Мы сами не местные...

Год назад

      После того как Сережа забирает Антона, парня сажают под домашний арест. Любимый брат лично накладывает запрет на перемещения, из-за чего ангел застревает в междумирье. Единственное место, где разрешается появляться Антону — собрания, на которых его песочат и в хвост, и в гриву, то есть, и в нимб, и в крылья. А затем отправляют обратно к себе.       Антон в одиночестве тоже времени зря не теряет, он успешно занимается самобичеванием. Мысли об Арсении не дают покоя, преследуя и днем, и ночью. Парень даже выпрашивает у брата позволения посещать тренажерный зал, чтобы не сойти с ума. Сережа долго сомневается, но в итоге разрешает.       Тренируя меткость метанием огненных шаров, Антон представляет на месте мишени лица высших ангелов. А должен представлять лицо Арсения. Это на него должен быть направлен весь его гнев, это его он должен наказывать. Какой из Антона карающий ангел, если он тает от одного только взгляда голубых глаз?       Парень приземляется на пол тренажерного зала и аккуратно ложится на спину, стараясь не помять крылья.       Что со мной? Почему я не могу спокойно жить дальше, выполнять свою работу, быть тем, кем был создан? Как я смог так привязаться к грешнику? Что за химия нас связала? Или это проделки высших сил? Тогда чем я провинился, что они решили меня так наказать? Ангел и грешник, даже звучит смешно. Почему никто не может объяснить, как образуется эта связь между двумя людьми? Почему мы испытываем что-то к тем, кто этого недостоин? — Антон садится. — Кто придумал это издевательство? Можем ли мы четко отделить плохое от хорошего? Почему мы видим только черное и белое, не замечая серого?       Антон трясет головой и взмывает вверх. Ему нужно избавиться от этих мыслей, они недостойны ангела. Он не имеет права даже думать об Арсении в каком-либо смысле, кроме как в качестве своего задания.       Взмахнув пару раз крыльями, ангел складывает их и несется вниз камнем, создавая вокруг себя огненную сферу.       Арсений так боялся, что я сгорю в том танце, — Антон грустно улыбается, –если бы он знал, что я контролировал стихию от момента, когда зажглись веера, до последней искры…       — Антон! — слышится голос брата, и ангел расправляет крылья, плавно опускаясь вниз.       — Сережа?       — Я тебя везде ищу, — брат неодобрительно смотрит на подпаленные манекены, но ничего не говорит.       — Зачем? Мне разрешили отправиться в горячую точку? — Антон уже неделю подаёт прошения.       — Размечтался, — Сережа толкает брата локтем, — люди не переживут ядерную войну.       — Смешно, — язвит Антон.       — Ты тут зря распыляешься, — брат кивает в сторону тренировочного зала. — И свои планы по возвращению на землю тоже можешь сворачивать.       — Что? — ангел останавливается. — Почему?       — Так твоего альфу скоро в тюрьму упекут, — как ни в чем не бывало сообщает мужчина, — а там…       — ЧТО? — от крика Антона дребезжит стекло. — За что?       Парня перестают держать ноги, и он прислоняется к стене, сползая по ней вниз.       — Все ты виноват! Это ты не дал мне попрощаться, объяснить все ему… — воет Антон.       — Может, мне надо было ещё с ним познакомиться? — язвит ангел. — Представляешь как это выглядело бы? Добрый день, Арсений. Я старший брат вашего мужа…       — Да не муж он мне! — восклицает Антон, забыв про собственную истерику.       — … мужа, Сергий. «Слуга Бога». И обязательно дать потрогать крылья.       — А ты бы дал? — оживает ангел.       — Антон, — брат осуждающе смотрит на парня. — Сидел бы твой благоверный в комнате с мягкими стенами и слюни на подушку пускал.       — Сереженька, — Антон решает не спорить, а перейти к самому главному. — Отпустишь меня на землю, пожалуйста? — и глаза честные-честные.       — Размечтался! — Сережа нервно хлопает крыльями. — Тебя после этого нимба лишат, даже разбираться не будут.       — Знаешь, где я видел этот нимб? — дуется ангел.       — Антон! — одергивает младшего брат. — Следи за языком! Ну не могу я тебя отпустить, ты под особым надзором, пока не примут решение по твоему вопросу, ты обязан оставаться здесь.       — Ну Сережа, — канючит Антон, — они решения будут принимать ещё несколько веков, возвращаться уже будет некуда.       — Что ты так переживаешь, Антон? Его выпустят сразу, как ты появишься на земле.       — И посадят опять, потому что он меня сразу же и убьет. Уже по-настоящему.       Ангелы молчат. Антон с лицом великомученика смотрит на брата, пока тот наконец не сдается:       — Один раз, — и, видя воодушевленное лицо ангела, чуть гасит чужую радость, — но ты будешь невидимым, понятно?       Антон, успев быстро обнять брата, тут же исчезает, оставив Серёжу так и сидеть на корточках.       — Кому я это говорю…

***

      Уже два часа Антон кружит вокруг начальника полиции, пытаясь втемяшить тому в голову одну единственную истину:       — Да не убивал Попов никого! — ангел зло хлопает крыльями, отчего на окнах шевелятся занавески.       — Надо будет попросить окна поменять, — мужчина нервно косит взгляд на это самое окно и вытирает потную шею платком. — Интересно, — полицейский снова смотрит на папку в своих руках, — куда этот русский дел своего мужа.       — Никуда он его не давал, ты, кабан жирный! — терпение у Антона, вопреки его сущности, не ангельское.       — Надо бы похудеть, — начальник расстёгивает верхнюю пуговицу на рубашке. — А если он его прямо в море и утопил? Течение бы отнесло тело и не нашли бы.       — Искать нечего, — усиливает внушение Антон, — живой он! Сбежал просто!       — Не просто тут все, — по-своему понимает мужчина, отчего ангел взвывает. — Кто по своей воле сбегает от миллиардеров в первый же день после свадьбы? Точно убил!       — Живой он!       — А, может, он его того, расчленил? — богатое воображение начальника полиции быстренько рисует кучу откровавленных конечностей, скинутых в кучу.       Гадость какая.       — А куда тогда тело дел? — чешет голову господин Обрадор. — В бетон залил?       Уже Антон в своем воображении представляет, как Арсений после первой брачной ночи в одних трусах пытается закатать расчлененное тело мужа в бетон. Судя по отвращению на лице полицейского, его фантазия выдала картину похуже.       Извращенец.       — Извращенцы эти миллиардеры, — рассуждает вслух мужчина, — вечно им от жизни что-то нужно. Вот я, например, простой человек и от жизни прошу немногого — чтобы дети были счастливы, жена довольна да фурашечку новую.       Антон смотрит на эту самую фурашечку и мысленно соглашается. Головной убор надо бы заменить.       — И все же, куда он дел своего омегу?       Да что же такое! Живой он! Живой! Отпусти Попова!       — А может, отпустить? — Антон уже было радуется, но рано. — Как известно, преступники возвращаются на места преступлений. Мы его отпустим, он вернется к телу, и тут мы его и поймаем.       Ангел в бессилии стонет.       — Господин Обрадор, — дверь отрывается, и в кабинет заглядывает один из полицейских. — Там это, чета Поповых за сыном приехала. И с ними адвокат.       Антон спрыгивает с края стола, на котором все это время сидел, и вперёд всех вылетает в коридор. Знал бы раньше, что будет так рад свекрам, в жизни бы не поверил.       — Господа Поповы, — вслед за Антоном выходит начальник полиции, — господин Медрано. Чем могу быть полезен?       — Вы должны отпустить моего сына, — не выдерживает Татьяна, — он ни в чем не виноват!       Послушай умную женщину, — наседает с другой стороны Антон, — дело говорит.       — Таня, — осаждает жену Сергей. — Но, господин Обрадор, моя жена права. Наш сын невиновен, вы должны его отпустить.       Отпусти Попова, будь ты человеком, — усиливает внушение ангел.       Начальник полиции молчит, как и все присутствующие. Слышится только тяжёлое дыхание мужчин и замирающее, Татьяны. И, судя по тому, как бегают ее глаза, она чувствует ещё чье-то присутствие.       — Ладно, — сдается начальник полиции, — вносите залог и забирайте своего сына.       Антон не может сдержать своей радости и, взмахнув крыльями, осыпает мужчину ворохом перьев.       Чтобы тебя сегодня любили!— от всей своей души желает ангел и тут же наблюдает последствия своего благословления.       Адвокат расплывается в слащавой улыбке и пытается обнять господина Обрадора, на что тот резво, несмотря на свои объемы, выворачивается и направляется в сторону камер, в одной из которых сидит Попов.       Пара молоденьких работниц полиции зовет шефа к ним на кофе, один омега начинает пахнуть на все помещение, смотря на своего начальника глазами, полными обожания. Омеги более лёгкого поведения прямо зовут господина Обрадора в свою камеру, улыбаясь так призывно, что один из полицейских, шедших за начальником, резко перестраивает маршрут.       Перестарался.       Антону надоедает парить над медленно идущим начальником полиции, и, пока тот решает какие-то вопросы с подчиненными и адвокатом, ангел улетает искать Попова. И находит.       Серая камера придает лицу альфы такой же ужасный трупный оттенок. Под глазами залегли тени, лицо осунулось, а щетина совсем не идет мужчине, делая его ещё более угрюмым.       В гроб и то краше кладут.       Антон спускается на ноги, складывая крылья за спиной, и делает осторожный шаг в сторону Арсения. Подсознательно ангел знает, что мужчина его не увидит, но все равно осторожничает.       Попов все так же смотрит в одну точку на противоположной стене, ни один мускул на его лице не шевелится.       Неужели мое отсутствие так тебя подкосило? Ты ведь Арсений Попов, ловелас и сердцеед. Мечта всех омег от мала до велика. Тебя не могло сломить отсутствие какого-то омеги, у тебя таких было сотни.       Антон протягивает руку и хочет дотронуться до колючей щеки, но в этот момент открывается дверь камеры с таким грохотом, что ангел от неожиданности взмахивает крыльями и вылетает из здания полиции через потолок.       Черти бы вас побрали! — ругается парень, за что тут же получает ожог молнией пониже спины.       Быстро вернувшись назад, Антон застаёт интересную картину. Арсений все с таким же непробиваемый выражением лица, разве что бровь одну приподнял, смотрит на начальника полиции и тихим злым голосом интересуется:       — Что, пришли меня добить? Сколько раз мне нужно повторить, что я не знаю где мой муж? Я бы тоже с радостью узнал где он, но увы, я не знаю! Его, возможно, похитили, а вы, вместо того, чтоб всего искать, держите меня здесь! Если из-за вас я пропущу звонок похитителей и мне начнут возвращать мужа по частям, я за себя не ручаюсь. Каждый из вас мне за это ответит, понятно?       — Сын! — голос Сергея тверже стали, у Антона даже мурашки по спине бегут.       — Господин Попов, ну что же вы, — расплывается в слащавой улыбке начальник полиции. — Мы пришли вам сообщить, что, за неимением доказательств, мы вас отпускаем. Под залог и подписку о невыезде, конечно.       Сообщив эту прекрасную, во всех смыслах, новость, господин Обрадор летящей походкой выходит из камеры и направляется куда-то вон из участка.       Побежал, наверное, исполнять свои любовные желания, пока благословение действует.       Услышав новости о своем освобождении, Попов оживляется. Максимально быстро подписав все бумаги, Арсений выхватывает ключи от своей машины у Матвиенко, который, оказывается, все это время дежурил возле участка, и, не попрощавшись, уезжает с парковки, взвизгнув шинами.       Не понял, это что сейчас было? — Антон зависает над таким же удивлённым Серёжей. — Куда это он? Ещё и без меня!       Хлопнув крыльями так сильно, что у ближайших машин срабатывает сигнализация, ангел мчится за уезжающей машиной.       Стоять, зараза! Догоню, прибью!       Антон действительно догоняет Арсения довольно быстро. Сделав глубокий вдох, чтобы утихомирить дыхание и сердце, которое вот-вот выпрыгнет из груди, парень жалеет, что не материален.       Так бы и стукнул больно. И все по голове. Чтобы звенела вместо колокола, такая же пустая.       Арсений гонит под двести, благо дороги практически пустые, а те водители, которые есть, не успевают понять, что происходит.       Антон изо всех сил жмёт на тормоз на поворотах, вовремя крутит руль в противоположную от столбов сторону и ещё успевает отводить глаза всем любопытным. Нечего людям испытывать такой стресс, как бешенный и невменяемый альфа.       Да что ж тебя так несёт-то! Тормози, мать твою! Я ангелом смерти не подрабатываю, там родственники для этого есть!       Арсений сбрасывает скорость только на подъезде к своему особняку. И то, кажется, больше от удивления, что приехал в родные пенаты, а не куда-то в глубины океана. Он-то не знает, что это Антон вовремя подруливал в нужном направлении.       Выскочив из машины, Арсений направляется к той самой беседке, где они были с Антоном в брачную ночь.       Что-то удумал.       Чутье ангела не обманывает, альфа останавливается в двух шагах от ступенек и тяжело дышит, смотря на белый камень. Так проходит пять минут. Антон уже успокаивается, думая, что Попова отпустило, но не тут-то было.       Резко развернувшись, мужчина направляется в каморку к садовнику, который, увидев бешеного хозяина, поспешно сматывается.       Неужели есть что-то, что может напугать его больше, чем я?       Отвлекшись на садовника, Антон теряет Арсения из виду. Но тот быстро появляется снова, неся на плече огромную кувалду.       Что задумал этот сумасшедший?       Попов снова подходит к беседке и, в последний раз взглянув на нее, замахивается и разбивает одну из колонн. Раздается дикий грохот, камень летит во все стороны, поднимается белая пыль, а Арсений снова поднимает кувалду. Вторая колонна следует за первой. И этого альфе мало, он рушит беседку решительно и молча.       Из дома выбегает прислуга во главе с Димой. Антон, недолго думая, подлетает ко врачу.       Останови его, иначе он себя покалечит! — воздействует на бету ангел, но тот и без чужих советов бежит к другу.       Перехватив мужчину за руку, Дима пытается забрать у альфы кувалду, но тот все ещё находится в своих мыслях и не сразу понимает, чего от него хотят.       Когда капля осознания проникает в мозг Арсения, он сам отпускает кувалду, отчего она с тихим «бряк» падает на землю. Мужчина хлопает глазами, смотрит то на Диму, то на разрушенную до основания беседку, то снова на Диму. Поняв, что случилось, Арсений опускает плечи и падает в подставленные руки Дмитрия.       Аккуратно опустившись на землю, бета держит в своих объятьях друга до тех пор, пока тот сам не поднимает голову. Голубые глаза полны влаги, которая от любого движения ресниц готова скатиться по щекам.       — Арс? — голос Димы глух.       От интонаций врача Антон в один большой взмах крыльев оказывается рядом, опускаясь на колени рядом с альфой.       — Его нет, — Попов говорит тихо, еле слышно. — понимаешь? Его нет, нет, понимаешь? Его нет!       — Арс… — Антон смотрит на мужчину и хочет прикоснуться у нему, но пальцы проходят сквозь, не давая дотронуться.       — Дим, я потерял его, — Арсений плачет уже в открытую, смотря не на друга, а на свои трясущиеся руки. — Потерял.       — Арс, — Позов сжимает ладони друга, от чего тот поднимает голову, — мы найдем его.       — Я не чувствую его, — Арсений глотает ртом воздух, — не чувствую. На том конце пусто, — Попов тянет за связь, Антон понимает это, но альфа не чувствует ничего, как и сам ангел. — Связи больше нет.       Дима ничего не отвечает. Оборванная связь означает только одно. Человека на другом конце больше не существует.