Замкнутый пир | Convivium vitiosus

Тряхнув головой, Гёсс первым отвернулся от бездны. — Ну что ж, тогда пакуем чемоданы? — предложил он полушутя и уже шагнул было к двери в коридор — хоть покурить перед вояжем, — но Грантер поймал его свободной рукой за локоть и развернул к себе. — Ты остаёшься. — Что?! Услышав больше тон Гёсса, чем слова Эра, Анжольрас перевёл взгляд с разрыва на них. По ощущениям, при этом он ещё и сбросил со спины мешок картошки. Со всей присущей ему выразительностью гость из будущего указал обеими открытыми ладонями на своего двойника и вопросил: — Вот этот — идёт? А я остаюсь? Тебе точно всё нормально в этом раскладе? — Да, мне нормально. — терпеливо подтвердил древний дух. — Это самое опасное место во Вселенной. За своего Антуана я же и в ответе, а за тебя мне собственное будущее ноги оторвёт. — Ещё и отмазка придурочная. — совсем расстроился Гёсс. — Нет, ну подожди, ты реально, что ли, берёшь с собой на поиски Моего-Тебя только одного из нас, и при этом не меня? Совесть есть? Да мне там даже безопаснее будет, ты своего ангела вообще видал? Его же туда на глазах засосёт! От звуков собственного голоса, звенящего праведным гневом где-то отдельно от его головы, Анжольрас поморщился и отошёл поближе к кровати. Про себя он согласился с Гёссом: выбор казался неверным со всех сторон. Вместе с тем юноша прекрасно понял по «уговору», что на Той Стороне его ждут, и мог лишь надеяться, что — не тюремщики. Ожидая, пока страсти улягутся, он вперил взгляд в покрывало на кровати и очертания под ним. Было от всего этого ощущение чего-то неправильного, но поймать, что именно беспокоит, не выходило. Когда Лев перестал дышать, Эр небрежно накрыл его тело этим покрывалом, и в тот момент Анжольрас подумал, что складки странно легли в районе головы покойного: будто голов у него не меньше трёх. А сейчас казалось, напротив, что головы нет. — Склонилась набок? — пробормотал он себе под нос и протянул руку, чтобы откинуть ткань. — Чёрт! Эр и Гёсс давно перешли с повышенных тонов к переговорам; оба повернулись к вождю ещё до того, как тот договорил восклицание, и оба шагнули к кровати одновременною. — Да бляаа! — подтвердил выводы вождя двойник и схватился за лоб. — Извините. — сказал Прописное. — Забыл предупредить. Оба Антуана посмотрели на него испепеляюще. — Это что, нормально? — не поверил Гёсс. — Как об этом можно забыть? — возмутился Анжольрас. Чтобы убедиться в собственном здоровье, он стал собирать и откидывать всё покрывало по кусочкам. Ошибки не было: тело испарилось, будто его и не было, а на том месте раскинул листы по ложу крупный саженец оливы. Грантер осторожно поднял его за стебель, отряхнул, расправил примятые листья. Удовлетворившись, он протянул растение младшему Антуану. — Раз вы сошлись при жизни, то побудь ему другом и теперь. Спусти в мою квартиру, налей воду во что-нибудь, что найдёшь. Только поставь безопасно, ладно? Это ни на что не влияет, но, согласись, неприятно ломать тело кого-то, кто был тебе знаком. — Или является тобой… — пробурчал Гёсс, неохотно принимая поручение. — А я не понял, это мы все так делаем, что ли? Грантер замешкался. — Слушай, — сказал он доверительно. — смерть, сама по себе, ну очень абстрактная штука. Настолько, что тебе придётся вообще перестать думать, чтобы её понять. Загадок в ней хватает, и не все возможно разгадать, а некоторые и не захочется. Просто прими это и не задумывайся, ладно? Он подождал, пока младший Антуан, ругаясь, покинет комнату вместе с оливой и недовольно затопает по лестнице, чтобы повернуть голову к старшему и сообщить: — Да, вы все так делаете. Тот кивнул, мол, так и думал. Первое удивление (испытывать шок он уже не мог) прошло, и теперь конкретно эта особенность казалась ему незначительной — кто считается с каплей в ливне? — Пойдём сейчас? — поинтересовался юноша, сам удивляясь своему спокойствию. — Да. Опустим прощания: в конце концов, никто никуда по-настоящему не пропадёт. — Если только нас там не ждёт ловушка. Эр взглянул на него, как на тяжелобольного, но разубеждать не стал, а вместо этого направился прямиком к разрыву Ворот. Анжольрас поймал его за руку. — Стой. — Весь внимание. — Я там вспомню всё, да? — он просто не смог произнести это нормальным голосом; чудо, что дух его услышал, а, услышав, ответил мгновенно: — Там не больно. — Я не о боли волнуюсь. Взгляд Эра потеплел. — Поговорим на месте, хорошо? А руки не отпустил. Вдвоём они шагнули вникуда. Это и было первым ощущением, которое Анжольрас смог в себе различить. Он продолжал шагать, но понятия не имел, от чего отталкивается, а главное — не имел представления, куда двигается. Вид вокруг нельзя было описать ни как поле, ни как комнату, ни как зеркало, да и слово «вид» ему не подходило. Чем бы оно ни было, едва ли это воспринималось глазами. Марш на месте подзатягивался. Вождь Азбуки не понимал, что на самом деле видит перед собой, а что мираж, а что атмосфера смерти вкладывает ему в голову напрямую, мимо глаз. Он шёл, и шёл, и шёл, сильно сомневаясь, что куда-то двигается, пока ощущения вокруг рук и ног не изменились. В нормальном мире он бы понял, что на что-то наткнулся. Здесь мог только надеяться, что не вошёл в чей-нибудь желудок. И таращиться в темноту изо всех сил, как будто от этого в загробии появится хоть один источник света. У рыб же прокатило… Была ли это галлюцинация, или действительно одновременно с мыслью о рыбе где-то ближе к полу плеснуло хвостом, а потом нечто холодное и гибкое чуть не врезалось Анжольрасу в локоть? «Рыба». — и впрямь плеск, касание. — Свеча. — подумал он вслух, чтобы было убедительнее. Ничего не произошло. Продолжать эксперименты на рыбах не хотелось, поэтому следующий заказ сосредоточился на том, что может принести пользу. — Эр, Древний дух. У его ног раздался грохот, но не прошло ни малейшей вибрации. — Грантер, это ты? Молчание. Плюнув на церемонии, Анжольрас присел и нащупал очертания сброшенного. К его удивлению, глубже невнятной оболочки прощупывалось тело, завёрнутое как будто в сопли с воздухом. Волосы и черты лица наощупь «вроде» узнавались. Юноша стал срывать с найденного (или заказанного?) тела обрывки мешка и вдруг столкнулся руками с неправильностью, чем-то, чего мозг не ждёт от соприкоснования с человеком. Аккуратный ощуп показал, что, если у него в руках действительно Грантер, то кто-то отгрыз от Грантера бок и немного грудины. Стоило бы испугаться, если бы отсутствие скользкой крови. Как будто это случилось достаточно давно. Анжольрас аккуратно опустил тело на пол или где-то недалеко от него, насколько позволяла геометрия помещения (и реальности), встал и молча продолжил шагать. Принимать такие новости на веру он не стал бы даже в своём мире, но с этого момента тревога поселилась в сердце и начала подъедать его изнутри. Может, в темноте скрыватся кто-то, у кого можно спросить дорогу? — Что здесь? — наудачу спросил вождь вроде как своим ртом, но звук пришёл откуда-то слева и так, как будто он кричал слова в рупор из ладоней, находясь в паре арпанов отсюда. Одновременно с этим он вспомнил, что давным-давно не чувствует руки древнего духа в своей. Время тоже сбоило: сделав один глубокий вдох, юноша начал считать свои шаги, и каким-то образом в его голове факт, что шагов было десять, прекрасно ужился с ощущением, что вдохнул он часа три назад. Стали зажигаться воспоминания. Антуан начал понемногу осознавать, что шагов таки действительно было десять, просто в эти десять шагов вместилось вспоминания на тридцать жизней; что вокруг и правда темно, но не пусто; что под ногами неестественно гладкий камень; что со звуками всё в порядке, а главное — что Эр никуда не исчезал, и они по-прежнему идут вперёд, уже следующие десять шагов. Остановился. Пальцы выскользнули из чужой ладони. — Погоди немного. Древний дух послушно замер, как солдатик в детской. Не обернулся.