — Все так же насмешливо отвечал Джихан, начиная ее раздражать. Она не сводила с него строгого взгляда, и мужчина невольно почувствовал себя провинившимся мальчишкой, что ляпнул лишнего. Но в какой-то момент взгляд ее изменился, став едким, как густой дым.       — Значит, — Насмешливо бросила Ифакат, немного склонившись к его уху, чтобы сказанное было услышано лишь им одним: — Ты не осудишь меня за то, что все это годы мне не приходилось… — Он слишком резко отстранился от нее, не дав договорить, чем привлек внимание гостей. Особенно тяжелым был взгляд отца, направленный прямо в глаза сына.       — Где Орхан? — Джихан обернулся к ней и та легкость, что присутствовала минутой ранее, испарилась, словно ее и не было. Рядом с ней словно сидел Господин Халис два десятка лет назад, только эта версия выглядела намного суровее. Она тут же пожалела о сказанном.       — Зачем он тебе? — Сдавленно поинтересовалась она. А внутри тревога словно сковала все мышцы.       — Где он? Почему его нет на свадьбе брата? — Его шепот был оглушающим.       — Мне откуда знать? — Вспылила Ифакат, раздраженно перекинув длинный край платка за плечо, — Объявится, у него и спросишь.       — Я не спрошу у него, я спрошу с него. — Произнес он, вселяя в сердце женщины вязкую тревогу, так скоро завладевшую всем ее сознанием. — Пусть только вернется.       — В компании были нерешенные вопросы, вот и уехал. Еще днем. — Пояснила Ифакат, но тут же замолчала, осознав, что снова сказала лишнего. Губа Джихана нервно дернулась и он коротко кивнул, словно отвечая своим мыслям. — Если бы ты участвовал в жизни компании, ты бы знал... — Она насторожилась, когда Джихан поднялся с места и взглядом молча указал ей в сторону выхода, чтобы она пошла за ним.       — С вашего позволения, мы сейчас вернемся. — Обратился он к отцу, и вежливо улыбнувшись гостям, вышел из-за стола. Ифакат тоже поднялась и последовала за ним.       Ферит проводил дядю долгим взглядом, чувствуя что-то неладное. За маской спокойствия скрывалась ревнивая натура мужчины, которая не укрылась от цепкого взора младшего Корхана. Дядя явно был чем-то раздражен, но вел себя сдержанно, не выдавая себя ни походкой, ни единым жестом. Зная ядовитый язык своей тети, он не был удивлен тому, что его дядя вышел из себя за доли секунды.       Когда они зашли в соседнюю комнату, скрываясь от лишних глаз и ушей, Джихан поймав женщину за пояс абайи, что опоясывал талию женщины, притянул ее тело вплотную к себе. Ифакат выставила руку, положив ладонь на грудь мужчины, чувствуя под пальцами размеренное сердцебиение, и запрокинула голову, чтобы видеть его лицо.       — Я скажу один раз, Ифакат, и ты запомнишь. — Притворно спокойно произнес он, не сводя холодных глаз с ее лица. Женщина приподняла одну бровь. — Я знать не хочу, перед кем ты раздвигала ноги в мое отсутствие! — Ощущение от услышанного было сродни ведру ледяной воды, опрокинутым ей на голову. Женщина тот час со всей дури влепила ему пощечину.       — Следи за своим языком, Джихан! — Повысила она голос, вульгарность сказанного словно оставила на ней липкие следы. — Ты не в тюрьме! — Усмехнувшись, он толкнул ее к стене, мягко приложив о ее поверхность.       — Вот именно, я не в тюрьме. Я здесь, рядом с тобой. — Четко проговорил он, — День нашего Никаха, а ты что несешь? А? — Повысил он голос, — С Орханом значит шашни крутила? — Процедил он сквозь зубы, сдерживая свой гнев. По спине женщины прошелся неприятный холодок.       — Руки убери, — Твердо произнесла Ифакат, не шелохнувшись. Он отпустил ее, но она не спешила уходить, продолжая это сражение взглядов. — Какая разница с кем? — Насмешливо бросила Ифакат. — Было и было.       — Блять, да я с ума сойду! — Воскликнул он, вперившись в ее лицо недоуменным взглядом, — Из тюрьмы прямо в дурку.       — И с чего ты взял, что я спала именно с Орханом?       — Не употребляй, пожалуйста, Орхан и спать в одном предложении. Сейчас я прилагаю все свои усилия, чтобы…       — Чтобы что? — Перебила его, не дав договорить.       — Трезво мыслить. — Выплюнул ей эти слова в лицо, после пройдясь по своему ладонью.       — И что говорят тебе твои трезвые мысли?! — Не унималась Ифакат, готовая убить его на месте из-за его слов.       Не то, чтобы это была неправда, но как она была преподнесена…       — Почему именно Орхан, Ифакат? — Сощурил он глаза, снизив голос до шепота, приблизившись к ее лицу, — Не могла выбрать другого?       — Было и прошло. Все! — Отрезала она, обозначая, что разговор окончен. — Мы вернемся к гостям или отменим нахрен этот брак?! — Раздраженно развернулась, направляясь к выходу.       — Сначала ответь мне! — Поймал ее за локоть, снрва разворачивая ее к себе.       — Отстань от меня! — Оттолкнула его, сбросив с себя его руку и потянула дверь на себя, как об нее что-то лихо приложилось, закрывая путь к отступлению. Следом ее запясье словно обожгло прикосновение Джихана, что грубо развернул ее лицом к себе.       — Ифакат! — Рявкнул он, словно имя ее было каким-то скверным ругательством, оказавшись прямо перед ней. Ее запястье все еще было крепко сковано его ладонью.       — Потому что он на тебя похож! — В который раз повысила она голос, чтобы он точно услышал. Она ответила, не думая, а Джихан замер, хватка на руке ослабла и его плечи медленно опустились вниз. Некоторое время он стоял молча, переваривая ответ, будто потерял дар речи, — Хотела заменить тебя им. — Продолжила Ифакат, отчего тот зажмурился, раздраженно дернув головой. — Думала, что получилось. Ошиблась.