Замкнутый пир | Convivium vitiosus

Первым уроком совместной жизни, который Эр преподал Гёссу, было — если дверь не заперта, это не значит, что тебе сюда можно. Гёсс, правда, тут же вернул должок и научил своего благодетеля, что — замки существуют, чтобы ими пользовались; вот и не будь идиотом! не то в другой раз завалюсь с камерой. Но в жизни Эра из XIX века ещё не случалось такого замечательного учителя, поэтому, увидев, что нужная ему дверь не заперта, Антуан первым делом огляделся по сторонам и прихватил с пола широкую дощечку. Выставив её на манер щита, он постучал, подождал секунд десять и только тогда вошёл в комнату. При виде этого логова он с новой силой затерзался сомнениями по поводу пресловутой квартиры в будущем. Здесь и сейчас Прописное точно не собирался никого забирать к себе жить, и комната была за ним вроде как довольно долго. А картина при этом очень даже узнавалась. Наученный горьким опытом, Антуан сразу посмотрел на потолок. Ближе к стене с окном прилип растёкшийся и клейкий кусочек гриба (вроде бы). Других возможных снарядов обнаружено не было. В сравнении с тем, что упало ему на голову в тот раз — норма. Сам Грантер обнаружился за тонкой перегородкой, когда-то обозначавшей, по всей видимости, мастерскую. Свежих картин здесь не было, да и несвежих тоже, и единственный тюбик краски, что Гёсс смог выцепить опытным взглядом, выглядел так, как будто его положили в этот пыльный угол лет пятнадцать назад. Каждая новая увиденная подробность этого дикого быта легонько колола в сердце: он ведь с первой минуты знал, что в этом времени Эр не в порядке. Ему следовало уделить больше внимания. Говоря о внимании: ноль. Вот столько внимания уделил хозяин своему гостю. — А знаешь… Я с тобой согласен. — сказал Антуан. — Смотреть в стену реально интереснее, чем со мной общаться. Эр не ответил. Будь они дома, Гёсс знал бы, что всё под контролем: подобные «залипания» у них планировались заранее, согласовывались и получали картбланш. Но здесь, в такой атмосфере, таких обстоятельствах и с человеком, которого он одновременно знал лучше всех и не знал вообще… В растерянности Антуан сделал круг почёта по скромным апартаментам. Под комодом сверкала монетка — он поднял её, осмотрел, напряг память в попытках осознать ценность. Затем вышел из комнаты в общий коридор и там высунулся в окно. — Эй, кто здесь ищет поручений? — крикнул он вниз наудачу. — К вашим услугам, месье. — ответили откуда-то сверху. Гёсс обернулся и увидел на ступеньках этажом выше девчонку лет двенадцати. — Я не могу тебе такое поручить. — растерялся он. — Там темно и холодно, куда ты пойдёшь. — Думаете, мальчику было бы легче? — хмыкнула она. — Думаю, я искал взрослого. Девочка посмотрела на него менее лениво. — Приезжий, месье? — Допустим. — В Париже взрослые не выполняют поручений. — она сказала это так уверенно, что ему и в голову не пришло усомниться. — Давайте уже сюда свою монетку и чего вам надо. И ведь пришлось подчиниться. Затем Антуан вернулся в комнату, потоптался немного вокруг и не придумал ничего лучше, чем тоже сесть на пол за той же перегородкой и упереться взглядом примерно в то же место на стене. Может, это зачтётся им за совместную деятельность. Через некоторое время ему стало казаться, будто по стене пробегают синие искры. Такие крошечные, что их можно было перепутать с ошибками зрения. Ещё минут через пятнадцать он понял, что Эр не неподвижен. Его движения — то дёрнувшийся палец, то поворот головы, то долгое моргание, — с синими искрами не соотносились, но происходили осознанно, в зависимости от чего-то. За рабочую версию Антуан принял подозрение, что всё интересное происходит там, где его глаза бессильны. Дверь заскрипела и обо что-то стукнула. — Мы здесь. — подал голос Гёсс. В поле его зрения появились аккуратные ботинки «брата». Анжольрас прошёл ближе к стене, ставшей объектом такого пристального изучения, осмотрелся вокруг, опустился на одно колено рядом с Грантером и тоже стал смотреть примерно в том же направлении. Через мгновения раздался его удивленный вздох. — Видишь искры? — тихо спросил Гёсс. Анжольрас, не отводя глаз с одной точки, медленно кивнул, а затем протянул к стене руку. — Плохая идея! Старший Антуан строго посмотрел на младшего. — Есть кое-что, чего ты не знаешь — туманно сказал он и на этом счёл свои оправдания достаточными. Его пальцы проехались по пыльной поверхности, словно что-то нащупывая, и уверенно схватили нечто за невидимый край. Гёсс, разрываясь между первобытной любознательностью и разумными опасениями, просто наблюдал, не занимая сторону старшего и не препятствуя ему. Рука Анжольраса потянула нечто в сторону, как снимают этикетки с банок. Воздух под ней сухо затрещал. Левым плечом Гёсс почувствовал движение. Эр пришёл в себя и рывком бросился туда, где на глазах растерянного полубога формировался разрыв. Не воздуха, нет. В воздухе он находился, но по краям этого разрыва искажалось и деформировалось что-то другое. Антуана затошнило от резкого столба перенасыщенного озона. Из разрыва хлынули крики и грохот. — Чёрт возьми вас обоих! — в сердцах воскликнул Прописное. — Исправляйте, я не могу! Он пытался нашарить края, но почему-то они проходили сквозь его пальцы. Как во сне, Гёсс с трудом поднял руку и кое-как направил её в сторону прорехи. Анжольрас уже тянулся к ней с другой стороны. Деревянные пальцы и вправду столкнулись с краями — по ощущениям было похоже на холодный шёлк, постоянно утекающий из рук. Они вдвоём потянули края друг к другу. Часть ткани соединилась незамедлительно. Другие участки упрямились. Время для обоих Антуанов практически встало. Минута показалась им вечностью. И когда оставались только самые последние сантиметры, разрыв вдруг дёрнуло, извернуло и затрясло. И Гёсс так и не понял, в какой момент из его рук вместо капризной ткани вывалился человек. Прореха исчезла, будто её и не было. А человек остался. Будто всегда тут был. Он лежал лицом вниз и не двигался. Гёсс не решил для себя, хотел бы он, чтобы это оказался покойник. Анжольрас смотрел на дело своих рук по-деловому — возможно, уже прикидывал, как запихать его обратно. И только Грантер выглядел подобающе ситуации: как человек, на глазах которого рухнул город. — Ну что? — вождь Азбуки первым решился нарушить звеняющую тишину. — Надо бы привести его в чувство. Эр издал неопределённый звук. Возможно, он считал нужным «улов» застрелить, не поднимая с пола, и просто стеснялся сказать это вслух. Более-менее пришёл в себя он только после того, как Анжольрас впервые прикоснулся к незнакомцу (и, кстати, не получил разряда). В ту же секунду широкая длань Прописного звонко шлёпнула по скульптурной кисти этого Антиноя и отбросила её в сторону. Анжольрас, не ждавший нападения, даже слегка отпрянул. — Мой полубог, — Грантер постарался поймать его взгляд, одновременно очень следя за тем, чтобы не звучать обидно или зло. — я знаю, что ты не хотел ничего плохого. Но я тебя умоляю. На коленях, если хочешь. Никогда больше так не делай. Поймав пристыженный кивок виновника, Эр сам осторожно склонился над извлечённым из разрыва. Гёсс заглянул через его плечо. Подходить ближе ему не хотелось. Мужчина был одет в голубой драповый плащ, знакомый в Европе каждому школьнику. Через плечо была перекинута видавшая виды сумка для боеприпасов. В руке он добела сжимал винтовку, а волосы его были густо покрыты сажей и пеплом. Запах пороха и чего-то горелого наполнил помещение ещё до закрытия прорехи, а теперь, должно быть, уже пугал прохожих на улице. — Первая мировая. — сказал Гёсс и тут же пожалел об этом, потому что встречать гневный взгляд Анжольраса неприятно всегда, даже если гнев направлен не в твою в сторону. — Мировая. Война? — белыми от ярости губами повторил тот. — Обрати внимание: первая. — пробормотал значительно менее впечатлённый Грантер. Сам человек беспокоил его сильнее датировок. Потормошив его для виду, Эр недовольно крякнул и перекатил по полу на спину. Стало видно лицо. — Catch 'em all. — хмыкнул Гёсс сам себе. Конечно же, это был ещё один образец «Антуана Восстающего». — Господа, у нас проблемы. — предупредил Анжольрас. — Мы заметили, спасибо. — Нет. — он откинул с груди и живота третьего «брата» края плаща. Кровь мгновенно встала в лужи на полу. — Вот такие проблемы.