Мы сами не местные...

      Антон стоит на вершине горы и смотрит на людей внизу. Его взгляд прикован к единственной сгорбленной фигуре, которая уже несколько часов смотрит на водную гладь, периодически опуская взгляд на белую ткань в руках.       Арсений.       Почему мне так сложно? Он — моя работа, мое задание, тогда почему я до сих пор помню тепло его прикосновений, его запах, его губы…       За спиной слышится хлопанье крыльев, и на плечи Антона опускаются руки старшего брата.       — Привет, родной.       — Привет, — Антон слегка улыбается, хотя знает, что этого не видно. — Как дела, Серёж?       — У меня хорошо, — уставшие плечи чуть мнут, — а вот твои не очень…       — Мне придумали новое задание? — голос парня пустой, ему все равно на свое будущее.       — Скорее, старое, — ангел встает рядом, — тебе придется вернуться.       — Куда? — неприятное предчувствие шевельнулось где-то в груди.       — К кому, — Сережа опускает взгляд вниз, — к нему, — легкий кивок на людей внизу.       Да быть того не может! Даже они не такие садисты!       — К кому? — Антон повышает голос.       — К твоему мужу, — приговором звучат слова из уст самого родного человека.       — Он. Мне. Не. Муж! — психует парень.       — Муж, — в отличие от брата, Сережа — само спокойствие. — Ваш брак освящен церковью и закреплен плотской близостью. Он даже метку поставил.       Антон неосознанно дотрагивается до места, где должна быть метка. Изгиб плеча чистый, без следов чужих зубов.       — У меня не было возможности сказать нет, — ангел делает вид, что чешет шею, — я пытался, но у меня, почему-то, не получилось. Не знаешь почему?       — Знаю, — спокойно отзывается Сергей, — я не дал тебе солгать.       — Солгать?!       — Да, Антон, солгать, — брат разворачивается, золотистые глаза с коричневыми точками темнеют, как и небо над их головами. — Ты собирался соврать в церкви! Ты! Да от тебя бы мокрого места не осталось, испепелило бы сразу!       Люди внизу поднимают головы, смотрят на стремительно набегающие тучи, и сворачивают деятельность в надежде успеть уйти до грозы.       — Ой, да ладно тебе, — отмахивается Антон, — надавали бы по шапке, в первый раз что ли?       — Ну, в твоём случае точно, — усмехается Сергей. — Это ведь с твоей подачи Микеланджело нарисовал, как змея кусает Бьяджо да Чезена за неприличные места.       — Он считал, что обнаженные тела не могут быть изображены в доме Господнем, — ангел пожимает плечами.       — И ты решил, что его место в аду.       — Это решил не я, а Буонарроти.       — Ну да, ну да, — Сережа делает вид, что верит брату. — А Петру Первому ты что посоветовал?       — Я сказал, что если бояре сбреют бороды, то прогресс пойдет быстрее. Кто же знал, что он их лично будет отрезать?       — Ты невыносим, — вздыхает мужчина.       — Вот и не надо меня никуда выносить, — вяло бурчит Антон, не отрывая взгляда от Арсения.       — Брат, — Сережа берет парня за руки, — посмотри на меня, — потускневшие зелено-золотистые глаза смотрят устало. — Я бы в жизни не отпустил тебя обратно, увидев, какой ты вернулся, но ТАМ, — тычок пальцем вверх, — считают, что ты не выполнил задание. Тебе придется вернуться, родной.       Я не хочу!       — Модифицировать себя больше не дам, — Антон проводит рукой по короткому ежику белых волос.       — Тебе шли кудри, — хитро улыбается Сережа.       — Получишь сейчас, — замахивается на брата ангел. — Кто-то там посчитал, что Попов клюнет на кудрявого зеленоглазого шатена, и меня — меня, не тебя! — запихнули на модификацию. Да я на пуделя был похож!       — Ну-ну, чего ты, — Сережа обнимает Антона за плечи, — пудели — хорошие собаки…       Мужчина все же получает острым локтем по ребрам от брата.       — Течку я им точно не прощу! — как маленький, жалуется Антон. — Хуже и придумать ничего нельзя. Я за все свои века не испытывал такого унижения!       — Антон, — голос Сергея становится серьезным, — прошу тебя, закончи дело как можно быстрее и возвращайся ко мне. Ты слишком погряз во всех этих людских делах.       — Я не погряз, брат, — мрачно поправляет Антон, — я влип по самые уши.       — Бог тебе в помощь, родной.       Парень бросает последний печальный взгляд вниз, где Арсений все так же сидит на камне с этой чертовой рубашкой в руках, и хлопает крыльями, взмывая вверх. Пора к начальству.       Последний раз Антон получал столько претензий к своей работе во времена крестовых походов.       Во-первых, Антону выносят выговор за несоблюдение должностных инструкций.       Парень обещает соблюдать и должность не занимать.       Поставили на вид.       Во-вторых, поднимают вопрос о неэффективной трате времени и ресурсов.       Антон обещает тратить эффективно и постоянно.       Поставили на вид.       В-третьих, тычут носом в развратные действия, порочащие честь ангела.       Этот самый ангел указывает на брачные узы, мысленно «благодаря» любимого брата, освященные церковью.       Помолчали. И снова поставили на вид. Хотя, казалось бы, что уже некуда. Нашли.       Заканчивают всё обвинениями в потере мотивации и отправляют восвояси. Антон, недолго думая, сбегает на поиски той самой мотивации. Да куда угодно, только подальше от этих снобов.       На выходе его ловит брат, хватая под руку, и отводит домой, где Антон проводит все свое время в кабинете.       — Антон? — темная макушка появляется из-за закрытой двери. — К тебе можно?       — Заходи, — парень отрывается от огромного графика, разложенного на полу, и садится по-турецки. — Что-то случилось?       — Просто хотел узнать, что ты делаешь, — Сережа проходит внутрь и встает за спиной ангела. — Что это?       — График расходов, — Антон грызет карандаш, склоняя голову на бок, — иначе не получу финансирование.       — Помочь?       — Не, — ангел отмахивается, — не с твоими размахами. Люди не переживут ещё один мировой финансовый кризис.       — Антон, — Сережа садится рядом на пол, — открой мне секрет. Почему ты не смог выполнить задание? Я читал твой отчёт, и фраза «ваше кудрявое недоразумение постоянно хотело жрать, поэтому я не смог в полной мере исполнять свои обязанности» звучит совсем неубедительно.       — Я не знаю, Сереж, — Антон кладет голову брату на плечо, — честно говоря, я запутался в том, что должен делать.       — Ну что ты, — теплые губы касаются границы волос у лба, — ты обязательно со всем справишься. Я верю в тебя.       — Можно мне капельку твоей веры? — Антон смотрит исподлобья, не поднимая головы, его взгляд натыкается на букву N на чужой шее, за которую Сереже когда-то такой выговор в личное дело влепили, что он был на двести лет отстранен от обязанностей. — Она бы мне не помешала, ибо я ни в чем не уверен.       — Ты справишься.       Антон лишь грустно улыбается.

***

      По длинному коридору бизнес центра в Москва-Сити разносится звук шагов. Девочки на ресепшен привычно вежливо улыбаются и провожают взглядом, с сожалением вздыхая. Такой мужчина, жаль, что омега.       Вторичный пол никак не мешает молодому человеку быть одним из самых успешных бизнесменов на финансовом рынке.       В лифт заходит высокий беловолосый омега и смотрит на свое отражение зелено-золотистыми глазами. Он поправляет светлый тонкий галстук, одергивает полы пиджака и глубоко вдыхает, а затем медленно выдыхает.       Прошел год, он тебя даже не узнает. По крайней мере, сразу, — успокаивает сам себя Антон.       Двери лифта открываются на одном из этажей, и омега направляется в свой офис. На входе его уже поджидает Ирина.       — Вы вовремя, шеф, — девушка быстро семенит за омегой на высоких каблуках, — но вас уже ждут, и они очень недовольны.       — Насколько все плохо?       — Я приносила им чай. Два раза.       Антон хмыкает. Чтобы довести его личную помощницу до состояния, когда она приносит чай, надо постараться, а если Кузнецова делала это два раза, значит, держится из последних сил.       За время совместной работы Ирина зарекомендовала себя как отличный специалист, выполняющий просьбы беспрекословно и быстро, за что Антон ее и ценит.       — Что тебя остановило от выливания чая им за шиворот?       — Заяц, — одно слово, и Антону становится все понятно. Максим в их тандеме является голосом спокойствия и рассудительности, останавливая коллегу и начальника на поворотах.       — Выпишу ему премию, — омега натянуто улыбается и направляется к своему кабинету.       — Где, черт возьми, ваш начальник? — орет из кабинета кто-то очень нетерпеливый знакомым голосом.       — Я здесь, — дверь кабинета распахивается, и Антон входит внутрь. — Добрый день, господа.       Тишина в кабинете такая, что можно ее потрогать.       — Что ты, твою мать, с собой сделал?! — первым тишину нарушает Попов, вскакивая на ноги.       Просчитался. Узнал сразу.       Антон на восклицание альфы внимания на обращает, молча проходя к своему месту во главе большого рабочего стола. Идёт он, конечно же, с противоположной стороны от взбешенного Арсения, во избежание риска.       Попов же, не отрывая взгляда от омеги, дергается от любого лишнего движения Антона или постороннего шороха. Кажется, что даже не моргает. И дышит так, будто сейчас же сорвется, стоит только сделать резкое движение.       Пройдя к своему месту, Антон снимает пиджак, вешая его спинку кресла, достает из портфеля документы и садится за стол. Окидывает взглядом присутствующих и делает знак рукой Ирине, чтобы та принесла кофе.       — Добрый день, господа, — начинает собрание омега, улыбаясь всем присутствующим и никому конкретно. — Мы собрались здесь, чтобы обсудить…       — Антон, твою мать! — рычит Попов.       — … чтобы обсудить то, как компания присутствующего здесь господина Попова будет возвращать нашему банку кредит, — Антон не обращает внимания на взбешенного альфу. — Мы обсудили этот вопрос с коллегами, — кивок своей команде, — и пришли к выводу, что двух недель вам будет достаточно.       — Антон! — Арсений не выдерживает и приближается к парню.       — Но я сейчас подумал, что, скорее всего, мы переборщили, и вам хватит десяти дней, — Антон поднимает взгляд на Попова и встречается с ним глазами.       Ты так изменился… Раньше не было этих морщин у рта и седины в волосах… Нет! Хватит! Я на задании, и больше меня ничто не собьет! Больше он не сможет затянуть меня в этот омут своих чертовых голубых глаз! Не позволю!       — Черт тебя подери, Антон! — Арсений стучит по столу кулаком, отчего чашка с кофе, которую уже успела принести Ирина, жалобно звенит от удара о блюдце. — Не смей меня игнорировать!       — Неделя! — ледяным голосом сообщает Антон. — Еще одно слово, господин Попов, и у вас будет три дня!       В отличие от Арсения, которому бешенство в голову ударило, его юристы и бухгалтеры быстро соображают, что к чему, и затыкают своего говорливого начальника раньше, чем злой Антон уменьшает срок до одного дня. Хоть у кого-то в их компании есть мозги.       Когда все усаживаются по своим местам, не считая альфы, которого отсадили подальше от Антона и зажали между собой два юриста, слово берет Заяц:       — Наш банк владеет закладными «Попов Корпорейшен», — голос юриста звучит уверенно, — и, опираясь на наши сведения, вы не сможете погасить долг в установленными Антоном Андреевичем сроки, — быстрый взгляд на начальство, Антон поддерживающе кивает, — поэтому…       — Вы не совсем правы, господин Загайский, — господин Варгас, один из юристов Попова, перебивает Максима. — Мы уверены, что если бы мы более тщательно обговорили сроки, то наша сторона…       — Нам нужно поговорить! — снова вставляет свои пять копеек Арсений.       — Мы уже разговариваем, — не смотря на мужа, отвечает Антон.       — Наедине!       В упор, зараза, бьет. Ничего, я тоже меткий.       — Предпочитаю решать такие вопросы коллективно. Всегда любил групповуху, а совместное изъятие чужих денег очень держит в тонусе.       — Антон! — снова повышает голос альфа.       Настырности ему не занимать.       — Для вас я Антон Андреевич, — ледяным голосом одергивает Попова Антон.       — С каких пор? — по Арсению видно, что он еле сдерживается, но омега не имеет права останавливаться.       — Всегда так было, — Антон молится, чтобы не было видно его трясущихся рук. — Выбирайте, господин Попов, либо вы возвращаете нам деньги, на что у вас, скажем честно, нет шансов, либо мы отбираем у вас компанию и накладываем арест на все имущество. Готовы стать банкротом, господин Попов? — парень скалится в лицо альфе, а затем поворачивается к юристам. — Прошу вас, обменяйтесь документами и изучите все.       Антон специально занимает людей, давая себе пятиминутную передышку. Он берет чашку кофе, который уже успел остыть, и отходит к окну. Высокие стеклянные здания отражают солнечный свет, наполняя офис омеги теплым, но не обжигающим светом.       — Мы не можем дать вам ответ сейчас, — подает голос Варгас, — нам нужно все еще раз перепроверить, подбить активы…       — Можете даже не пытаться, — перебивает юриста Заяц, — вы получали несколько уведомлений, последнее было отправлено неделю назад. Времени было много, могли бы и подготовиться.       — Да, мы могли бы подготовиться, — снова влезает Арсений, — если бы я знал, что под подписью А.А.Ш. скрывается мой муж!       Немая сцена по своей продолжительности может посоперничать только с моментом, когда Антон открыл утром дверь в свой кабинет.       1:1, зараза.       — Это правда? — первой, на удивление, от шока отходит Кузнецова.       — Даже если это так, — уходит от прямого ответа Антон, возвращаясь к своему столу, — это не имеет никакого значения сейчас. Деньги компания господина Попова должна не мне, а банку, и мой призрачный статус не имеет к ним никакого отношения.       — Призрачный? — психует Попов. — ПРИЗРАЧНЫЙ?! Ты — мой муж! По всем законам, Божьим и людским! Мой муж!       — Ты все равно должен деньги, — спокойно отвечает омега, чем выводит мужчину из себя еще сильнее.       — А ты мне должен супружеский долг! За год!       Вот сука.       Слышится испуганный вздох. Это Ирина. Его команда знает «любовь» Антона к обсуждению его личной жизни на работе.       — Спасибо, что напомнил, — омега улыбается, чем вводит оппонента в ступор. — Обязательно делегирую эту ношу кому-нибудь другому. Вроде много желающих было. Как их там? Ирина, Слава, Алла…       — Какой же ты… — слова у Арсения заканчиваются.       — Какой?       — Не провоцируй меня, Богом прошу! — переходит к угрозам мужчина.       — Да кому ты сдался!       — Тебе! — наглости и самодовольства в этот момент Арсению не занимать. — Иначе ты бы не вернулся, милый.       Сука!       Антон молчит. Не потому что сказать нечего, у него на языке крутится очень много чего, но он решает, что промолчать будет более уместно. Вдруг за умного сойдет?       В этот момент дверь кабинета открывается, и внутрь заходят двое охранников, за спинами которых видится перепуганная Ирина.       И когда успела?       — ОПЯТЬ?! — кажется, Арсения прорывает окончательно. — У меня уже глаз дергается при виде людей в форме, и все из-за тебя! Будешь готов поговорить — звони!       И уходит, хлопнув на прощание дверью так, что дребезжат окна.       — Всем спасибо, все свободны, — отпускает Антон шокированных сотрудников.       — Что это с ним? — подает голос Кузнецова.       — Альфы, — пожимает плечами Антон и достает из сейфа бутылку коньяка. Ему срочно нужно выпить.