Феи тут больше не живут

      Поселение бездомных находилось между нескольких домов, на своеобразном «пятачке». На эту сторону не выходили сёдзи, а попасть сюда можно было только через узкие переулки. Словом, никто не тревожил этих людей. Разве что, если имел на это предписание от правителя. К радости, пока такового не поступало.       На куске земли был расставлен этакий своеобразный палаточный лагерь. На верёвках, натянутых между домами, сушилось бельё, настолько грязное и мятое, что складывалось ощущение, что его и не стирали-то вовсе. Люди спали просто на подстилках. Все это было надёжно скрыто от дождя и солнца покрытием, состоявшем из потёртых простыней, опять же, натянутых между домами и сшитых вместе в одно огромное полотно. В самой середине этого праздника жизни, в старой жестяной бочке, горел огонь. Сверху стояла кастрюля, в которой, судя по всему, кипятилась вода. Тут готовили еду. Стирать все ходили на речку, хотя обычно посылали кого-то из молодых девушек.       И Незуко не стала исключением. За несколько месяцев, проведённых в этом месте, она настолько свыклась с такой жизнью, что на время даже забыла про Столпа Ветра и его садистские планы на неё. Здесь Незуко привыкла к скудному рациону, и вечному отвратительному запаху. Хотя все бездомные, на удивление, оказались очень приветливыми и чистоплотными людьми. В зимнее время они даже грели воду в огромном чане, чтобы помыться. Незуко ходила на речку по подворотням, чтобы постирать бельё, которое в большой корзине ей выдавали в своеобразной общине. Эти приветливые люди приютили девушку, дали ей «крышу» над головой, кормили и не обижали.       В этой спокойной жизни Незуко совсем потеряла бдительность. Она не замечала, что стоило ей придти на речку, как на мосте в десятке метров от нее, объявлялся какой-то мужчина в тёмном хаори. Он не всегда был один, а изредка его заменяла женщина тоже закутанная в хаори. Всё указывало на то, что за Незуко самым явным образом следили.       Хотя в последнюю неделю девушке было совершенно не до этого. Однажды, во время стирки она случайно упала в ледяную воду. Ей удалось быстро выбраться, да и течение реки в городе никогда не было быстрым. Но Незуко всё же умудрилась подхватить воспаление лёгких. Уже несколько дней она лежала, свернувшись клубком, замотанная в тёплое одеяло. Ей периодически приносили воду и какую-то еду. В общем и целом, не смотря на слова Незуко о том, что лечить её не целесообразно, каждый помогал, чем только мог. В общине все уже стали одной семьёй.       Очередная ночь заставила Незуко уснуть. Она спала невероятно крепко, в эту ночь у неё не было слишком высокой температуры. И почему-то именно этой ночью в общину, с ужасной новостью прибежал один из их патрульных. Да, община каждую ночь выбирала того, кто должен был следить за безопасностью остальных. Но этой ночью он принёс ужасную весть.       — Сюда идёт патруль!       — Что случилось?.. Зачем они идут?.. Что им нужно?..       Встревоженные голоса разбуженных людей доносились со всех сторон. Стоило молодому пареньку, стоящему на выходе с «пятачка», открыть рот, дабы пояснить ситуацию, как прозвучал выстрел. В широко раскрытых глазах парня застыл ледяной ужас. И в ту же секунду его тело упало на землю, открывая дорогу вышедшим к общине людям в форме. Самым первым на свет выступил высокий мужчина в белом хаори с чёрным иероглифом на спине. На поясе у него поблескивала катана.       Раздавался плач детей, крики женщин. Одна из них рванулась к еще не остывшему телу своего сына. За что тут же поплатилась. Молодой парень, идущий рядом со Столпом Ветра, без какого-либо сожаления выпустил пулю из револьвера, добавляя ещё один труп.       — Не двигайтесь, и никто не пострадает, — спокойно произнёс предводитель. — Мы ищем фею, которая, насколько мне известно, скрывается среди вас. Выдайте её, иначе мне не составит труда перебить всех вас. — Для убедительности, он, забрав у рядом стоящего парня, заряженный револьвер, приставил тот к голове оказавшегося рядом старика. — Эй, кажется, я тебя знаю.       Седовласый мужчина, дрожа, обернулся. Лицо заливал холодный пот. Он узнал Столпа. Правда, почти мгновенно упал в обморок, схватившись за сердце. Несколько женщин вскочило, бросаясь к нему. Санеми лишь молча наблюдал за этой картиной, решив не тратить патроны.       — Я не намерен повторять свои требования, — очередной выстрел навёл мгновенную тишину. — Выдайте мне фею.       — П-прошу прощения, господин, — пожилая женщина, считавшаяся в общине матерью для всех детей, добрая и отзывчивая, она, дрожа, окликнула Столпа. Тот лишь усмехнулся. — Но среди нас нет ни одной феи или волшебника. Вы, возможно оши…       — Или вы об этом не знаете, — парировал предводитель. — Что ж, будь, по-вашему.       Он стряхнул пустые гильзы из барабана своего револьвера, вновь заряжая его. Лишь заслышав этот звук, в самой дальней части общины проснулась Незуко. Она не слышала всего происходящего, но буквально ощутила, что случилось что-то непоправимое.       — Отдайте мне девчонку, — прозвучал выстрел. Затем плач.       И в ту же секунду Незуко сама вскочила. Нет, она не намерена была позволять невинным людям погибать за неё.       — Перестаньте!       — Быстро ты, — одобрительно хмыкнул Столп. — Готова, наконец, признаться?       — Я не фея, но… нет! Не трогайте этих людей, они ни в чём не виноваты! — Незуко взвизгнула, зажимая уши после очередного выстрела. Санеми же лишь наблюдал за её реакцией.       — Иди сюда, — он поманил её пальцем. — Не фея, — передразнив Незуко, он выжидающе взглянул на её попытки поднять своё неизменное хаори.       Сейчас Незуко думала только о том, как можно было бы скрыться от этого человека. Но община находилась в таком месте, что сбежать отсюда было невозможно физически. Они словно сами заключили себя в каменный мешок. Хотя, одна идея у Незуко всё же была. Но для реализации необходимо было хоть на мгновение, но использовать крылья. Выдать себя. Подписать себе смертный приговор.       Незуко сделала несколько несмелых шагов в сторону Столпа Ветра. Тот лишь продолжал усмехаться.       — Я же говорил, что найду тебя и под землёй. А с твоим человеколюбием — выманить тебя оказалось проще, чем я думал. Хорошая феечка, — по ряду истребителей пронёсся смешок.       — Я не фея, — сквозь зубы прошипела Незуко.       Она поняла, что не сможет так легко сдаться. Не сейчас. Идея пробежать между истребителей и скрыться в сети переулков казалась всё более безумной. Слишком плотной стеной они стояли. И Незуко решилась, стоило ей поймать очередной взгляд Столпа. Шинадзугава чувствовал победу, уже смаковал её. Незуко понимала, что убежать от него невозможно. Он и вправду мог достать её и из-под земли. Но не дать ему так сладко упиваться победой — легко.       Благо, сейчас Незуко чувствовала себя полностью здоровой. Резко вскочив на бочку, служившую чем-то вроде морозильника в холодное время года, Незуко перебралась с неё на навес, под которым жила несколько месяцев. Она молила бога, чтобы эта старая ткань выдержала её, и ткань не подвела. Однако в спину девушке уже раздалось несколько выстрелов и крики: «Не стрелять! В обход!» Незуко лишь сделала вид, что собиралась скрыться на одной из окружающих крыш. Для этого у неё было недостаточно смелости и спортивной подготовки. Дождавшись, пока истребители скроются в сети переулков, Незуко спрыгнула на землю и, одарив удивлённых людей благодарным взглядом, и сама рванулась в переулки. Она банально направилась в другую сторону, противоположную той, в которой скрылся патруль истребителей.       В конце концов, Незуко выбежала к реке. Оборачиваясь, дабы взглянуть на такие хмурые и неприветливые дома, смотревшие на неё пустыми окнами, Незуко буквально взвизгнула от ужаса. Обернись она на секунду позже, и сильные руки нагнавшего её Столпа уже никогда бы не отпустили Незуко. Благо, та успела вовремя отскочить. Сейчас Незуко стояла на самом краю мостков, надстроенных над рекой. Перил здесь не было, и шанс вновь искупаться в ледяной воде, у неё был просто огромен.       — Ты решила поиграть со мной в догонялки? — хмуро осведомился Шинадзугава, сверля девушку взглядом. — Помнится мне, у нас был уговор.       — Что при нашей встрече вы отведёте меня в свой кабинет, да, я помню, — медленно отступая по краю мостков, Незуко сглотнула. — Мы не оговорили никаких деталей, — выкрутилась она.       Санеми лишь цокнул языком, пригрозив Незуко пальцем. Через секунду в его руке уже блеснуло дуло револьвера. Незуко замерла, не в силах пошевелиться.       — Даже и не думай бежать от меня.       Удерживая Незуко на прицеле, Санеми приблизился к ней и, резко дёрнув за руку, отбросил к себе за спину. Незуко мгновенно вскочила и, пока Санеми не успел обернуться к ней, рванулась в сторону переулков, надеясь вновь скрыться там. Однако Незуко встретило неожиданное препятствие. Непреодолимая стена из прибывших сюда истребителей Стоило Незуко попытаться проскользнуть между ними, как сильные мужские руки схватили её за плечи. Трепыхаясь, как рыба, попавшая в рыбацкие сети, Незуко и не заметила, как слегка порвала свою неизменную лёгкую юкату, обнажая плечо. Через несколько секунд Незуко перестала вырываться, смирившись с тем, что мужчины явно были сильнее неё. Те, видимо, ощутив, что Незуко больше не сопротивляется, спокойно дернули её за плечи, разворачивая лицом к Столпу.       — Всё никак не сдаёшься, — тот покачал головой. Он даже не был зол. Хотя в любой другой ситуации уже пристрелил бы чертовку. — Ты ведь из детского дома.       Незуко кивнула. Она начинала понимать, к чему вёл Шинадзугава.       — Из того детского дома, все жители которого погибли при загадочных обстоятельствах, — Санеми потёр пальцами подбородок. — А ты, как я вижу, жива. Объяснись.       — Все отравились на ужине, а я в тот вечер была наказана и оставалась без еды, — на ходу соврала Незуко. Она знала, что еду кто-то отравил. Хотелось бы узнать, кто же. Но на фею с её даром не действовали никакие яды. Да и ту ночь ей пришлось провести в следственном изоляторе. Про отравившихся детей Незуко узнала уже после своего побега из исправительного лагеря.       — Вот как, — Столп Ветра поджал губы. — Признавайся. Я жду.       — Я уже говорила. Мне не в чем вам признаться, — вздохнула Незуко.       Морально она уже готовилась к худшему, что мог выкинуть этот человек.       — Точно? — во взгляде Столпа читалось всё, что он планировал сделать с Незуко. Сейчас он словно давал ей последний шанс, изо всех сил твердя «одумайся».       — Абсолютно.       Незуко была уверена в том, что справится. Хоть она и не была готова к тому, что произошло в следующую секунду. Шинадзугава вновь приставил револьвер к ней, целясь в самое сердце. Расстояние между ними было не больше нескольких сантиметров, Незуко напряжегнно дышала. Но она не боялась, зная, что пули не причиняют ей вреда. Точнее, ей будет чертовски больно, но с жизнью она не рассталась бы, ни при каких обстоятельствах. По сему, хоть и немного нервничая, Незуко продолжала смотреть в глаза Столпа.       — Так и думал, — протянул он. — Твоя магия — исцеление.       И в этот момент у Незуко было нестерпимое желание ударить его. Коленом. В пах. Но всё же она, хоть и с трудом, но сдержала этот порыв.

***

      Кабинет Столпа Ветра нисколько не изменился за прошедшее время. Разве что теперь здесь было слегка темнее, ибо владелец помещения не счёл нужным зажигать верхний свет. Лишь одинокая керосиновая лампа стояла на столе, даря скудные свет и тепло. В этот раз Незуко предусмотрительно присела на диван, стараясь максимально отдалиться от Столпа, сидящего за своим столом.       Он заполнял какие-то бумаги, словно совершенно забыв про существование Незуко. Та, решив воспользоваться этим, привстала, выглянув в окно. Первый этаж, внизу сугробы. У Незуко появилось непреодолимое желание спрыгнуть.       — И не думай, — словно прочтя её мысли, произнёс Шинадзугава. — Вокруг здания патруль. Так что это не лучшая идея. Подумай ещё, — он усмехнулся, не отрываясь от бумаг. Словно хотел поскорее расправиться с ними.       Незуко лишь недовольно фыркнула. Подняв голову, она сглотнула. Сейчас у неё был шанс обзавестись оружием. Прямо над диваном висела та самая именная катана, которую Шинадзугава лично прицепил туда, лишь только войдя в кабинет.       Вообще, в кабинете этого человека царил просто какой-то удивительный порядок. Все бумаги на столе лежали ровными стопками, на полу не было ни соринки. Даже сёдзи казались на удивление чистыми. В общих чертах можно было сделать вывод, что Шинадзугава был перфекционистом. Даже баночки с чернилами на его столе были выставлены в идеальную шеренгу, как солдаты при построении.       — Не советую, — он окликнул Незуко, потянувшуюся было к катане. — Итак, — Шинадзугава отложил перо, — у тебя три попытки. Если не признаешься — пеняй на себя.       Он бросил многозначительный взгляд на свою катану. Незуко сглотнула. Ей совсем не хотелось получить ранение. Исцеление заняло бы очень много времени.       — Я достал ещё кое-какую информацию на тебя. Ты несколько месяцев провела в исправительном лагере. Но нигде нет документа, который подтверждал бы тот факт, что тебя оттуда выпустили. Следовательно, ты сбежала. Это твоя первая возможность признаться, Незуко.       — Я и вправду сбежала. Но тогда из лагеря сбежала целая группа детей. Так что магия тут не при чём. Я не фея, — Незуко пожала плечами, чувствуя, как лоб покрывается капельками пота. Хотя в комнате не было настолько жарко.       Незуко лгала. Нещадно врала, зная, что этот человек чувствует ложь на каком-то почти физическом уровне.       — Вторая попытка, — Шинадзугава нахмурился. — Ты уже была в руках одного из моих людей. Но тебя почему-то отпустили. Не околдовала ли ты его?       — Он просто не был настолько упрям как вы, и сразу понял, что я не фея.       Незуко прикусила язык, заметив, какой яростью полыхнули глаза Столпа. Тот сжал зубы, резко поднявшись.       — Встань.       Ничего не сказав, Незуко встала, не отрывая взгляда от Санеми. Пожалуй, она немного разошлась. Но уже поздно было что-то менять. Она лишь со страхом наблюдала за тем, как этот молодой хищник приближался к ней, оттесняя девушку к стене.       — У тебя есть ещё какие-то колкости в мой адрес? — почти заботливо поинтересовался он, прижимая Незуко к стене и сводя руки ей над головой. Незуко лишь тихонько пискнула. Его хватка казалась просто железной. А лицо… чёрт побери, лицо этого человека находилось слишком близко. Незуко нервно облизнула губы.       — Нет, — почти шёпотом ответила она, чувствуя, что всё-таки следовало быть сдержанней с этим человеком. Но уже ничего не исправить и ей только, и оставалось, что всеми силами держатся за эту маленькую ложь о её природе, за которую умерли её друзья. Только эта мысль подстёгивала её, не давая разуму окончательно отключиться.       — Вот как, — до дрожи тихо и горячо прошептал Шинадзугава, выдыхая слова буквально в губы Незуко.       Свободной рукой он стянул с её плеч хаори. Стоило тому упасть к ногам Незуко, как девушка вздрогнула. Согнув ноги в коленях, она попыталась отстраниться, скрыться от этого человека. Тот же лишь резко развернул её, повалив на диван. Нависая над ней, как коршун над своей добычей, Санеми мягко улыбнулся, касаясь разорванного рукава на плече девушки. Слегка оттягивая порванную ткань в сторону, и обнажая ключицы.       — Знаешь, а ты весьма привлекательна. Особенно в таком положении. Тебе не говорили? — осведомился он, с интересом разглядывая раскрасневшееся лицо Незуко.       В свои шестнадцать Незуко ещё никогда не была ни с кем так близко. И её положение, весьма привлекательное, как выразился Шинадзугава, заставляло щёки Незуко обильно заливаться краской.       — Не говорили, — ответила она, чувствуя, как по коже пробежали мурашки.       Хотелось оттолкнуть его и сбежать. Останавливало лишь осознание того факта, что так она сделает себе только хуже.       — Помнишь, что я обещал тебе, тогда, когда ты, дрожа всем телом, вжималась в двери моего кабинета? — Шинадзугава продолжал шептать, касаясь губами щеки Незуко. Для себя он отметил, что та была горяча, словно они находились под палящим солнцем, а не в закрытом кабинете.       — Помню, — ответила Незуко.       От этого шепота, присутствия Шинадзугавы так близко, по её коже то и дело пробегали мурашки, но Незуко была не совсем уверена от того ли это, что ей страшно. Ей казалось, что страху места не было, словно, это было что-то иное. Нечто о чем ей не хотелось думать, в чём было стыдно признаться, незримо присутствующее рядом. Внутри неё. Смущение Незуко подстёгивало ещё и осознание ею того факта, что помимо лёгкой юкаты и белья на ней не было никакой одежды.       — Чёрт, — Незуко тяжело выдохнула, делая тщетную попытку отстраниться. Скрыться от этого человека. Её щеки всё сильнее пунцовели от осознания того, что должно произойти дальше. В животе возникало какое-то странное, щекочущее, такое тянущее чувство.       Шинадзугава среагировал на это лёгким смешком, но, всё же подняв голову, взглянул в глаза своей жертве.       — Что такое? Готова уже во всём признаться? Расслабься, никакое признание уже не спасёт тебя. Об этом стоило позаботиться раньше, — его рука спустила с плеча Незуко один из рукавов лёгкой ткани, а губы мягко коснулись ключицы.       Незуко, прикрыла глаза. Чувство в животе становилось только сильнее, распаляя внутри огонь. Это одновременно и нравилось, и не нравилось юной фее, тем не менее, помешать Шинадзугаве она, всё равно, была не в силах. Тем временем рука его, спустившись ниже, уже проникла под лёгкую ткань юкаты, касаясь внутренней части бедра девушки, но, строго не поднимаясь выше. Незуко слегка дёрнулась, пытаясь прекратить эту сладкую пытку, за что тут же поплатилась, получив весьма ощутимый засос на ключице.       Дыхание Незуко становилось все тяжелее, от умелых прикосновений мужчины тело вздрагивало, а Незуко всё сложнее было сдерживать рвущиеся наружу стоны. Ей совсем не хотелось продолжать это, но её тело, кажется, было другого мнения. Оттого она до крови кусала губы, всеми силами стараясь не выдавать своих ощущений. Хотя Санеми и сам всё прекрасно видел. В этом деле он давно не был новичком.       — Знаешь, как называется это чувство? Да, когда я касаюсь тебя там, — прошептал он, вдавливая хрупкое девичье тело в мягкое покрытие дивана.       «Уж точно не удовольствие», — пронеслась мимолетная мысль в голове у Незуко.       — И это тоже, — Санеми хмыкнул. А ведь Незуко и не заметила, как она произнесла это вслух. Она постепенно теряла контроль над своим телом, слегка подаваясь вперед. — Во-о-от так, — довольно протянул Шинадзугава, срывая с губ девушки первый, такой приглушённый и тихий сон. — Феечка, это называется возбуждением. Запомнишь?       — Я не фея, — фыркнула Незуко, делая тщетную попытку вырваться. — И я знаю это слово. А вот вы знаете, что это изнасилование?       — Не совсем, — Санеми цокнул языком, на мгновение, отстраняясь и скидывая хаори. — Это было бы изнасилованием, если бы ты сопротивлялась.       — Я просто не хочу получить пулю в лоб, — прошипела в ответ Незуко, делая тщетную попытку выскользнуть из-под нависавшего над ней тела. Тянущее чувство в низу живота усилилось, стоило Незуко окинуть взглядом обнажённый торс Столпа.       Нет, это неправильно. Она не должна заводиться от его прикосновений и умелых поцелуев. Во всей этой ситуации была большая проблема, с которой Незуко не могла справиться. И нет, не то, что ей грозило лишиться девственности с этим мужчиной. Проблема была в том, что, как бы Незуко того ни отрицала, Шинадзугава возбуждал её. Внутри у Незуко зрел конфликт мирового масштаба. С одной стороны то, что этот человек лишил её всего самого дорогого, убил друзей и Зеницу — и это заставляло Незуко всей душой ненавидеть его, борясь с желанием выцарапать ему глаза. С другой стороны жалась мысль о том, что какой бы сволочью он ни был, это не отнимало у него ни толики его привлекательности. Чего греха таить, молодой, подтянутый, Столп Ветра был очень привлекательным мужчиной. И даже его шрамы не портили картины. А ещё в сознание стучались мысли о том, что убитых всё равно не вернуть, а также о том, что единственным желанием этого человека являлось убийство Незуко. Но Незуко уже не способна была здраво мыслить, ощущая горячие прикосновения Шинадзугавы в самых чувствительных точках своего тела.       — Это прекрасно, — внезапно выдохнул он. — Твои внутренние конфликты. Тебя буквально разрывают твои эмоции вкупе с полной беспомощностью, — он хищно усмехнулся, прильнув к губам девушки.       Насильно проникая языком в её рот, касаясь нёба и кусая нижнюю губу.       Незуко не отвечала, но и не смела воспротивиться. Он был прав, внутренняя борьба разрывала её на части. Однако её внутренняя похоть, в конце концов, извернувшись, всадила нож в сердце мыслям о ненависти и отвращении к этому человеку. Стоило этому произойти, как Незуко неуверенно ответила на поцелуй Столпа. Ей непривычно было чувствовать нечто подобное. Санеми понимал это, и оттого не торопил события, позволяя Незуко свыкнуться с новыми для неё ощущениями.       — Мне будет больно? — жалобно пискнула она, стоило Санеми стянуть с неё остававшиеся предметы одежды. Краска вновь прилила к её щекам.       Никто ещё не видел её так. И, кажется, Шинадзугава был вполне удовлетворён открывшимся ему видом.       — Нет, если не будешь дёргаться, — прижимаясь к телу Незуко, отвечал он, вновь целуя девушку. Этим поцелуем, заглушая её тихий вскрик. — Расслабься. Попытайся получить удовольствие от процесса.       На мягкую обивку дивана пролилось несколько капель крови. А вскоре, кстати пригодилось и одеяло, свёрнутое у края дивана.       Укрыв им обнажённую, плачущую девушку, Столп Ветра погасил лампу. Ему оставалось лишь прилечь около неё. Сил и желания осталось только на сон.       Санеми осознавал, что он сломил Незуко лишь физически. Но на каждый его вопрос, даже оставаясь полностью беспомощной, она твердила одно лишь «я не фея». Морально сломить её великому Столпу Ветра пока не удавалось. И он, на удивление, был рад этому.       То ли ещё будет.