N.O.A.

Хэйдзо медленно приходит в себя, чувствуя, как пульсирующая боль в голове напоминает о вчерашнем вечере. Комната вокруг кажется ему незнакомой, предметы расплываются перед глазами, словно это не его дом, а какая-то декорация. Лежа на кровати, он с трудом осознает, что всё это не кошмар, а реальность, в которой ему предстоит проснуться. Он прикрывает глаза, пытаясь вспомнить детали: яркий свет ламп, неумолкающую музыку, громкий смех, запах алкоголя, который, кажется, до сих пор витает в воздухе. Боль в голове становится всё сильнее, и он понимает, что лежать так дальше просто невозможно. Детектив делает попытку подняться. Его мышцы тяжело откликаются, словно все тело превратилось в свинцовое. Ощутив холодный пол под ногами, он морщится, но делает усилие, чтобы встать на ноги. Комната, в которой он находится, несмотря на знакомую обстановку, кажется чуждой и неприятной. Мягкий ковёр под кроватью словно потерял всю свою мягкость, а деревянный шкаф, в котором он хранит одежду, скрипит при каждом шаге, как будто напоминая о тяжести утреннего пробуждения. Его внимание привлекает зеркало на противоположной стене — большое, с массивной деревянной рамой, старинное, доставшееся ему от прадеда. В этом зеркале он видит своё отражение: усталое, измождённое лицо, с тёмными кругами под глазами, взлохмаченные волосы, которые, казалось, не видели расчески целую вечность. «О, Богиня, за что… — он мысленно стонет, а потом обращается сам к себе: — Ну, можно подумать, Хэй, это она заставила тебя пить». Тяжело вздохнув, он машинально проводит рукой по лицу, надеясь стереть с него следы усталости. Он пытается восстановить события прошлого вечера, но все воспоминания словно прячутся в глубине сознания, не желая всплывать на поверхность. Только отдельные образы, словно вспышки, проносятся перед глазами: бутылка виски, несколько лиц, одно из которых особенно выделяется в его памяти — парень с ярко-красной прядью в пепельных волосах. «Да быть не может! — он качает головой. — Что бы я и солист айдол группы? Смех же». Шаги по холодному полу отдаются глухими ударами в голове. Он выходит в коридор, тянущийся длинной тенью от спальни до ванной комнаты, где приглушенный свет мягко освещает старую, слегка обшарпанную дверь. Хэйдзо открывает её, вваливаясь внутрь, ощущая, как ноги едва держат его. Свет, хоть и неяркий, кажется слишком резким для его усталых глаз. Он поворачивает кран, и холодная вода с шумом падает на лицо. Он долго умывается, смывая остатки ночной тяжести. В ванной всё так же тесно и уютно, как он и помнил: маленькая раковина, покрытая сетью тонких трещин, зеркало в узкой рамке, в котором он видит своё бледное лицо. Стены, выложенные плиткой, некогда белой, а теперь местами желтоватой от времени и частого мытья. После долгого душа, он начинает чувствовать себя немного лучше. Но лишь немного. Вода сбросила с него часть усталости, но внутри всё еще остаётся тяжелая пустота, которую он не может объяснить. Глубоко вдохнув и выдохнув, он выходит из ванной. Взгляд блуждает по комнате: всё вокруг кажется странно знакомым и одновременно чужим. Полки с книгами, которые он когда-то с удовольствием читал, покрыты пылью, словно на них никто не обращал внимания месяцами. Он смахивает пыль с одной из полок, машинально листая первую попавшуюся книгу, но быстро закрывает её и ставит обратно. «Как из комы, конечно, — вздыхает. — Чтоб я ещё хоть когда-то пил, тц… к чему вообще это было? Отлично сходил к психологу. Спасибо, Сяо, посоветовал специалиста». Он направляется на кухню. Привычное утро, привычные движения. Его взгляд цепляется за каждую мелочь: сломанная ножка у стула, капли засохшего кофе на столе, оставленные после вчерашнего дня. Мелочи, на которые он раньше не обращал внимания, теперь кажутся ему криком запущенности, но сейчас это не важно. Важно только одно — утренний кофе, тот самый эликсир, который должен вернуть его к жизни. «Хотя, если подумать, пусть я чувствую себя так, будто только что восстал, мне и правда на душе легче. Точнее, на душе никак. Абсолютная пустота. Зато спокойно». Но вместо долгожданного напитка, Хэйдзо замирает на пороге, а его взгляд прикован к двум незнакомым фигурам, которые ведут себя так, словно находятся у себя дома. Каэдэхара Кадзуха, тот самый солист, что сегодня «снился Хэйдзо», уверенно помешивает что-то в сковороде. Его движения плавные и непринужденные, словно он делает это каждый день, а не просто забрел на чужую кухню. На нём свободная футболка и джинсы, и он выглядит так, будто только что встал с постели. — Что? — детектив отшатнулся назад. — О, восстал, — усмехнулся второй парень. Тот самый психолог. Одетый во всё черное, он сидит за столом, постукивая пальцем по стакану. — Воды? Сиканоин моргает, пытаясь осознать происходящее, но послушно подходит, берёт стакан и выпивает воду. — А… вы вообще что у меня дома делаете? — А я говорил, не надо было в клуб ехать, — Кадзуха ставит на стол омлет и присаживается. — Доброе утро. Садись. — Клуб? — ведомый голосом айдола, Сиканоин усаживается за стол. — Я ничего не помню… Ноа, что я вчера делал? — А вот это лишнее, — Скарамучча скрестил руки на груди. Мысли проносятся в голове Хэйдзо с бешеной скоростью, он лихорадочно пытается вспомнить, как они оказались здесь. Паника поднимается изнутри, но он быстро её подавляет, надеясь сохранить спокойствие. Глубокий вдох. Ещё один. Его руки начинают дрожать, и он сжимает их в кулаки, чтобы унять дрожь. — Вы что делаете в моём доме? — Мы просто решили приготовить завтрак. Ты не против, правда? — Кадзуха улыбается. Непринужденно, легко, но будто бы пугающе. — Ноа, что я- Но договорить детектив не успел, Каэдэхара накрыл его браслет ладонью и придвинулся ближе. — Разве должна какая-то железяка нести за тебя ответственность? — улыбается. — О чем это ты? — Смотри, раз Ноа никуда никаких сигналов не сделала, значит, она не видела угрозы для тебя или кого-то ещё, верно? Верно. Тогда не всё ли равно, что именно было вчера? — Кадзуха ведёт пальцами по предплечью детектива. — И, если тебя интересует секс, то ничего не было. Увы. — Увы? — хмыкнул Скарамучча. — А почему нет? Красавчик же. Да и втроем веселее. — Что вы вообще несете? — Хэйдзо хмурится. — И вы не имели права заходить ко мне домой. И ты, — он повернулся к Скарамучче, — будешь уволен. — О, отлично, наконец-то. — Цыц, — Кадзуха ударил ладонью по столу и поднялся. — Ой, я случайно, — пожимает плечами. — Детектив, выпьете чайку? — он придвигает чашку. — На травах? — тот с сомнением смотрит на жидкость. — Ну, чего Вы так? — Каэдэхара качает головой. — Такой красивый, и такой злой. Прошу заметить, мы тебя не бросили где-то в клубе, а привезли домой, спать уложили и даже завтрак приготовили. — Но так неправильно, — шипит Хэйдзо. — Как вы вообще вошли? Вы не имели права ко мне заходить, вы… — Злишься, потому что мы увидели, в какой мусорке ты живешь? — Скарамучча приподнимает одну бровь. — Полиция разве зарабатывает так мало? — Убирайтесь отсюда, — цедит. — Сама тактичность, — хмыкнул Кадзуха. — Не обращай внимания, он имел в виду не это, да и сам жил чуть ли не в коробке на улице, да, Скар? — Пф. Хотя бы я не раздражаюсь по этому поводу. Твои «сезонные» раздражения разве не с тем связаны, что пока твои друзья получают зарплату и радуются жизни, ты, находясь в немилости Ноа, еле сводишь концы с концами, и при этом выполняешь не меньше работы, чем они? — Скарамучча откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Разве справедливо? По-моему, нет. С чего это вдруг Богиня выбирает себе любимчиков? — Я не понимаю, что ты несешь, — Хэйдзо шумно втягивает воздух через нос, — но если ты не перестанешь, я силой выставлю тебя за дверь. — Кстати, анкету заполнил? — Скарамучча наклоняет голову вбок и ехидно улыбается. — Точно! — Хэйдзо тут же тянется к браслету, но на него вновь ложится рука Кадзухи. — И нравится Вам такой мир, детектив? — О чем ты? — Каждый свой шаг вносить в браслет. Каждый свой вздох и каждый «пук», — смеётся. — Вся территория закрыта на въезды и выезды, полиция «упорно работу работает», а ты, как и твои коллеги, выброшен за борт. — А ещё ты бесполезный, и тебя это злит, — Скарамучча постукивает пальцем по столешнице. — Но не переживай, детектив, мы все по-своему бесполезны. Простой расходный материал, который поддерживает механизм Ноа. — А, я понял, — Сиканоин вздыхает. — Вы просто сектанты, которые пришли агитировать меня в свою секту, да? Какая-нибудь «церковь предателей Ноа»? — Ага, основатели, — саркастично отвечает Скарамучча. — Мысли шире, детектив, — Кадзуха ведёт пальцами по его предплечью, направляясь к плечу. — Смотри, Ноа никак не реагирует, хотя ты не заполнил анкету вчера, не заполнил сегодня, не вышел на работу, а у тебя дома два чужих человека, и Ноа безразлично. Ей интересны только важные люди а подобные тебе, клеймированные, не нужны никому. — Откуда ты…? — Откуда я знаю? О, я много чего знаю, — Каэдэхара мягко ведет пальцами по его шее и шепчет, будто змей. — И твой грязный секретик я тоже знаю. Но ты не один такой, Хэй. Ноа просто ошиблась, поэтому ты до сих пор жив. А твои перепады настроения вызваны чувствами. Несправедливость, жалость к себе, зависть, все люди такое чувствуют, но тебе это непонятно. Вот и вся психология. — Отлично, Казу, давай ты на работу вместо меня ходить будешь? — Скарамучча ворчит. — Если будешь после этого глубоко и от всей души меня благодарить, я готов. Турне остановлено, так что я готов. — Ты меня ещё со вчера обещал «глубоко», и что? — Ого-ого, мы обиделись, — Кадзуха улыбается. — Я надеялся на секс втроем, но детектив оказался слишком невинным для этого. — Но ведь это запрещено, — Хэйдзо хмурится. — У каждого один партнер. Если не сложилось с ним, ты либо отказываешься от любви и до конца жизни один, либо отправляешь в Ноа заявку на новые отношения. Как это «втроем»? Так не должно быть, это… этого не должно быть. — Бедняга, — Кадзуха гладит его тыльной стороной ладони по щеке. — Детектив, не хотите ли часом нарушить «закон», а? Уверен, Вам понравится. — Нет, не хочу. И всё, что вы здесь наговорили… я закрою на это глаза, и сделаю вид, что ничего не слышал. А теперь уходите. Вы двое меня раздражаете. — Изгой с самого детства, — Скарамучча пожимает плечами. — Годы прошли, а ты всё такой же. — А? — Кадзуха обернулся. — Вы знакомы? — Нет, — психолог встаёт из-за стола. — Мы в одной школе когда-то учились, но лично не общались никогда, потому что он был изгоем. — Так вы уйдете или нет? — выпутавшись из хватки Кадзухи, Хэйдзо отошел. — Солист айдол группы оказался «таким»? — вздыхает. — А со сцены ты приятней. — Я везде приятный, — Каэдэхара улыбается. — Просто не будьте так категоричны, детектив. Может, пора всё-таки завести друзей? Особенно тех, кто и так всё знает, — подмигивает. — Хватит уже, я всё ещё жду твоих глубоких извинений, Казу, — с тяжелым топотом ботинок, Скарамучча направился на выход из чужой квартиры, ухватив с собой Каэдэхару. Как только дверь за ними хлопнула, Хэйдзо опустился на пол и уставился туда. «И что это было? Они такие странные. Вроде бы и обычные, но уж как-то слишком сильно отличаются от всех, кого я знаю… — ладонь сама легла на грудь, где что-то неприятно сжалось. — А если он прав? Не зря же он психолог. Время от времени я чувствую себя так, потому что испытываю зависть и ненависть к тем, кто окружает меня? К моим друзьям? Но ведь я правда не понимаю, почему получаю меньше, почему живу именно в такой квартире? Почему мне приходит отказ на просьбу завести дома хотя бы кошку? Ноа действительно считает меня недостойным?» *** Темный силуэт Сайно скользит вдоль массивной каменной стены, сливаясь с ночной тенью. Черные одежды и маска, скрывающая его лицо, делают его почти невидимым в мягком свете луны, которая лишь слегка пробивается сквозь густую завесу облаков. Капюшон надежно укрывает светлые волосы, которые в иной момент могли бы выдать его присутствие. Теперь, обогнув третий угол величественного здания, он останавливается и, прислонившись к прохладному камню, снова оглядывается вокруг в поисках хоть какого-то признака входа. Исправительное учреждение, больше напоминающая крепость, возвышается над землей, словно исполин из прошлого. Огромные, грубо отесанные каменные блоки, из которых сложены стены, выглядят так, будто выдержали не одно столетие. И, по сути, так и есть. Эта крепость — одно из немногих достояний истории, которое сохранилось после многих войн и даже «дожило» до времени Ноа. Кажется, что здание выросло прямо из скалистой почвы, сливаясь с природой в единое целое. Башни, украшенные древними резными орнаментами, тянутся вверх, словно стражи, охраняющие тайны, спрятанные за этими стенами. Но что привлекает внимание Сайно больше всего — это отсутствие видимых входов. Как будто крепость сама решила скрыться от посторонних глаз. Сайно начинает беспокоиться. Он уже несколько раз обошел здесь всё, но так и не нашел никакой двери. Лишь гладкие стены, неприступные и высокие. «Как вообще сюда можно попасть? — размышляет, чувствуя, как нарастает тревога. — Неужели только через главные врата? Ноа давно не дает заданий в ИУ… должен быть ещё способ». Хоть снаружи это достояние архитектуры практически не менялось, лишь реставрировалось, внутри оно оборудовано по новейшим технологиям. Каждый раз, когда Сайно приходил сюда по работе, он искренне удивлялся тому, как же всё модернизировано внутри, и при этом — устарело снаружи. Незнающий человек никогда бы не подумал, что за стенами этой крепости, за стенами ИУ, развернулись целые лаборатории, оснащенные новейшими приборами. С системой охраны здесь тоже проблем нет, и просто так попасть сюда вряд ли получится. Даже родственники тех, кто находится здесь в заточении, не могут просто прийти, записавшись на встречу. Браслет на руке Сайно мигает зеленым и вибрирует уже в который раз, напоминая полицейскому, что сегодня у него нет заданий в исправительном учреждении, и он может идти домой. «Еще два предупреждения, и за мной выйдет охрана, — со вздохом он смотрит на очередное уведомление. — Ни вчера, ни сегодня, я так и не продвинулся к правде о том, куда пропал мой лис». Будь на месте Сайно кто-нибудь другой, Ноа уже точно вызвала бы полицию, и нарушитель был бы задержан. Сейчас — один из тех немногих раз, когда Матра благодарен своей профессии. Он полицейский, а значит, у него могут быть здесь дела, так что Ноа дает ему чуть больше времени, чем остальным. «Но даже так ничего не получается». Из-за угла башни вдруг появился еще один человек. Он двигается так же осторожно и сосредоточенно, как и Сайно. Встретившись взглядами, они оба останавливаются, не ожидая увидеть здесь кого-то еще. Парень, одетый в темно-зеленый плащ по пояс, обтягивающие черные брюки и легкие кожаные сапоги, оказывается примерно одного роста с Сайно. Его волосы, светлые и небрежно взлохмаченные, а лицо прикрыто причудливой маской. Подобное его «маске» Матра видел в бюро: каждый медик там имеет такое, ведь работает с телами, облученными радиацией. «Что он здесь делает? Кто это? Глаза кажутся знакомыми. Я должен доложить охране. Хотя… — мысли хаотично мелькают в голове. — Раз Ноа не сообщила, значит, он сотрудник?» — Прошу прощения, Вы здесь работаете? — Сайно первым нарушает тишину, голос его звучит приглушенно из-за маски. — Не совсем, — так же приглушенно отвечает парень. — Ищу лазейку, чтобы туда попасть. — Э? Да уже за одни только эти слова тебя можно туда упечь! — глаза Матры расширились, не ожидая такой прямоты и откровенной наглости со стороны собеседника. — А ты здесь разве не по той же причине? — незнакомец скрестил руки на груди. — По той, справедливо. — Значит, пока у нас одна цель, предлагаю работать сообща, — он протягивает руку для рукопожатия. — И как тебя величать? — Величай меня «Первый», — усмехнулся тот. — И не задавай лишних вопросов, Сайно Матра. Полицейский кивает, понимая, что их цели совпадают. Молча, они продолжают двигаться вдоль стены, внимательно осматривая каждый камень. «Я точно видел уже эти глаза раньше. И однозначно слышал этот голос… но где? Когда? — Сайно хмурится. — Он примерно моего роста. Судя по голосу, возраст тоже плюс-минус мой. Кто-то из коллег? Да нет, я бы сразу узнал… кто-то дальше коллег. Случайный знакомый? не могу вспомнить…» — У тебя здесь кто? — шепчет Первый. — Друг, наверное, — Сайно отводит взгляд в сторону, ведь попросту не понимает, друзья ли они с тем зооморфом. — А у тебя? — Тш, — парень одернул Матру на себя. — Вот, черт. За нами хвост. И, увы, не лисий. Бежишь со мной или остаешься здесь? Три секунды на раздумья. Три, две, одна… — Бегу! Ухватив его за руку, резким рывком парень бросился бежать. Сайно чувствует, как воздух режет горло с каждым вдохом. Маска, скрывающая его лицо, кажется, становится плотнее и душнее, но снимать её сейчас не вариант. Шаги звучат глухо по гравию, под ногами скрипят мелкие камни. Позади уже слышны крики, и преследователи не отстают. Сердце Сайно бьётся в бешеном ритме, синхронно с топотом его ног и дыханием, которое вырывается сквозь прижатые губы. Рядом бежит его новый знакомый. Парень, кажется, совсем не запыхался, хотя и дышит тяжело. Его взгляд сосредоточен, движения быстрые и точные. Сайно смотрит на него, пытаясь угадать следующий шаг, но тут они почти одновременно решают свернуть к узкому проходу между высокими стенами академии. — Быстрее! — выкрикивает парень, оборачиваясь к Сайно. Матра кивает. Шаги сзади приближаются, и он слышит, как кто-то выкрикивает команду догнать их. В темноте глаза начинают различать силуэты деревьев, и вскоре они врываются в лес, сплетение ветвей которого мгновенно поглощает их. Луна изредка пробивается сквозь густую листву, едва ли освещая путь. «Как же хорошо, что ИУ находится на окраине города», — Сайно без оглядки бежит за парнем. Тот ловко проскальзывает между деревьями, и полицейский изо всех сил старается не отставать. Но каждое касание веток об одежду, каждый шаг по скользкому мху — всё это кажется ему непроходимым. — Сюда! — снова крик парня, на этот раз резче. Сайно вырывается из своих мыслей и понимает, что они сбежали с тропинки и теперь мчатся вниз по склону, ведущему к реке. Он ощущает, как под ногами начинают проваливаться камни, и каждый шаг может стать последним, но останавливаться нельзя. Ветер свистит в ушах, и сердце бьётся ещё быстрее, когда они наконец выходят к реке. Вода бурлит у их ног, а сзади уже слышны топот и крики преследователей. Сайно оглядывается на парня. — Что дальше? — Плывем, — кратко отвечает тот и уже кидается в воду. «Чего?!» Замешательство лишь на секунду. Сам не понимая, почему, Сайно не колеблется и следом погружается в ледяную воду. Холод пронзает всё тело, сбивает дыхание, но он силится не показывать страх. Вода бурлит, но они продолжают плыть, цепляясь за каждую возможность не сдаться. Сквозь шум воды и собственное учащённое дыхание, он слышит, как крики преследователей становятся всё тише и тише. На секунду появляется надежда, что они сбросили их с хвоста. — Я теперь тоже преступник? — Сайно выходит из воды вслед за странным парнем. — «Тоже»? Во-первых, бегать по лесу и плавать в реке — это не нарушение закона. Во-вторых, я не преступник. В-третьих, если Ноа считает тебя таковым, то где же уведомление? — Точно, уведомление, — Сайно поднимает руку и вызывает экран Ноа, на котором он видит лишь пожелание спокойной ночи. — Но… такое приходит только когда ты уже заполнил анкету и лёг спать… я ничего не заполнял. — Бывает, — Первый пожимает плечами. Он снимает с себя куртку, повернувшись к Сайно спиной, и принимается выкручивать. — Тц… — Кто ты и что делал возле ИУ? — А ты? Полицейский, да? — он обернулся, надевая свою куртку. — Полицейский, который что-то вынюхивает около стен исправительного учреждения. Если расскажешь, что ты там делал, я подумаю над тем, чтобы рассказать тебе, что делал я. — Искал своего друга. — Интересное место для поиска. Неужели полицейский подружился с зооморфом? Грешник что ли? — усмехается, застегивая куртку. — Типо того… Так, и что ты делал? — Я обещал подумать. Я подумал и решил, что говорить не буду, — пожимает плечами. — Пока, у меня есть ещё дела. — Подожди. Что это на тебе? Я никогда таких масок не видел… только в лаборатории похожее… — Респиратор. И, конечно, ты не видел, ведь в вашем идеальном мире воздух чистый и приятный. Увидимся, Матра Сайно. — Увидимся? Зачем это? Кто ты такой? — Если хочешь найти своего лиса, то возвращайся домой и живи свою простую жизнь. Зооморфы тянутся к «своим» людям. Он либо мертв, либо сбежал. И то, и то подразумевает, что ты должен сидеть на попе ровно. Если он сбежал и вы с ним действительно друзья, он найдет тебя сам. А если не найдет, значит вы не друзья, либо он мертв. *** Мастерская Инженера сегодня погружена в полумрак, лишь слабый свет свечей, расставленных по углам, освещает тесное пространство. В воздухе витает запах глины и краски. На рабочем столе разложены инструменты — мелкие кисти, стеклянные палочки, тонкие ножи и иглы — всё то, что потребуется для создания куклы. — Опять игрушки? — Хакер сидит на столешнице, смотря на Инженера сверху-внизу. Чуть в стороне, на мягких подушках на полу сидит Файер. Он перебирает клубок с проводами и качает головой, будто в такт мелодии, что играет где-то в мыслях. — А чем ещё заниматься с вами? — Инженер поднял голову. — Первый сбросил свой детский сад на меня, так что и занятие у меня соответствующее. Выдохнув, он сосредоточенно склонился над заготовкой. В его руках глина становится пластичной, послушной, и под умелыми пальцами кукла постепенно обретает черты. — Лучше б моим протезом занялся, чем куклы свои делал. — Ты смотри как мы заговорили, — усмехается. — Может, проявишь побольше уважения? Попросишь меня, как подобает? — Здесь Файер. — Точно, вот почему ты такой смелый? Ну-ну. Инженер тщательно вылепливает черты лица куклы — высокие скулы, тонкий нос, плавные линии подбородка. Его пальцы, мягко, но уверенно касаясь, придают глазам куклы едва заметный разрез, наполняя их скрытым выражением. Губы формируются тонкой линией, будто кукла вот-вот заговорит. — Выглядит пока так себе, — Хакер скрестил руки на груди. — Неудивительно, я же тебя делаю, — хмыкнул тот. Следующий этап — создание рук. Пальцы куклы должны быть тонкими и изящными, как лепестки цветов. Инженер осторожно формирует их, следя за тем, чтобы каждый изгиб был правильным, каждая линия — гармоничной. Он тщательно обрабатывает суставы, чтобы кукла могла сгибать и разгибать свои маленькие руки, словно живая. Когда работа над телом завершается, он бережно раскрашивает её, создавая мягкие переходы цвета, придавая коже фарфоровую гладкость и прозрачность. — И врач, и художник, и кукольный мастер, ещё и инженер, и откуда в тебе столько? — А в тебе? Хотя, в тебе давно ничего не было, — не отвлекаясь от куклы, отвечает тот. — И кто в этом виноват? — Файер, сходи проверь, не пришел ли Первый! — бросил ему Инженер, вставая на ноги. — Я сам, — Хакер сразу спрыгнул со стола. Пожав плечами, Инженер вернулся к кукле. Далее — создание волос. Нити шелка осторожно прикрепляются к голове, одна за другой, образуя причёску. Каждая нить падает точно на своё место, создавая впечатление реальной, живой текстуры. Завершив свою работу, он оценивает результат: перед ним на столе лежит кукла, кажущаяся столь нежной и хрупкой, что дуновение ветра могло бы её разрушить. Он сделал уже не один десяток таких кукол, и каждая отличатся от предыдущей. — Красивая, — Файер выглянул ему через плечо. — Братик Ин, а почему ты не сделаешь себя в виде куклы? — Это же куклы Вуду, Фай, — спокойно отвечает тот. — Я делаю их, а потом вставляю в них иголки, чтобы люди мучались. В Хакера, конечно, пока не вставлял, но планирую. — Интересные у вас тут темы, — Первый прошел в мастерскую, попутно снимая в влажную куртку. — Как погулял? Дождик снаружи? — Файер повис у него на плечах. — От тебя болотом воняет. — Пока всё по-прежнему, — вздыхает. — Не нахожу подходящего места для взрывчатки. Хотелось бы прямо в стену, чтобы при меньшем ресурсе больший ущерб, но пока ничего. — Что это? — Файер тянет с плеча Первого длинный светлый волос. — А, встретил там одного полицейского. — Ты нарвался на полицию?! — Хакер шипит. — Ты в своем уме?! — Не воняй, ты же прикрыл. — Я же не знал, что он из полиции. А если он догадается, что к его браслету кто-то подключался?! К чему такие риски? — Угомонись. Ничего он не сделает. Любовь у человека, — усмехнулся. — К тебе? — подняв голову, Файер нахмурился. — Нет, к кому-то, кого содержали в ИУ. Это вполне себе может быть тот же, кто нужен нам, либо его зооморф может вывести нас на нужный нам «хвост», так что теперь присматриваем за этим Сайно. Если они правда друзья, значит его зверек придет к нему. — Зооморфы милые, да? — Инженер кладёт куклу на полку и потягивается. — Пойду поиграю с малышами. — Будешь продолжать делать вид, что происходящее тебя не касается? — Хакер снисходительно смотрит на него. — А разве касается? Я делаю игрушки, протезы, «врачую», и как бы всё? Никакого участия в ваших делах я не принимаю, и то, что даю вам использовать свою мастерскую, так это просто моя благодарность вашему главному, или как вы его называете? А, ну, и ещё моя огромная любовь к Хакеру, конечно, за его шипение и раздражение я готов даже преступить несуществующий закон, — подмигивает. — Нет, спасибо, — тот сложил руки на груди. — Не привлекают меня отношения с больными на голову. — Вот и не встречайся с зеркалом, кто ж заставляет. — Что за особое внимание ко мне, а? — Нравишься мне. — Это признание? — Или проклятие, тут как посмотреть.