DE JURE

Contra spem spero — (с лат.) Без надежды надеюсь…

      Ворота особняка были открыты, а дорога за ними была непривычно пуста. Джихан ждал Ифакат у машины, чиркнув зажигалкой и закуривая вторую сигарету подряд. Он поднял глаза: она шла к нему в черном пальто с меховым воротником. В руках ее был только телефон, а волосы были распущены и уложены на один бок. Если бы не дым, что щипал глаза, он бы и забыл, что в его зубах зажата сигарета.       — Я думал, ты будешь дольше, — Затушил ее, выбрасывая в урну неподалеку.       — Не люблю долго собираться, — Ответила она и обернулась на двор, замечая в окне Орхана. Он был в своем кабинете в полурасстегнутой рубашке, в руке его был бокал с излюбленным виски, и смотрел он прямо на нее. Женщина быстро отворачивается, когда супруг открывает ей дверь. Ифакат садится в автомобиль на переднее место. — Джихан, — Резко останавливает его, схватив за руку. — Ты уверен, что не хочешь взять водителя? Ты давно ведь не садился за руль…       — Не волнуйся, ладно? — Пристально взглянул на нее, и пристегнул. — Так спокойнее?       — Это шутка? — Невольно усмехнулась она, однако мужчина выглядел серьезно, — Ладно, поехали… — Со вздохом проверила ремень. Мужчина понимающе кивнул и закрыл дверь, сам садясь за руль, после плавно выезжая за ворота. — Ты не пристегнешься? — Ифакат было тревожно, и эта тревога отражалась и в глазах, цвета спелых каштанов.       — Переживаешь за меня, женушка? — Улыбнулся он, бросив на нее короткий взгляд.       На самом деле, Ифакат видела то, как он слился с машиной, чувствовал ее, она ехала плавно, словно парила над асфальтом. Все было спокойно, разве что внутреннее опасение не давало расслабиться.       — За тебя, на самом деле, нет, — Она говорила медленно, следя за его реакцией, — За себя да… — Мужчина улыбнулся после этих слов, обнажая верхний ряд зубов. — Что сказал отец, ты так и не рассказал мне? — Перевела она тему, желая оградить себя от навязчивой мысли, что что-то произойдет на этой дороге. Улыбка медленно сошла с его лица, и он стал серьезным.       — Ничего важного. — Отозвался он, сжав пальцами руль, и начиная злиться от того, что в памяти начали всплывать его слова, — Сказал, что ты самое ценное, что есть в моей жизни и чтоб я берег тебя. Сказал, что откажется от меня, если увидит слезы в твоих глазах, — Ифакат сразу догадалась, что он врет, но не понимала зачем. Господин Халис не тот, кто будет говорить такие слова, максимум от него можно услышать ласковое «дочка». Однако же, после пойдет какая-нибудь долгая тирада о нравственности и ответственности, которые ей приходилось слушать, в отличии от Гюльгюн, которая лишь делала вид. Но это получалось у нее плохо: женщина стыдливо зевала, пытаясь не уснуть… — Вот и все. — Заключил он, вырывая из раздумий.       — Я тебе доверилась, садясь в эту машину. — Отвернулась, поджав губы. — А ты мне сейчас врешь? — Она сжала переносицу пальцами, раздраженно смотря на дорогу перед собой.       — Если я сказал ничего важного, значит так и есть.       — Если я сказал… — Передразнила она, — Твой отец никогда не говорит пустых слов.       — Он хочет наш никах. — После недолгого молчания, он, все же, нехотя, но рассказал ей.       Желает знать правду, пожалуйста, госпожа Ифакат! Получите, распишитесь, как говорится.       Женщина нервно дернула губой, с минуту сохраняя молчание.       — У нас же был… — Прищурилась она, с трудом разлепляя губы и издавая звуки, что собирались в слова. Такого она не ожидала.       — Хочет повторный. — Посмотрел на нее, отмечая ее растерянность.       — И что ты думаешь? — С опаской взглянула на него, не зная какого именно ответа она боится. Она прикусывает уголок нижней губы, не понимая, к чему сейчас его проводить.       Что я думаю? — Повторил он в мыслях, не понимая, есть ли то, о чем следует думать в этом вопросе…       — Я об этом вообще не думаю. — Слишком легко отозвался он, вызывая в ней облегчение, которое быстро сменяется нарастающей тревожностью. — И тебе не говорил, чтоб ты не забивала чужими желаниями свою голову. Лезть в мою семью и указывать кто и с кем, — Он прервался, раздраженно повел подбородком, не сводя взгляда с почти пустой дороги. Слова отца, все еще звучащие на повторе в его мыслях, уже измучили его почти седую голову. — И что будет делать, — Продолжил он. — Заведомо проигрышная затея. Я не дам никому такой роскоши.       — Джихан, это твой отец! — Вспылила Ифакат. Для нее слово Господина — закон, и ей непривычно видеть человека, чье слово будет считаться законом для Халиса.       — И? Ты с ним согласна? — Возмутился он, — Сделаем никах когда и если посчитаем нужным. Я тебе ничего не говорю, отцу что-ли позволю?!       — Нет… — Женщина растерялась от его слов, которые подействовали так, словно лёд в сердце, что уже пошел трещинами, начал оттаивать, — То есть, если отец сказал… — Подбирала она слова, — Для нас ведь это ничего не значит, а ему важно…       — Как это ничего не значит? — Нахмурился мужчина, попутно перестраиваясь, — Никах это не шутки, Ифакат.       — Я одного не пойму… Мы и так все еще женаты, официально. Зачем ему повторный никах, если был? — Джихан снисходительно улыбнулся и многозначительно взглянул на нее. От этого взгляда Ифакат вжалась в спинку кресла. — Ну уж нет! — Пробубнила она, — Никах хорошо, проведем… Но даже не мечтай, не приставай ко мне! — Пригрозила она пальцем, смотря в его ухмыляющийся профиль.       — Боишься не сдержаться? — Окинул женщину коротким взглядом, вгоняя в краску.       — Очень боюсь… — Саркастично ухмыльнулась, отвернувшись к окну. Внезапно со свистом мимо пролетел тонированный мерседес, круто подрезав их, и едва не зацепив машину. От неожиданности она зажмурилась и вскрикнула, резко отстраняясь, и тут же прикрыла ладонью рот.       — Я тебя научу манерам… — Слышит она злой голос и оборачивается на Джихана, взгляд которого изменился до неузнаваемости, пробирая до мурашек. Автомобиль резко начал набирать скорость, догоняя тот мерседес.       — Не гони так, Джихан! — Ифакат рефлекторно прижалась к спинке сидения, непроизвольно сжав рукав его пиджака, когда машины вокруг уже словно мелькали. — Джихан, пожалуйста, сбавь скорость! — Не с первого раза, но он услышал ее голос и взгляд мужчины словно прояснился. Он выругался, медленно выполняя ее просьбу, чтобы не напугать сильнее. Джихан видел ее напряженное состояние и проклинал себя за то, что неожиданная вспышка гнева, закрыла пеленой его глаза, не позволяя думать ни о чем, кроме как догнать этого придурка и преподать урок. Но сейчас придурком себя чувствовал именно он.       Хотелось стукнуть себя чем-нибудь тяжелым.       — Прости, Ифакат, я идиот. Прости… — Она прикрыла глаза, когда он съехал с дороги и остановился у обочины, за которой простирались темные воды Средиземного моря. Она глубоко вздохнула и перевела на него ни то рассерженный, ни то испуганный, взгляд. Он был встревожен, отчетливо понимая, что этим необдуманным действием вернул Ифакат на двадцать с хвостиком лет назад. — Я… — Не знал он, как оправдаться, — Ты в порядке? Не знаю, что на меня нашло…       — Никогда больше так не делай! — Он кивнул, вглядываясь в ее побледневшее лицо. Женщина приложила ладонь к колотящемуся сердцу, устремив взгляд на пейзаж перед собой. Темные воды за окном только лишь вселяли большее беспокойство.       — Больше никогда. Ты в порядке? — Она кивнула, вернув внимание к нему и только сейчас поняла, что все еще сжимает ткань пиджака на его руке.       Он действительно переживал за нее… Только сегодня доктор велел ему беречь женщину от стресса, а он взял и помчался, ненароком возвращая ее в прошлое, от которого сердце точно может остановиться…       — Нормально. Зачем ты погнался за ним?! — Ифакат в полном недоумении повысила голос, недовольно сведя брови к переносице.       — Прости, я в моменте забыл, что и ты в машине. Есть у меня красная линия, — неуважение, не важно где, кто и как. Я словно отключаюсь и происходят нехорошие вещи с теми, кто меня выводит… — Он опустил глаза и говорил тихо, словно боялся спугнуть жену, что и так его не жалует. Ифакат, услышав его короткую речь, насмешливо подняла брови.       — Это намек, чтобы я следила за словами? — Она начинала злиться еще сильнее.       — Нет, — Тут же ответил он, не понимая, как она пришла к такой мысли. Поднял на нее свой тяжелый взгляд, добавляя голосу привычной твердости, — Чтобы ты не думала, что я больной на голову придурок, который плевать хотел на твои чувства.       — Вот честно сказать, — Прищурилась она. Обижать его не хотелось, но слова вылетают из нее раньше, чем она их обдумывает, — Эта твоя история с красной линией заставляет меня думать, что ты больной на голову! — Он не рассердился от этих слов, только слегка улыбнулся уголками губ, опуская тяжелый взгляд грустных глаз на руль, обтянутый кожей. Ифакат устало вздохнула, и откинула голову на сидение.       — Пока ты со мной в машине, будем ездить спокойно. — Заверил мужчина, очень надеясь, что это ее хоть немного успокоит.       Номер он запомнил и обязательно вернется к незаконченному делу, а пока нужно довезти и потом вернуть Ифакат в особняк в целости и сохранности.       — И без меня тоже, хорошо, Джихан? — Несмело попросила она, пряча взгляд в складках кашемирового пальто, — Я не хочу снова пережить и кроху той боли… — Он улыбнулся ей и протянул руку, касаясь щеки. Либо она от шока не отошла, либо правда волнуется. Забота в ее голосе кольнула прямо в сердце. Женщина замерла.       — Ифакат, все в руках Всевышнего. Но даю тебе слово, я буду осторожен. Ты больше не останешься одна. И даю слово, теперь ты будешь чувствовать себя защищённой и никто не посмеет вынудить твои глаза наполниться слезами. — Он говорил негромко, но каждое его слово звучало для Ифакат подобно Азану, возвещающегося с минарета мечети, — Никогда.       — Ты говоришь громкие слова. — Она опускает глаза, но, к собственному удивлению, не скидывает его руку с лица. Он перемещает пальцы на подбородок и поворачивает к себе.       — И я их сдержу. — Она не сомневалась в правдивости его слов. — С твоего позволения. — Он перемещает руку, сплетая их пальцы. Ифакат промолчала и увела взгляд, но руку не убрала.       Позволь мне быть тебе опорой, что все эти годы у тебя не было. — Мысленно просил он, — Позволь мне беречь тебя, быть тебе мужем.       — Отец огорчил тебя, Джихан? — Перевела она тему, — Он сказал что-то еще.       — Ничего больше. — Он промолчал, словно сомневаясь в том, говорить ему или нет, — Твоей любви я не жду, Ифакат, нет, со временем возможно придёт. Уважение я заслужу, но преданность — это единственное, что я потребую от тебя. — Мужчина смотрел прямо в глаза, словно в силах прочесть ее потаенные мысли. Она опустила их, словно верила в то, что это возможно… Но сможет ли Ифакат окончательно вычеркнуть Орхана из жизни, ради человека, что разрушил ее жизнь и был пленником своего преступления двадцать один год… — Обо мне много слухов, часть возможно узнаешь сегодня. Большая часть правда, в остальном, — я еще хуже. Я буду честен, хорошего во мне мало, тюрьма убила во мне всю доброту, но к тебе буду относиться как к благословению Всевышнего… — С уважением и трепетом. Ведь для него так и есть, ее прощение и станет его благословением, и только ее любовь сможет стать ему исцелением. Любовь женщины, которую он любил больше жизни и жизнь которой разрушил…       — Ты свалился как гром на голову, Джихан. — Фыркнула она, пытаясь отогнать влияние его слов на себя, что так яростно наводили в душе смуту, — Не пудри мне голову своими требованиями, благословениями… Я столько лет пыталась стереть тебя из памяти, но вот ты здесь… — Ифакат выглядела отстраненно, задумчиво, — Но боль, что терзала меня годами, была и твоей… Только эта боль есть то, что нас объединяет. И мне страшно. И обидно. И все еще больно. Я не знаю, что из этого выйдет. — Она была растеряна, напугана.       Ну а чего он хотел от нее?       В ответ Джихан пожал плечами, вглядываясь в ее лицо.       — По крайней мере, нам выпала возможность это узнать. — Она засмеялась, удивляясь его оптимизму. Брови, глаза, скулы, подбородок, — он поймал себя за тем, что любуется тем, что за столько лет почти стерлось из памяти. — На самом деле, — Он снова завел машину и осторожно, без резких движений, выехал на дорогу, — Нас уже заждались.       — Я и забыла об этом… — Ахнула она, — А к кому мы едем?       — Это простые люди, — Отозвался он с полуулыбкой на губах, — Друзья. — Она кивнула.       — Откуда у тебя друзья на свободе? — Удивленно спросила она.       — Сидели вместе, они раньше вышли. Когда меня посадили, в камере я был последним, кого могли туда подселить. — Он сглотнул, не желая говорить об этом, — За эти годы я проводил их всех.       — Мне жаль. — Говорит она, опуская глаза. — Ты был там столько лет. — Орхан бы не продержался и дня.       — Почти доехали. — Она и не заметила как районы за окном сменялись и они приехали в достаточно бедную часть города. Женщина нахмурилась.       — Ты мне сказал сияй. — Буркнула она, не зная уместен ли ее вид здесь. Ифакат в душе переживала, как воспримут ее его друзья. — Взял меня, чтобы я была вместо новогодней елки?! — Оглядела она скромное заведение из окна автомобиля, когда он припарковался. Джихан вышел и обошел машину, открывая ей дверь.       — Чтобы ты освещала мой путь. — Предложил ей свой локоть, чтобы она могла взять его под руку. Дорога тут была неровная.       — Прекрасно стелишь… — Оскалилась Ифакат, но помощь приняла. Однако, Джихан не понял сказанного.       — Что делаю? — Переспросил он, когда они двинулись в сторону кафе.       — В уши заливаешь… Ты и раньше был такой!       — Ну что поделать, некоторые привычки никуда не деваются, да и талант такой не пропьешь… — Открывает ей дверь, пропуская первой. Из-за длинного стола, накрытого через край, поднялись люди: взрослые и молодые, мужчины и женщины. Когда за ее спиной показался Джихан, поднявшиеся тут же поспешили к ним, и глаза их светились радостью.       — Брат, — Мужчина средних лет подошел к Джихану и потянулся к его руке, но он уважительно похлопал того по плечу, приобнимая, — Добро пожаловать!       — С добром пришел, Айдын… — Отозвался мужчина, дальше приветствуя друзей.       — Невестка, — Айдын обратился к ней, что с интересом наблюдала за происходящим. Он приложил широкую ладонь к своей груди и кивнул, — Рады видеть!       — Спасибо, — Улыбнулась она, подавая руку для рукопожатия. Мужчина взглянул на Джихана, она в непонимании последовала его примеру и увидела как тот одобрительно прикрыл глаза. Только после этого жеста мужчина напротив пожал протянутую руку, и неловко улыбнулся.       В общем, в помещении было пятеро мужчин и столько же женщин, помимо Ифакат и Джихана. И кудрявая большеглазая девочка, от которой Корхан не могла отвести взгляд. Только она и Всевышний знают, как она мечтает о такой дочке. Пока Джихан здоровался с мужчинами, ее окружили их жены.       — Госпожа Ифакат, — Подошла женщина ее лет и потянулась поцеловать руку, в ту же секунду она взглянула на мужа, глазами спрашивая что ей делать. Он лишь заинтересованно наблюдал, не давая подсказок.       — Ну что вы… — Ифакат не растерялась и просто приобняла ее, следуя примеру мужа. Джихан довольно улыбнулся.       — Я Михрибан, жена Айдына, — Указала она на мужчину, с которым она ранее поздоровалась. Ифакат улыбнулась, чувствуя себя немного не в своей тарелке. — Айбике, Ишим, Салиха, Дилан, и моя доченька Гюль… — Поприветствовав гостей, Михрибан пригласила всех к столу. Гюль смотрела на волосы Ифакат, попутно теребя свои, что не могло не умилять ее. Девочка, улыбнувшись беззубой улыбкой, убежала вслед за своей мамой.       — Ифакат, — Позвал Джихан и она вздрогнула, услышав его голос за спиной. Женщина обернулась к нему через плечо, взглядом спрашивая чего он хочет. — Пальто. — Снимать ей его теперь не хотелось, однако и сидеть в нем не самая приятная затея, учитывая то, что за то небольшое время, которое они здесь пробыли, в нем уже было невыносимо находиться в духоте этого помещения. Он молча ждал пока она, о чем-то думая, развязывала пояс. Когда она закончила и слегка приспустила его с оголенных плеч, Джихан поднял брови: — Интересно…